МНОГОРАЗОВЫЙ КЛЮКВИН
Клюквин любовался несущимися по снегу борзыми. Они грациозно летели едва касаясь белоснежного наста, словно пущенные кем-то рыжие, чёрные и пятнистые стрелы. Надо признать, егеря на заимке своё дело знали – свора работала слаженно, выглядела эффектно. В собачьих движениях угадывался профессионализм, а в глазах – пиздец всему, на что есть охотничья лицензия. Восхитительное было бы зрелище, если бы не одно «но».
Целью борзых являлся сам Клюквин. Потому что Клюквин был зайцем.
Другой бы на его месте уже включил форсаж, хаотично петляя по перелеску. Но Клюквин был необычным зайцем. Он приподнялся на задние лапы и застыл, переводя взгляд с одной собаки на другую. Клюквин искал Тумана.
Говорят, в стрессовой ситуации вся жизнь пробегает за несколько секунд. Если придерживаться этой скорости воспоминаний, Клюквину потребовались бы часы. Фокус в том, что он помнил все свои прошлые жизни. И последние несколько были подчинены единственной цели – стать безумно, непристойно богатым человеком. У Клюквина было очень много денег. Надо было только до них добраться.
Триста лет назад он был пиратом. Будучи шкипером на «Ла Дефансе», он шлялся по Индийскому океану в обнимку с вечно пьяным Левассёром, и к десяти годам пиратского стажа был награждён ранением в глаз от британского гвардейца и сифилисом от портовой шлюхи на Занзибаре. Клюквин уже решил завязать и сдохнуть в нищете, когда им с Левассёром подвернулся чахлое португальское судёнышко, до верху набитое золотыми слитками. Друзья спрятали награбленное на острове, радостно нахуячились, а наутро мудрый Клюквин сдал Левассёра испанским властям, которые быстренько вздёрнули лягушатника на Реюньоне.
Клюквин, потирая руки без некоторого количества пальцев, направился за спрятанными сокровищами прямо через шторм. Он храбро хохотал в лицо накатывающимся волнам, пока те не обиделись и не смыли его к хуям собачьим с капитанского мостика. Клюквин ухватился за плавающий обломок брамселя и поблагодарил Господа. Но стая тигровых акул тоже поблагодарила Господа и весело захрустела Клюквиным. Наблюдая, как очередная зубастая тварь смачно пережёвывает его же ногу, Клюквин повторял адрес клада: «Остров Нуси-Бе, северный берег, мангровая роща! Остров Нуси-Бе, северный берег, мангровая…».
Осталось всего ничего. Переродиться, забрать слитки и прожить в шоколаде жизней пятнадцать. Но начались проблемы.
В человеческом обличье он быстро умирал. Сначала в три года от чумы в Аравии, потом в шесть - от оспы в Лондоне, а затем его спиздил тигр прямо из индийской хижины.
Потом Клюквину вроде бы сказочно попёрло – он родился в Мозамбике, и до мадагаскарского Нуси-Бе было подать рукой, осталось только повзрослеть, но опять штанга: он родился альбиносом, и первый же ёбаный шаман при помощи костяного ножа и дебильных песнопений разобрал беленького Клюквина на дорогущие лекарственные запчасти. С этого момента Клюквин решил быстро помирать, если реинкарнация будет его не устраивать…
…И переродился в дуб.
Бляяяяяя…
150 лет он просто стоял. Стоял и всё. На одном месте. В одном лесу. Клюквина обоссали все млекопитающие леса. Лес был огромный, и зверей было много. Дуб-Клюквин был весьма раскидист, и ссать под ним было весьма романтично. Все местные птицы вили на нём гнёзда, круглосуточно орали в ухо свои мелодии. От короедов чесалось всё тело, но и это не было самым омерзительным. Про короедов прознали дятлы, и начался самый настоящий ад. Представьте себе соседей-людоедов, которые годами делают ремонт. А съехать нельзя. И самоубиться нет никакой возможности! Когда пришли лесорубы, Клюквин был на седьмом небе от счастья. Сначала, конечно, лесорубы тоже обоссали Клюквина, а потом стали долго пилить его двуручными пилами. Клюквин беззвучно орал и матерился отсутствию бензопил, пока с грохотом и треском не повалился на одного из бородатых алкоголиков.
