КО ДНЮ ПАМЯТИ И.В. СТАЛИНА. О ПРОЕКТЕ СЛАВЯНСКОГО СОЮЗА.

3 1316

КО ДНЮ ПАМЯТИ И.В. СТАЛИНА. О ПРОЕКТЕ СЛАВЯНСКОГО СОЮЗА


Русская котрразведка знала, что самая большая опасность для Российской Империи - это внутренний подрыв, который готовил мирово еврейский синедрион во главе с Ротшильдами, поэтому и внедряла своих агентов в ряды революционных организаций.

Одним из таких агентов и был Иосиф /Михаил Николаевич/ Сталин, родителями которого были Осетинка Екатерина Георгиевна Геладзе /1858+1937/ и Русский Николай Михайлович Пржевальский /1839+1888/, Смоленский дворянин, генерал-майор разведуправления Генерального Штаба, сын Императора Александра-II.

Загадочная, внезапная и ранняя смерть Пржевальского 29 октября 1888г, потрясла Русское общество. Он умер как и жил – в дороге, и лёг в землю в простом походном костюме, на высоком берегу озера Иссык-Куль, недалеко от Киргизского города Каракол.

Елена Алексеевна Каретникова – мать Пржевальского, была первой любовью Наследника Престола, будущего Императора Александра-II.

Но его отец, Император России Николай-I, не дал им пожениться, готовя сыну в жёны «династическую невесту» из Европы, а беременная Елена осталась в своём поместьи.

Шёл 1838 год, и с военной службы ушёл в отставку Михаил Кузьмич Пржевальский /+1846/, который не долго думая, взял замуж Елену Алексеевну, и поселился в её имении в деревне Кимборово Смоленской губернии.

В апреле 1839 года у Елены Алексеевны, родился сын Николай, которому дали Отчество отчима.

В 1843 году Пржевальские построили новый дом, в полутора километрах от Кимборово, и в этой усадьбе, названной «Отрадное», прошло детство Николая.

Пржевальский с отличием окончил в 1855 году Смоленскую гимназию, поскольку обладал великолепной памятью и способностью к наукам и поступил в действующую армию.

Далее в 1856г, он получил чин прапорщика и назначение в Полоцкий полк, расквартированный в Смоленской губернии.

В августе 1861г, Николай был одним из первых зачислен в Академию Генерального Штаба, сдав на отлично экзамены. Во время учёбы, был избран членом Русского Географического Общества.

По окончании Академии, добровольцем поехал подавлять восстание, затем преподавал Историю и Географию в Варшавском юнкерском училище. А оттуда, в мае 1867г, Николаю последовало новое назначение в Восточно- Сибирский военный округ.

В конце 1870г, Николай с помощником поручиком Михаилом Пыльцовым и двумя казаками отправился в Тибет через Монголию и Северный Китай. Результаты той экспедиции потрясли научное сообщество в Петербурге, куда Пржевальский прибыл в январе 1874г.

Николай удостоился аудиенции отца, Царя Александра-II, который осмотрев коллекции, собранные сыном в путешествии, распорядился приобрести их для Академии Наук!

Друзья генерал-майора Н.М.Пржевальского перевезли его сына Иосифа /Михаила/ в С-Петербург, где по спец.факультету будущий генералиссимус Сталин окончил Императорскую Академию Генерального Штаба, как и Царь Николай-II.

Проработав в военной разведке, Сталин был внедрен в партийные ряды евреев.

Получив пророчество о дальнейшей судьбе от Сухумского старца Кириона, Сталин взял у него благословение на свой крестный путь!

Сталин прибыл в г.Сольвычегодск 27 февраля 1909г, а надзор полиции был установлен за ним только 5 марта. В этот день сольвычегодский исправник направил полицейскому надзирателю Сольвычегодска следующее распоряжение:

«Предписываю Вашему благородию учредить гласный надзор за прибывшим 27 февраля с. г. в г.Сольвычегодск административно-ссыльным крестьянином села Диди Лило Тифлисской губернии и уезда Иосифом Виссарионовым Джугашвили».

Где жил Сталин в период первой своей ссылки в 1908-1909гг, выяснить не удалось.

Никто из местных жителей этого указать не мог, а весь политический архив, с этими сведениями, был увезен после ВОВ в г.Великий Устюг, где оставался не разобранным и недоступным исследователям.

Позднее, в 1952г, фонды сольвычегодского уездного полицейского исправника и сольвычегодского уездного полицейского управления передали в Государственный архив Архангельской области.

О том, с кем контактировал здесь И. В. Джугашвили и как протекала его жизнь, сохранились лишь отрывочные сведения. Прежде всего это сведения о выдаче ежемесячного пособия в размере 7 руб. 40 коп. за март-июнь 1909г, в которых фигурирует его фамилия…

…Особого внимания заслуживает Стефания Леандровна Петровская родилась около 1886г, в Одессе.

Её отец, Леандр Леандрович, католик, потомственный дворянин, служил в земской управе и на улице Степовой имел дом. Мать рано умерла, и детей воспитывала мачеха Наталья Васильевна.

В 1902г. Стефания закончила 1-ю Мариинскую гимназию и поступила на Высшие женские курсы.

В сентябре 1906г, она оставила родной город и уехала в Москву. Здесь почти сразу же была арестована, но, правда, вскоре 16 декабря, из-за отсутствия улик освобождена.

В начале 1907г, её привлекли к переписке при Московском ГЖУ по новому делу и летом выслали в Вологодскую губернию сроком на 2 года.

Первоначально она отбывала ссылку в Тотьме.

4 января 1908г, Вологодский губернатор распорядился о ее переводе в Сольвычегодск.

Хотя нет сведений об отношениях И.В.Джугашвили и С.Л.Петровской в ссылке, показательно, что, отбыв положенный срок, она отправилась не в Москву, откуда была выслана, и не в Одессу, где находились её родные, а в совершенно незнакомый ей Баку, - за И. В. Джугашвили.

Сообщая об аресте И.В.Джугашвили в Департамент полиции, начальник Бакинского охранного отделения ротмистр П.П.Мартынов писал 24 марта 1910г:

«Упоминаемый в месячных отчетах (представленных мною от 11 августа минувшего года за № 2681 и от 6 сего марта за № 1014) под кличкой „Молочный“, известный в организации под кличкой „Коба“ - член Бакинского комитета РСДРП, являвшийся самым деятельным партийным работником, занявшим руководящую роль, принадлежавшую ранее Прокофию Джапаридзе (арестован 11 октября минувшего года - донесение мое от 16 того же октября за № 3302), задержан по моему распоряжению чинами наружного наблюдения 23 сего марта».

«К необходимости задержания „Молочного“ побуждала совершенная невозможность дальнейшего за ним наблюдения, так как все филеры стали ему известны, и даже назначаемые вновь, приезжие из Тифлиса, немедленно проваливались, причем „Молочный“, успевая каждый раз обмануть наблюдение, указывал на него и встречавшимся с ним товарищам, чем, конечно, уже явно вредил делу. Проживая всюду без прописки и часто у своей сожительницы Стефании Леондровой Петровской, „Молочный“ имел в минувшем году паспорт на имя Оганеса Вартанова Тотомянца».

Сохранился рапорт о задержании И. В. Джугашвили:

«1910 г. марта 23 дня, город Баку. Ко мне, дежурному околоточному надзирателю 7-го участка г. Баку Шамриевскому, агентом охранного отделения был доставлен в управление участка неизвестного звания молодой человек, который при допросе показал, что он происходит из жителей селения Диди Лило Тифлисской губернии и уезда, Иосиф Виссарионов Джугашвили, определенного места жительства не имеет. При личном его обыске при нем оказалось: бессрочная паспортная книжка за № 4682, выданная управлением бакинского полицмейстера 16 июля 1907 г. на имя жителя селения Богаи Елисаветпольской губернии и уезда Захара Крикоряна Меликянца, одно письмо на русском языке на имя Стефании, два письменных отрывка с разными цифрами и заметками».

Далее сообщалось, что задержанный признался в побеге из Вологодской ссылки.

Обращает на себя внимание, что Бакинское охранное отделение, если верить его донесению, только после задержания Кобы установило, что под этой кличкой скрывался И.В.Джугашвили.

«По справкам оказалось, что он разыскивается циркуляром Департамента полиции от 19 августа 1909 г. за № 151385/53».

В тот же день в 8-м участке г. Баку была задержана С. Л. Петровская. «Названные лица», - писал Мартынов в Департамент полиции: «заключены под стражу и со сведениями и протоколами обысков переданы мною начальнику Бакинского ГЖУ от 23 сего марта за № 1272».

Приняв арестованных, Бакинское ГЖУ 26 марта на основании «Положения об охране» возбудило переписку о выяснении политической благонадежности И.В.Джугашвили и С.Л.Петровской.

Бакинское ГЖУ завело дело № 4228 «По исследованию политической благонадежности крестьянина Тифлисской губернии Иосифа Виссарионова Джугашвили и дворянки Херсонской губернии Стефании Леандровны Петровской.

Начато 24 марта 1910 г. Кончено 25 июня 1910 г. На 41 л.».

Ведение переписки было поручено поручику Николаю Васильевичу Подольскому.

В тот же день, 26 марта, И. В. Джугашвили и С. Л. Петровская были допрошены. Сохранились протоколы их допросов № 1 и 2. Признав факт побега из ссылки, И. В. Джугашвили заявил: «Принадлежащим себя к каким бы то ни было политическим партиям не считаю. В Баку я проживаю уже около 6 месяцев. Жил я здесь без прописки. Ночевал, где придется. Положение мое было довольно неустойчивое. Искал я себе какое-либо место, но нигде не находил. …

В Баку я купил у одного неизвестного мне лица бессрочную паспортную книжку, выданную Управлением бакинского полицмейстера на имя Захария Крикорова Меликянца, но по ней я не жил, ибо жил без прописки.

Отобранное у меня при обыске письмо на русском языке адресовано Петровской, которое по просьбе одной женщины я еще не успел передать Петровской. Со Стефанией Леандровной Петровской я познакомился находясь в ссылке в г. Сольвычегодске Вологодской губернии. Отобранный у меня по обыску печатный лист - копия „Комиссии промышленной гигиены при Обществе врачей г. Баку“, получена мною от неизвестного мне лица в клубе под названием „Знание - сила“ в Черном городе...

В крепости в д. № 495 я не проживал и паспорт на имя Оганеса Вартанова Тотомянца никогда не имел. С Петровской я вообще никогда не жил и в сожительстве не состоял».

С.Л.Петровская тоже отрицала свою причастность к революционному подполью, но признавала свою интимную связь с И.В.Джугашвили. 5 апреля Вологодский губернатор направил в Бакинское ГЖУ письмо, в котором отмечал, что И. В. Джугашвили «надлежит выслать в Вологодскую губернию для отбывания определенного ему г. министром внутренних дел двухгодичного срока».

А пока шла эта переписка, товарищам И.В.Джугашвили в мае 1910г, удалось добиться его перевода в тюремную больницу.

Елизавета Адамовна Есаян вспоминала: «Мы старались сделать все, чтобы т. Сталина перевели в тюремную больницу, где он был бы в сравнительно лучших условиях, чем в общей камере тюрьмы.

Для этого вот что мы сделали. В тюремной больнице тогда сидел некто Горячев, у которого был туберкулез 3-й степени. Мы взяли его мокроту и сдали в городскую больницу на анализ доктору Нестерову. Этот последний был пьяница и большой взяточник.

За деньги мы получили от него листок диагноза туберкулеза 3-й степени на имя т. Сталина. Благодаря этому диагнозу удалось т. Сталина перевести в тюремную больницу.

Через 3 месяца т. Сталина приговорили к высылке из Баку».

