Антиутопия как мечта.

Часто приходило в голову: почему же в ХХ веке писатели начали выражать такой нечеловеческий ужас перед Тоталитаризмом? Замятин, Оруэлл, Хаксли, Айра Левин, и это только самые известные из антиутопистов. В каждом случае страшилок и пугалок, которые писатели изливали на народные головы, речь шла о Тоталитарном Государстве, которое все захватило, контролирует абсолютно все стороны жизни (особенное внимание уделялось жизни сексуальной) и вообще буквально водит гражданина на коротком поводке, определяя его режим дня и даже каждую мысль.

Нередко сами писатели и еще чаще критики полагали, что речь шла о каком-то неслыханном великом Прозрении и пророчестве "тоталитарных государств", как вы понимаете, "сталинизма и фашизма". Ведь нет ничего более ужасного!

Но вот странно, на дворе 1970й год, гитлеризм давно канул в Лету, со "сталинизмом" уже тоже все значительно смягчилось, а Айра Левин снова пишет аналогичную антиутопию о всеобъемлющем контроле - "День совершенства". Да и современные антиутопии, если присмотреться, например, та же "Сфера" Эггерса - здесь Всеобъемлющее Государство еще не родилось, но оно в процессе рождения, и это наводит еще больший ужас, чем описание такого государства.

Почему же фантасты так охотно выбирают сюжет антиутопии Тотального Контроля, и еще интереснее - почему эти антиутопии становятся такими популярными? Книгу ведь делает не только писатель, но и читатель. Если читатель не подхватит эстафету, не поймет мысль автора - ничего и не произойдет, даже вполне талантливый автор останется в рядах "третьестепенных графоманов".

Значит, что-то в этих романах глубоко цепляет современников, уже с начала прошлого века.

Я предполагаю, что подобные антиутопии - воплощение мечты и авторов, и читателей. Да-да, именно мечты и желания. Можно сказать - мазохистских мечтаний, но глупо сводить все к обычным сексуальным перверзиям, тем более, они прочитываются явно лишь у немногих авторов.

Здесь все глубже и трагичнее.

Психически, простите за банальность, "по своей природе", человек - выраженно социальное создание. Стайное животное. Изгнание из стаи для такого животного равносильно гибели. Страх изгнания, страх равнодушия и отторжения окружающих, стаи - это наш природный, хтонический, глубоко сидящий, бессознательный ужас. Мы можем его преодолевать. Можем не отдавать себе в нем отчета.

Но на самом деле все наше поведение построено на этом ужасе.

Когда комментаторы начинают мне угрожать "если вы будете себя так плохо вести, вас вообще не будет комментировать!" - они бессознательно апеллируют к этому первобытному страху во мне (не зная, что как раз в этой области опыт меня прочно убедил, что ситуация "никто не комментирует" невозможна, разве что комментарии будут полностью закрыты - но тогда будут писать в личку :). Когда в коллективе с человеком никто не здоровается, его охватывает паника и беспокойство - что происходит, они хотят выжить меня, лишить рабочего места? Когда вас покидает партнер, вам кажется, что все вокруг рушится, и вы "никому не нужны".

Если это трудно понять на себе самом или представить в людях (никогда не рефлексировалось), можно обратиться к собакам. Кстати, у кошек, вопреки легендам, это качество тоже вполне выражено, хотя и проявляется иначе. Именно поэтому собака "лижет бьющую руку" (хотя слишком сильное воздействие приведет к страху), поэтому собака никуда не девается даже от дрянного хозяина и будет к нему возвращаться. Хозяин - это стая собаки. Кстати, поэтому, щенки, выросшие в уличной стае, не особенно нуждаются в людях, для них всегда стаей были окружающие собаки. Собака не представляет себя без Своего человека. Без него собаку охватывает паника и ужас. Поэтому даже пусть бьет, но только не выгоняет, только позволит хотя бы находиться где-то рядом.

Я понимаю, что половина моих комментаторов - Гордые Одинокие Волки, которые "никогда ни в ком не нуждались и не будут нуждаться точно". Но во всяком случае можно утверждать, что значительная часть людей в этом отношении очень похожа на собак. Нам нужны другие люди, нужна стая, мы без этого чувствуем себя плохо, тревожно и депрессивно.