…Потом была белая акула-Клюквин. Тут тоже возникли проблемы. Его никто не хотел жрать, потому что он был наверху пищевой цепи. Клюквин выбросился на берег, но его оттащили обратно в воду какие-то оголтелые волонтёры. Клюквин взбесился и стал жрать укуренных австралийских сёрферов. Ему пришлось сожрать штук пятнадцать, пока алчные австралийские власти не перестали это утаивать, плюнули на неизбежные проблемы с потоком туристов и забили тревогу. Клюквин весело выпрыгивал из воды прямо перед эсминцами береговой охраны, и уже через пару часов позировал в дохлом виде перед камерами местных репортёров.
…Паук в «хрущёвке». Ну, это просто, подумал Клюквин и стал носиться перед хозяйкой квартиры, требуя внимания и тапка.
- Аааа!!! Огромный паучище!!!!
«Отлично, отлично! Дави меня нахуй!»
- Зай, убей его!!!
«Бляяяяя, трусливая тварь!»
- Зачем? Это же просто паук. Моя мама говорит, паук в доме – к счастью и деньгам.
«Ты ебанутый?!»
- Убей его, я сказала!
«Правильно, покажи маменькину сынку, кто в доме хозяин!»
- Ладно… На! На!
«Блять! Ты этой газетёнкой хочешь хитиновый покров распиздячить?!»
- Ясссссно, Сергей! Я всё сама сделаю, как обычно!
«Наконец-то! Во-во, сковородой самоеХРЯСЬ!
…Пингвин. Нет, я точно проклят, подумал мёрзнущий Клюквин. И он, скорее всего, был прав, потому что месяц шёл в компании миллиона идиотов, слушая один и тот же диалог:
- Снег!
- Ага!
- И там!
- Ага!
- И там!
- Ага!
Бушующее море, полное голодных тюленей, было просто манной небесной…
…Мухомор. Так-с. Хорошо, что прям у тропы. О, пацаны! В ботинках! Давай, сделай красиво!
- Геныч, смотри, мухоморина! Дзюба в штрафной! Замах…
ННННАААА!!!
«Спасссссибааааа»…
…Заяц Клюквин продолжал искать глазами Тумана. Туман – отличный пёс. Киллер в мире охотничьих собак, он пленных не берёт. Убивает быстро и безболезненно. Это испитые коньяком охотники из города ебашат дробью куда попало. Так было с братом Клюквина. Попали в бочину, братан отходил дня два в заячий рай. А Клюквин хотел легко. Он слишком часто умирал в муках. Конечно не столько, сколько депрессивный Шон Бин во всех своих фильмах, но… Пока Тумана не видно. Он в годах, и молодые быстрее его. Так, Швырок, Ятаган, Милка… Клюквин изучил их всех, тайно наблюдая за охотой. Где чёртов Туман?! Вот он. Слева. Ну, шоу маст гоу он.
Клюквин дернулся влево, легко увернулся от желторотого Швырка и ринулся в сторону Тумана, рассчитывая траекторию для его «победы». Милка-сучка «сапсаном» рванула наперерез и тяпнула Клюквина за плэйбоевский хвост, вырвав клок шерсти. Клюквин взвизгнул от боли, но это придало ему сил. Туман почти нагнал его. Давай, рыжая морда. Господи, только бы в следующий раз быть человеХРУСЬ!!!
…Акушер стянул маску вниз и заулыбался во весь рот, демонстрируя новорождённое дитя полуобморочной женщине на столе.
