Леонтий Лукьянович Шамшуренков

2 4335


Просто ис­то­рия:

Среди многих рус­ских изоб­ре­та­те­лей и кон­струк­то­ров во­сем­на­дца­то­го века в 1736 году в офи­ци­аль­ных до­ку­мен­тах пра­ви­тель­ствен­ных учре­жде­ний впер­вые был упо­мя­нут Леон­тий Шам­шу­рен­ков, изоб­ре­та­тель уни­каль­ных подъ­ём­ных машин и «са­мо­бег­лой» ко­ляс­ки — пер­во­го в России ме­ха­ни­че­ско­го эки­па­жа.

Имя этого че­ло­ве­ка мало из­вест­но ши­ро­ко­му чи­та­те­лю. Све­де­ния о нём в ис­то­ри­ко-тех­ни­че­ской ли­те­ра­ту­ре от­ры­воч­ны, про­ти­во­ре­чи­вы и далеко не сво­бод­ны от ничем не под­твер­жда­е­мых тол­ко­ва­ний. Между тем в ис­то­рии тех­ни­ки с ним свя­за­но одно из наи­бо­лее убе­ди­тель­ных сви­де­тельств про­грес­сив­но­го раз­ви­тия оте­че­ствен­ной ин­же­нер­ной мысли. Слова «муж, де­ла­ю­щий честь своему Оте­че­ству» могли бы быть от­не­се­ны к нему с той же мерой ис­то­ри­че­ской спра­вед­ли­во­сти, с какой от­но­си­лись они со­вре­мен­ни­ком к оценке де­я­тель­но­сти вы­да­ю­ще­го­ся ал­тай­ско­го теп­ло­тех­ни­ка Ивана Пол­зу­но­ва.

Жиз­нен­ный и твор­че­ский путь Шам­шу­рен­ко­ва был суров и во многом необы­чен даже для того труд­но­го вре­ме­ни. Кре­стья­нин двор­цо­вой во­ло­сти, за­те­рян­ной на глу­бо­кой окра­ине в Ка­зан­ской гу­бер­нии, нигде не учив­ший­ся и вряд ли вла­де­ю­щий на­чаль­ной гра­мо­той на­столь­ко, чтобы под­пи­сать свою фа­ми­лию под «до­но­ше­ни­я­ми» о сде­лан­ных им изоб­ре­те­ни­ях (все такие «до­но­ше­ния» под­пи­сы­ва­лись по его прось­бе дру­ги­ми лицами), он усва­и­вал необ­хо­ди­мые знания и навыки только «своею до­гад­кою», без чьей либо помощи и под­держ­ки. Даже за­вод­ские ме­ха­ни­ки рус­ских за­во­дов XVIII сто­ле­тия, об­ла­дав­шие со­от­вет­ствую щей спе­ци­аль­ной под­го­тов­кой и опытом экс­плу­а­та­ции про­мыш­лен­ных про­из­водств, лишь ценой огром­ных усилий пре­одо­ле­ва­ли рав­но­ду­шие, кос­ность, прямое со­про­тив­ле­ние мест­ной и цен­траль­ной ад­ми­ни­стра­ции. В каждом их изоб­ре­те­нии за­пе­чат­ле­на мно­го­лет­няя упор­ная борьба за его при­зна­ние, пре­одо­ле­ние стены недо­ве­рия, тем более, что наш изоб­ре­та­тель про­ис­хо­дил из кре­стьян­ской семьи.

По­доб­но многим другим та­лант­ли­вым про­сто­лю­ди­нам того вре­ме­ни, Леон­тий Шам­шу­рен­ков был быстро забыт со­вре­мен­ни­ка­ми. Только в 1900 году мос­ков­ский кол­лек­ци­о­нер П.И.Щукин в числе прочих со­бран­ных до­ку­мен­тов опуб­ли­ко­вал «Копию с дела о са­мо­бег­лой ко­ляс­ке», вклю­чав­шую со­об­ще­ние Мос­ков­ской се­нат­ской кон­то­ры об изоб­ре­тён­ном Шам­шу­рен­ко­вым ме­ха­ни­че­ском эки­па­же, доклад об окон­ча­нии его по­строй­ки на пе­тер­бург­ском ма­сте­ро­вом дворе Кан­це­ля­рии от стро­е­ний и «до­но­ше­ние» самого изоб­ре­та­те­ля о его новых изоб­ре­те­ни­ях — вер­сто­ме­ре и «санях, ко­то­рые будут ездить без ло­ша­дей…»