Вернемся к общественной ситуации начала ХХ века. Это начавшийся распад традиционного общества. Быстрый прогресс капитализма, а вместе с ним - все более мощной конкуренции. Тому же писателю трудно удержаться на плаву, это раньше писателей было мало, достаточно уметь составить связный текст - и вот твое жизненное положение уже прочно. В ХХ веке этого мало, любой редактор может выпнуть тебя за ворота, и не факт, что ты найдешь что-то другое, даже положение именитого писателя может пошатнуться, надо все время сражаться за место под солнцем. Да, тебя вроде бы никто не контролирует... потому что всем на тебя плевать с высокого дерева. Захочешь есть - сам подстроишь свои мысли на нужную редактору волну. Не хочешь - см. Кнут Гамсун, "Голод".

Писать в этой ситуации роман о тотальном контроле - просто бальзам на душу. Этот сюжет так и просится на бумагу.

Даже если там в итоге героя зверски пытают (но заметим, никогда не убивают, да в большей части антиутопий и не пытают, собственно). Самое главное - ты невероятно важен для общества. Ты всего лишь какой-то винтик, ничем не выдающийся работник - но о тебе все время заботятся вездесущие служители тоталитаризма, пристально следят за каждым твоим движением через телекраны или стеклянные стены, поправляют, если что не так, кормят - твой скромный паек гарантирован всегда, и пусть он скромен - но ведь и другие едят то же самое, так что психологически все удовлетворены. Если некие "члены Внутренней партии" втихомолку и пожирают деликатесы, они не афишируют это. У тебя всегда есть работа, а зачастую (например .в "Мы" или "Дивном новом мире") даже и секс тебе гарантирован. У Левина сексуальное влечение подавляется химически, а у Оруэлла как раз оно и становится мотивом к сопротивлению Системе (тут система что-то не додумала). Тебе гарантирован и досуг. Тебе не бывает скучно. Даже самые твои мысли тщательно контролируются - воспитание, пропаганда, всеобщая слежка. Кто-то находит время и ресурсы, чтобы читать дневничок рядового офисного работника и даже класть контрольную пылинку на место - это еще и высокооплачиваемые крутые специалисты слежки. Наконец, даже собственно ужасные пытки - это ведь, между нами говоря, довольно сложная и напряженная работа, ее не сделать в одиночку, значит, вокруг тебя суетятся несколько человек, привязывают, следят, чтобы ты не помер, как-то кормят и ухаживают в процессе, и еще высокопоставленный чин лично занимается пытками - обалдеть ведь, как много внимания оказывается опять же рядовому офисному работнику, который в принципе-то не сделал этой системе ровно ничего плохого, только нарушил правила - трахался с любовницей в неположенном месте.

Извините, что я так много про Оруэлла, но это уж очень показательно и смешно. Другие антиутопии все-таки имеют больше внутренней логики. На мой взгляд, лучшая антиутопия ХХ века - это "Дивный новый мир" Хаксли. Но и его логика построена на том же: тотальное государство, которое осчастливливает каждого отдельного человека. У большей части людей, почти всех, кроме альфа-плюс, вообще отнята возможность думать свободно вместе с частью интеллекта (а эмоции контролируются наркотиками), а редкие альфа-плюс. которых начинает что-то не устраивать, высылаются на отдельный остров - но не подумайте, что там их бросают, их все равно кормят и заботятся, но еще и создают возможность приятно общаться с такими же недовольными интеллектуалами.

Так антиутопии ли это? Да нет, по сути дела строго наоборот. Это должно выглядеть "ужасно", но где-то внутри для читателя все это привлекательно, сопереживая герою, он и себя чувствует невероятно важным для этой Системы - тут даже не так важно, подвергнет ли она тебя зверским пыткам, чтобы убедить разлюбить Джулию, или наоборот - вышлет в комфортабельную обеспеченную ссылку, потому что ты не хочешь любить кого попало. Важно, что ты нужен, о тебе заботятся, тебе гарантировано место в обществе.

Ведь в реальности-то ты никому на фиг совершенно не нужен! Ты не сдался в этой жизни никому. Никого не интересуют твои мысли, да что там - твое выживание всем безразлично. 1-я мировая война показала, что не только жизни рабочих и крестьян, бедняков, безразличны обществу - даже "приличного человека" могут в любой момент забрать на такую войну, и там он будет никем и ничем, и его смерть никого не взволнует. А придя с войны - инвалидом ли, здоровым - ты снова будешь изо всех сил доказывать, что ты чего-то стоишь и продавать свою рабочую силу - руки или мозги. И вполне возможно, что - не купят.

