Среди моей "кулинарной ностальгии" почётное место занимает наш семейный, традиционный, воскресный завтрак. У японцев есть "чайная церемония", а мы чем хуже? Вот и решил рассказать вам о церемонии-селёдочной.
Жили мы одной большой толпой-три семьи в трёх комнатах. И кухня, как и в каждой нормальной советской семье, была конечно центральным местом всей квартиры. Именно на большом кухонном столе, почти каждое воскресенье, и происходила селёдочная церемония. С раннего утра вся кухня наполнялась запахами и парами варенного картофеля, в мундирах конечно. Немного позже бабушка начинала разделывать селёдку. Ни какие филе и прочие фокусы, тогда ещё не практиковались. Отборная атлантическая сельдь, (отдадим ей честь назвав официальным именем), просто нарезалась крупными кусками и обильно приправлялась уксусом и кружочками репчатого лука. Вся семья в полном составе, нетерпеливо ждала когда наконец в центре стола появится кастрюля или казанок, с дымящейся рассыпчатой картошечкой, в полопавшихся мундирах.
Потом все точно по приказу, бросались вылавливать обжигающие картошины, и перебрасывая с ладони на ладонь, чтобы не обжечься, торопливо очищали их от коричневой кожицы (казалось почему бы не подождать пару минут, пока остынут). Здесь кончалось единство, и едоки делились на три категории. Первая, предпочитала постную картошку- вторая, удабривала её кусочками сливочного масла. И третья, к которой принадлежал и я-обильно поливало всё это яство, включая и селёдку, подсолнечным маслом. Не бутылочным-а бочковым, на разлив. Я ещё застал такие времена-пахучая, мутно-тёмная, с обязательным осадком на донышке, прекрасная украинская "Олия".
Впрочем согласие восстанавливалось довольно быстро-когда наконец у всех были полные тарелки, и в возникшей внезапно тишине, наполнялись стопочки беленькой. Первый заход пили все, даже я пацан, получал свою законную грамульку. Стопочки конечно поднимались ещё несколько раз, но только взрослыми мужчинами-а главное начинался семейный парламент. Все новости прошедшей недели, встречи, слухи, проблемы, политика и "текущий момент"- становились и моим достоянием именно в воскресное утро, за кухонным столом.
Понятно что времена года, вводили определённые изменения в этот рацион. Летом добавлялся овощной салат-крупно порезанные помидоры и огурцы, смачно помеченные чёрным зернистым перцем, (не путать с израильско-арабским вариантом), и рассыпанные по всему столу пучки зеленного лука и молодой редиски.
Зимой, что греха таить -аппетитные шматки украинского сала.
Время от времени, появлялись натёртая редька со шмальцем, тюлечка и килька пряного посола, крутые яйца- да разве все и припомнишь-но центральным блюдом, все же всегда оставалась селёдка с картошкой. О сельди надо конечно добавить отдельно, так как вокруг неё и разгоралось всё пиршество. Покупалась она не на базаре, а в самом что ни есть обычном районном гастрономе-бочковая, малосольная, истекающая жиром (особенно спинка), вся в тёмных шариках-горошинах душистого перца. Разные были времена, иногда в магазине сверкали лишь пустые полки, всё было в дефиците-но атлантическая сельдь была всегда!
Я с детства любитель селёдки-вкушал её и в Европе, и даже в самой селёдочной Голландии. Всякие есть, на любой вкус и в любой нарезке-солёные и копчённые, в маринаде и в соусе, пряные и сладкие-но воскресную селёдку моего детства, нигде так и не нашёл!
http://ohgirl.ru/kartoshechka-...
Джон Шемякин: Ода селедке [пятничное]
Хорошо отдохнуть недельку по-старорежимному: без этихвашихэнторнетов и всяких СМИ. Возвращается былое здоровье, очищаются чакры, и чувствуешь, что твой дух как никогда близок к просветлению. Но за окном мороз, тяпница, и можно заглянуть на АШ. А что тут? Да почти как обычно, только слегка повысился накал выступлений. Но так всегда, когда маховик очередных репрессий набирает максимальные обороты: неминуемо вскорости выпиливаемые идут в последний бой, щедро расходуя набросы. Два-три новых тролля, десятка два интересных публикаций и полное отсутствие значимых новостей - радующая глаз рутина и стабильность. Посему душеспасительное вам от Джона Александровича.
► Селедка велика не тем, что сама по себе прекрасна. А она прекрасна. Кто напомнит мне о море среди степи? Кто заставит меня думать, что ржаной хлеб, постное масло и лук созданы друг для друга? Сбоку мнется из пакета майонез. Картофель тут же грудится. И мы, мол! И мы! Сейчас сбегаем за свеклой! Она готова! Ждёт, хвостик, вон, отстригла себе! В город хочет!
Для меня сельдь - связующая субстанция. Пятый элемент. По латыни - квинтэссенция. Не случайно Мила Йовович и сельдь так похожи, если смотреть на них глазами, полными любви.
Просто всё в географии моей внутренней. Сельдь ( и важно отметить - атлантическая) связывает рожь моей скудной отчизны, горький лук труда и картофель с подсолнечником из Вест-Индии. Связывает в простое и великое созвучие. Хороший человек - не тот, кто просто хороший, а тот, при котором даже я становлюсь лучше. Сидели люди, заходит хороший человек, и вот уже компания сразу, сразу веселье, мудрость и красота. Уют. С селедкой никто не стал хуже. С селедкой всё становится лучше, понятнее и проще. Мудрец ободряет дурака, дурак утешает Канта. Сидят, макают хлеб в селедочное на дне селедочницы. Понимают друг друга.
Сельдь - это мост между континентами. Это ревущие сороковые широты. Это то, что заставляет думать про странствия, океан и горизонт. Стрелка внутреннего компаса. Сидишь в степи своей. А селедка тебе указывает, что есть, кроме дымящейся Белогорской крепости, куда въезжает под скрип виселиц бородатый император Пётр Федорович, ещё и Исландия, Доггер-банка, бочки, мачты, биржа и фонтаны китов. Что можно ещё вырваться. Кстати и разумное количество водки тут только в помощь. Что намекало людям моей земли, что есть такой Санкт-Петербург, государь-европеец в тугих лосинах и Академия наук при нём? Только селедка.
Хлеб говорит, что есть бог, майонез - что есть и диавол. А селёдка утверждает, что есть между ними путь для человека.
Селёдка при кажущейся простоте парадоксальна. Что лучшее после покосившегося на тарелке куска торта, сожранного чуть второпях? То-то. Селедка - лучшее. Торт лишает сил. Рот обволакивает немыслимая сладость. Мозг отключается. Взгляд становится замаслено преступен. А селёдка после торта возвращает нравственное равновесие. Она честная. Она говорит: с тобой все нормально, это время такое, скоро пройдёт.
Оценили 32 человека
50 кармы