25 июня ротмистр Федор Иванович Гелимбатовский, который заменил Ф.В.Зайцева на посту помощника начальника Бакинского ГЖУ, постановил переписку прекратить, С.Л.Петровскую освободить, а И.В.Джугашвили подвергнуть новой административной ссылке.

26 июня он как временно исполняющий обязанности начальника Бакинского ГЖУ подписал соответствующее постановление, в котором после изложения результатов переписки говорилось: «Принимая во внимание все вышеизложенное, я полагал бы:

настоящую переписку в отношении Петровской ввиду отсутствия данных, которые указывали бы на ее участие в период проживания ее в г. Баку в деятельности каких-либо противоправительственных сообществ, прекратить без всяких для нее последствий.

Что же касается Джугашвили, то ввиду упорного его участия, несмотря на все административного характера взыскания, в деятельности революционных партий, в коих он занимал всегда весьма видное положение и ввиду двухкратного его побега из мест административной высылки, благодаря чему он ни одного из принятых в отношении его административных взысканий не отбыл, я полагал бы принять высшую меру взыскания - высылку в самые отдаленные места Сибири на пять лет».

Узнав о принятом решении, Сталин 29 июня обратился к градоначальнику с прошением:

«Ввиду имеющегося у меня туберкулеза легких, констатированного тюремным врачом Нестеровым и врачом Совета съезда одновременно в начале мая с. г., после чего я все время лежу в тюремной больнице, - честь имею покорнейше просить Ваше превосходительство назначить комиссию врачей для освидетельствования самочувствия по состоянию своего здоровья, что комиссия подтвердит сказанное выше упомянутыми врачами, и, принимая во внимание, что при аресте ничего предосудительного не найдено у меня, покорнейше прошу Ваше превосходительство применить ко мне возможно меньшую меру пресечения и по возможности ускорить ход дела. Одновременно с этим прошу Ваше превосходительство разрешить мне вступить в законный брак с проживающей в Баку Стефанией Леандровой Петровской. 1910. 29 июня. Проситель Джугашвили».

На следующий день, 30 июня 1910г, Сталин направил на имя градоначальника Баку новое прошение: «Его превосходительству г. градоначальнику г. Баку содержащегося под стражей в Баиловской тюрьме Иосифа Виссарионовича Джугашвили ПРОШЕНИЕ

От моей жены, бывшей на днях в жандармском управлении (речь идет о С. Л. Петровской), я узнал, что г. начальник жандармского управления, препровождая мое дело в канцелярию Вашего превосходительства, вместе с тем считает от себя необходимым высылку меня в Якутскую область.

Не понимая такой суровой меры по отношению ко мне и полагая, что недостаточная осведомленность в истории моего дела могла породить нежелательные недоразумения, считаю нелишним заявить Вашему превосходительству следующее.

Первый раз я был выслан (в административном порядке) в Иркутскую губернию в 1903 г. на 3 года.

В 1904 г. я скрылся из ссылки, в следующем же (1905-м) был амнистирован.

Второй раз я был выслан в Вологодскую губернию на 2 года, причем на первом же допросе в конце апреля или начале мая 1908 г. мною чистосердечно было заявлено ротмистру Боровкову и начальнику Зайцеву о бегстве из ссылки в 1904 г., об амнистии и т. д., в чем нетрудно удостовериться, просмотрев соответствующий протокол, снятый вышеупомянутыми чинами жандармского управления.

Между прочим, результатом такого моего заявления явилась упомянутая высылка в Вологодскую губернию, ибо ничего предосудительного у меня не было найдено, а других улик кроме проживательства по чужому виду не имелось».

«В 1909 г. самовольно уехал из Вологодской губернии, о чем при аресте же было заявлено мною чинам жандармского управления. Причем ничего предосудительного не было у меня найдено.

Делая настоящее заявление, покорнейше прошу Ваше Превосходительство принять его во внимание при обсуждении моего дела. Иосиф Джугашвили. 1910 г. 30 июня».

31 августа бакинский градоначальник направил на имя начальника Бакинского ГЖУ письмо: «Содержащийся в бакинской тюрьме административный арестант Иосиф Виссарионович Джугашвили возбудил ходатайство о разрешении ему вступить в законный брак с проживающей в г. Баку Стефанией Леонардовной Петровской».

Градоначальник, видимо, не исключал, что за этим ходатайством могло скрываться какое-то другое намерение, а поэтому запрашивал на этот счет мнение ГЖУ. Ответ был дан 10 сентября.

ГЖУ не возражало против заключения данного брака, о чем 23 сентября градоначальник уведомил заведующего отделением бакинской тюрьмы. Однако это разрешение уже не застало Сталина в Баку.

7 сентября он был ознакомлен с извещением № 10445 от 27 августа 1910 г. о запрещении ему проживать на Кавказе в течение 5 лет, а 9/10 сентября бакинский градоначальник направил «спешное арестантское предписание» № 18221 на имя полицмейстера с предложением «с первым отходящим этапом отправить названного Джугашвили в распоряжение вологодского губернатора».

В досье ГЖУ г.Баку есть такие данные: Стефания Леандрова Петровская, дочь дворянина Херсонской губернии, паспортная книжка N 777 выдана одесским полицмейстером 9 августа 1906 года. С 1907 по 1909 год отбывала ссылку в Сольвычегодске Вологодской губернии.

В нескольких брошюрах, изданных в Баку до 1929г, Стефания Петровская упоминается как активный член бакинской организации РСДРП.

После 1929г, её фамилия исчезла со страниц партийной печати.

Жизнь неумолимо развела Стефанию и Иосифа в разные стороны, но осенью 1910 года у неё родился мальчик, которому суждено было остаться в летописях как молодому генералу - высоченному богатырю Александру Михайловичу Джуге - и начальнике личной контрразведки вождя.

Отчество Михайлович Александр получил не случайно.

Михаилом нарекли его отца - Иосифа Николаевича Сталина, монахи Новоиерусалимского монастыря, во время тайного пострига июльской ночью 1913 года в подмосковном Новоиерусалимском Воскресенском монастыре, в подземной церкви Константина и Елены.

После смерти отца Иеронима и Иоанна Кронштадтского, духовным отцом Сталина стал один из исихастов – подвижников, живший здесь, в Воскресенском монастыре.

В юности он был странником, потом написал небольшую книгу, появившуюся в России в конце XIX века - „Откровенные рассказы странника своему духовному отцу“ квалифицированную как шедевр русской православной культуры.

Исихастскую форму духовной жизни словом и делом активно проповедовали старцы Оптиной пустыни во главе с Амвросием - епископ Игнатий Брянчанинов и епископ Феофан Затворник.

Исихазм являлся истинным стержнем Православия.

Они уходили в леса или в горы, оставив круг жизни в земной суете.
Они искали не покой, не славу, а жизнь в Предстояньи и смерть на кресте…
Гроб в келье нередко служил им постелью: Чтоб помнить, что смерть - неизбежный конец…
Чтоб стала любовь их - глаголеньем сердца, Покой и смиренье - для дел всех венец…
Они стяжали - не знатность, не злато, Не память о себе в веках…
А жизнь с Исусовой молитвой, Любовь Его и тишину в сердцах…
Но веру и любовь они несли для нас…
Термин «исихазм» произошёл от греческого слова "исихия" – «внутренняя тишина».
Духовный наставник Сталина последнее время не выходил из подземного храма.
Там, в глубокой тишине, нарушаемой лишь потрескиванием горящих свечей, ему случилось откровение.
Близкие страшные испытания ждали его духовного сына и весь русский народ.
Надо было укрепить молитвенный щит, спасавший Иосифа на его тернистой дороге.

Надо было дать ему непробиваемую духовную броню, ибо в откровении Сталин был назван Богоданным вождём Русского народа, которому будет вверена судьба России и мира в ХХ веке.

И старец решился.

Он воспользовался возможностью связаться с куратором Иосифа - полковником Раевским.

Связь эта осуществлялась через епископа Трифона /Туркестанова/, родственника начальника Московского контрразведывательного отделения подполковника В.Г.Туркестанова.

Полковник Раевский немедленно прибыл на встречу.

Разговор происходил без свидетелей, глубоко под землей.

Тяжко шатаясь, Раевский поднимался наверх по древним каменным ступеням.

То, что он узнал, требовало быстрого проведения сложной многоходовой операции.

Но иного пути не просматривалось. Иосифа надо было немедля выводить в резерв.

Опасность для его жизни увеличивалась с каждым днём.

Прибыв в Петербург, Раевский сжал в кулак все наличные силы и успел организовать арест Кобы на многолюдном карнавальном вечере в Калашниковской бирже, который не вызвал подозрений внутри революционной среды. Путь  Сталина в Москву был выбран через Великие Луки на Волоколамск.

Там, в Иосифо Волоцком монастыре, начиналось сакральное действо.

Через 400 лет после появления на Русской земле жида Схарии, в Симбирске был рождён в 1870 году другой жид - наследовавший все основные положения той давней ереси.

Он щедро подпитывался деньгами американских евреев - банкиров, безбедно жил в разных городах Европы, лелея свои чёрные замыслы.

Стальной Иосиф должен был стать наследником Иосифа Волоцкого.

Именно ему будет вручён непробиваемый молитвенный щит Русской земли, именно он должен будет воспринять силу карающего меча вручённого Сергием Радонежским Дмитрию Донскому.

Там, в Иосифо Волоцком монастыре, стоя на коленях возле могилы погибшего в бою славного опричника Ивага Грозного - Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского, Сталин воочию увидел всех Русских витязей, сражавшихся с древним злом.

Они проходили перед ним, блестя бронёй доспехов и сверкая непреклонным взором бойцов.

И их исполинская сила вливалась в жилы стоящего коленопреклонённого человека, избранника Божия для страшной небывалой битвы…

Далее путь Стального Иосифа пролёг в Новый Иерусалим.

Тёмной июльской ночью Сталин ступил на землю Русской Палестины.

Низкий сводчатый вход подземного храма, узкий коридор, длинная, в 33 ступени, каменная лестница вниз, на глубину обретения Креста Господня.

Мерцало пламя свечей, отражающееся в окладах икон. Все монахи уже были в сборе.

К стоявшему на коленях Иосифу подошёл епископ Трифон.

«Чёрные исихасты» молились уже третью ночь подряд.

Начался обряд тайного пострига. Величественно и спокойно вершилось Божье повеление, и каждый участвовавший в этом действе внутренне трепетал.

И вот объявлено новое имя монаха - Михаил.

Сурово зазвучали слова благословления исихастов:

«Ты наследник из Великой Династии и примешь бремя Верховной власти в страшный смертельный час, но останешься Православным, и всегда будешь помнить, помнить о Боге.

И когда уничтожишь со всех сторон обложившую Русь масонскую закулису, то непременно вернешь все права Православной Церкви и Веру Православную народу Русскому вернешь.

Пока ты ничего  не можешь сделать, потому что слишком мало русских неожидовленных вокруг тебя.

И пока не на кого опереться, чтобы покончить с ополчившимся на Святую Русь иудейским сатанизмом, но решительный час близ есть, при дверех, готовься»!

Утро следующего дня застало Сталина на пути в сибирскую ссылку в Туруханский край.

В 1918г. Воскресенский Новоиерусалимский монастырь закрыли, на территории образовали музей.

Но монашеское служение продолжалось ещё десять лет, несмотря на царившую вокруг смуту.

В 1928 году Сталин посетил святую обитель. Вождь встретился с последними из ещё живых монахов, перед кем он принимал священную клятву.

По твёрдой воле последних исихастов почти все монастыри в СССР Сталин закрыл, ибо теперь настало время монахам идти и проповедовать в народе.

Сталин привечал руководителя Абхазии Нестора Лакобу.

Вручал ему высшие ордена и подарил фотографию с трогательной надписью:

«Товарищу и другу Лакобе от И.Сталина. 7 декабря 1935г.»