Человек крайне плохо чувствует себя в роли товара. Хорошо еще - если он хороший товар. А если не то. что плохой, но просто не самый лучший?

В традиционной крестьянской общине, в нерушимой традиционной семье человек был жутко угнетен, но как правило, он имел там гарантированное пожизненное место. В семье тебя могут выпороть, но зато всегда накормят. Тебя заставят делать то. что ты не хочешь - но не изгонят из стаи. Не умеешь - научим, не хочешь - заставим - нашу первобытную сущность этот девиз невероятно радует. Ты при деле, ты при стае, с тобой ничего не случится.

Капитализм разрушил общину и уже почти полностью разрушил и семью. Сегодняшняя семья, простите - это смех на палочке в сравнении с тем, что было когда-то. Иногда два "традиционных" по внутренним представлениям человека цепляются друг за друга и живут вместе - это те семьи, которые еще сохранились. Все остальные... Сегодняшние так называемые "отношения" - это сплошная конкуренция. Даже будучи замужем/женатым, нужно постоянно следить за собой и доказывать, что ты лучше вот того типа на Майбахе/той двадцатилетней фитоняши, все "руководства" непрерывно советуют "удерживать" мужей и жен путем постоянной работы над собой и своими качествами. Дети тут ничего не меняют, ведь "ради детей жить вместе нельзя"!

Эти "отношения" вызывают столько стресса. что уже довольно многие выбирают жить без отношений и без семьи вообще.

Маленькие дети часто еще создают - только для ухаживающего родителя, обычно, матери - иллюзию такой "традиционной общины". Но дети выросшие - это самостоятельные отдельные личности, родители обязаны "порвать пуповину", отдать все на их образование, надрываясь - а потом забыть, не мозолить глаза, "отпустить", не ждать, что дети будут хотя бы регулярно звонить... А ведь еще в начале прошлого века само собой подразумевалось, что и взрослые дети будут зависеть от воли родителей и вообще продолжать жить с ними одной семьей.

Может показаться, что я идеализирую традиционные отношения. Нет. Они могут быть ужасными. Единственное позитивное здесь то, что мы лишены ужаса изгнания и отторжения, мы чувствуем себя - в этом смысле! - спокойно.

И как раз этот ужас изгнания, ужас ощущения себя ненужным товаром, страх быть выброшенным в помойку - породил все эти мечтания о "тоталитарном государстве". Авторы пытались понять и смоделировать: как можно чисто технически дать каждому отдельному человеку ощущение нужности и важности, общины в современном мире, современном производстве и государстве? Все это идеологически обертывалось, разумеется, в осуждение тоталитаризма и "ужас антиутопии".

Кстати, вернемся к антиутопиям современным, которые уже не изображают тоталитарное государство (может, вы не заметили, но мы в таких государствах уже давно живем). Наиболее частый сюжет такой антиутопии - гладиаторские игры ("Бегущий человек", "Голодные игры", "Игра в кальмара"). Тоталитарное государство там дано как факт, им уже никого не удивить. Чем же привлекательны гладиаторские игры? На первый взгляд, они ужасны - выживают лишь немногие. Это тебе не 1984, где из значимых героев замучили одного Уинстона, и то не до смерти.

Да тем, что зритель отлично понимает: смерть и голод присутствуют за кадром и так. Скорее всего, маленькая девочка из дистрикта 11 и так умерла бы от голода. Только этого никто бы не заметил. Да и у главной героини был момент между жизнью и смертью, когда будущий друг бросил ей в грязь буханку хлеба и спас.

Более того, для современного зрителя привычно представление о том, что пусть не в его стране, так где-то за границей люди умирают постоянно, и на них всем плевать, их имен никто никогда не запомнит, они - лишний никому не нужный балласт, даже если при этом производят смартфоны и одежду во всех этих дальних "дистриктах".

А тут о новых гладиаторах всемерно заботятся, они умирают красиво, на виду у миллионов людей. "Голодные игры" тут наиболее показательны: прямо-таки любовно показывается, как толпа стилистов и визажистов ухаживает за каждым из отобранных на Игры, придает им роскошный гламурный вид (а ну как он потеряет ботинки во время игры, и будет умирать на виду у зрителей без педикюра?), перед Играми участники всячески демонстрируют свою молодость, красоту и обаяние.

