День вывода советских войск из Афганистана.

            Идут года, складываясь в десятилетия, и многие события тех лет покрываются налетом забвения ……… такова человеческая память. Я хочу напомнить вам о почти безвестных героях Афганской войны, о мальчишках, которые остались верными своей Родине, присяге, а многие и вере. Они ушли в вечность, но память о них должна жить в наших сердцах.

К сожалению я не знаю имени автора повествовавшего нам о тех событиях, но спасибо ему и низкий поклон за то, что он не дал предать забвению подвиг наших советских солдат.

                                           ************************

26–27 апреля 1985 года в лагере Бадабер на пакистанской территории произошло вооруженное восстание советских военнослужащих, попавших в плен к моджахедам.

              Сегодня на месте крепости Бадабер, что примерно в двух десятках километров южнее пакистанского Пешавара, практически ничего нет. Фрагменты сильно обветшавшей глинобитной стены, развалины нескольких одноэтажных кирпичных строений, ворота, которые никуда не ведут…

Вот выдержка из аналитической записки, с которой лишь недавно был снят гриф секретности. Этот документ был составлен разведцентром 40-й армии (находилась в Афганистане) и передан руководству СССР:

«26 апреля 1985 года в 21.00 во время вечернего намаза группа советских и афганских военнопленных тюрьмы Бадабер сняла шестерых часовых у артиллерийских складов. Взломав замки арсенала, вооружилась, подтащила боеприпасы к спаренной зенитной установке и пулемету ДШК, установленным на крыше. В боевую готовность был приведен миномет и гранатометы РПГ. Советские воины заняли ключевые точки крепости: несколько угловых башен и здание арсенала.

Однако указанной цели освободившимся реализовать не удалось, так как трое бывших военнослужащих — этнических таджиков из их числа перешли на сторону противника и предупредили его о намерениях восставших. Когда восставшими был открыт огонь, территория училища была почти пуста.

По тревоге был поднят весь личный состав базы – около 3000 человек во главе с инструкторами из США, Пакистана и Египта. Они попытались штурмом вернуть контроль над крепостью, но были встречены шквальным огнем и, понеся большие потери, вынуждены были отступить. В 23.00 лидер ИОА (Исламское общество Афганистана) Бурхануддин Раббани поднял полк моджахедов Халид-ибн-Валида, окружил крепость и приказал мятежникам сдаться, однако получил ответное требование – вызвать представителей посольств СССР, ДРА, Красного Креста и ООН. Начался второй штурм, который был также отбит восставшими советскими воинами. Место боя к тому времени было блокировано тройным кольцом окружения, составленным из душманов и военнослужащих пакистанской армии, бронетехники и артиллерии 11 армейского корпуса ВС Пакистана. В воздухе барражировали боевые самолеты ВВС Пакистана.

Жесточайшее боестолкновение продолжалось всю ночь. Штурм следовал за штурмом, силы восставших таяли, однако и враг нес ощутимые потери. 27 апреля Раббани снова потребовал сдаться и снова получил отказ. Он приказал вывести тяжелую артиллерию на прямую наводку и штурмовать крепость. Началась артподготовка и затем штурм, в котором участвовали артиллерия, тяжелая техника и звено вертолетов пакистанских ВВС. Когда войска ворвались в крепость, оставшиеся раненые советские военнопленные сами взорвали арсенал…»

В восстании участвовали и погибли около 20 советских военнослужащих, а так же около 30 военнослужащих Афганской народной армии.

Против них действовали моджахеды Раббани и 11-й армейский корпус Пакистана. Их потери составили: около 100 моджахедов, 90 военнослужащих пакистанских регулярных войск, включая 28 офицеров, 13 представителей пакистанских властей, шесть американских инструкторов, три установки «Град» и 40 единиц тяжелой боевой техники.

Из сводки радиоперехвата штаба 40-й армии в Афганистане за 30 апреля 1985 года:

«29 апреля руководитель Исламской партии Афганистана (ИПА) Г. Хекматияр издал приказ, в котором отмечалось, что «в результате инцидента в лагере подготовки моджахедов в СЗПП Пакистана были убиты и ранены 97 братьев». Он потребовал от командиров ИПА усилить охрану захваченных пленных ОКСВ. В приказе дано указание «впредь русских в плен не брать», не переправлять их в Пакистан, а «уничтожать на месте захвата».