- Поздравляю, мамочка!
«Да! Блять!!!! ДА!!!!» – Счастью Клюквина не было предела, - Уааааааааа!!!
- Здоровая девочка!
«Нннууууу, допустим… Если в маман пойду, буду ничо».
- Как назовёте?
- Настя…
«Да пох, хоть Парашкой! Я человек! Человек! Остров Нуси-Бе, северный берег, мангровая роща!».
Потом были счастливая встреча с папкой («Утырок какой-то, ну ладно»), полный дом сахарной родни, слюнявые тосты, кровать с решеткой… Зацелованный всеми губами мира Настя Клюквин стал расти.
С полными памперсами счастья и какшек Клюквин не сразу заметил одну странность. Дом небогатых «родителей» был полон золота. Вазоны, настенные часы, трость «папаши», даже погремушки над кроваткой – всё было золотым. Когда у Клюквина прорезались зубы, он даже проверил – действительно, это был благородный металл. Откуда бабки у этих барыг, недоумевал Настя. В три года ему удалось улучить момент, когда няня воровала деньги, и Клюквин залез на отцовский стол. Он открыл ноутбук, быстро подобрал пароль («nastenka» - вот бля мимимишный имбицил!») и погуглил новости…
…Это случилось три года назад. Какие-то мелкие китайские пиздюки нашли способ делать золото производственными объёмами из говна и веток. Как у них водится, способ этот был дешевле некуда. Клюквин быстро посчитал в уме: все его золотые слитки стоили сейчас 40 миллионов рублей. Или 13 долларов США по курсу Нацбанка РФ.
Сперва Клюквин рассмеялся и твёрдо решил заползти на подоконник и выброситься из окна (времени было вагон – няня всё ещё возилась с сейфом). Но затем Настя подумал – а что это изменит? В его маленькую голову вдруг закралась совершенно ебанутая мысль – а, может, хоть одну жизнь прожить бесцельно? Просто прожить и всё? Интересно – как это? У людей? А?
И Настя Клюквин продолжил жить. Он вырос в симпатичную девицу – копию мамзели. Имея многовековой багаж знаний и опыта, Клюквин легко поступил в МГИМО. Он ни в чём себе не отказывал, тусуясь до утра, выпивая и трахаясь каждый раз как в последний, он брал от жизни всё. Несколько жизней прожив мужиком, Настя Клюквин знала, чего хотят мужчины. А самое главное – чего они не хотят. Настя снюхался с каким-то патлатым безответственным разъебаем, потому что он был весёлый и действительно её любил. Так получилось, что патлатый неплохо разбирался в IT-фигне, как и все безответственные разъебаи.
Он разработал какое-то глупейшее приложение, и в одно утро проснулся миллионером, слава Богу, долларовым. А через 12 утр проснулся миллиардером. А Настя тоже стала миллиардером, потому что проснулась с ним рядом. Клюквин нарожал патлатому несколько детишек, которые ничем нахрен не заболели и выжили. И всей семьёй они продолжали пить эту жизнь до дна, и ни в чём себе не отказывали, потому что денег было много, а рабочий день был ненормированный.
Тихо и чинно умирая от старости в своей огромной вилле, что раскинулась на северном берегу острова Нуси-Бе среди мангровых зарослей, «Анастасия Павловна» Клюквин сделал вывод – он только что прожил самую счастливую жизнь из всех, что у него были. И умер с улыбкой. Умер последний раз.
Потому что это была последняя реинкарнация Клюквина.
Керины сказки
Кирилл Ситников
О МУЖИКЕ ОДНОМ
Мужик у нас на районе есть. Типичный такой – голова лысая, а сам волосатый. На мускулатуру пузо надето, на пузо – костюм спортивный. Кулаки сбиты, уши поломаны. Ну и “печатка” на пальце золотая, куда ж без неё. А к “печатке” цепь приложена, обвивает то место, где у обычного человека шея. Короче, то ли бандос, то ли силовик – не поймёшь, они тут одинаковые. Жена у мужика тоже в спортивном костюме, только с блёстками. Два костюма пара, в общем. И вот с некоторых пор мужик по утрам выгуливает её собаку.