Однако первым, кто дей­стви­тель­но «открыл» Шам­шу­рен­ко­ва, был доцент Все­со­юз­но­го за­оч­но­го по­ли­тех­ни­че­ско­го ин­сти­ту­та Ев­ге­ний Ива­но­вич Га­га­рин (1900—1958 гг.). Его мно­го­лет­ние поиски в цен­траль­ных и об­ласт­ных ар­хи­вах, ин­же­нер­ный анализ и оценка рас­ши­ри­ли и уточ­ни­ли пред­став­ле­ние о тех­ни­че­ской зна­чи­мо­сти раз­ра­бо­тан­ных Шам­шу­рен­ко­вым кон­струк­ций машин, поз­во­ли­ли полно вос­про­из­ве­сти ре­аль­ные усло­вия, в ко­то­рых это осу­ществ­ля­лось.

Ро­дил­ся Леон­тий Лу­кья­но­вич Шам­шу­рен­ков в 1687 году в де­ревне Боль­ше­поль­ской Яран­ско­го уезда Ка­зан­ской гу­бер­нии (в то время Яран­ский уезд входил в состав Сви­яж­ской про­вин­ции и лишь в 1780 году был пе­ре­дан во вновь об­ра­зо­ван­ную Вят­скую гу­бер­нию).

О жизни и за­ня­ти­ях изоб­ре­та­те­ля до трид­ца­тых годов XVIII века нет ни­ка­ких данных. Оче­вид­но, он за­ни­мал­ся не только хле­бо­па­ше­ством, но и владел ре­мес­лен­ны­ми на­вы­ка­ми, при­вле­ка­ясь для работ двор­цо­вым ве­дом­ством. Воз­мож­но, этим и сле­ду­ет объ­яс­нить пре­бы­ва­ние его в Москве в 1731 году, где в это время про­хо­ди­ла под­го­тов­ка к от­лив­ке Боль­шо­го Успен­ско­го ко­ло­ко­ла («Царь-ко­ло­ко­ла»), на­ча­тая в Мос­ков­ском Кремле вы­да­ю­щи­ми­ся ма­сте­ра­ми-ли­тей­щи­ка­ми того вре­ме­ни И.Ф. и М.И. Мо­то­ри­ны­ми. Над из­го­тов­ле­ни­ем мо­де­лей подъ­ём­но­го обо­ру­до­ва­ния «Царь-ко­ло­ко­ла», вес ко­то­ро­го был около 200 тонн, тру­ди­лась боль­шая группа изоб­ре­та­те­лей, а к «осви­де­тель­ство­ва­нию» мо­де­лей при­вле­ка­лись такие ав­то­ри­тет­ней­шие экс­пер­ты, как зна­ме­ни­тый ме­ха­ник А.К. Нартов и про­фес­со­ра неза­дол­го до этого учре­ждён­ной Ака­де­мии наук Л.Эйлер, Д.Бер­нул­ли и И.Лейт­ман.

Увле­чен­ный ре­ше­ни­ем задачи кон­стру­и­ро­ва­ния подъ­ём­ных машин, бес­пре­це­дент­ной в со­вре­мен­ной ему за­вод­ской и стро­и­тель­ной прак­ти­ке, Шам­шу­рен­ков по воз­вра­ще­нии из Москвы дли­тель­ное время ра­бо­тал над этим своим первым круп­ным изоб­ре­те­ни­ем.

Летом 1736 года он вновь пришёл в Москву и подал в Мос­ков­скую се­нат­скую кон­то­ру «до­но­ше­ния» об изоб­ре­тён­ных им ма­ши­нах.

