Будни Блудницкого

- Так что Василич, все погоны на ушах, фэйсы вообще уже две недели не спят, вместе с ментами и внутренними войсками прочесывают всё Подмосковье и соседние области, дальше этот гадёныш удрать не мог, у него там ящики были с замороженными образцами, их в тепле долго держать нельзя, а то эти твари очухаются и ему же первому яйца отгрызут

- Да как он смог удрать, твои кореша его, что, плохо охраняли?

- Дык понимаешь, Макар, охраняли,… Я сам первое время в наружке по этим чёртовым учёным работал. Но это же Черкизон, финансирование государственное, полгода назад его стали, этим блядским словом, сильвестировать, и идиоты из финотдела, в целях этого сильвестра, предложили заменить живую охрану и наружное наблюдение на электронные браслеты на ногах и замки на всех помещениях, включая все секретные лабы и полигоны

- Ну правильно и сделали, нахера содержать роту твоих мухтаров-бездельников. И что дальше?

- Что дальше, что дальше…. Следаки нарыли, что Мосэнергосбыт отключил свет за неуплату, так как дура-бухгалтерша то ли с перепоя то ли с недоёбу счет в платежке перепутала, деньги ушли не туда и не вовремя. Свет отрубили, все замки и браслеты пооткрывались, и эта сволочь сбежала. Заодно забрав несколько замороженных рабочих образцов из морозильных камер, которые тоже открылись нараспашку.

На протяжении всей встречи холодный чекистский взгляд единственного немигающего глаза полковника секретной службы Папаньева пронизывал и обжигал Макара Васильевича настолько сильно, что у последнего начало жечь в жопе. Странно, подумал Макар Василич, взгляд-то холодный, а жопу жжот…. опасные люди, эти чекисты. Второй глаз у полковника был на месте, но веко над этим глазом постоянно дергалось вверх-вниз, вверх-вниз, и этот эффект, подобный самодельной цветомузыке из далёкого детства, придавал этой, и без того бредовой по своему содержанию истории полковника какой-то особенный драматизм.

Так Макар Васильевич Блудяев-Блудницкий, председатель передового колхоза в сто тридцать человеческих душ, двести коров, шестьсот овец и семнадцать единиц спецтехники в ста сорока километрах от столицы нашей многострадальной Родины, узнал от своего друга детства, что из секретного военного НИИ на территории бывшего Черкизовского рынка сбежал очередной учёный, прихватив с собой в виде опытных образцов результаты многолетних разработок, связанных с созданием нового вида оружия массового поражения, боевой саранчи, управляемой искусственным интеллектом. Не так давно, Верховный главнокомандующий на очередном международном форуме злорадно заявил, что Россия скоро испытает сверхмощное интеллектуальное оружие, которое не по силам даже замыслить научным центрам Пентагона, Китая и даже Туркменистана. Перепугав в очередной раз и без этого много раз напуганные цивилизованные страны.

Примерно раз в полгода Василич встречался с Папаньевым, чтобы угостить того своей фирменной самогонкой и копчёным салом из завидовского кабанчика, да послушать свежие байки из очень интересной и очень секретной работы своего друга детства. Баек он наслушался всяких, но такого……

- Черкизон ????

- Ну да….. Ты что, не знал, что его специально отжали у этого, как его, Тельмана, чтобы сделать там секретный НИИ где ученые будут с бактериями и вирусами баловаться, благо что там вьетнамцы себе вырыли подземный город с катакомбами, одну аж до Монголии прокопали. Во первых, очень удобно, тут же на этих узкоглазых, которых там как муравьёв наоставалось, вирусы испытывать, во-вторых всякие МИ-6, Моссад да Штази хрен догадаются что там под землёй. Серёга на какой-то пьянке пошутил, что неплохо бы на Черкизон запустить военных, шутка понравилась на самом верху, дело было сделано, ну а Серёга досрочно получил полковника, орден и большую плантацию конопли под Ереваном.