Факт вооруженного восстания в Бадабере пакистанские власти и руководство моджахедов пытались скрыть. Был конфискован выпуск пешаварского журнала «Сафир», который рассказывал о восстании в крепости. Однако сообщение о восстании советских пленных в лагере Бадабера поместила популярная левая пакистанская газета «Муслим». Эту новость подхватили агентства, которые уже 2 мая 1985 года со ссылкой на своих корреспондентов в Исламабаде сообщили о неравном бое, который вели советские военнослужащие. Даже радиостанция «Голос Америки» 4 мая была вынуждена передать, что «на одной из баз афганских мятежников на территории Пакистана в результате взрыва погибли 12 советских и 12 афганских пленных».

Из сообщений американского консульства в Пешаваре в госдепартамент США от 28 и 29 апреля:

«Территория лагеря площадью в квадратную милю была покрыта плотным слоем осколков снарядов, ракет и мин, а человеческие останки местные жители находили на расстоянии до 4 миль от места взрыва... В лагере Бадабер содержалось 14-15 советских солдат, двоим из которых удалось остаться в живых после того, как восстание было подавлено».

В 1992 году по настоятельной просьбе российской стороны первый заместитель министра иностранных дел Пакистана Шахрияр Хан сообщил фамилии шести участников восстания в Бадабере. Однако только летом 2002 года удалось получить доступ к журналу одного из хозяйственных подразделений штаб-квартиры ИОА, в котором велся учет имущества лагеря Бадабер.

Впоследствии стали известны имена советских военнопленных:

– лейтенант Сабуров С.И., 1960 г.р., Республика Хакасия;

– мл, лейтенант Кирюшкин Г.В., 1964 г.р., Московская обл.;

– рядовой Варварян М.А., 1960 г.р., армянин;

– сержант Васильев П.П., 1960 г.р., Чувашия;

– мл. лейтенант Кашлаков Г.А., 1958 г. р., Ростовская обл.;

– мл. сержант Рязанцев С.Е., 1963 г. р. русский;

– мл. сержант Саминь Н.Г., 1964 г. р., Казахстан;

– ефрейтор Дудкин Н.И., 1961 г. р., Алтайский край;

– рядовой Васьков И.Н., 1963 г. р., Костромская обл.;

– рядовой Павлютенков, 1962 г. р., Ставропольский край;

– рядовой Рахимкулов Р.Р., 1961 г.р., татарин, Башкирия;

– рядовой Левчишин С.Н., 1964 г.р., Самарская область;

– рядовой Зверкович А.Н., 1964 г. р., Белоруссия;

– рядовой Коршенко С.В., 1964 г.р., Украина;

– служащий советской армии Шевченко Н.И., Украина.

                               Вот некоторые фото Героев Бадабера.

Кроме того, в указанный период в лагере Бадабер могли также находиться  Алманов Х., Анакин А., Габараев К. Духовченко В., Евтухович О., Журавлев Ю., Раджабов Н., Ращупкин А., Швец В., Махмад-Назаров Х.  и другие советские военнослужащие. До сих пор нет возможности уточнить их фамилии, инициалы, воинские звания, место проживания до призыва в армию.

Как утверждал в свое время бывший спецпредставитель США в штаб-квартире афганской оппозиции в Пакистане П.Томпсон, полные списки участников восстания и погибших в лагере Бадабер хранятся в сейфах спецслужб Исламабада. Однако ознакомиться с ними до сих пор не представляется возможным.

                                    «Я был свидетелем…»

Долгое время считалось: не осталось живых свидетелей восстания военнопленных в Бадабере весной 1985 года. И казалось, что надолго, если не навсегда, останется окутанным легендами, лишенными реальных подробностей, конкретных имен, подвиг наших ребят, заточенных в подземелье и погибших под его горячими обломками. К счастью, этого не случилось. Эти летом в Кабуле мне повезло на одну встречу.

…В декабре 1984 года тридцатилетний Мухаммед Шах, сын Абдул Мохаммада, родом из Рухи, работавший в Кабуле водителем грузовика, на свой страх и риск отправился в Пешавар. Ушел на поиски своей жены и дочери, затерявшихся среди трех с половиной миллионов беженцев в приграничных с Афганистаном пакистанских провинциях. В местечке Балт Мухаммеда неожиданно задержали моджахеды ИОА — «исламского общество Афганистана». Поводом стал найденный при обыске пропуск на кабульское автопредприятие. В нем заподозрили сотрудника «хада» — афганской госбезопасности. Доставили в Пешавар, долго допрашивали, пытали. Так ничего и не добившись, едва живого, заточили в тюрьму лагеря Бадабера.

Из Бадаберы Мухаммед, один из немногих узников, убежал в апреле 1985 года. Сейчас он снова крутит баранку тяжелого КамАЗа, исколесил весь Афганистан, был в Термезе. Во время нашей встречи Мухаммед при упоминании Бадаберы заплакал, своей жизнью он обязан «шурави» — «советским». Послушаем сначала его рассказ.

«В тюрьме Бадабера я был около четырех месяцев. Условия там страшные: стены, полы — каменные, спали на деревянных нарах, без каких-либо подстилок, кормили нас, как животных. С раннего утра нас, афганцев, а это были в основном бывшие офицеры правительственных войск, заставляли весь день работать под палящим солнцем. Строили склады, жилые помещения для моджахедов, разгружали машины с боеприпасами, ракетами. Ой, это был ужас. Мы, видимо, были обречены, нас охранники не считали за людей, издевались как хотели. Нередко при этом присутствовали «белые», как здесь называли иностранных советников.

Где-то на исходе третьего месяца нас повели на разгрузку снарядов. Неожиданно к другому грузовику подогнали еще группу заключенных под усиленной охраной. К нашему удивлению, это оказались русские. Было их всего человек двенадцать, все почти со следами кандалов, побоев. Держались они бодро, помогали друг другу. Тогда нам так и не удалось перемолвиться словом — охрана зорко следила за каждым «шурави», да и машины с боеприпасами друг от друга стояли далеко. Через несколько дней мне снова встретились русские пленные. На этот раз удалось перемолвиться с одним из них, молоденьким русоволосым пареньком (в Кабуле я работал вместе с советскими специалистами и немного знал русский). Он шепотом на неплохом фарси рассказал, что душманы их тайно содержат в подземелье Бадаберы уже несколько лет, издеваются, пытают.

Последний раз я видел русских в день восстания. Было совсем темно. Внезапно в тюремном коридоре послышался шум, топот бегущих людей. Через мгновение мы были на ногах — в камере сон чуткий. Под ударами наша дверь слетела с петель. К нам заглянули два «шурави» и афганец с горящими глазами и автоматом в руках. Век помнить буду эти сверкающие, полные гнева и решимости взгляды русских:

— Мы перебили охрану, завладели оружием, — закричал нам высокий вихрастый парень.

— Вы свободны, бегите — добавил афганец. — Быстрее уходите в горы.

Выбежав во двор, мы увидели, как советские и некоторые афганские пленные вытаскивают на крыши складов тяжелое оружие, минометы, китайские пулеметы. Я тогда не понял, для чего это они делают, что задумали. Вместе с несколькими афганцами кинулся в приоткрытые тюремные ворота. Не помню, куда, сколько бежал. Только на рассвете начал приходить в себя, понял, что удалось скрыться в горах живым. Меня всего трясло… Оттуда я еще долго слышал пальбу в стороне лагеря, глухие взрывы. Только вернувшись в Кабул, из рассказов военных узнал, чем закончилось восстание военнопленных в Бадабере. Не знаю конкретных имен русских, но Аллах свидетель — светлую память о них буду хранить, пока жив буду…»

                               «Дышать запахом смерти»

«Мастера того света», как называли охранников тюрьмы их иностранные советники, придумывали самые изощренные пытки. Особенно заботились, чтобы с первого часа неволи человек «дышал запахом смерти». Случалось, на его глазах с особо строптивых сдирали кожу, отрезали уши и языки, приковывали пленных цепями к разлагающимся трупам и каждый день стегали железными прутьями. Полагали — ужас усмиряет самых стойких, непокорных. Под свист бичей с оловянными наконечниками безымянных «шурави» склоняли к принятию ислама, принуждали к исполнению религиозных обрядов. Обрезанию…

Узники подземной тюрьмы были безымянны. Вместо имен, фамилий им присваивались мусульманские клички. Носили они одинаковые длиннополые рубахи и широкие шаровары. Обуты кто в калоши на босую ногу, кто в кирзовые сапоги с обрезанными голенищами. Для унижения человеческого достоинства некоторых пленников, самых строптивых и непокорных, клеймили по примеру фашистских палачей, заковывали в цепи, морили голодом, подсыпали в скудную пищу «чаре» и «насвай» — самые дешевые наркотики.