23 ав­гу­ста (3 сен­тяб­ря) 1736 года се­нат­ская кон­то­ра рас­по­ря­ди­лась «оному Шам­шу­рен­ко­ву к подъ­ёму боль­шо­го Успен­ско­го ко­ло­ко­ла сде­лать модель немед­лен­но, под смот­ре­ни­ем се­нат­ско­го вах­мист­ра». За два по­сле­ду­ю­щих месяца изоб­ре­та­тель из­го­то­вил несколь­ко мо­де­лей подъ­ём­ных устройств и 27 ок­тяб­ря (7 ноября) после экс­перт­но­го за­клю­че­ния, при­знав­ше­го, что «из тех при­слан­ных машин две, ко­то­ры­ми ко­ло­кол из земли вы­ни­мать и по земле тащить, при­зна­ва­лись быть к подъ­ёму боль­ших тя­же­стей удоб­ны­ми», на­ча­лось из­го­тов­ле­ние подъ­ём­ной уста­нов­ки над ко­ло­коль­ной ли­тей­ной ямой. Но «ве­ли­кий пожар» 29 мая (9 июня) 1737 года, один из наи­бо­лее опу­сто­ши­тель­ных по­жа­ров за всю ис­то­рию Кремля, уни­что­жил воз­во­див­ши­е­ся де­ре­вян­ные кон­струк­ции, нанеся самому ко­ло­ко­лу непо­пра­ви­мые по­вре­жде­ния. «За учи­нив­шим­ся тому ко­ло­ко­лу по­вре­жде­ни­ем, — со­об­ща­ла позд­нее Мос­ков­ская се­нат­ская кон­то­ра в Пра­ви­тель­ству­ю­щий Сенат, — под­ни­мать его стало не для чего». К 9 (20) июня Шам­шу­рен­ков, по­лу­чив пас­порт, был «того ради от­пу­щен в дом свой».

Вер­нув­шись в де­рев­ню, изоб­ре­та­тель при­сту­пил к кон­стру­и­ро­ва­нию «са­мо­бег­лой» ко­ляс­ки — ме­ха­ни­че­ско­го эки­па­жа, пе­ре­дви­гав­ше­го­ся без конной упряж­ки, уси­ли­ем сто­яв­ших на нём людей. Таясь от других, не имея нужных ма­те­ри­а­лов и до­ста­точ­но­го набора ин­стру­мен­тов, он из­го­то­вил де­ре­вян­ную ко­ляс­ку и опро­бо­вал её в работе. Однако по­сле­ду­ю­щие со­бы­тия на­дол­го при­оста­но­ви­ли даль­ней­шее со­вер­шен­ство­ва­ние изоб­ре­те­ния.

Ещё в быт­ность Шам­шу­рен­ко­ва в Москве яран­ский купец Иван Ко­ря­кин, вла­де­лец ви­но­ку­рен­но­го завода, за­хва­тил зе­мель­ный надел его брата Фёдора. В усло­ви­ях ад­ми­ни­стра­тив­но­го про­из­во­ла, под­ку­пов и на­си­лия неимо­вер­но трудно было до­би­вать­ся со­блю­де­ния за­ко­нов. Пре­ступ­ник остал­ся без­на­ка­зан­ным, а Фёдор Шам­шу­рен­ков, не до­ждав­шись «спра­вед­ли­во­го ре­ше­ния», умер.

Леон­тий решил про­дол­жить тяжбу с Ко­ря­ки­ным за воз­вра­ще­ние зе­мель­но­го надела брата. Более осве­дом­лён­ный в су­ще­ству­ю­щем за­ко­но­да­тель­стве, он, однако, стал опасен для Ко­ря­ки­на и его бли­жай­ше­го окру­же­ния. Для 52-лет­не­го изоб­ре­та­те­ля на­чал­ся самый труд­ный период его жизни. Окле­ве­тан­ный вра­га­ми, он был взят под стражу, за­ко­ван в кан­да­лы и бит кнутом. Его «до­но­ше­ние», по­дан­ное сыном Ва­си­ли­ем в Ка­зан­скую двор­цо­вую кан­це­ля­рию, оста­лось нерас­смот­рен­ным. В июле 1740 года он подаёт про­ше­ние на вы­со­чай­шее имя им­пе­ра­три­цы Анны Иоанов­ны. Ре­зуль­та­том этого яви­лось пре­про­вож­де­ние Шам­шу­рен­ко­ва для слу­ша­ния дела в Москву, а затем осво­бож­де­ние на поруки.