Собакой это существо назвать затруднительно. Это визгливая йоркшица. В розовом комбинезончике. С розовой резиночкой на маленькой тупой голове. И коготки у неё цвета резиночки и комбинезончика. На педикюре мадам. И на белом поводочке с каменьями.
Мужику этому больше бы подошёл в напарники ротвейлер в шипованном ошейнике. Или тасманийский дьявол. Или акула-молот. А так это, блять, кинологический оксюморон, а не дуэт «человек-собака».
Я не знаю, какие должны быть борщи и минеты, чтобы заставить мужа с утра так позориться. Может банальная любовь, хз. Но это пиздец какое чувство должно быть. О котором мечтают все эти королевы отношенческих лонгридов.
В первые дни мужик жутко комплексовал. Будто он голый. Голый и обосраный. Голый, обосраный и с самой маленькой пиписькой в мире. Народ на работу валит, а он стоит поникший, глаза прячет – в одном написано «Я не пидор!!!», а в другом, дальнем – «Бля, я как пидор, наверное…». И молится мужик, чтоб псина его побыстрее свои дела сделала. А она, как назло, долго, а для мужика – БЕСКОНЕЧНО ДОЛГО делает всё, кроме положенного.
И ещё тявкает во всё своё воробьиное горло, будто издевается. «Смотрите! Какой! У меня! Хозяин! Долбоёб! Муа-ха-ха!!!». И только через минут 15, когда уже весь район над мужиком поржал, под фонарик писанёт. Мужик её тут же на кулак накручивает и шмыг в подъезд. Надеюсь, он дома до вечера грушу без перчаток ебошит, ибо в социум его выпускать опасней, чем тигра в овчарню.
Так продолжалось, наверное, с неделю. А потом у мужика сменился внутренний имиджмейкер. «Если уж вступил в дерьмо – сделай из этого шоу!», мотивировал имиджмейкер голосом Тони Роббинса. И мужик внял! Вжал педаль самоиронии в пол! Ходит теперь со своей шавкой, и всем открыто улыбается. И с утра можно услышать его табачный бас:
- Зая! Если щас не поссышь – никакого стилиста! Неделю бля!
А все идут и смеются. Но не над комплексами мужика. А над его шоу.
И псина, кстати, ссыт намного быстрее. Ну или мужику так кажется.
Кирилл Ситников
В Тридевятом Царстве: Доброе зло.
Чудище, а Чудище, - позвал Богатырь, кидая в пещеру камешки, - Не соблаговолите ли выйти на свет Божий?
- Зачем? - недовольно проворчало Чудище.
- Для избиения во имя добра.
- Тогда не соблаговолю.
- Да ладно тебе! - Богатырь потянулся, - Вылазь, чего ты как этот самый-то? Сразимся разок, делов на пять минут.
- Не хочу, - ответило Чудище, - Поди-ка ты на мельницу.
- А что там?
- Сходишь и узнаешь. Можешь вообще куда угодно идти, главное, чтобы тут тебя не было.
- А чего грубый такой? - поинтересовался Богатырь, - Я к тебе со всей вежливостью, а ты меня на мельницу посылаешь. Знаешь, что в приличном обществе за такое делают?
- Дай угадаю: сразу дубиной по голове бьют? - усмехнулось Чудище, - Тебя послушать, так в приличном обществе только и делают, что дубиной машут направо и налево.
- Чего с тобой сегодня? Не выспался, что ли?
Чудище выбралось из пещеры и село перед Богатырём на землю.
- Ты уже сколько сюда ходишь? Около месяца?
- Верно.