Но это есть и в других фильмах - даже в "Игре в кальмара", пусть игру видит только кучка богатых отморозков, но ведь это же надо людей убедить, усыпить, переодеть, поместить в красивый сеттинг, это ж сколько работы - рядовые охранники в розовом трудятся как ломовые лошади.

Антиутопии страшно деградировали. От моделей государства мы перешли уже к мечтам о том, чтобы хотя бы умереть не в одиночестве. Если раньше мы мечтали о жестокой стае, где нам гарантировано место - то сокровенное желание современного человека, очевидно - хотя бы не сгинуть в безвестности. Он уверен, чтобы власть имущим на него наплевать, и что в конкуренции он легко может проиграть и сдохнуть. Но хотя бы проиграть в красивых декорациях и на публику...

Вот это, по сути, и есть ужас.

Но.

У собаки, если присмотреться, есть и другое, противоположное стайному, качеству. Если собаку постоянно держать на привязи или в клетке, гулять только на поводке, и потом однажды отпустить - здоровый пес обязательно рванется "в пампасы". С его точки зрения, он не убегает от хозяина: он просто хочет побегать и потом прийти обратно. Он хочет исследовать мир, у него есть тяга к свободе. Собака, вечно привязанная, еще не имеет опыта свободы .и ей кажется, что она побегает и вернется - то, что хозяин за это время может уйти, потеряться, ей не приходит в голову. Она не знает и об опасностях внешнего мира, может попасть под машину, быть украденной, убитой бродячими псами.

Поэтому важно дать собаке опыт осознанной свободы: место, где она может бегать и исследовать мир без поводка, но не отдаляясь слишком от хозяина, чтобы не потерять "стаю".

В этом смысле человек устроен похоже: у него есть сильная тяга к стае, но есть и стремление к свободе, и оно тоже врожденное. Хотя и не настолько сильное, как тяга к стае. Например, к тюрьме вполне себе привыкают. К несвободе вообще привыкают и плохонько, но живут с ней - а вот отторжение обществом ужасно всегда.

Поэтому идеальным для человека ощущается общество, которое, с одной стороны, дает ему гарантированное место в стае, как минимум - гарантированное рабочее место. Одно только социальное обеспечение опять вызывает страшную тревогу - "за что меня здесь кормят, я ведь не приношу стае никакой пользы". С другой - это общество учитывает и потребность человека в свободе. Это не так уж трудно, если просто понять и внести в общественную практику учет этой потребности. Например, Берлинская стена была необходима, реально необходима для обороны и защиты собственной экономики. Но если бы граждане ГДР имели возможность путешествовать внутри социалистического лагеря - кстати, в СССР ездили довольно-таки многие, но ведь можно было развивать социалистический туризм на той же Кубе, в Болгарии, да и вывозить в "развивающиеся страны" вроде Индии - если бы люди каждый год имели возможность таким образом выезжать за границу к "своим" - наверняка жизнь "осажденной крепости" вызывала бы гораздо меньше недовольства. Чувство свободы было бы полностью удовлетворено. Собственно, и в СССР та же картина: выезд в социалистические страны представлял собой очень сложный квест - а ведь иногда хочется и за границу, хочется посмотреть, как живут другие, и не только в Крыму и Самарканде. Можно было это организовать? Думаю, да. И претензии о "несвободе" звучали бы смешно: ведь и жители ФРГ тогда не "путешествовали по всему миру", а выезжали на отдых максимум в Испанию. "Могу в Бомбей или Гавану, но не могу на Гавайи" - это уже крохоборство, а не Борьба за Свободу.

Но тогда социалистические руководители еще не умели учитывать социально-психологические потребности. Они еще сами были детьми традиционного общества. Буржуазная общественная наука вся целиком отвергалась (хотя в ней есть вполне здравые наработки), а в марксизме эта сторона никак не освещается.

Поэтому не нужно писать антиутопии. Можно уже моделировать нормальное общество, учитывающее и стремление человека быть нужным членом стаи - и его порывы к свободе. И такое общество - коммунизм - уже смоделировано в общественном сознании, а значит, нужно избавляться от старого страшного мира, и строить нормальный.

Источник.