Пре­ступ­ни­ки были осуж­де­ны. Но вскоре они сбе­жа­ли из тюрьмы и нашли по­кро­ви­тель­ство у ка­зан­ских чи­нов­ни­ков. Они вновь подали на Шам­шу­рен­ко­ва жалобу о якобы рас­тра­чен­ных им ка­зён­ных день­гах. Дело тя­ну­лось с 1741 по 1752 год. Что только не при­ш­лось ис­пы­тать чест­но­му та­лант­ли­во­му че­ло­ве­ку: за­клю­че­ние в Ка­зан­скую, Мос­ков­скую и Ни­же­го­род­скую тюрьмы, из­би­е­ние ба­то­га­ми и кош­ка­ми с целью за­ста­вить от­ка­зать­ся от своих по­ка­за­ний против Ко­ря­ки­на и т.д. Сле­до­ва­те­ли по делу Шам­шу­рен­ко­ва ме­ня­лись один за другим. Один из них, «спев­ший­ся» с пре­ступ­ни­ка­ми, на­ста­и­вал даже на вы­не­се­нии смерт­но­го при­го­во­ра Леон­тию или по­жиз­нен­ной ссылки.

И лишь в 1751 году после пе­ре­во­да в Ни­же­го­род­скую тюрьму, где не было врагов и недоб­ро­же­ла­те­лей, где его не пытали и не угро­жа­ли, Леон­тий решил про­дик­то­вать своему пле­мян­ни­ку Фёдору текст «до­но­ше­ния» для пе­ре­да­чи в Сенат о том, что он может из­го­то­вить «ку­ри­ёз­ную са­мо­бег­лую ко­ляс­ку». Ни­же­го­род­ская гу­берн­ская кан­це­ля­рия об­ра­ти­ла вни­ма­ние на пред­ло­же­ние изоб­ре­та­те­ля о по­строй­ке «са­мо­бег­лой» ко­ляс­ки. Ею в Мос­ков­скую се­нат­скую кон­то­ру был от­прав­лен по­дроб­ный доклад с из­ло­же­ни­ем су­ще­ства пред­ло­жен­но­го изоб­ре­те­ния.

 «В том до­но­ше­нии, — упо­ми­на­ли со­ста­ви­те­ли до­кла­да, — на­пи­са­но от него, Леон­тея, о сде­ла­нии им ко­ляс­ки са­мо­бег­лой, и такую ко­ляс­ку он, Леон­тей, сде­лать может под­лин­но изоб­ре­тён­ны­ми им ма­ши­на­ми, на че­ты­рёх ко­лё­сах с ин­стру­мен­та­ми (ме­ха­низ­ма­ми) так, что она будет бегать и без лошади, только пра­ви­мо будет через ин­стру­мен­ты двумя че­ло­ве­ка­ми, сто­я­щи­ми на той же ко­ляс­ке, кроме си­дя­щих в ней празд­ных людей (пас­са­жи­ров), а бегать будет хотя чрез какое даль­нее рас­сто­я­ние, и не только по ров­но­му места по­ло­же­нию, но и к горе, буде где не весьма крутое место; а та де ко­ляс­ка может быть сде­ла­на ко­неч­но (за­кон­че­на) через три месяца со всяким со­вер­шен­ством, и для апро­ба­ции на сде­ла­ние первой такой ко­ляс­ки по­треб­но ему из казны денег не более 30 рублёв (понеже своим коштом, за неиму­ще­ством его, сде­лать ему нечем), ко­то­рую апро­ба­цию может он сде­лать и здесь, в Нижнем Нов­го­ро­де, только б опре­де­ле­но было по­мо­гать ему сле­сар­ным и куз­неч­ным и прочих ху­до­жеств ма­сте­рам, ко­то­рые будут делать по данным от него мо­де­лям и за при­смот­ром его сталь­ные и же­лез­ные ин­стру­мен­ты (детали ме­ха­низ­мов), и всякие над­ле­жа­щие ма­те­ри­а­лы… А тому ис­кус­ству нигде он, Леон­тей, не учи­вал­ся, но может то сде­лать своею до­гад­кою, чему он и пробу в доме своём, таясь от других, де­лы­вал, токмо оная за неиме­ни­ем к тому до­стой­ных же­лез­ных ин­стру­мен­тов в сущем со­вер­шен­стве быть не могла…»