Несмотря на очень приземлённый, в полном смысле этого слова, род своих занятий, Макар Васильевич был интеллектуалом и эрудитом, и к тому же истинным патриотом России и идолопоклонником Ярила, древнеславянского Бога Солнца, весеннего плодородия и сексуальной мощи. Под его многолетним председательством, Торжокский филиал Псковско-Тверского Среднерусского Исторического клуба стал достаточно известным в соответствующих кругах институтом, и его самых способных следопытов даже приглашали на заседания российского парламента, посвященных фальсификации истории, теме, одно время очень популярной во внутриполитической повестке дня. На одном из таких закрытых исторических заседаний даже был принят законопроект об изменении Истории Древнего мира, в соответствии с которой исход всех известнейших битв прошлого определяли именно русские воины. Например, согласно изысканиям подопечных Блудяева-Блудницкого, в Третьей Пунической Войне (в решающей битве которой Карфаген был уничтожен и окончательно стёрт с карты мира как государство) победила вовсе не Римская империя, а Древняя Русь. Согласно летописям тех славных времен, именно русские штурмовые бригады, вооруженные наспех сделанными палицами да булавами, смогли сделать то, что в течении ста предыдущих лет было не по силам всяким модно одетым военачальникам вроде Марка Марцелла и Гая Теренция Варрона.

Зачастую, крепких деревенских парней с выбритыми, как у самураев бровями, ногами и подмышками, да намазанным для создания пущей паники берёзовым дёгтем сильные мира того привлекали в качестве наёмников для решения особо деликатных военно-политических задач их непростого времени, вместо слишком болтливых финикийцев и греков. Известен случай, когда дружина бойцов из Рязанского княжества, отмечая в древнегреческом баре очередную успешную диверсию, умудрилась навалять пиздюлей самому Зевсу и его адъютанту, которым в те времена числился Прометей, уже тогда заебавший всех своими тлеющими опилками в консервной банке. Бойцы просто были не в курсе, кем были те напомаженные пидары, отказывающиеся по-русски объяснить причину своего наглого и высокомерного поведения. Как это водится, русичи лупили зазнавшихся Богов и их телохранителей, а все остальные на том древнегреческом банкете молча сидели, уткнувшись носами в свои глиняные тарелки с фигами, оливками и жареной пшеницей, делая вид, что ничего особенного не происходит. Говорят, что парни настолько вошли в кураж, что на выходе из бара обоссали его двери и окна, а также всех коней на парковке, и больше никогда туда не возвращались. Разумеется, ту историю не предали огласке по вполне понятным причинам, и она не попала в учебники.

Благодаря своим военно-историческим изысканиям, Блудяев-Блудницкий был на приятельской ноге со многими федеральными чиновниками в военных мундирах, и те периодически приглашали его на закрытые ведомственные мероприятия, чтобы послушать его истории древности. После пары-тройки таких мероприятий банкетного формата ему стало понятно, что основной целью таких банкетов было потратить на запрещенные в России гастрономические ништяки и тридцатилетний Курвуазье остатки квартальных бюджетов военного ведомства, неизрасходованные на пушки, ракеты и гречневую кашу в больших жестяных банках. Но Макар, подавляя внутренние морально-этические протесты, от участия в таких банкетах никогда не отказывался, благо имел возможность в кулуарной обстановке убедиться в том, что «броня крепка, и танки наши быстры». И в тех же беседах убедиться и в том, что российское распиздяйство – самое непобедимое распиздяйство в мире.

Так что, возвращаясь к чекисту Папаньеву и сбежавшему ученому, ситуация на самом деле была очень тухлая и очень пугающая. Несмотря на браваду Папаньева на предмет быстрой поимки дезертира, кожно-жопные ощущения Макара говорили о том, что хрен власти его найдут, ведь уже третий сбежал за последние полгода, и все как в воду канули. Макар также слышал о том, что комендантом этой фермы адских тараканов оставили человека, далёкого как от оборонки, так и от инноваций, но как Отче наш знавшим каждый закоулок подземного города и в лицо каждого узкоглазого. Этот товарищ не очень понятного, но точно совсем не славянского происхождения, родился, по неподтвержденным слухам, в подвале одной из зюзинских хрущевок и с четырех лет работал там сначала дворником, а потом мастером по ремонту. Этот не то Аяз, не то Йелдыз, по старой черкизовской традиции, постоянно ёб в лаборатории предназначенных для опытов овец, их гормональный фон улетал в стратосферу и все эксперименты оказывались неудачными. Разумеется, учёные постоянно получали пиздюлей за свою хреновую работу, а их объяснениям никто не верил.

- Слушай, не пойму, так этот электронный браслет на ногах, он-то какого хрена отвалился, он же должен быть, этим, как его…. Во, автонономным, на батарейке!