- Мы с тобой сражаемся, и ты всегда побеждаешь, - продолжало Чудище, - Ибо, по твоим словам, ты, как представитель стороны добра, проиграть не можешь.
- Совершенно правильно, - кивнул Богатырь, - Я рад, что ты помнишь правила.
- Потом ты идёшь в деревню, и собираешь дань с жителей за то, что благодаря тебе “ужасное Чудище забилось в свою нору, и никого не съест”.
Богатырь покраснел.
- Стыдно? - усмехнулось Чудище, - Ну хоть капля совести в тебе осталась.
- Не понимаю, о чём ты, - фыркнул Богатырь, - Я с тобой сражаться прихожу, потому что так положено. Добро и зло всегда сражается.
- Всё так. Вот только почему я-то зло?
- Ну ты же Чудище.
- И что с того? Я никому вреда не причиняю, - пожало плечами Чудище, - Урожаи не порчу, коров с полей не уношу.
- Ты Чудище, - повторил Богатырь, - А значит, ты нечисть. Следовательно, ты плохой.
- А ты людей обманываешь, слабых обижаешь, и доверчивостью пользуешься. И ты, стало быть, хороший?
- Никого я не обманываю. Я беру деньги за то, что защищаю их от нападения Чудища. Чудище же не нападает - значит, условия соглашения выполнены.
- Только не нападаю я не из-за тебя, - фыркнуло Чудище, - А потому, что мне это и не нужно вовсе.
- И что ты сделаешь? - усмехнулся Богатырь, - Пойдёшь в деревню и всем расскажешь? Давай, вперёд! Думаешь, кто-то станет тебя слушать? Да они все разбегутся, едва завидев тебя на горизонте! Ты же зло, не забывай. А если тебя кто-нибудь, всё-таки, выслушает, то ни за что не поверит.
- Потому что я Чудище.
- Именно!
Чудище тяжело вздохнуло.
- И как ты по ночам спишь? Творишь гадости, будучи Богатырём. От тебя подвигов ждут и добрых дел, а ты…
- Нормально сплю, - пожал плечами Богатырь, - Нужно дураком быть, чтобы не пользоваться таким положением. Вот я и извлекаю максимальную выгоду. Думаешь, только одна деревня мне платит за защиту от Чудища? Как бы не так!
- Не одна, - согласилось Чудище, - Целых три.
- Верно! Выгоднее, чем бегать и подвиги творить.
Богатырь прищурился и внимательно посмотрел на Чудище.
- А ты откуда про всё знаешь? Даже про три деревни.
- А ко мне люди приходили, - усмехнулось Чудище, - Ты, чтоб цену поднимать, жаловался, как тяжко тебе приходится, со мной сражаясь. Что устаёшь ты ужасно, и спишь мало. Вот они и пришли просить, чтобы я один день не пытался нападать. Чтобы их Богатырь-защитник выспаться мог. Двух коров предлагали.
Богатырь побледнел, широко раскрыв глаза.
- А ты что? - севшим голосом спросил он.
- А что я? - развело лапами Чудище, - Согласился. Не мог же я им правду про тебя рассказать. Нельзя людям веру в добро терять. Особенно из-за таких, как ты.
- А я-то уже испугался, - радостно выдохнул Богатырь.
- А вот это правильно. Потому что я другим Богатырям о тебе рассказал. Не таким, как ты, а настоящим.
Богатырь побледнел обратно, и задрожал.
- И зачем ты это сделал? - возмутился он, - Да ты знаешь, что со мной теперь сделают? Если до Царя дойдёт - вообще на кол посадят!
- Потому что я - зло, - напомнило Чудище, - Сам же убеждал меня в этом. Но, несмотря на это, я считаю, что и на этот раз добро победило. Всё, как ты и говорил. Автор - Роман Седов.https://zen.yandex.ru/skazka
Оценили 35 человек
60 кармы