Однако Мос­ков­ская се­нат­ская кон­то­ра не сразу за­ин­те­ре­со­ва­лась новым изоб­ре­те­ни­ем. Лишь после тре­тье­го на­по­ми­на­ния, в фев­ра­ле 1752 года, по­сле­до­ва­ло се­нат­ское опре­де­ле­ние: «Оного Шам­шу­рен­ко­ва при­слать (в Пе­тер­бург) и дать ему на корм в пути до Санкт-Пе­тер­бур­га и на сколь­ко дней над­ле­жит — на каждый день по пяти копеек, да ямские ему с про­во­жа­тым две под­во­ды». 24 марта (4 апреля) ни­же­го­род­ский гу­бер­на­тор кн. Д.А.Друц­кой, вы­пол­няя по­лу­чен­ный указ, рас­по­ря­дил­ся немед­лен­но от­пра­вить Шам­шу­рен­ко­ва в со­про­вож­де­нии на­дёж­но­го сол­да­та. После трёх­не­дель­ных сборов Шам­шу­рен­ков и кон­вой­ный солдат Пётр Осипов при «ре­пор­те» гу­берн­ской кан­це­ля­рии вы­еха­ли из Ниж­не­го Нов­го­ро­да.

Шам­шу­рен­ков спешил, и, вместо от­ве­дён­ных по ре­гла­мен­ту 23 дней, за­тра­тил на дорогу до сто­ли­цы около двух недель. Спешил затем и в пе­тер­бург­ских ма­стер­ских, ра­бо­тая над из­го­тов­ле­ни­ем узлов изоб­ре­тён­ной им машины в дереве и ме­тал­ле. Ведь ему уже шел 65-й год.

1 (12) со­бра­ние Сената утвер­ди­ло опре­де­ле­ние по до­кла­ду о при­бы­тии изоб­ре­та­те­ля в Пе­тер­бург, при­ка­зав предо­ста­вить ему квар­ти­ру при Кан­це­ля­рии от стро­е­ний, а также удоб­ное место «для де­ла­ния» ко­ляс­ки, ин­стру­мен­ты и ма­те­ри­а­лы, и по­мощ­ни­ков, «сле­сар­ных и куз­неч­ных, и прочих ху­до­жеств» ма­сте­ров.

Вы­де­ля­лось ему кор­мо­вых денег десять копеек в день. Из­го­тов­ле­ние ко­ляс­ки про­дол­жа­лось около пяти ме­ся­цев. К началу сен­тяб­ря были готовы те­ле­жеч­ная рама с че­тырь­мя хо­до­вы­ми ко­лё­са­ми и от­кры­тый кузов с двумя си­де­нья­ми для пас­са­жи­ров («празд­ных людей»), под­ве­шен­ный к раме на ремнях, за­ме­няв­ших тогда рес­сор­ную под­вес­ку. Пе­ред­няя ко­лёс­ная ось была вы­пол­не­на по­во­рот­ной, шар­нир­но за­креп­лён­ной на цен­траль­ном шкворне. На задней оси были на­са­же­ны зуб­ча­тые колёса двой­но­го при­вод­но­го ме­ха­низ­ма, по­ме­щав­ше­го­ся на спе­ци­аль­ной пло­щад­ке позади пас­са­жир­ских си­де­ний; к этой пло­щад­ке вы­во­ди­лись скреп­лён­ные с пе­ред­ней осью пе­ре­да­точ­ные тяги ме­ха­низ­ма ру­ле­во­го управ­ле­ния.