Приезжая в Абхазию, он демонстративно выделял Нестора из своего окружения, подолгу гулял с ним и с глазу на глаз беседовал.

Сталин таким образом благодарил Нестора за то, что тот в 1924 году, «попридержал» у себя в Абхазии прибывшего на лечение Троцкого – не дал ему появиться в Москве в первые месяцы после похорон Ленина.

Лакоба в сентябре 1906г, укрыл Сталина после «экса» на пароходе «Цесаревич Георгий».

Военная разведка раскручивала авторитет Сталину в среде еврейских партий, поэтому ему позволялись дерзкие вылазки, а Лакоба служил в Царской разведке и помогал Сталину.

В Абхазии было две Царских дачи, возле одной Сталин построил дачу для себя.

И там Сталин встречался со своим двоюродным братом, бывшим Царём Николаем-II.

Все историки гадают, почему Сталин ездил в Сухуми, а например не в Ялту, Сочи и т.д.

Ответ прост. Сталин там консультировался с Николаем-II по всем важным вопросам .

Лакоба был необычайно популярен в Абхазии, не дав проводить коллективизацию, сохранив прежний уклад жизни Абхазов. Он и в 1935г, и особенно в 1936г, упрямо ставил перед Сталиным вопрос о включении Абхазской АССР в состав РСФСР.

В Российскую Империю Абхазия входила самостоятельной административной единицей, и лишь 19 февраля 1931г, была преобразована в автономную республику в составе Грузии.

Лакоба должен был стать в 1936г, главой НКВД.

Именно под него Сталин поднял уровень руководителя наркома НКВД до маршальского звания.

Но не дремал еврейский синедрион, зная, что его ждёт, если такой человек как Лакоба сменит наркома НКВД Ежова!

В результате в ночь с 27 на 28 декабря 1936 года Лакоба «неожиданно» скончался после того, как отужинал у Берии в Тбилиси.

С 17 октября 1932г. Берия занимал пост первого секретаря Закавказского крайкома партии.

При этом он сохранял за собой пост первого секретаря ЦК КП(б) Грузии.

Мингрелы звали Берию Лао, одноклассники – Головастик. Учился Лаврик посредственно и в четвёртом классе был оставлен на второй год. Но если в изучении школьных предметов не блистал, то в составлении каверз и интриг преуспевал уже тогда, в юном возрасте.

Редактор газеты «Эхо Абхазии» Виталий Шария, занимающийся изучением жизни Берии не один десяток лет привёл такое свидетельство: «В Сухумском городском училище редкая кража или донос не совершались без личного участия Берии – прямого или косвенного».

Берия уехал из Сухума в 1914г, а в 1920г, он всплыл в Грузии. За эти 6 лет он успел поучиться в Бакинском механико-строительном техническом училище и политехническом институте, вступить в РСДРП(б), попасть на Румынский фронт, вернуться в Баку где сотрудничал с Бакинской коммуной, мусаватистами, а также стать помощником А.Микояна, который руководил тамошним подпольем.

В 1920г. Берия приехал в Кутаиси, где его арестовали, приняв за советского шпиона.

При правительстве Ноя Жордания представителем Москвы был Сергей Миронович Киров.

И 9 июля он обратился к Жордания с просьбой освободить арестованного. Выйдя на свободу, Берия поехал в Тифлис, где вступил в контакт с меньшевиками. После этого исчез в направлении Баку.

Как сведения дошли до Кирова, то начальнику особого отдела штаба 11 армии ушла телеграмма:

«Из Тифлиса бежал изменник Берия Лаврентий. Арестуйте немедленно. Киров».

Но в конце 1923г. Берия по протеже Лазаря Кагановича, стал начальником секретно-оперативной части Грузинской ЧК, и начал искать подходы к Нестору Лакобе…

В ночь на 4 ноября 1937г, десять соратников Лакобы были расстреляны.

Уничтожив окружение Нестора, Берия принялся за его семью. 5 июля 1941г, дело было рассмотрено на заседании Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством Ульриха.

Шёл 15-й день войны и у органов были дела поважнее, чем «выколачивать признания» у сыновей Лакобы. Но 6.07.1941г, «Суд» вынес приговор: расстрел.

Своё детство и юность Джуга провёл в Грузии. Он получил неплохое образование и воспитание.

Но был горяч и вспыльчив, часто вступал в драку, хотя её исход порой заканчивался плачевно.

В 1929 году после смерти матери Джуга попал в Москву к отцу, который определил ему наставника - Сергея Варламовича Николаева. Это был опытный контрразведчик, стоявший во главе вновь образованной личной спецслужбы вождя.

Сергей Варламович был на 17 лет старше Джуги, успел окончить Николаевскую Академию Генерального Штаба, провоевал на фронтах Великой войны, прошёл кровавое горнило гражданской. Николаев отмечал хорошие способности своего подопечного.

Вскоре тот получил офицерское звание и стал полноправным сотрудником спецслужбы.

В это время развернулась предвоенная схватка с троцкизмом, изобилующая всевозможными сложносплетениями заговоров и немыслимых поворотов.

В тяжёлой повседневной работе Джуга постепенно становился опытным бойцом, верным помощником своего отца. Личной жизни у Александра практически не было.

Всё время съедала работа, непрерывная учёба и изнуряющие занятия боевыми искусствами.

Серьёзность подготовки подтверждалась постоянными поединками на борцовском ковре.

В 40-м году Александр мог в одиночку вести рукопашный бой с шестью хорошо подготовленными противниками. Сказывалась школа незабвенного Харлампиева.

Тяжелейший первый год Отечественной войны Джуга провёл в борьбе с охвостьями заговора Тухачевского. Многих, очень многих не выявили ранее, они - то нам и устроили летне-осеннюю катастрофу. Джуга принял деятельное участие в разработке ареста мерзавца еврея Павлова.

Потом готовил подполье для случая оставления нами Москвы.

В 1942 году занимался маршалом Куликом, самовольно оставившим врагу Керчь и Ростов, потом грянула харьковская трагедия, приведшая врага к Сталинграду и на Кавказ.

В 1943 году Александр Михайлович принимал активное участие в подготовке Тегеранской конференции и нейтрализации группы Скорцени.

В 1944 году Джуга возглавил личную спецслужбу вождя. В этом же году у Джуги появился помощник, его брат по отцу – Владимир Михайлович Жухрай /Юрий Михайлович Марков/.

Сын Сталина – Владимир Жухрай.

Первоначально начальником личной Контрразведки Сталина был генерал-майор Лавров, а полковник Джуга был его заместителем.

В конце августа 1950 года генералы Лавров и Джуга докладывали Сталину, отдыхавшему на своей любимой государственной даче "Холодная Речка" близ г.Гагры, план широкомасштабной тайной войны США против СССР, осуществление которого должно было, по мнению американских финансовых магнатов, привести к распаду СССР...

Этот план, тайно полученный Лавровым из Вашингтона, был детально разработан в недрах ЦРУ США и утвержден Советом Национальной Безопасности США.

Основное содержание плана впоследствии было разъяснено в ходе пропаганды в США так называемой задачи "поэтапного" уничтожения мировой системы социализма.

Видной фигурой в этой кампании стал один из помощников президента США по национальной безопасности профессор еврей Збигнев Бжезинский.

9 сентября 1950 года Политбюро ЦК ВКП(б) (постановление № П77/310) приняло решение о создании для борьбы с иностранной агентурой специального органа, о котором говорил Сталину Джуга во время пребывания на Кавказе в августе 1950 года.

В приказе министра МГБ СССР № 00533 от 28 октября 1950 года этот орган был назван Бюро № 2 Министерства Государственной безопасности СССР.

На Бюро в качестве основной задачи возлагалось выполнение спецзаданий внутри СССР по пресечению особыми способами вражеской деятельности, проводимой отдельными лицами.

Конкретно Бюро №2 было обязано наблюдать и подводить агентуру к отдельным лицам, ведущим вражескую работу, пресечение которой в нужных случаях и по специальным разрешениям могло производиться особыми способами.

Такими способами пресечения преступной деятельности иностранцев и других лиц, ведущих активную вражескую работу против СССР должны были быть: компрометация, секретное изъятие, физическое воздействие и устранение.

Однако этот орган на практике так и не заработал.

Сталин вдруг изменил свое первоначальное решение и поручил МГБ СССР продолжать ликвидацию англо-американской агентуры обычными, "традиционными" способами.

Джуга, теперь уже генерал, в ходе изучения служебной деятельности Абакумова, сумел обнаружить крупные провалы в работе одного из секретнейших управлений Министерства Государственной безопасности СССР, которое возглавлял генерал-лейтенант Шевелев.

Эти провалы Абакумов скрывал от Сталина и ЦК ВКП(б).

Более того, один из главных критиков недостатков в работе этого управления, неоднократно выступавший с критикой на партийных собраниях начальник отделения, майор госбезопасности Евгений Щукин был отправлен Абакумовым в командировку в Северную Корею, где и погиб при загадочных обстоятельствах.

По указанию Сталина управление, возглавляемое генералом Шевелевым, было выведено из состава МГБ СССР и стало одним из специальных подразделений ЦК ВКП(б).

Абакумов же получил второй строгий выговор с предупреждением.

Но и на этом злоключения могущественного министра не кончились.

В следственной части по особо важным делам Министерства Государственной безопасности СССР в качестве следователя по особо важным делам работал полковник Рюмин.

К нему на допрос попал врач, арестованный как агент иностранной разведки, который показал, что часть профессоров-консультантов Лечебно-санитарного Управления Кремля, принимавших участие в лечении руководства партии и страны, - изменники Родины;

что они замышляют теракты против членов Политбюро ЦК и лично против Сталина;

что их руками уже злодейски умерщвлены Жданов и Щербаков.

Заявление арестованного врача дополнялось заявлением врача-кардиолога Лечебно-санитарного Управления Кремля Тимашук о том, что Жданова и Щербакова неправильно лечили:

умышленно неправильно расшифровывали электрокардиограммы с таким расчетом, чтобы не были обнаружены у них инфаркты миокарда.

В результате Щербаков, а затем и Жданов умерли.

Получив такие сенсационные показания, Рюмин лично доложил их Абакумову, который с первых же минут отнесся к ним недоверчиво.

Об этом Абакумов сказал Рюмину, после чего тот выступил на партийном собрании с заявлением, что им вскрыт опасный заговор, но министр не придает ему значения и пытается замять дело.

В результате Рюмину по партийной линии вынесли строгий выговор с предупреждением за недобросовестную попытку дискредитации министра.

Он был отстранен от расследования по "делу врачей" и отправлен на работу в Крымскую область.

Рюмин через знакомого чекиста из охраны члена Политбюро и секретаря ЦК ВКП(б) Маленкова передал тому заявление, в котором сообщил, что Абакумов препятствует раскрытию опасного заговора против товарища Сталина.

Маленков, прочитав заявление, побежал советоваться о том, как ему поступать дальше, со своим другом Лаврентием Берией. Тот посоветовал немедленно доложить Сталину о заявлении Рюмина.

Маленков застал Сталина читающим какую-то бумагу. Он не знал, что это была копия заявления Рюмина, поступившего на его, Маленкова, имя. Выслушав, Сталин сказал:

«Вы правильно поступили, что пришли. Давайте вместе примем и выслушаем заявителя, - и он приказал своему помощнику Поскребышеву пригласить Рюмина».

В это время по приказу Абакумова врача, давшего показания о "деле врачей", посадили якобы за нарушение тюремного режима в карцер.

В этом помещении человек мог находиться максимум 5-6 часов.

Врача же в карцере "по халатности забыли" на сутки и когда "вспомнили", он был уже мертв.

Не успел доложивший об этом начальник внутренней тюрьмы МГБ СССР полковник Миронов выйти из кабинета министра, как у того заквакал телефон, по которому мог звонить только Сталин.

Абакумов с трепетом поднял трубку.

