Победа.

Это было даже глупо — после взятия Вены попасть в госпиталь. И не с ранением, а воспалением лёгких. Как будто догнала месть того осколка, распоровшего грудь год назад. А за стенкой палатки полевого госпиталя начался май и бушевала весна, словно отыгрываясь за годы войны.
Он лежал на койке, сгорая от жара и замерзая от озноба одновременно. Хриплый кашель, пауком поселившимся в груди, бился о рёбра. Вокруг кто-то шумел, одних уносили, другие уходили сами, на соседних койках появлялись новые лица. Но ему всё это виделось, как через толстое стекло, смешивалось с горячечным бредом.
Случился момент, когда он остался один. Только за брезентовыми стенами палатки слышались приглушённые голоса. И где-то вдалеке рычала на тысячи голосов военная дорога.
Неслышно, словно на цыпочках, вошла девушка. Он заметил её краем глаза, сначала даже не обратил внимания. Но взгляд прикипел к ней, не хотел отрываться. Запыленный подол платья, выбившиеся из-под красной косынки волосы. Словно она бежала, торопилась куда-то. И красные гвоздики, лежащие на сгибе локтя, показались ему кровавыми следами от ран на груди.
Также невесомо ступая, она подошла к его койке. Улыбнулась — открыто, светло. Он попытался улыбнуться в ответ, но вышло криво, не весело. Она успокаивающе похлопала его по руке, поставила цветы в стакан с водой на стуле в изголовье кровати. Присела рядом. Провела ладонью по его щеке.
— Спи, сержант. Не беспокойся, всё уже кончилось. Теперь всё будет хорошо.
Голос был мягкий, добрый, с лёгкой хрипотцой.
— И у тебя тоже всё будет хорошо. Ты вернёшься, найдёшь семью. У тебя будут дети, внуки. Ты увидишь правнуков. И каждую весну будешь вспоминать меня. Всегда с радостью.
Прохладные губы коснулись его лба.
— Спи, сержант.
Веки налились тяжестью и закрылись. Впервые за долгое время спокойный сон накрыл сержанта с головой.
Разбудила его стрельба. Она приближалась издалека. Беспорядочная, шальная. Становилась всё ближе и ближе. Как волна прибоя, смешиваясь с криками, подкатила к стенам палатки.
Внутрь ворвался незнакомый солдат с костылём под мышкой.
— Победа! Слышишь? Победа, браток! Война кончилась!
Сержант улыбнулся. Жар ушёл, тело было лёгким и почти здоровым. Хотелось вскочить и тоже стрелять вверх, кричать и хлопать окружающих по плечам, обнимать знакомых и незнакомых.
— Победа! — Голос был ещё слабым, но чистым и звонким.
А гвоздики в стакане согласно кивали красными цветками, похожими вовсе не на кровь, а на залпы салюта тёплой весенней ночью.

Александр "Котобус" Горбов.