В сен­тяб­ре и ок­тяб­ре про­из­во­ди­лись до­во­доч­ные и от­де­лоч­ные работы — ис­прав­ле­ние от­дель­ных де­та­лей и ре­гу­ли­ро­ва­ние ис­пол­ни­тель­ных ме­ха­низ­мов, из­го­тов­ле­ние лёг­ко­го ограж­де­ния («ящика»), «под за­кры­ти­ем» ко­то­ро­го должны были на­хо­дить­ся во­ди­те­ли ко­ляс­ки, обивка кузова ма­те­ри­ей и окрас­ка эки­па­жа. 31 ок­тяб­ря (11 ноября) на­чаль­ник ра­бо­чей ко­ман­ды ма­сте­ро­во­го двора, непо­сред­ствен­но ве­дав­ший по­строй­кой ко­ляс­ки, со­об­щил ра­пор­том в Кан­це­ля­рию от стро­е­ний, что «оная (ко­ляс­ка) кре­стья­ни­ном Леон­тьем Шам­шу­рен­ко­вым совсем как над­ле­жит во окон­ча­ние при­ве­де­на и хол­стом обита и по при­сто­ин­ству (с ри­су­ноч­ной рос­пи­сью) крас­ка­ми вы­кра­ше­на…»

Двумя днями позд­нее, кон­ста­ти­ро­вав успеш­ное за­вер­ше­ние по­строй­ки вновь изоб­ре­тён­но­го эки­па­жа, Кан­це­ля­рия от­ме­ти­ла, что он «дей­ству­ет… под за­кры­ти­ем людьми двумя че­ло­ве­ка­ми», и, вы­пол­няя указ, от­пра­ви­ла Шам­шу­рен­ко­ва в Сенат, а 5 (16) ноября по­сле­до­ва­ло «опре­де­ле­ние» Сената, пред­пи­сы­вав­шее «оную сде­лан­ную кре­стья­ни­ном Шам­шу­рен­ко­вым са­мо­бег­лую ко­ляс­ку при­нять, а его, Шам­шу­рен­ко­ва, обя­зать под­пис­кою, чтоб он без указа из С.Пе­тер­бур­га никуда не от­лу­чал­ся». На­ко­нец, прожив в Пе­тер­бур­ге ещё около по­лу­то­ра ме­ся­цев и по­лу­чая, «пока оная ко­ляс­ка апро­бу­ет­ся, по пяти коп. на день», он 19 (30) де­каб­ря был от­прав­лен в Москву, снаб­жён­ный пас­пор­том, удо­сто­ве­ряв­шим, что «велено ему явить­ся в Пра­ви­тель­ству­ю­щем Сенате (Мос­ков­ской се­нат­ской кон­то­ре) и того ради по тракту от Санкт-Пе­тер­бур­га до Москвы… ко­ман­ду име­ю­щим везде про­пус­кать (его) без за­дер­жа­ния».

Однако лишь 2 (13) апреля 1753 года новым се­нат­ским рас­по­ря­же­ни­ем было при­ка­за­но «от­пра­вить его по-преж­не­му в Ни­же­го­род­скую гу­берн­скую Кан­це­ля­рию, а той Кан­це­ля­рии по до­но­сам его рас­смот­реть и опре­де­ле­ние учи­нить немед­лен­но как указы по­ве­ле­ва­ют… За зде­ла­ние же им той ко­ляс­ки выдать ему в на­граж­де­ние 50 рублёв из Штат­скон­то­ры…, тако ж дать ему до Ниж­не­го Нов­го­ро­да ямскую под­во­ду, и на неё же про­го­ны…»

27 апреля (8 мая) Штат­скон­то­ра выдала ма­сте­ру на­град­ные и про­гон­ные деньги, всего в сумме 52 рублей 18 1/4 копеек.