«Что у вас там за дело врачей»? - услышал он в трубке знакомый голос.

«Пока неясно, товарищ Сталин», - с трудом выдавил из себя Абакумов, почувствовавший, что еще немного и он потеряет сознание.

"Вот теперь расстрела не миновать", - пронеслось у него в голове.

Взяв себя в руки, Абакумов заговорил внешне спокойным голосом:

«Очень похоже, что это провокация, инсценированная англо-американской разведкой».

«Провокация»? - переспросил Сталин:

«Приезжайте немедленно с этим арестованным врачом ко мне в Кремль.

Я допрошу его лично».

Облившись холодным потом, Абакумов едва удержал в руке телефонную трубку и некоторое время не мог ответить на вопрос Сталина: язык не слушался.

«У вас плохо со слухом? Вы что, не расслышали, что я сказал»? - спросил Сталин: «везите немедленно ко мне арестованного врача».

«Товарищ Сталин», - Абакумов, всхлипнув, жадно глотнул воздух: «к сожалению, допросить его невозможно. Час тому назад он скончался от инфаркта».

«Скончался»? - удивленно спросил Сталин.

После некоторого молчания приказал:

«поезжайте домой и больше в министерстве не показывайтесь.

Считайте себя под домашним арестом».

Положив трубку на рычаг, Сталин тут же поднял трубку другого телефона, напрямую связанный с генералом Джуга и задав ему свой обычный вопрос:

«Как дела»? - и получив ответ, что все идет как обычно, приказал:

«Вези все, что у тебя есть на Абакумова».

Через час Сталин уже просматривал объемистый том материалов, собранных на Абакумова.

Но прежде, чем начать просмотр, Сталин спросил:

«Какой твой главный вывод о деятельности Абакумова»?

«Первая часть - безусловно полезная, во время второй части он явно переродился. Превратился в карьериста, авантюриста и вора», - ответил Джуга.

Помолчав какое-то время, добавил:

«Впрочем, перерождаться ему было не нужно: он никогда не был идейным коммунистом.

Для это он слишком малограмотный. Ни политических, ни художественных книг не читал и не читает. Газеты читает и то не каждый день».

«А в общем Абакумов - зарвавшийся, потерявший над собой контроль карьерист».

«У тебя есть конкретные факты, подтверждающие, что Абакумов вор»? - спросил Сталин.

«К сожалению, таких фактов больше чем достаточно, товарищ Сталин.

Еще в период войны Абакумов заболел трофейной болезнью.

Хранил на спецскладах, якобы для оперативных нужд, большие материальные ценности, в основном трофейные, укрыв их от официального учета. Тащил с этих складов все, что хотел.

По подтвержденным данным для личного пользования с этих складов Абакумовым было взято более тысячи метров шерстяных и шелковых тканей, несколько гарнитуров мебели, столовых и чайных сервизов, ковров, изделий из саксонского фарфора.

За период с 1944 по 1948 гг. Абакумов похитил ценностей более чем на 600 тысяч рублей.

По имеющимся у меня сведениям на квартире Абакумова хранится более трех тысяч метров шерстяных, шелковых и др. тканей, большое количество дорогих художественных ваз, фарфоровой и хрустальной посуды, различных галантерейных товаров, большое количество золотых изделий.

В 1948г. Абакумов переселил из дома №11 по Колпачному переулку 16 семей и занял этот дом под личную квартиру.

На ремонт и оборудование этой квартиры незаконно из средств министерства затрачено более миллиона рублей.

В течение 6 месяцев на переоборудовании дома в Колпачном переулке работало более 200 рабочих, архитектор Рыбацкий и инженер Филатов. При этом часть высококачественных материалов доставлялась из неизвестных, пока что неустановленных источников.

Боясь ответственности за это преступление, Абакумов в марте 1950 года приказал уничтожить бухгалтерскую отчетность 1 отделения Управления делами министерства, которое ведает хозяйственным обслуживанием руководящего состава.

По указанию Абакумова для его личных нужд начальник секретариата министра полковник Чернов присвоил около 500 тысяч рублей из средств, предназначавшихся на оперативные нужды».

«Что удалось установить из "художеств" Абакумова в оперативной работе»? - спросил молча слушавший Сталин.

«Во многом Абакумов - карьерист и фальсификатор», - ответил Джуга: «путем недобросовестных ухищрений старался представить себя в ваших глазах честным, прямым и умелым оперативным работником, зорко стоящим на страже интересов государства.

С этой целью переделывает, "корректирует" и дополняет протоколы допросов арестованных и скрывает провалы в работе руководимого им министерства.

В свое время на ваше имя, товарищ Сталин, поступили "собственноручные" признания министра авиационной промышленности Шахурина, главного маршала авиации Новикова и члена Военного Совета ВВС генерал-полковника Шиманова, в которых они признавались в антигосударственной, вредительской деятельности.

В действительности дело с этими письмами обстояло так.

В ходе ведения следствия сотрудниками Главного управления контрразведки "Смерш", которое возглавлял в то время Абакумов, по делу указанных лиц в ходе активных допросов удалось добиться их показаний об антигосударственной, вредительской деятельности.

Затем Абакумов заставил Шахурина, Новикова и Шиманова лично переписать от руки из протоколов допросов данные ими показания.

После чего эти показания, как личные покаянные письма, были направлены Абакумовым в ваш адрес.

На копии же сопроводительной к этим "письмам" в ваш адрес по приказанию Абакумова была сделана начальником отделения секретариата МГБ СССР Каревым пометка:

"Заявления (подлинники) направлены в адрес товарища Сталина без составления копий"».

«Ты что же, считаешь Шахурина, Новикова и Шиманова невиновными»? - спросил Сталин.

«Я», - ответил Джуга:

«конкретно не занимался этим делом, поэтому ответить на вопрос не могу.

Упоминая о деле Шахурина, Новикова и Шиманова, я просто привел конкретный пример фальсификаторской деятельности Абакумова с письмами в ваш адрес».

«Кстати, вопреки фальшивым утверждениям сотрудников секретариата МГБ СССР, что копии "писем" Шахурина, Новикова и Шиманова якобы не составлялись, в действительности такие копии существуют, В настоящее время они хранятся в папке в одном из шкафов для одежды на квартире Абакумова в Колпачном переулке.

Приведу еще один пример. В 1945 г. по указанию Абакумова в ЦК ВКП(б), с целью "подтвердить" хорошую работу контрразведки "Смерш", были направлены фотоальбомы, рассказывающие о деятельности белоэмигрантских организаций в Маньчжурии.

В действительности это были старые документы, полученные еще во времена ОГПУ.

При этом старые даты под снимками были заклеены, а сами они перефотографированы».

«Вот сукин сын», - тихо проговорил Сталин: «а ведь я ему действительно доверял.

Ты был прав. Его нельзя было назначать на пост министра Государственной безопасности.

«Абакумов скрыл от вас и ЦК ВКП(б)», - продолжал Джуга: «измену ответственного работника Министерства Государственной безопасности Салиманова, а также в 1949 г. скрыл факт безнаказанного перехода советско-турецкой границы группы английских разведчиков во главе с неким Бершвили. Группа имела задание подготовить отторжение Грузии от Советского Союза.

При попустительстве МГБ Грузинской ССР, установив нужные личные контакты и проинструктировав имеющуюся в Грузии агентуру, группа Бершвили безнаказанно ушла в Турцию».

Сталин поднялся, давая понять, что аудиенция закончена. Подавая руку Джуге, сказал: «Дело на Абакумова оставь».

Сталин всю ночь изучал представленные материалы. К утру судьба Абакумова была решена.

13 июля 1951г, генерал-полковник Абакумов был арестован по распоряжению Сталина.

В этот же день были арестованы начальник следственной части по особо важным делам МГБ СССР генерал Леонов, его заместитель полковник Лихачев за то, что знали о поступивших сигналах о "заговоре врачей" и не поставили об этом в известность Сталина.

Позже по этим же причинам были арестованы начальник Второго /контрразведывательного/ Главного Управления МГБ СССР генерал Питовранов, его заместитель генерал Райхман, заместитель начальника Первого /внешняя политическая разведка/ Главного Управления МГБ СССР генерал Грибанов, начальник Секретариата МГБ СССР полковник Чернов и его заместитель Броверман.

До этого была арестована группа профессоров Лечебно-санитарного Управления Кремля, обвинявшихся в организации заговора и террористических намерениях по отношению руководителей партии и Советского правительства.

Особенно удивило и огорчило Сталина, что начальник его личной охраны, одновременно являвшийся начальником Главного Управления охраны МГБ СССР, генерал-лейтенант Николай Сидорович Власик, охранявший его более 25 лет, оказался равнодушным к полученному им от врача Тимошук сигналу о заговоре врачей: не только не сообщил об этом сигнале Сталину, но и не принял никаких мер для его проверки, что являлось его прямой служебной обязанностью.

Сталин приказал новому министру Государственной безопасности С.Д.Игнатьеву взять Власика в агентурно-оперативную разработку. К большому огорчению Сталина вскоре ему доложили, что Власик якобы систематически пьянствовал на квартире художника Стенберга, который арестован вместе с женой по обвинению в связях с иностранной разведкой.

Что якобы в состоянии опьянения Власик выбалтывал ему тайны, связанные с охраной руководителей страны.

И что уж было совсем непохоже на правду: расшифровал перед Стенбергом трех негласных сотрудников госбезопасности, занимавшихся его разработкой, якобы показав ему собранные агентурные материалы, предупредил Стенберга о его предстоящем аресте.

Сталин очень сомневался в правдивости сведений о Власике, однако вскоре случилось происшествие, усилившее у Сталина недоверие к Власику, после одного из заседаний Бюро Президиума ЦК КПСС /бывшее Политбюро/, проходившего на даче Сталина в Волынском.

Власик, как всегда после заседаний, осматривал помещение и обнаружил на полу совершенно секретный документ, прочитал и положил его в карман.

Неожиданно при выходе из дома по приказу Сталина он был обыскан. Когда Сталину доложили об обнаружении у Власика при обыске совершенно секретного документа особой государственной важности, он отстранил его от исполнения служебных обязанностей и приказал Джуге негласно изучить так называемое "дело врачей" и обвинение Власика в связях с подозрительными личностями, после чего доложить свои выводы.

Джуга личной охраной Сталина и врачами Лечебно-санитарного Управления Кремля не занимался.

Эта задача была возложена на оперативный отдел Главного Управления охраны МГБ СССР.

Начальником этого отдела являлся генерал-лейтенант Масленников, заместитель которого полковник Румянцев был одним из самых близких сотрудников Сталина.

10 декабря 1952 года Сталин, чувствовавший сильное недомогание, принял в Волынском Джугу.

«Что касается врача Тимошук, то она поступила правильно, поставив в известность МГБ СССР о своих подозрениях», - сказал Джуга.

Сталин еще раз помешал угли в камине, встал, прошелся по комнате: «решим так», - сказал он.

«Пока арестованных врачей предавать суду не будем.

Пусть Игнатьев и Рюмин с ними еще поработают.

Твоя задача - получить об этом деле из-за границы правдивые данные.

Постарайся с Лавровым сделать это побыстрее. Что с Власиком»?

«Здесь, по-моему мнению, провокация», - проговорил Джуга: «в качестве явного провокатора выступает художник Стенберг: нашим "зарубежным друзьям" очень хочется убрать от вас преданных сотрудников.

Я допускаю, что Власик выпивал на квартире Стенберга, но чтобы он вел оттуда служебные разговоры с вами, да еще показывал Стенбергу заведенное на него органами государственной безопасности агентурное дело - в это никогда не поверю.

Записи же телефонных переговоров Власика, материалы, полученные путем подслушивающих устройств, очень легко сфальсифицировать.

Не случайно во всех странах такие материалы при судебных разбирательствах не принимаются в качестве доказательства обвинения».

«И все-таки почему-то Власик прошел мимо сигналов о заговоре врачей», - проговорил Сталин.

Джуга понял, что рассеять подозрения Сталина в отношении Власика ему не удалось.

Через три дня новый министр Государственной безопасности СССР Игнатьев доложил Сталину, что в хозяйственной деятельности Власика обнаружены серьезные злоупотребления.

16 декабря 1952 года по распоряжению Сталина бывший начальник Главного Управления охраны МГБ СССР генерал-лейтенант Николай Сидорович Власик, награжденный до этого 9 орденами /3 ордена Ленина, 4 ордена Красного Знамени, орден Красной Звезды и орден Кутузова/, был арестован.

Во время следствия у Власика случился инфаркт, однако из тюрьмы освобожден он не был.

Два года велось следствие по его делу.

В результате, уже после смерти Сталина, 17 января 1955 года Военной Коллегией Верховного Суда СССР он был приговорен к 10 годам ссылки.

Во время суда Власик был тяжело болен и не мог ничего сказать в свою защиту.

После ареста Абакумова генерал Джуга продолжал негласное наблюдение за работой нового руководства МГБ СССР. Большие сомнения вызывали у него две новые ключевые фигуры министерства, пришедшие на эти посты из ЦК ВКП(б): сам новый министр Госбезопасности Игнатьев и его заместитель по кадрам Епишев, бывший первый секретарь Одесского обкома партии, человек с весьма сомнительными связями.

В продвижении их на эти должности особенно усердствовали Маленков и Берия, с которых Джуга не спускал глаз ни днем, ни ночью, фиксируя каждый их шаг.

Назначение Игнатьева и Епишева в МГБ СССР состоялось вопреки протестам Джуги, который доказывал Сталину, что они, не являясь профессионалами, ничего не смыслят в работе органов госбезопасности и обязательно превратятся, если уже не превратились, в марионеток в чужих руках.

Как когда-то с назначением Абакумова, Сталин не посчитался с мнением Джуги.

Джуге после 1949г, становилось все более трудно работать со Сталиным, он начал подумывать об отставке, тем более, что он был абсолютно лишен тщеславия и всегда тяготился своей должностью, мечтал о том времени, когда сможет заняться научной работой.

После 1949г. Сталин стал совершенно другим человеком. Если до этого они с Джугой понимали друг друга с полуслова, в буквальном смысле этого слова, то теперь чуть ли не каждый доклад сына приводил к спорам и откровенно конфликтным ситуациям.

В результате Сталин стал все меньше и меньше прислушиваться к рекомендациям генерала Джуги, однако расстаться с ним, по одному ему известным причинам, упорно не хотел.

Когда в одну из серьезных размолвок Джуга в девятый раз попросил Сталина разрешить ему оставить должность и, демобилизовавшись, перейти на научную работу, Сталин, по своему обыкновению помолчав, сказал:

«Выбрось это из головы.

Вот умру, тогда ты и освободишься.

А до этого будешь при мне, и чего тебе только не хватает?

Кажется, имеешь все: в двадцать три года стал генералом, да еще каким! Побил всех врагов.

И все тебе мало? А еще говоришь, что живешь для народа.

Не любивший жаловаться на трудности, всегда плотно застегнутый на все пуговицы, Джуга вдруг разоткровенничался:

«Живу очень плохо, товарищ Сталин. Шестой год не был в отпуске, личной жизни никакой, одна работа без конца и без края. Больше всего на свете люблю розы, а приходится, извините, товарищ Сталин, ковыряться в человеческом дерьме».

Сталин, с удивлением взглянув на Джугу, которому всегда все было нипочем, который вообще не признавал трудностей, никогда по-настоящему не волновался и не выходил из себя, произнес:

«Жалуешься, что трудно живем?

На то мы и революционеры-первопроходцы, прокладывающие путь народам к коммунизму.

Жизнь так коротка, а сделать нужно успеть так много, поэтому и работаем порой без выходных, по 16 часов в сутки.

И потом, как же мы, профессиональные революционеры, люди старшего поколения, которых судьба без отдыха и срока гоняла в царские времена по всем этапам и тюрьмам?

Разве мы когда-нибудь пожаловались на трудности своей действительно нелегкой жизни?

Вот, например, ты.

Разве тебе когда-нибудь приходилось за Полярным кругом, как мне, южному человеку, в лютый мороз ловить лосося, чтобы в буквальном смысле не умереть с голоду?

Или как мне, в сорокаградусный мороз, со сломанной рукой в один из побегов из ссылки, провалившись в полынью, обледенелому, восемнадцать километров добираться до ближайшего жилья?

Вот это, действительно, трудности.

А ведь не жаловались». - И вдруг примирительно сказал:

«Ладно, не обижайся… ведь мы, старики, любим поворчать на молодежь.

А вообще ты молодец.

Возвратившись от Сталина, генерал-лейтенант Джуга прошел в свой кабинет.

Приласкав радостно встретившего его огромного боксера, который в отсутствие хозяина охранял кабинет, Джуга отключил сигнализацию, открыл дверь несгораемого шкафа, - ее не пробил бы и бронебойный снаряд, и достал объемистую папку.

Немного потеснив красавца кота, сладко спавшего на письменном столе, и удобно устроившись в кресле, Джуга прочитал название папки.

Совершенно секретно Дело-формуляр.

Кличка фигуранта: "Сексуальный маньяк в калошах"

Окраска "ШП" (шпионаж). Справка

Берия Лаврентий Павлович, 17 (29) марта 1899 года рождения, якобы /не исключено, что это легенда и Берия не то лицо, за которое себя выдает/ уроженец селения Мерхеули, Сухумского района, Абхазской АССР.

Окончил техническое училище и два курса Бакинского Политехнического института.

Якобы в 1919 году вступил в ряды большевистской партии и работал в подполье.

В 1921 при содействии председателя ЧК Азербайджана Багирова назначается начальником секретно-политического отдела и заместителем председателя Азербайджанской ЧК.

С 1923 г. по 1931 год председатель Главного Политического Управления (ГПУ) Грузинской ССР.

С 1931 по 1938 гг. - первый секретарь Закавказского крайкома ВКП(б) и первый секретарь ЦК Коммунистической партии Грузии.

В августе 1938 года назначен заместителем наркома внутренних дел СССР и начальником Главного Управления Государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР, в ноябре этого же года назначен Народным комиссаром внутренних дел Союза ССР.

В настоящее время член Политбюро ЦК ВКП(б), заместитель Председателя Совета Министров СССР, Председатель Комитета по атомной промышленности.

Герой Социалистического Труда, награжден четырьмя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Суворова первой степени.

В июле 1945 года Берии Указом Президиума Верховного Совета СССР присвоено воинское звание Маршал Советского Союза.

Основанием для заведения дела-формуляра на Берию послужило возникшее подозрение, что он является агентом английской разведки, а затем, якобы, был перевербован эмиссаром американского Нью-Йоркского антисоветского центра, как агент внедрен на длительное оседание с тем, чтобы, добившись со временем высшего поста в партии и государстве, совершить государственный военно-фашистский переворот и реставрировать капитализм в Советском Союзе, добиться его распада и превращения во второразрядную державу, сырьевой придаток развитого капиталистического Запада.

По распоряжению товарища Сталина с 1946 года Берия отстранен от руководства органами Государственной безопасности страны и с этого времени активно разрабатывается личной стратегической контрразведкой вождя.

Однако, поскольку в ходе осуществления многочисленных агентурно-оперативных мероприятий серьезных и заслуживающих доверия подтверждений его вражеской деятельности не получено, продолжает занимать высокие партийные и государственные посты, возглавляя работы, связанные с самыми большими секретами государства.

Выдачи секретов СССР иностранным разведкам со стороны Берии не зафиксировано.

В ходе агентурно-оперативной разработки Берии и его ближайшего окружения установлен ряд его связей, представляющих несомненный оперативный интерес.

Так, несколько раз особняк Берии на улице Качалова в Москве посещала жена помощника военного атташе американского посольства в Москве - сотрудника ЦРУ США.

Прикрепленный от Главного Управления охраны МГБ СССР к Берии, в качестве начальника его личной охраны, полковник Саркисов, осуществляющий по личному приказу товарища Сталина повседневное наблюдение за Берией, доложил, что тот не знал, что эта женщина является женой американского дипломата и использовал ее в интимных целях как обыкновенную проститутку.

Саркисов познакомился с этой женщиной в Столешниковом переулке Москвы и лично привез ее в особняк Берии. Перевернув несколько страниц, Джуга прочитал подколотый к справке рапорт полковника Саркисова, в котором говорилось:

«У Берии сотни женщин.

В каждом переулке, на каждой улице.

Берия специально разъезжает по улицам Москвы, особенно по ул. Горького и Столешникову переулку.

Выискивает женщин с привлекательной внешностью, заставляет меня и других сотрудников охраны узнавать фамилии и адреса этих женщин, после чего заводит с ними знакомство, завозит в свой особняк и там сожительствует с ними.

Длительное время сожительствовал с несовершеннолетней семиклассницей, которая родила от него сына и которая в настоящее время вместе со своей матерью проживает на одной из государственных дач.

Других детей, рожденных от многочисленных связей с женщинами, Берия направляет в детские дома».

Далее в справке сообщалось:

«Будучи в 1943 г. в служебной командировке на Кавказе. Берия имел беспорядочные половые сношения с проститутками, в результате заразился сифилисом.

Представляют оперативный интерес и связи жены Берии, которые она поддерживает с представителями грузинской эмиграции в Париже.

Жена Берии, урожденная грузинская княжна Нина Теймуразовна Гегечкори, поддерживает письменную связь со своим дядей князем Евгением Гегечкори, одним из лидеров белогвардейской эмиграции в Париже, в прошлом активным меньшевиком, являющимся агентом американской и английской разведок.

В одном из писем к жене Берии из Парижа Е.Гегечкори писал: «Время от времени, несмотря на многое, нас разделяющее, ты проявляешь внимание к своему старому дяде».

Писем жены Берии к Гегечкори в Париже не обнаружено.

Возможно, что они уничтожались по прочтении адресатом.

До войны эта переписка велась при помощи одного из родственников Нины Гегечкори, который в 1938 году после возвращения из одной из таких поездок в Париж был убит одним из ближайших подручных Берии комиссаром государственной безопасности Сергеем Гоглидзе.

Помимо вышеприведенных фактов во время секретного обыска, проведенного в кабинете Берии в Кремле, в сейфе был обнаружен документ, подтверждающий, что в 1919г, в г.Баку, Берия работал в муссавитской контрразведке, являющейся филиалом английской разведки.

В приказе о зачислении Берии на работу в эту организацию говорилось:

«Зачислить Берия Л.П. агентом по наружному наблюдению с месячным окладом в 800 рублей».

На папке, в которой хранился этот документ, рукой Берия написано:

«Передал мне тов. Багиров 1.XI.1939 г.»; Копия этого документа была доложена товарищу Сталину, который сказал, что об этом факте из биографии Берия ему известно с 1937 года и что Микоян утверждает, будто Берия работал в муссавитской контрразведке по заданию подпольной большевистской организации.

В ходе разработки Берии прямых связей Берии с иностранными разведками, как и сам факт его вербовки ими, установить пока что не удалось.

Факты возможных связей Берия с иностранными разведками косвенные и требуют дополнительной проверки.

Прямых фактов вредительской деятельности Берии в области экономики и организации обороны страны, а также шпионажа, в ходе разработки не установлено.

Однако ряд фактов из деятельности Берии, опять же косвенно, могут быть расценены как вредительство и шпионаж.

Факт первый

Начальник Первого Главного Управления Совета Министров СССР Завенягин доложил Берии, что американцы строят новые большие заводы по производству взрывчатых атомных веществ. Тратят на это дело огромные средства и нам нужно тоже начинать новые строительства в этом отношении, иначе мы можем отстать и существенно ослабить обороноспособность Советского Союза.

