Ночь с 16 на 17 июля 1918 года. Дом особого назначения. Я открываю глаза. Вокруг полная темнота. В воздухе стоит запах крови. Ведь здесь, в этом подвале, нахожусь не только я, но и моя семья, расплатившаяся жизнью за мои ошибки. За все эти годы я так и не смог понять свою страну и граждан, и они отомстили мне за это. Уже пребывая в этом доме, я догадывался, что моя жизнь скоро оборвется. Хотя дом был хороший и чистый, а нам выделены приятные комнаты и прислуга, все же присутствовало особое чувство, вероятно, знакомое заключенным. Мы подверглись обыску, при котором обращение с моей женой вызвало у меня неподдельное возмущение, а вокруг дома был возведен высокий забор, который охранялся часовыми... Постойте, я что-то слышу. Здесь кто-то есть? О, я знаю вас. Валентин Александрович Серов? Вы писали мой портрет. Я помню это. Может, ответите на несколько моих вопросов и поможете хоть немного приблизиться к простым людям?
- Конечно, Николай Александрович. Однако жаль, что мы с вами встретились при таких обстоятельствах.
- Сколько лет назад вы ушли из жизни?
- Кажется, восьмой год уже пошёл, но я не могу сказать точно. Когда ты мертв, теряешь ход времени: минуты сливаются с часами, а дни с годами.
- Вы помните что-то из своего детства, как оно проходило?
- Отца я не помню своего почти. Знаю только, что был он композитором, как и матушка. С ней же мы много переезжали, пока я не остался на обучении у Ильи Ефимовича Репина. Из прогимназии меня отчислили и, наконец, я мог всё время посвящать написанию картин. Это было моим любимым занятием еще с тех пор.
- Как складывались ваши взаимоотношения с Ильей Ефимовичем?
- С учителем мы были очень близки. Он подарил много знаний, которые помогли мне раскрыть свои способности. Мы много путешествовали, а впоследствии даже работали в мастерской вместе. Однако был один случай, который омрачил наши взаимоотношения. Я писал портрет Софьи Михайловны Драгомировой и Илья Ефимович сделал на ней несколько правок. Тогда это вмешательство возмутило меня, и я написал учителю резкое письмо. Я и сам не заметил, как стал горд и самолюбив. К тому моменту я еще, к сожалению, не осознал это.
- Я помню, вы бывали довольно резки во время своей работы. Моя супруга рассказывала об этом во время написания вами моего портрета. Из-за чего между вами произошел тот конфликт?
- Я ни в коем случае не хотел оскорбить Александру Федоровну, однако не смог вытерпеть ее постоянного вмешательства. Она столь уверенно и напористо давала мне советы, что я посчитал закономерным предложить ей самой закончить портрет. Ее это обидело, я же решил для себя больше не работать в доме, в котором не уважают мой труд.
- Я понимаю и вас, и ее. Мой портрет выделяется на фоне остальных. Почему же вы именно так решили изобразить меня?
- Я изобразил лишь то, что увидел. Уловить этот образ мне удалось лишь в тот момент, когда вы получили от меня отказ в написании торжественного портрета, который мне не удавался. Тогда я заметил тот взгляд простого мужчины, уставшего на службе и пришедшего после нее домой. Народ наш привык возлагать все свои надежды на государя, и я решил показать, что вы такой же обычный человек, как и все мы. Вы можете уставать, вы можете быть грстны, вы можете не быть тем Императором Всероссийским, каким они хотят, чтобы вы были. Сейчас я вижу тот же взгляд. Не прячьте его. Возможно, сейчас в нем заключена вся боль нашей великой страны, которая в эту ночь обагрилась кровью очередной ее жертвы.
Эмма Прокаева
Оценили 2 человека
2 кармы