Неожи­дан­ная на­гра­да, от­но­си­тель­но боль­шая по тому вре­ме­ни и сви­де­тель­ствовшая о при­зна­нии работ Шам­шу­рен­ко­ва, по­бу­ди­ла его пред­ло­жить сенату новые изоб­ре­те­ния. «В про­шлом 1752 году, — со­об­щал он в своём «до­но­ше­нии», — сделал я, име­но­ван­ный, для апро­ба­ции ко­ляс­ку, ко­то­рая и поныне име­ет­ся в Санкт-Пе­тер­бур­ге при Пра­ви­тель­ству­ю­щем Сенате, а ныне ещё могу для апро­ба­ции сде­лать сани, ко­то­рые будут ездить без ло­ша­дей зимою, а для пробы могут ходить и летом… И ежели поз­во­ле­но будет, то и ещё сде­лать могу часы (вер­сто­мер), ко­то­рые ходить будут на задней оси, на ко­то­рых будет по­ка­зы­вать­ся на кругу (ци­фер­бла­те) стрел­кою до тысячи вёрст и на каждой версте будет бить ко­ло­коль­чик. А хотя прежде сде­лан­ная мною ко­ляс­ка и на­хо­дит­ся в дей­ствии, но токмо не так в скором ходу, и, ежели ещё по­ве­ле­но будет, то могу той, преж­ней, удоб­нее (меньше по раз­ме­рам) и на ходу скорее и проч­нее ма­стер­ством [сде­лать]».

В се­ре­дине мая Сенат за­про­сил, «во что оные сани и часы со всеми ма­те­ри­а­ла­ми станут», а при­мер­но через две недели изоб­ре­та­тель, вы­зван­ный в Мос­ков­скую се­нат­скую кон­то­ру, по­ка­зал, что «со всеми ма­те­ри­а­ла­ми стать могут сани в 50 рублёв, а часы — в 80 рублёв, итого — 130 рублёв».

Изоб­ре­та­тель в это время всё ещё на­хо­дил­ся в Москве, где за­дер­жал­ся до осени 1753 года, пока не стала оче­вид­ной бес­по­лез­ность даль­ней­ших надежд на по­лу­че­ние по­ло­жи­тель­но­го ответа Сената по его по­след­не­му «до­но­ше­нию».

По­след­ние годы жизни изоб­ре­та­тель провёл, по-ви­ди­мо­му, на родине, в де­ревне Боль­ше­поль­ской. Имя его уже не упо­ми­на­лось ни в одном из со­хра­нив­ших­ся позд­ней­ших до­ку­мен­тов. Почти 20-летние тяготы су­деб­ных раз­би­ра­тельств, дли­тель­ное тю­рем­ное за­клю­че­ние, пытки и из­де­ва­тель­ства, рав­но­ду­шие чи­нов­ни­ков к пред­ла­гав­шим­ся им кон­струк­ци­ям машин и при­бо­ров — всё это не могло не ска­зать­ся от­ри­ца­тель­но на здо­ро­вьи и работе вы­да­ю­ще­го­ся ме­ха­ни­ка.

В 1758 г. в воз­расте 71 года Леон­тий Лу­кья­но­вич Шам­шу­рен­ков скон­чал­ся. В том же году умер его стар­ший сын и по­мощ­ник Ва­си­лий.

Ин­же­нер­ная оценка изоб­ре­те­ний Шам­шу­рен­ко­ва за­клю­ча­ет­ся в сле­ду­ю­щем. Во-первых, им пред­при­ня­та нетра­ди­ци­он­ная по­пыт­ка вы­пол­нить единый ком­плекс ра­бо­че­го обо­ру­до­ва­ния для по­сле­до­ва­тель­но про­во­ди­мых подъ­ём­но-транс­порт­ных опе­ра­ций, в даль­ней­шем бле­стя­ще раз­ви­тых в уста­нов­ках руд­нич­но­го транс­пор­та. Узлы подъ­ём­ни­ка Шам­шу­рен­ко­ва по­слу­жи­ли об­раз­ца­ми для из­го­тов­ле­ния ле­бёд­ки с хра­по­вым ме­ха­низ­мом, машины «ко­то­ро­го тас­ка­ют лес и суда из воды».

