Одним ветреным днем, когда солнце не желало показываться из-за своей траурной вуали облаков, я шла по особенно серой, почти гнетущей петербургской улочке. Закручивая листья в одном лишь ему известном танце, ветер шептал голосами прошлого. И был среди них один отчаянный, похожий на детский плач. Я не сразу расслышала в нем надрывно шепчущего Раскольникова. Но стоило узнать героя, как тут же появился и он сам — высокий, худой, с изможденным лицом, в своей потрепанной одежонке, — такой, каким запомнился мне с первых страниц книги.
Мне всегда хотелось поговорить с ним, ведь многие поступки Родиона оставались непонятными мною.
Мы молча дошли до скамейки и сели. Тишина стояла между нами до тех пор, пока я не набралась решимости заговорить, и первый вопрос был очевиден.
— Зачем вы совершили убийство? Что толкнуло вас на него?
Родион: Я ведь просто пытался понять, кто я, в чем смысл моего существования. Лишь этот поступок казался мне правильным в тот день. Моя жизнь виделась мне более важной, чем старухи-процентщицы, ведь она уже отжила свое и была бесполезна для общества.
— Неужели вы смогли найти в совершенном вами преступлении свое предназначение, хоть каплю его?
Родион: Право, нет, я почувствовал лишь страх. Мне стало тошно от себя, я был себе противен и отдалился от людей.
— Почему вы отвергали помощь своей семьи?
Родион: Я ведь не заслуживал этого. Совершив убийство, я потерял право на любовь и поддержку близких.
— Вы пытались загладить свою вину, но в какой-то момент перестали это делать. Почему?
Родион: Моя жизнь буквально разделилась на две части. Я больше не чувствовал вины, она осталась с тем, другим Родионом, а я был только зол на себя за то, что не справился с испытанием.
— Как же вы смогли выбраться из этого безумия?
Родион: Сначала я пытался запутать следователя, и постоянная ложь выматывала меня, убивала все силы. А потом появилась Она. Соня, эта маленькая застенчивая девушка, с такой любовью говорившая о Боге, искренне верившая, что все заслуживают прощения. Именно ей я рассказал о своей тайне, и благодаря ей я смог раскаяться.
Голос Раскольникова перестал быть таким надломленным, из глаз пропало то загнанное выражение безумца, и я скорее почувствовала, чем увидела, легкую улыбку человека, нашедшего свет в своем темном царстве.
Подул ветер, и призрак Родиона вновь растворился в переулках Петербурга, но я уже не слышала его надрывного шепота.
Из-за туч показалось солнце.
Анастасия Гуля
Оценили 0 человек
0 кармы