Война жестока и неразборчива. Она косит всех подряд: женщин и детей, стариков и немощных, воинов и поэтов... И вот мы с моими дивными студентами решили помянуть поэтов, которые могли бы стать поэтами - "шестидесятниками", если бы пережили эту страшную войну. Не получилось. Но их стихи живут и будут жить до тех пор, пока мы будем читать их, плакать и смеяться над их строками, учить их наизусть. Н.К.
Война ― преходяща, а лирика ― вечна.
«И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нём дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч».
Война ― это Всадник, имя которому смерть; он появляется из ниоткуда и исчезает в никуда, унося с собой тысячи и тысячи невинных жизней, сея страх, горе и разрушения; сметая всё на своём пути. Но даже в самые тёмные времена возможно отыскать свой луч света, который будет вести тебя через все невзгоды, лишения и страдания, как нить Ариадны когда-то вела Тесея.
Подвиг советского народа в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками стал источником вдохновения для многих авторов, как поэтов и прозаиков, так и композиторов, художников, режиссёров ― а их творчество, в свою очередь, помогло выстоять и нашим бойцам на фронте, и тем, кто трудился в тылу во имя победы, выстоять и вынести все тяготы этой страшной и очень тяжелой войны; для них оно стало таким лучом.
Но много ли мы знаем о поэтах, чьи строки рождались на поле боя? Чьи простые, казалось бы, слова вселяли такую безграничную надежду в сердца людей? Поговорим об одном из них ― о Джеке Алтаузене (урождённом Якове Моисеевиче Алтаузене), советском писателе, поэте и журналисте; военкоре.
Судьба этого человека сама по себе удивительна.
Родился он 14 декабря 1907 года на одном из Ленских приисков (в ту пору звавшемся Федосьевским; сейчас это Бодайбинский район Иркутской области) в семье конюха и старателя Моисея Ицковича (Исаевича) Алтаузена, ссыльнопоселенца из Витебской губернии.
В одиннадцать лет, в разгар Гражданской войны, мальчик оказался в Китае ― вывезла тётка, сестра отца. Но вскоре сбежал из дома. Без документов, без денег, даже без знания языка, в чужом многомиллионном городе… И тем не менее отчаянный мальчишка не пропал и не потерялся. Жил в Харбине, Шанхае, работал мальчиком в гостиницах, продавал газеты, служил в качестве боя на английском пароходе, курсировавшем между Шанхаем, Гонконгом и Австралией. Там его, на английский манер, и прозвали Джеком, а позже это имя попало и в официальные документы. И стало для будущего поэта своим на всю оставшуюся жизнь.
Его приключениям позавидовали бы, наверное, многие его сверстники. Но как было позабыть своих близких, свою семью, свою родину? Путь домой оказался для Джека непростым. Сначала из Харбина он добрался до Читы. А там счастливый случай свёл его с Иосифом Павловичем Уткиным, в будущем тоже известным советским поэтом. Уткин, всего на несколько лет старше Джека, принял живое участие в его судьбе и начал с того, что помог ему добраться до Иркутска.
В Иркутске начинающий поэт некоторое время работал на кожевенном заводе, на лесосплаве и одновременно учился, навёрстывая упущенное, ведь в своё время ему не удалось даже закончить школу.
В конце 1922 года Джек Алтаузен вступил в комсомол. А в 1923 году было создано ИЛХО — Иркутское литературно-художественное объединение, в которое вошли Иосиф Уткин, Валерий Друзин, Иван Молчанов и Джек Алтаузен, самый младший из четверых. Но в том же 1923 году Алтаузен покинул Иркутск и по комсомольской путёвке отправился на учёбу в Москву. Там он занимался в Литературно-художественном институте, где на начинающего поэта обратил внимание сам Валерий Брюсов, а после закрытия института доучивался на ФОН МГУ.
В конце 1920-х годов Алтаузен работал в редакции газеты «Комсомольская правда» в должности секретаря литературного отдела. Заведовал этим отделом его давний друг Иосиф Уткин. В ряду активных сотрудников газеты в то время был В. В. Маяковский, с которым, по поручению редакции, Алтаузен поддерживал постоянную связь; в редакции молодёжной газеты бывали и другие знаменитые литераторы той эпохи, например, Эдуард Багрицкий.
В 1934 году Алтаузен вступил в только что созданный Союз писателей СССР. В 1939 году, когда началась Советско-финская война, Джек Алтаузен одним из первых подал заявление в Наркомат обороны. Он писал, что готов немедленно выехать для работы в печати действующей армии или в войсках как политрук. Но у него были проблемы со здоровьем, из-за чего с разрешением возникли проволочки, и Алтаузен попал на Карельский перешеек лишь в марте 1940 года, за считанные дни до конца войны.
Прошёл лишь год с небольшим, и на нашу страну обрушилась новая война, тысячекратно страшнее ― Великая Отечественная. Джек Алтаузен сначала стал военным корреспондентом газеты «Боевая красноармейская» 12-й армии Юго-Западного фронта, затем работал в газете «Звезда Советов» 6-й армии. Стихи Алтаузена появлялись в каждом номере фронтовой газеты. Джек Алтаузен стал первым из поэтов Великой Отечественной, который был награждён орденом Красного Знамени. Военный совет армии специально заседал с необычной повесткой — заслушивались стихи и обсуждалась работа армейского поэта.
Джек Алтаузен погиб 25 мая 1942 года под Харьковом, участвуя в неудавшемся наступлении в районе станции Лозовая; по свидетельству товарищей, он был раздавлен немецким танком.
Почти шестьдесят один год после гибели Алтаузена сведения о месте его захоронения хранились в так называемом паспорте братской могилы в районном военкомате в числе 16 из 23 известных имён воинов, погибших или умерших от ран в 1942 году или в августе—сентябре 1943 года и похороненных в братской могиле села Надеждовка Лозовского района Харьковской области. Сейчас там открыт памятник, на мемориальной доске среди прочих стоит имя Джека Алтаузена.
На стихи Д. М. Алтаузена написаны песни «Бушует полярное море» («Полярный вальс», музыка Евгения Жарковского), «Во степи, степи просторной» (музыка Зиновия Компанейца), «Нашим братьям» (музыка Ференца Сабо), «Олеся» (музыка Евгения Жарковского) и «Шумел Байкал» (музыка Зиновия Компанейца). А «Большая страна Китай», что много десятилетий была в нашей стране популярной дворовой песней и ходит во множестве вариантов ― это отрывок из поэмы Джека «Повесть о капитане и китайчонке Лане» (1928). Среди прочих её исполнял и Аркадий Северный.
Меня же до глубины души, кома в горле, мурашек по коже и слёз на глазах пробрало ещё одно его стихотворение ― «Девочка играла возле дома»:
Выбежала девочка из дома.
Маленькая, в мамином платке,
Старенькие валенки знакомо,
Весело блестели вдалеке.
Куклу на салазках покатала…
С чёрной собачонкой у ворот
Долго по-ребячьи лопотала,
Рукавичку ей совала в рот.
Бегала то к дому, то к сараю
И шептала, прячась за крыльцо:
— Я с тобой собачка не играю,
Ты чего слюнявишь мне лицо?
Топала по тропке возле дома,
Щечки на морозе расцвели …
Вдруг, хрустя по снегу незнакомо,
Злые люди к дому подошли
Вытащили все, что в доме было,
Даже карандашик и тетрадь, —
Ту, в которой девочка любила
Ласточек для мамы рисовать.
Вынесли подушки и корзины,
Сверток детских трусиков цветных.
И такие были образины
Лютые и жадные у них.
Разбросали карточки по дому,
Снимки, что в альбомах берегли,
И потом зажженную солому
Равнодушно к двери поднесли.
Зазвенели выбитые рамы,
Полыхнуло пламя через край
И раздался хриплый голос мамы:
— Доченька, любимая, прощай!
Черным дымом крыша вся покрылась
Вспыхнул клен, что рос невдалеке
Губки задрожали, покатилась
Крохотная слезка по щеке.
― Мамочка, мамусенька родная!
Посмотри, сейчас расправлюсь я
С этим, на котором шерстяная
Вязаная кофточка твоя.
Кулачонки маленькие сжала —
Сердце быстро прыгало в груди, —
К рыжему фашисту подбежала
И сказала звонко: «Уходи!»
Был он, длинный, грязный и плечистый,
Был он молод, жаден и жесток,
И сорвал он с девочки пушистый,
Теплый, мамин, ласковый платок.
Волосенки ветром растрепало,
Слезы стыли возле самых век.
Треснул выстрел, — девочка упала
Личиком курносым прямо в снег.
В это утро мы в окопах были,
А потом рванувшись точно в срок
И атакой яростной отбили
Небольшой районный городок.
Вот так оборвалась столь ярко начавшаяся поэтическая судьба ― под гусеницами военной машины…
Таисия Рожок
Оценили 0 человек
0 кармы