Во-вторых, ра­бо­тая много лет над кон­струк­ци­ей «са­мо­бег­лой» ко­ляс­ки, изоб­ре­та­тель принял для своего эки­па­жа наи­бо­лее це­ле­со­об­раз­ную си­сте­му пе­даль­но­го при­во­да. Для того вре­ме­ни она была до­ста­точ­но со­вре­мен­ной, и лишь через трид­цать лет по­вто­ре­на и раз­ви­та в кон­струк­ци­ях «са­мо­ка­ток» И.Ку­ли­би­на и ве­ло­си­пе­да С.Ар­та­мо­но­ва, а вер­сто­мер лишь через пять­де­сят лет усо­вер­шен­ство­ван ураль­ским ме­ха­ни­ком С.Г.Куз­не­цо­вым.

Ко­неч­но, в век ав­то­ма­ти­ки и элек­тро­ни­ки трудно оце­нить дей­стви­тель­ную зна­чи­мость изоб­ре­те­ний яран­ско­го ме­ха­ни­ка во­сем­на­дца­то­го века. Но тех­ни­че­ский про­гресс непре­ры­вен и пре­ем­ствен, и огром­ные до­сти­же­ния тех­ни­ки наших дней во многом опре­де­ля­ют­ся ти­та­ни­че­ским трудом пред­ше­ство­вав­ших по­ко­ле­ний. Машина для подъ­ёма «Царь–ко­ло­ко­ла» Шам­шу­рен­ко­ва и со­вре­мен­ные 500-тонные подъ­ём­ные краны; его же «са­мо­бег­лая» ко­ляс­ка и па­ро­вые ом­ни­бу­сы, а затем со­вре­мен­ные ав­то­мо­би­ли; «са­мо­ход­ные сани» нашего зем­ля­ка, а затем «санный па­ро­воз» и более позд­ний «ле­дя­ной» мо­то­цикл с дви­га­те­лем внут­рен­не­го сго­ра­ния, ве­ду­щим ко­ле­сом и опор­ны­ми по­ло­зья­ми–конь­ка­ми; «пу­те­из­ме­ри­тель­ные часы» Шам­шу­рен­ко­ва, усо­вер­шен­ство­ван­ные вер­сто­ме­ры и со­вре­мен­ные спи­до­мет­ры — всё это звенья единой цепи рас­ши­ре­ния ин­же­нер­но­го опыта и со­вер­шен­ство­ва­ния ин­же­нер­ных знаний. Каждое из таких зве­ньев зна­ме­но­ва­ло новый шаг вперёд в раз­ви­тии тех­ни­че­ской мысли, каждое из них со­став­ля­ло свое­об­раз­ную веху в ис­то­рии тех­ни­ки. К числу их по праву от­но­сят­ся и работы неза­слу­жен­но за­бы­то­го изоб­ре­та­те­ля слож­ных систем транс­порт­но­го обо­ру­до­ва­ния — двор­цо­во­го кре­стья­ни­на Яран­ско­го уезда Леон­тия Лу­кья­но­ви­ча Шам­шу­рен­ко­ва.

Ма­те­ри­ал со­став­лен по книге Е.И.Га­га­ри­на «Леон­тий Лу­кья­но­вич Шам­шу­рен­ков», вы­пу­щен­ной в 1963 году в Москве из­да­тель­ством Ака­де­мии Наук СССР.

Люд­ми­ла Лю­буш­ки­на.

http://www.oboznik.ru/?p=25889

Конашенок попытался улететь в Армению, но был задержан в аэропорту Пулково, а позже, заикаясь от страха, записал видео, где принёс свои «глубочайшие извинения»

Сегодня и вчера стримеры наперебой извиняются за свои слова в прямом эфире, сказанные сразу после теракта. Одна женщина из Липецкой области в эфире говорила, что в Москве убили всего 113 человек, а на...

Россия против Запада: гонка на выживание

Я всегда говорил и буду говорить, что силовые методы во внутренней и внешней политике — последний довод. Не невозможный, не запрещённый, не аморальный, а именно последний.Моральные оцен...

«Крокус-покус» Агаларовых: здание в кадастре не числится, а работали дети и самозанятые

Многие наверняка обратили внимание на школьников, выводивших людей из «Крокус Холла» в ходе теракта 22 марта. Они прославились на всю страну и получили уже немало наград. Правда, юридич...

Обсудить
  • :thumbsup: :clap: Слава русским изобретателям! :sunny:
  • :thumbsup: