Я ворвался в зловонную бездну людей, криков, запахов, грязи и жидкости. Было около полуночи. Свет луны и дрожащих фонарей окутывал месиво, сглаживая особо уродливые углы жизни. Механики только заканчивали работу, заполняя улицы. Вместе с ними в душное пространство города хлынули и прочие отбросы. Я тенью следовал за ними.
В центре площади, на небольшом постаменте, стоял жирный пастырь. Его обрюзгшее лицо с заплывшими мутными глазами, хитро бегающими по толпе, изрыгало словесные потоки.
В центре площади, на небольшом постаменте, стоял жирный пастырь. Его обрюзгжее лицо с заплывшими мутными глазами, хитро бегающими по толпе, изрыгало словесные потоки.
- Бог, одарил нас великими гением барона Георга, который поднимает нас из глубин страдания и невежества к свету и знаниями. Своими заботливыми руками он укрывает нас от невзгод и напастей. Этот великий человек, понимает всю глубину Бога и старается одарить его любовью и вас – свой любимый народ. Следуйте за своим вождем: молитесь, посещайте церкви, не стесняйтесь благодарить е служителей. И мы, народ, должны отплатить нашему батюшке-правителю тем же. Когда он в нас нуждается, протянуть ему руку помощи. А сейчас, в трудные времена, она ему нужна как никогда. Изверги из соседнего картеля, осквернили нашу веру, наших людей, нашу историю. В них нет ничего святого. В них не осталось даже частички любви. Только мы, братья, можем сплотиться вокруг Георга, и дать отпор нависшей над нами опасности. Будьте начеку. Вокруг -- их шпионы. Вон, один из них – и пастырь ткнул пальцем в торговца фруктами на другой стороне площади.
Это был худощавый паренек с курчавыми черными волосами, длинной черной бородой и темными глазами. Не успел он дернуться, как из толпы выскочили несколько крепких парней. С криком, «Бей, шпионскую, сучару!» они бросились громить его ларек, давить фрукты и избивать хозяина. Тот только беспомощно защищал лицо руками и просил сжалиться.
Удовлетворишь проделанной работой они все толпой направились к дому терпимости. У входа их встретила пышная мадам. Девочка, лет 14-15, вцепилась в ее широкую юбку и протягивала ей какой то белый листок.
- Да, мне еще нет 16, но коммисия барона уже выдала мне билет. Прошу Вас, разрешите мне работать! Мне больше некуда идти! Пожалуйста! Я опытная! Хозяин многому меня научил!
Мадам, задумчиво ее разглядывала.
- Катюха, - окрикнула она девушку у бара. – У Таси еще сколько?
- Человек 50 на сегодня, - ответила та, жахнув стакан прозрачной жидкости и разглаживая короткое платьице.
- Ох, - вдохнула мадам, - народу как в праздники. Ладно, иди работай – сказала она девочке и та радостно бросилась внутрь.
Катюха, залпом выпив второй стакан и отправилась к фабрике, из которой вываливались уставшие механики с получкой. Это был отличный шанс, чтоб неплохо заработать этой ночью.
Перед фабрикой столпилась группа механиков с плакатами: «8 часовой рабочий день», «отмена побоев», «нормальную еду», «уважительное отношение», «отмена детского труда», «повышение оплаты». Все больше людей присоединялось к митингу, но в их сторону уже двигалась многочисленная группа вооруженных держиморд во главе с бравым усачем. Они вклинились в толпу, щедро, от души, раздавая налево и направо удары дубинками. Механики попытались вступиться за своих собратьев. Тогда усач достал пистолет, направил в голову одному из митингующих. Грянул выстрел, мозги бедолаги разлетелись во все стороны. Вслед радалось еще несколько хлопков и пару механиков упали замертво. Кровь залила мостовую. Люди бросились в рассыпную. Нескольких поймали, повалили на землю и стали бить ногами.
- Этим завяжите галстук – распорядился усач, указывая на двух пойманных.
Немедленно были достаны веревки, перекинуты через столбы и минуту спустя на них дёргались в страшной судороге тела двух механиков.
- Трое остаются тут. Следите чтоб тела не сняли. Пусть повисят у всех на виду, - приказал командир и отряд отправился дальше.
К одному из лежащих на земле избитых механиков подскачил садовод и помог ему подняться.
- Эвоно, как оно быть вашим братом, - покачал головой тот.
- Ну уж лучше, чем получить ваши 3 доллара в месяц, - усмехнулся механик
- Так у нас то природа и воздух, а у вас газы сплошь ядовитые
- Зато кормят мясом, а ты его и по праздникам то не видишь
- Ну мясо ваше-то гнилое было – потравились все
Так, подшучивая друга на другом, садовод дотащил помятого механика до его дома – каменного здания в несколько этажей. Поднявшись на второй этаж, они вошли в трехкомнатную квартиру, в которой было около 30 человек. Некоторые спали на кроватях, но большинство на полу, подложив под себя какие-то тряпки. Было хлодно и сыро. Грибок пожрал углы и часть стен.
- Вот, эта кровать, - указал механик.
- Так, тутож ужо человек лежит, - удивился его товарищ.
- Он на своей половине, а я на своей. Аренда кровати не дешево стоит – 3 доллара. Слишком жирно для меня спать одному на ней.
Садовод лишь покачал головой, уложил товарища и отправился домой. Он довольно быстро добрался до палаточного лагеря, расположенного на бетонной площадке и нашел свою палатку. Нищенская обстановка: голый пол, нары, скамейка и газовая плитка. Все дети спали кроме одного – маленькой девочки. Она тихо стонала и всхлипывала. Ее тело было покрыто язвами, которые местами полопались и из них тек густой гной. Его жена сидела рядом с ребенком и протирала ее тело влажной тряпкой.
- Сегодня еще 10 человек умерло, - сказала она, - дохтора бы позвать.
- Денег нет на дохтору, - хмуро прорычал садовод, сжимая кулаки. – Только Бог нам в помощь.
Кто-то зарыдал около соседней палатки. Это женщина тянула руки к молодому парню, рядом с которым стояли двое мужиков в военной форме
- Куда же вы его? Рано ему воевать. Погубят его там. Не отбирайте!
На солдат это не произвело впечатления, они потащили паренька в строй, перед которым важно расхаживал офицер, брезгливо оглядывая новичков. Остановившись перед одним из новобранцев он сделал короткий замах и молодецки сокрушил его челюсть ударом справа, от которого мальчишка упал плашмя.
- Нокдаун, - раздается хохот других офицеров.
- Ремень не должен болтаться как соски у сучки, - прорал офицер в лицо парня, с трудом поднимающегося с земли.
Сука, хватит! Не могу! Меня трясло от не удушающей ненависти. Надо выпить!
Я ненавижу эти лцемерных ублюдков купающихся в незаслуженной роскоши, наживающихся на других, прикрываясь прогнившими тошнотворными словами о заботе, защите, превосходстве. Я ненавижу этих жалких побитых шавок, которые позволяются себя обирать. Позволяют себя унижать. Слабовольные, ничтожные и многочисленные они не способны собраться в силу и дать отпор кровавым гондонам. Я ненавижу власть имущих нашего города оправдывающих барона, обеляющих его тиранство и возводях его в культ святых. Я ненавижу те куски дерьма, которые вторят власть имущим, оправдывая то что я увидел, чтобы набить свой кошелек.
Я ненавижу этот город – я ненавижу Трансметрополитен.
Первоисточник
Оценили 6 человек
7 кармы