Берия ответил: «к черту, вы тратите много денег, укладывайтесь в пятилетку»; и ставить вопрос о финансировании такого рода работ перед товарищем Сталиным не стал.

Факт второй

Советский Союз хорошо обеспечен урановым сырьем. Однако значительная доля этого сырья почему-то добывается за границей.

Когда Берии предложили, в интересах обороны страны, провести дополнительные разведки урановых залежей в стране, он ответил:

«нет, вам не надо заниматься разведками урана в СССР. В Германской Демократической Республике урана не меньше, чем имеют в своем распоряжении США».

А если, по какой-либо причине, потеряем ГДР?

Значит, сразу окажемся без крайне важного для нас поступления уранового сырья.

Подозрение в шпионаже

Берия крайне интересуется, под видом необходимости рассмотрения вопросов, ракетным вооружением армии и флота, собирает материалы военного характера, составляющие большую военную тайну, и которые не имеют прямого отношения к его служебной деятельности.

Берия интересуется следующими вопросами:

1. Что могут противопоставить наши военно-морские силы американскому и английскому флотам;

2. Что из себя представляет наша военно-морская береговая оборона;

3. Какова противовоздушная оборона страны, в частности зенитная артиллерия, ее эффективность;

4. Особенности наших военных самолетов: потолок, вооружение.

Благодаря своевременно принятым мерам. Берия этих сведений не получил.

В течение полутора лет с начала Великой Отечественной войны под руководством Берии был построен и начал действовать Безымянский комплекс авиационных заводов в пригороде г. Куйбышева, в который вошли десять крупнейших авиационных заводов, продукция которых сыграла существенную роль в достижении победы в ВОВ.

Как член Государственного Комитета Обороны Берия имел большие заслуги в годы Великой Отечественной войны и в руководстве органами государственной безопасности в ходе ликвидации немецко-фашистской агентуры.

Под непосредственным руководством Берии в СССР создана атомная бомба, готовятся испытания водородной бомбы, которая, судя по ходу работ, будет создана раньше американской.

Вышеизложенное лишний раз доказывает, враг не только вредит, но и вынужден в целях надежной маскировки делать и полезную работу, в противном случае его было бы крайне легко разоблачить.

Таким образом, Берия - талантливый организатор.

В то же время по характеру трусливый, вероломный и цинично лживый человек, способный на любую подлость и низость в борьбе за власть, беспринципный карьерист.

Вот как, например, Берия создал себе «ореол революционера».

В августе 1937 года по рекомендации Берии министром внутренних дел Армянской ССР был назначен один из его приближенных генерал-майор Григорян, которому Берия дал рекомендацию для вступления в партию. Характеризуя «революционную» деятельность Григоряна, Берия писал:

«Настоящим подтверждаю, что т. Григорян Хорен состоял в рядах Красной Гвардии в команде Совета рабочих, красногвардейских и матросских депутатов в 1918 г. во время мартовских событий в г. Баку. Эта команда возглавлялась мною. Берия».

В ходе проверки установлено, что такой команды красногвардейцев, о которой пишет Берия, в Баку вообще не существовало, а сам Берия никакого участия в подавлении контрреволюционного мятежа муссаватистов в 1918 г. в г.Баку, как и Григорян, не принимал.

Фальшивую справку Берия выдал в свое время и активному в прошлом меньшевику с 1905 года некоему Сумбатову-Топуридзе, который по утверждению Берии будто бы в 1918г., являлся членом одной из большевистских организаций.

Это позволило Сумбатову-Топуридзе вступить в ВКП(б) /бывших меньшевиков в партию не принимали/ и впоследствии занять пост наркома внутренних дел Азербайджанской ССР.

Когда же Берия был назначен наркомом внутренних дел СССР, Сумбатов-Топуридзе стал начальником одного из управлений НКВД СССР.

Изучение личности Берии дает все основания полагать, что подозрения, послужившие основанием для заведения на него дела-формуляра, справедливы.

Генерал-лейтенант А.Джуга. 11 марта 1952 г.

Не успел Джуга еще раз перечитать справку о Берии, как зазвонил телефон.

Ему доложили, что по его приказанию один из ближайших сподвижников Берии, бывший министр государственной безопасности СССР Всеволод Меркулов, тайно арестован и через сорок минут будет привезен в загородную резиденцию.

Джуга встал, устало потянулся и направился к выходу.

Предстоял тяжелый разговор с Меркуловым, от которого зависело очень многое, в том числе и судьба самого Берии. Через час Джуга входил в свою загородную резиденцию и, не раздеваясь, сразу спустился в бетонированный подвал, где уже стояли стол и два стула.

Через несколько минут ввели бледного, явно растерянного Меркулова.

«Садитесь, генерал, разговор нам предстоит серьезный», - тихо проговорил Джуга.

Меркулов тяжело опустился на предложенный стул, тщетно пытаясь унять дрожь пальцев.

«Начнем с того», - продолжил Джуга:

«что я действую по приказу товарища Сталина. Вот мой мандат, ознакомьтесь».

Меркулов, не беря протянутый Джугой документ, так же тихо проговорил:

«Не надо документа и так вижу, с кем имею дело».

«Нет, нет, вы все-таки прочитайте», - настоял Джуга. Взяв документ, Меркулов прочитал:

«Особоуполномоченный при Председателе Совета Министров СССР по делам стратегической контрразведки генерал-лейтенант Джуга выполняет специальное задание особой государственной важности и секретности.

Всем партийным, советским и военным руководителям, представителям органов МВД и МГБ СССР оказывать ему всемерное содействие и беспрекословно выполнять все его указания.

Председатель Совета Министров СССР И.В.Сталин.

«Что требуется от меня»? - спросил Меркулов, возвращая документ.

«Очень немного, генерал. Вы должны подробно рассказать о замыслах и ближайших планах вашего патрона Лаврентия Берии. Сделать это предельно правдиво и откровенно.

И тогда с вами будет все хорошо. Если же вы слукавите или, что еще хуже, откажетесь от моего предложения, вас придется подвергнуть активному допросу.

Что это такое, не вам объяснять. Вам, бывшему министру государственной безопасности СССР и старому бериевскому костолому, это хорошо известно».

«Неужели вы будете меня пытать»? - с дрожью в голосе спросил Меркулов.

«И еще как»! - ответил Джуга: «так что соглашайтесь на мое предложение у вас нет другого выхода».

«Почему нет», - прошептал Меркулов: «есть выход - умереть. Джуга рассмеялся:

«Было бы за что. Впрочем, если вас такой выход устраивает, попробуйте его.

Одним изменником Родины будет меньше.

Но я вам твердо обещаю, что умереть быстро я вам не позволю.

При допросе будет присутствовать весьма квалифицированный врач.

Если же расскажете все честно и правдиво, гарантирую вам благополучное возвращение в город и то, что о ваших показаниях Берия, находясь на свободе, никогда ничего не узнает.

С надеждой в голосе, внимательно посмотрев на Джугу, Меркулов спросил:

«Обещаете мне, генерал, если я расскажу правду о Берии, что я буду помилован Сталиным и меня не уничтожат вместе с Берией»?

«Слово коммуниста, я даже не буду записывать ваши показания», - обнадежил его Джуга.

«Последнее время», - начал свои показания Меркулов: «Берия очень нервничает.

Он неоднократно говорил мне, что "мингрельское дело", по которому арестовано все руководство Грузинской ССР и среди которого большинство людей рекомендовано на свои посты им, Берией, задумано неспроста.

Берия убежден, что Сталин задумал, по каким-то своим, только ему одному известным соображениям, уничтожить его, Берию, и близких к нему людей.

Ведь не случайно Сталин сказал новому министру МГБ СССР Игнатьеву: Ищите большого мингрела, явно подразумевая под этим его, Берию». Меркулов, переведя дух, продолжал:

«Но Берия говорит, что он не барашек и не будет безропотно ждать, пока его зарежут.

«И что он намерен предпринять»? - спросил Джуга.

«Об этом он не говорит. Однако попросил меня и Гоглидзе поискать, не найдется ли среди чекистов из личной охраны Сталина, которых мы знаем по прежней работе в органах государственной безопасности, людей, которые, видя, что Сталин по состоянию здоровья приближается к концу своей жизни, захотят найти нового хозяина».

«Ну, и нашли таких людей в охране Сталина»?

«Думаю, что нет. Да и сам Берия навряд ли верит, что он таких людей найдет.

Недаром обратившись к нам с такой просьбой, Берия с мрачным юмором предложил тост: "Выпьем за наше безнадежное дело".

А вообще Берия мечется и, как мне кажется, просто не знает, что делать.

Он все время повторяет: нам бы только дожить, когда Сталин уйдет из жизни естественным путем, и тогда мы себя покажем.

А вообще о своих конкретных планах Берия с нами особенно не откровенничает».

«Кого Берия подразумевает под словом "мы"»? - задал новый вопрос Джуга.

«Меня, Гоглидзе, двух братьев Кобуловых - Богдана и Амаяка, Цанаву, Деканозова и Мешика, всех, кого привез с собой из Грузии, когда в 1938 г. был назначен на пост наркома НКВД СССР».

«Ну, вот, видите», - сказал Джуга: «быстро и хорошо договорились. Сейчас вас отвезут в Москву.

И помните, о нашем разговоре никому ни слова.

Если нарушите этот запрет, вы – покойник».

После разговора с Меркуловым, окончательно убедившись, что Берия - заговорщик, Джуга решил во что бы то ни стало убедить Сталина в необходимости его ареста.

В дополнение к показаниям Меркулова благоприятный случай дал в руки Джуги важный документ, дающий все основания заподозрить Берию и его друзей в предательской деятельности.

В Москве, в особняке Берии на улице Качалова, собрались его ближайшие «соратники» - генералы, смещенные Сталиным вместе с Берией в 1946 году с руководящих постов в органах государственной безопасности, Богдан Кобулов, Деканозов и Мешик.

«Зная, что все его разговоры, как и разговоры других членов Политбюро, прослушиваются и записываются соответствующей аппаратурой, Берия специально для записи произнес "прочувственный" и "верноподданнический" монолог в надежде, что запись попадет в руки Сталина.

«Последнее время», - говорил Берия: «кто-то упорно стремится очернить меня в глазах товарища Сталина, которому я служил и служу верой и правдой.

Думаю, что это месть за ту расправу, которую я учинил в отношении врагов народа, будучи наркомом НКВД СССР. Но товарища Сталина не проведешь.

Он видит на семь метров вглубь под землю.

Товарищ Сталин не даст своего верного слугу в обиду.

Разве не Берия сделал столько полезного во время войны?

Ведь недаром мне товарищ Сталин присвоил звание Маршала Советского Союза. А создание атомной бомбы»?

Произнося эти слова, Берия в то же время на лежащем на столе блокноте, в волнении излишне сильно нажимая на карандаш, написал: «Будьте крайне осторожны.

Мы буквально ходим по лезвию ножа. Один неверный шаг и мы все погибнем».

Дав прочитать эту запись своим гостям, Берия вырвал листок из блокнота и сжег его в стоящей на столе пепельнице.

В это время ему передали, что его срочно вызывает Сталин.

Оставив блокнот на столе, Берия выбежал из комнаты: Сталин ждать не любил.

Ушли и гости.

В блокноте остался лист, на котором четко проступали продавленные карандашом Берии слова записки.

Через час этот лист из блокнота был у Джуги.

Когда продавленные в блокноте слова обвели чернилами, текст сожженной записки был восстановлен. Джуга немедленно доложил эту записку Сталину.

Прочитав ее, тот сказал:

«И это твое доказательство измены Берии косвенное.

Вероятно, он почувствовал, что на него идет охота и естественно волнуется.