— Судьба захваченных в плен советских военнослужащих обычно была ужасной, — рассказывал мне в Кабуле осенью 1988 года французский репортер Ален Гийо, который часто посещал базы. — Однажды я был свидетелем страшного зрелища. Одного русского пленника сделали центром аттракциона. Игра, если ее можно так назвать, называлась бузкаши. Своеобразный вид афганского конного поло, когда обезглавленную овцу используют в качестве мяча. Всадники борются, отбирают ее друг у друга. Так вот в данном случае вместо такой овцы использовали этого несчастного пленника. Он был с прострелянными ключицами, ногами и его буквально растерзали…

В декабре 1987 года автору этих строк довелось встретиться на гауптвахте ОКСВ в Кабуле с Дмитрием Бувайло. Буквально накануне нашим чекистам совместно с сотрудниками афганского «хада» удалось обменять на осужденных мятежников этого щуплого паренька из Хмельнитчины, попавшего в плен по неосторожности. Около девяти месяцев находился Дмитрий в плену, и за это время душманские застенки изменили его до неузнаваемости. Его едва узнавали сослуживцы при опознании. Он с трудом разговаривал на родном языке, не сразу вспомнил свое имя, откуда родом. Во время нашей встречи Бувайло дрожащими руками прикуривал одну сигарету за другой, и его серое изможденное лицо, какой-то отрешенный, опустошенный взгляд говорили о том, что он еще не совсем свыкся с мыслью о свободе.

— До своей смерти я не забуду того, что душманы со мной сделали, — медленно, подбирая слова, говорил Дмитрий. — В первый же день захвата меня зверски избили, форму и обувь сорвали. Несколько дней держали в замаскированной норе-пещере в горах в «браслетах»-кандалах. В тюрьме под Пешаваром, куда меня заточили, пища была из одних отходов. Порой после еды чувствовал какое-то странное состояние то возбуждения, то депрессии. Позже один пленный афганец-сокамерник сказал, что это действие наркотиков, добавляемых в пищу. В тюрьме по 8-10 часов ежедневно охранники заставляли учить фарси, заучивать наизусть суры из Корана, молиться. За любое неповиновение, за ошибки в чтении сур избивали свинцовыми дубинками до крови.

Часто в тюрьму наведывались западные корреспонденты. Они приносили много антисоветской литературы, взахлеб рассказывали, какая беззаботная жизнь ожидает меня на Западе, если я соглашусь туда поехать. Недвусмысленно намекали, что в противном случае меня ждет мученическая смерть в этом подземелье или концлагере в Сибири. Я стоял на своем — хочу в Афганистан. Надеялся оттуда попасть к своим. Ни побои, ни унижения не могли заставить меня не думать о возвращении на Родину. Хотя, честно сказать, не знал, что со мной там будет. (Рядовой Бувайло закончил срочную службу в Союзе и сейчас живет и трудится в родной Хмельницкой области. — Прим. Автора).

                           Для героев не нашлось наград

Есть еще один аспект проблемы, связанный с вооруженным восстанием в лагере Бадабер. Это увековечивание памяти павших воинов. В 2002 году в Министерство обороны РФ было направлено ходатайство о награждении россиян, геройски павших в ходе вооруженного восстания. Вот выдержка из ответа наградного отдела Главного управления кадров Минобороны РФ:

«По имеющимся в нашем распоряжении спискам (Книга Памяти о советских воинах, погибших в Афганистане), указанные вами воины-интернационалисты в числе погибших не значатся. Сообщаю, что награждение за выполнение интернационального долга в Республике Афганистан завершилось в июле 1991 г. на основании Директивы заместителя министра обороны СССР по кадрам от 11 марта 1991 г. Исходя из вышеизложенного, а также учитывая отсутствие документального подтверждения конкретных заслуг бывших военнослужащих, указанных в списке, в настоящее время оснований для возбуждения ходатайства о награждении, к сожалению, не имеется».

Неоднократные обращения в разное время к президентам Владимиру Путину и Дмитрию Медведеву с просьбами посмертно представить к государственным наградам участников героического восстания в лагере Бадабер не находят положительного отклика. Отсутствие реакции руководителей нашего государства в этом вопросе выглядит весьма неоднозначно на фоне награждения в 2003 году Белоруссией, Казахстаном и Украиной участников восстания в Бадабере Александра Зверковича, Николая Саминя и Сергея Коршенко. Между тем не менее 10 человек из приведенного выше списка призывались с территории России.

                         Нет Пророка в своем отечестве!