Ты где-то грубо сработал», - и в санкции на арест, и активный допрос Берии отказал.

Отпуская Джугу, Сталин сказал:

«Если даже действительно придется арестовать Берию, допрашивать его тебе я не позволю.

В твоих руках он признает все, что угодно...

Пусть его допрашивают Игнатьев и Рюмин.

Так будет вернее».

Крайне раздосадованный отказом Джуга, твердо уверенный, что жизни Сталина со стороны Берии угрожает опасность, пошел на отчаянный шаг:

решил без ведома Сталина ликвидировать Берию, инсценировав его самоубийство.

Заполучив при помощи Саркисова один из пистолетов, принадлежащих Берии, Джуга встретился со своей сотрудницей, носившей псевдоним «Лилиан».

Это девушка удивительной красоты и изящества, блондинка с золотистыми волосами и небесно-голубыми глазами, которые в зависимости от ее настроения становились то серыми, то зелеными.

В двадцать лет, отлично поработав в Польше, Закарпатской Украине и Литве, она уже имела звание капитана госбезопасности и была награждена двумя орденами Красного Знамени и орденом Красной Звезды.

Лилиан фактически была женой Джуги, - её он нежно и трогательно любил.

Никаким Дон Жуаном Джуга не был, а слухи о его якобы многочисленных связях с женщинами поддерживал сам лишь с целью, чтобы уберечь от посторонних глаз действительно близкого и дорогого ему человека.

О многолетней связи Джуги с Лилиан знал лишь один Лавров.

Встретив около театра оперетты Лилиан, Джуга медленно пошел с ней по Пушкинской улице в сторону Страстного бульвара.

«Есть задание чрезвычайной важности», - заговорил он: «которое я могу поручить только тебе.

Жизни товарища Сталина угрожает опасность и нужно как можно скорее ликвидировать Берию.

Сегодня в двадцать часов в Столешниковом переулке тебя встретит начальник охраны Берии Саркисов и отвезет к нему в особняк.

Ему, поставщику для хозяина живого товара, сделать это удобно.

Когда же этот сифилитичный боров начнет нагло приставать к тебе с сексуальными домогательствами, ты, защищая свою честь, выстрелишь ему в висок, после чего вложишь пистолет в его правую руку и покинешь особняк.

Это нетрудно сделать, так как при интимных встречах Берии с женщинами и проводах их из его охраны никто, кроме Саркисова, не присутствует».

Однако на всякий случай мы будем на улице наготове и в случае необходимости сейчас же придем к тебе на помощь. Вот возьми папку, в ней пистолет Берии».

В 20 часов 30 минут Лилиан позвонила Джуге и сказала, что Саркисов на встречу в Столешниковом переулке не явился.

Не успел Джуга положить трубку телефона на рычаг, как позвонил Поскребышев и передал, что его срочно вызывает к себе в Волынское Сталин.

Таким разгневанным и возмущенным Джуга еще Сталина не видел.

«Как ты посмел без моего разрешения», - гневно заговорил Сталин: «решиться на ликвидацию Берии, да еще таким бандитским способом?

Неужели ты действительно не понимаешь, что членов Политбюро нельзя ликвидировать без суда, да еще на основании только подозрений?

Ведь у тебя и у Лаврова нет ни одного веского факта, который подтверждал бы измену Берии.

Разве ты забыл, что именно под руководством Берии создана атомная бомба»?

«Под вашим руководством, товарищ Сталин, - возразил Джуга.

«Не имеет значения, - продолжал Сталин, - все равно вклад Берии в создание атомной бомбы большой.

Если Берия действительно виноват, его будет судить Военная Коллегия Верховного Суда».

И, не желая выслушивать возражений Джуги, Сталин закончил: «Одним словом, я отстраняю тебя от работы, пошел вон и не показывайся мне на глаза, но из Москвы не отлучайся».

После того, как Сталин неожиданно перед XIX съездом партии изменил план об обновлении состава Политбюро и не только не вывел из него переродившихся старых членов, но и довел его до 25 человек, пополнив кандидатурами, подобранными Маленковым, которых Джуга назвал «политической шпаной», среди которых половина изменников, он твердо решил уйти в отставку.

Сталин, по-видимому, ожидал, что Джуга попросит прощения, и с удивлением смотрел, как тот, пожелав вождю здоровья и долгих лет жизни, твердыми шагами выходил из его кабинета.

По дороге в Москву Джуга в машине тщательно проанализировал провал задуманной им акции в отношении Берии. Кто мог проинформировать Сталина?

Лилиан исключалась, оставался Саркисов.

Это предположение было верным.

Получив задание встретиться с Лилиан, перепуганный и крайне осторожный Саркисов, который, как начальник охраны Берии, отвечал за его жизнь головой, решил перестраховаться.

Через Поскребышева он добился телефонного разговора со Сталиным, которого и проинформировал о том, что Джуга задумал ликвидацию Берии.

Сталин намеченную Джугой операцию запретил.

На этот раз Берия уцелел.

Приехав на квартиру Лилиан, Джуга продолжал обдумывать сложившуюся обстановку.

«Что случилось? Почему не пришел Саркисов»? - спросила встревоженная Лилиан.

Джуга с усмешкой весело проговорил:

«Все, полная отставка. Саркисов доложил вождю и у нашего шефа, наконец, на мое счастье, лопнуло терпение».

И вдруг, став серьезным, добавил:

«Сегодня вечером ты вылетишь в Албанию к Энверу Ходже.

Документы заготовлены на этот случай давно.

Побудешь там месяц, другой, пока тут все успокоится.

Хорошенько отдохнешь на берегу Адриатического моря.

С тобой поедут Серго и Людмила.

Хочу, чтобы тебя хорошо охраняли, хотя это и не нужно, мой верный друг Ходжа позаботится об этом».

«А ты»? - спросила Лилиан. «Как же ты»? - повторила она.

И вдруг добавила: «Без тебя я никуда не поеду. Я тебя одного не брошу».

В глазах Джуги заплясали веселые огоньки и он проговорил:

«В твоей преданности и любви никогда не сомневался, но ты поступишь так, как я прикажу.

Официально я еще твой начальник. Оставаться тебе в Москве опасно. Мне показалось, что товарищ Сталин настолько слаб и болен, что может умереть в любую минуту.

А тогда марионетки типа оставшегося, к сожалению, в живых Берии и Маленкова пойдут в ход, действительно придут к руководству страной.

При таком раскладе нам с тобой можно будет ожидать любых неприятностей.

Где гарантия, что Саркисов, которого Берия сейчас же после смерти Сталина поспешит убрать: слишком много о нем знает, на активном допросе не проговорится, что получал задание принять участие в его ликвидации. Так что очень прошу тебя принять мое предложение.

За меня не волнуйся. Со мной никогда ничего не случится. Такой серый волк, как твой любимый, никому не по зубам. Кто на него замахивается, неизменно умирает.

Так что месяца два тебе придется поскучать в Албании в одиночестве, без меня...

Может быть, и я приеду к тебе, если, конечно, товарищ Сталин позволит».

Неожиданно беседу Джуги с Лилиан прервал пронзительный телефонный звонок.

Звонил Поскребышев, помощник Сталина. Номер телефона Лилиан по распоряжению Сталина ему дал находившийся на излечении в кремлевской больнице Лавров: он один знал этот номер.

«Товарищ Сталин», - сказал Поскребышев: «спрашивает, почему вы сутки не были на работе, и приказал вам немедленно приехать к нему в Кремль.

Через сколько времени вы будете? Я встречу вас у Спасских ворот».

Через сорок минут Джуга входил в кремлевский кабинет Сталина. Тот встретил его приветливо, будто и не было между ними вчерашнего неприятного разговора. «Забудь», - сказал он: «наш вчерашний разговор. Однако, поскольку я убедился, что ты очень устал и нуждаешься в хорошем отдыхе, даю тебе два месяца отпуска. Что касается Берии, то я уже позаботился, чтобы он не представлял опасности, если такая опасность с его стороны действительно существует».

Это была последняя встреча Джуги со Сталиным. Сов. Секретно. Приказ Начальнику Стратегической контрразведки генерал-полковнику Джуге Александру Михайловичу:

С 12 октября 1952 года Вам и Вашему заместителю генерал-лейтенанту Юрию Михайловичу Маркову предоставлен трёхмесячный отпуск, по истечении которого получите новое назначение.

Выражаю Вам и генералу Маркову искреннюю благодарность за проделанную вами поистине колоссальную работу по защите нашей Великой Родины.

Предложение о ликвидации 213 человек, входящих в список активных заговорщиков, который возглавляют Маленков, Берия, Хрущёв и Микоян, считаю преждевременным.

Председатель Совета Министров СССР. 12 октября 1952 г., г. Москва. И.Сталин

В конце февраля незнакомый Джуге полковник госбезопасности привез ему на квартиру от Сталина черный портфель. В нем оказались аккуратно перевязанные ленточками пачки денег.

Сверху лежала записка без подписи, написанная рукой Сталина:

«Посылаю тебе мое жалованье за все годы моей депутатской деятельности.

Трать по своему усмотрению».

И последнее от Жухрая: «Когда Сталина не стало, Джуга исчез. Поговаривали, что уехал к Энверу Ходже в Албанию. Году в 68-м я его видел - он приезжал в Москву, у него умерла любимая жена, Лариса-Лилиан. Он вывез ее за границу еще до 53-го. Такая красавица!

Но после ее ухода он совсем потерялся, уговаривал меня, что надо делать революцию, иначе этот бардак не закончится…»

Прав был Александр Михайлович…

В завещании, написанном Сталиным незадолго до его убийства, он писал:

«После моей смерти много мусора нанесут на мою могилу, но придет время и снесет его… Я никогда не был настоящим революционером, вся моя жизнь - непрекращающаяся борьба с сионизмом, цель которого - установление нового мирового порядка при господстве еврейской буржуазии...

Чтобы достичь этого, им необходимо развалить СССР, Россию, уничтожить Веру, превратить Русский Державный народ в безродных космополитов.

Противостоять их планам сможет только Империя.

Не будет ее – погибнет Россия, погибнет мир…

Хватит утопий. Ничего лучше монархии придумать невозможно, а значит, не нужно.

Я всегда преклонялся перед гением и величием Русских Царей.

От единовластия нам никуда не уйти.

Но диктатора должен сменить самодержец. Когда придет время.

Пришла пора объявить новый крестовый поход против интернационализма, а возглавить его сможет только новый Русский Орден, к созданию которого нужно приступить незамедлительно. Единственное место на земле, где мы можем быть вместе, - Россия…

Помните: сильная Россия миру не нужна, никто нам не поможет, рассчитывать можно только на свои собственные силы.

Я одинок. Россия – колоссальная страна, а вокруг ни одного порядочного человека...

Старое поколение поголовно заражено сионизмом, вся наша надежда на молодежь.

Я сделал, что мог, надеюсь, вы сделаете больше и лучше.

Будьте достойны памяти наших Великих предков»!

Мало кто знает, а тем более, помнит о том, что международное конфедеративное образование с похожим названием - «Славянское союзное конфедеративное государство» /ССКГ/ - планировалось создать к 1953-1954гг.

В составе СССР, Польши, Чехословакии, Болгарии, Югославии или /второй вариант проекта/ - Украины, Белоруссии и упомянутых государств, со столицей в Белграде, Минске, Софии или Варшаве.

Причем, вступление Украины и Белоруссии в ООН в 1945-м стало первым внешнеполитическим шагом в формировании ССКГ.

Этому стратегическому проекту противодействовал Запад, некоторые, союзники СССР. И в высшем руководстве СССР было немало противников славянской межгосударственной конфедерации.

Как известно, в ходе Великой Отечественной войны Советское руководство проводило линию на укрепление, прежде всего, Военно-Политического Союза Славянских Народов, а после ее окончания - Политико-Экономического Союза Славянских Государств.

Поначалу, в 1946-1947гг, проект конфедеративного государства активно поддержали Иосиф Броз Тито и другие руководители Югославии.

Причем, Тито предложил Белград в качестве столицы нового государства, против чего СССР не возражал, поскольку не хотел официально позиционировать себя как «руководителя» этого государства.

Ещё 5 апреля 1941г, когда в ходе визита в Москву премьер-министра Югославии Душана Симовича был подписан 5-летний Договор с СССР «О дружбе и ненападении», направленный против фашистских агрессоров, в беседе со Сталиным обсуждалась идея союза славянских государств независимо от их политико-идеологических систем.

Симович отметил, что Югославия поддерживает эту идею, а также подчеркнул тот факт, что еще в XIX веке Сербия с Черногорией выступали за такой союз.

Однако позволят ли создать такое государство западные державы - Германия, Италия, Ватикан?

Сталин ответил, что для них этот союз - не только невыгоден, но и опасен.

А уже на следующий день войска Германии, Италии и Венгрии вторглись в Югославию и вскоре оккупировали ее.

И дальнейшее развитие проект получил уже в 1945-м.

На приеме в Кремле в честь президента Чехословакии Э.Бенеша 28 марта 1945г, Сталин предложил тост «За новых славянофилов, которые стоят за союз независимых славянских государств!».

Генералиссимус подчеркнул, что «и первая, и вторая мировые войны развернулись и шли на спинах Славянских народов.

Чтобы Немцам не дать подняться и затеять новую войну, - нужен Союз Славянских Народов».

Подчеркнем, что после Сталина ни один политический деятель СССР никогда публично не использовал термина «славяне», не говоря уже о «союзе славянских народов», потому, что политика послесталинского руководства была, по сути, антиславянской.

В 1946 году идея Славянского межгосударственного образования была единогласно поддержана VI Всеславянским конгрессом, состоявшимся в Белграде 8–11 декабря, в том числе, выступавшим Тито.

Однако спровоцированный «титовцами» в 1948–1949гг., разрыв военно-политических связей с СССР и другими соцстранами и, тем более, участие Югославии в так называемом «Балканскоом пакте», созданном в 1952-м, в котором состояли, наряду с Югославией, Греция и Турция /члены НАТО/, - вывели Югославию из славянского проекта.

Казалось бы, СССР уже тогда должен был ответить созданием военно-политического блока, аналогичного НАТО, но Москва избрала иную стратегию:

Варшавский Договор был учрежден только 14 мая 1955 года.

А в 1947–1953гг., Советский Союз заключил долгосрочные договоры о взаимной военной помощи, координации внешней политики и тесном экономическом сотрудничестве со странами - потенциальными участницами ССКГ.

В тот же период было оформлено, «перекрёстное» экономическое взаимодействие тех же /и других/ восточноевропейских стран в рамках Совета экономической взаимопомощи /СЭВ/, провозглашенного в начале января 1949г.

С осени 1952 года страны - члены СЭВ перешли к координации внутри - и внешнеэкономических планов. Весь экономико-политический и межконфессиональный фундамент союзной славянской конфедерации был создан за 1946–1953 годы.

В СССР координацией создания такого государства занимался Славянский комитет СССР, созданный в марте 1947 года.

В его работе участвовали многие экономические, юридические и идеологические ведомства - Общесоюзные, Белорусские и Украинские.

Он стал преемником учрежденного в Москве 5 октября 1941г, Всеславянского комитета.

Его бессменным председателем был генерал-лейтенант инженерных войск Александр Семенович Гундоров /1894+1973/.

В президиум комитета вошли широко известные деятели:

военачальники Ф.И.Толбухин, С.А.Ковпак;

писатели Н.С.Тихонов, Якуб Колас, В.В.Вишневский, А.Е.Корнейчук;

ученые Б.Д.Греков, Н.С.Державин;

Н.А.Вознесенский /председатель Госплана СССР до осени 1948г./, М.З.Сабуров /председатель Госплана СССР в 1949–1958гг./;

Т.Д.Лысенко, первый председатель правления Союза композиторов СССР Б.В.Асафьев; народная артистка СССР Л.П.Александровская;

министр высшего образования СССР С.В.Кафтанов;

Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай /Ярушевич/.

Печатным органом этого комитета в 1947-м стал ежемесячный журнал «Славяне», издававшийся с декабря 1941 года.

А насколько интенсивно работал Славянский комитет СССР, хотя бы в культурно-исторической сфере, свидетельствуют его некоторые мероприятия, например, 1949 года:

100-летие со дня рождения болгарского поэта и публициста Христо Ботева;

125-летие со дня рождения чешского композитора Б.Сметаны;

200-летие кончины польского поэта Ю.Словацкого;

мероприятия памяти А. Мицкевича;

проводились лекции и издавались брошюры о Славянской государственности.

Частым гостем комитета был председатель Североамериканского славянского конгресса Лео Кржицкий /Поляк/.

С осени 1947г., наладилось сотрудничество с Канадским Славянским комитетом и его генеральным секретарем Джоном Бойда /И.И.Бойчук, западный украинец/, а с 1950-го - и с Товариществом объединенных украинцев Канады.

С 1952г., стали налаживаться контакты со Славянскими организациями в Аргентине /при содействии лидера страны Х.Д.Перрона/, Австралии, Новой Зеландии.

В подготовленной для ЦК КПСС справке о работе Славянского комитета СССР за 1953г, отмечалось, что «…в целях оказания помощи Славянскому союзу Уругвая в организации библиотеки и улучшения работы Русских школ для детей и взрослых Славянский комитет СССР направил этому союзу в 1953г, более 1500 различных книг и учебников, а также географические карты, школьные таблицы и т. п. материалы».

В этом же году Славянский комитет СССР провел торжественные собрания в связи с 10-летием боя под Ленино /в Могилевской области Белоруссии в середине октября 1943г., где отличились Польские части/; с 75-летием освобождения Болгарии от османского ига;

75-летием со дня рождения выдающегося деятеля и писателя Чехословакии Зденека Неедлы.

Эти и другие мероприятия широко освещались в СМИ СССР и Восточноевропейских Славянских государств, о них регулярно сообщалось в Югославской прессе.

Славянский комитет обменивался делегациями со славянскими общинами Бельгии, Великобритании, Германии, Греции, Ирана, Ливана, Ирака, Италии, Испании, Франции, Швеции, США, Канады, Аргентины, Бразилии, Парагвая, Уругвая, Чили, Эфиопии, Австралии, Новой Зеландии, Южноафриканского союза /ЮАС/.

Отметим, что в отсутствие официальных отношений СССР с рядом упомянутых стран, включая Испанию и ЮАС /дипотношения с ЮАС, установленные весной 1942г, были прерваны летом 1949г, по решению Претории/, отношения с ними практически осуществлял Славянский комитет Советского Союза, причем весьма успешно.

Аналогичные комитеты и их СМИ столь же активно работали в Белоруссии, Украине, Польше, Чехословакии, Болгарии. Однако создание в апреле 1949 года НАТО и обострение Советско-Югославских отношений, начавшаяся война в Корее замедлили процесс создания «Славянского Союзного Конфедеративного Государства».

Впрочем, в те годы в высшем руководстве СССР уже велась работа по сворачиванию этого стратегического проекта.

Согласно архивным данным, евреи Хрущев, Маленков, Берия и Микоян не единожды пытались убедить Сталина в преждевременности такого проекта, а также в том, что создание ССКГ быстро ухудшит и без того напряженные взаимоотношения с США и НАТО.

Руководитель Болгарии Г.Димитров с самого начала поддерживал идею И.Б.Тито, выдвинутую в 1948 году, о создании так называемой «Балканской» и более широкой - «Дунайско-Балканской Конфедерации» или «Федерации», причем с участием всех Восточноевропейских стран, а также Греции и Албании.

Что фактически отодвигало на второй план проект славянской межгосударственной конфедерации.

Сталин публично осудил идею Тито-Димитрова в ходе трёхсторонней Советско-Болгарско-Югославской встречи 10 февраля 1948 года в Москве /от Болгарии присутствовали Г.Димитров и В.Коларов, от Югославии - Э.Кардель, М.Джилас и В.Бакарич/.

Тито на эту встречу демонстративно отказался приехать.

На «пробное» предложение Югославской делегации о том, что готовится проект федерации Югославии с Албанией, Сталин резко возразил:

«Нет, сначала федерация Болгарии-Югославии, а затем обеих - с Албанией».

И добавил: «Мы думаем, что нужно также создать федерацию, объединяющую Польшу с Чехословакией. Или - это могут быть конфедерации» /см, напр, Э. Ходжа, «Размышления о Югославском «социализме», Тирана, рус. яз, 1981г; Полное собрание сочинений и писем И.В.Сталина в 33-х томах, Пекин-Тирана, 1977–1979, т. 28/.

Похоже, Сталин небезосновательно усмотрел в идее Белграда и Софии попытку «размыть» формирование Славянского Конфедеративного Союза и косвенно представить СССР в качестве, своего рода, ликвидатора государственной независимости стран Восточной Европы.

Включение Греции в такой проект означало, что Тито с Димитровым подтверждают обвинения Запада о вмешательстве «Просоветского Восточного блока» во внутренние дела Греции /в тот период она была охвачена гражданской войной/.

Отсутствие еврея Тито на встрече в Москве косвенно подтверждало такие прогнозы Сталина. Вскоре они сбылись…

А в то время частые болезни Сталина позволяли тормозить работу по созданию Славянской Межгосударственной Конфедерации.

Отметим также, что наиболее активные и влиятельные сторонники проекта ССКГ скоропостижно умирали, опять-таки, в те же годы:

А.А.Жданов скоропостижно скончался в 1948-м, Жикица Иованович /лидер антититовской оппозиции/ и Б.В.Асафьев в 1949-м, Васил Коларов /руководитель Болгарии/ в 1950-м, Клемент Готвальд /руководитель Чехословакии/ отравлен в 1953-м, сразупосле убийства Сталина.

Болеслав Берут скоропостижно скончался в 1956-м, причем тоже в Москве.

Примечательно, что в отчетном докладе Маленкова XIX cъезду КПСС /5 октября 1952г./ не было сказано о Славянском проекте; только упомянули о нем Готвальд и Берут, а руководитель Славянского комитета СССР был делегатом того же съезда без права выступления.

Сталин был только на первом и последнем /5 и 14 октября/ заседаниях, выступил лишь с краткой речью на последнем.

Сталин был застрелен евреем Булганиным, в присутствии Берии, Хрущёва и Кагановича в конце февраля 1953 года, ибо на 1 марта Сталин готовил Пленум, во время которого должны были арестовать всех евреев в том числе Берию, Кагановича и Хрущёва!

Жаль, что Сталин удержал своего старшего сына Александра от ликвидации Берии, который был родным по отцу братом Кагановича, ставшего сразу после убийства Сталина царём еврейским в СССР и подготовившим СССР к уничтожению, хотя сам развал СССР осуществил протеже Кагновича – еврей Киршблат-Примаков! И который был Раввином России, его племянник - Михаил Ходорковский!!

Сергей Жиленков

Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

Шчо вы к нам прысталы?!

- Какие мы вам братьтя, хто вам это сказал?! Мы сами по себе! А вы лизеты й лизэтэ. Вы понимаете, шо мы не хотымо з вамы жыты?! Мы хотим отдильно, без вас, сами по себе!- Понимаем. И по...

Почему Собчак пропала с радаров
  • pretty
  • Сегодня 08:29
  • В топе

КВАДРАТУРА   КРУГАЛистаю ленту новостей и думаю: «Чего-то не хватает, что-то в стране изменилось. А что?». И вдруг понял: нет Собчак. Пропала. Еще буквально пару месяцев назад ее фамилия обя...

Обсудить