- Да какая нахрен батарейка, это же Черкизовское изобретение, он обычным шнуром питания в розетку 220 вольт втыкался. Напряжение отрубили, он и открылся

На пути обратно, Макар в очередной раз задумался о том, что выражение эпохи позднего Леонида Ильича Брежнева – «марзам крепчал» - было как никогда актуально, но в тоже время слишком плоско и одномерно. Начало складываться ощущение, что в соответствии со свежими мировыми тендециями, штаммы маразма обрёли тот самый искусственный интеллект и вместе с ним способность мгновенно мутировать, проникая во все географии и сферы жизнедеятельности человека. Вот взять этих ученых, их начальника неславянских кровей, «новейшие» электронные браслеты…. С одной стороны, смешно, а с другой….ведь если учесть нанесенную сбежавшим ученым обиду, то тому, что они сделают человечеству в отметку, позавидуют все злодеи из произведений Яна Флеминга. Макар Васильевич поёжился от нехорошего предчувствия - если беглецов не найдут в ближайшее время, то не найдут вообще, и тогда пиши пропало всему Подмосковью, а то и всему Центральному Федеральному Округу.

Прошла неделя, Макар Васильевич внимательно следил за происходящем во времени и пространстве, уделяя особенное внимание поведению всех видов крупных насекомых, летающих, ползающих и плавающих в границах управляемой им территории. Люди, как обычно были угрюмы, кассиры в Пятёрочке и Магните с привычной им ловкостью продолжали наёбывать честных граждан, Интернет, радио и телевидение подозрительно молчали, а вот насекомые…. Макар Васильевич обратил внимание, что даже комары внезапно изменили свою военную тактику. Вначале они всей популяцией, как по команде комариного Бога, полностью отключили своё противное жужжание и стали нападать большими эскадрильями, а затем, собравшись и провисев несколько часов огромным серым облаком над крышей коровника, внезапно покинули периметр колхозного хозяйства. Все эти события, складывающиеся в достаточно тревожную картину, начали очень сильно беспокоить Макара Васильевича, медленно но верно высасывая присущие ему невозмутимость и хладнокровие.

И он не был одиноким в этом состоянии тревожности. Жанна Оксана, благоверная Васильича, не могла не заметить хмурый вид и растущую задумчивость у своего вечно веселого и жизнерадостного мужа. Развивало нехорошие предчувствия и то, что Макар уже несколько дней пропускал мимо внимания новый бульдозер JCB с мощным ножом спереди и ковшом сзади, который она, не дожидаясь его дня рождения, в виде искусно сделанной татуировки решила изобразить на своей очень круглой и красивой заднице. А рассказать любимой про грядущую саранчевую угрозу и лютую битву за Землю и Луну Макар не мог ни при каких обстоятельствах – это всё равно что… всё равно что признаться в многолетней любовной связи, хм….. со своей тёщей.

Дело в том, что Жанна Оксана очень не любила полковника Папаньева и считала его жутким сказочником. Она, если честно, вообще не верила в то, что он полковник госбезопасности, и искренне считала, что он работает приёмщиком в сети химчисток, и в те редкие дни, когда тому сдают в чистку заблёванный полковничий мундир, тот после чистки просто напяливает его и звонит Макару, чтобы таким хитрым образом выманить у того очередную флягу самогонки, вместе с ногой домашнего хамона из заповедного кабана. И если совсем честно, она вообще не верила в то, что есть ядерное оружие, космос и космонавты, инновационные центры и враги России по всему миру. Она верила в то, что могла съесть, выпить и пощупать – то есть грядки с луком и кабачками, свиньи и коровы, злющие комары в начале лета, да толстый хер Макара, вместе с большими яйцами. И поэтому рассказ истории с идиотами фээсбэшниками, опять просравшими очередного ученого с авоськой замороженной саранчи и потенциально означающей достаточно скорый Конец света, его недоверчивая благоверная восприняла бы как абсолютное издевательство над собой, что сулило Макару Васильевичу его молниеносный персональный Армагеддон, несущий неминуемую насильственную смерть от метровой кухонной скалки.

Вот такие печальные были дела. Засыпал Макар Васильевич в те дни очень долго и очень тягостно. Как-то в ночь с пятницы на субботу, стоило ему провалиться в очередной тяжёлый сон, как вновь, после столь долгого перерыва, ему приснилась Жопа. В этот раз она явилась в виде огромного, ровного, загорелого холма метрах в ста от колхозного автохозяйства, на опушке пшеничного поля. Макар крайне редко запоминал содержание своих сновидений в деталях, но развитие сюжета этого он помнил чуть ли не посекундно. С утра и до полудня, пока было ясное небо, Она спокойно дремала на солнышке своей прекрасной упругой массой, лишь слегка колыхаясь при сильных порывах ветра и изредка подрагивая хохломой своего целлюлита после атаки очередного слишком настырного слепня. Но ближе к полудню, стал подниматься сильный ветер, чистое небо очень быстро заволокло чёрными грозовыми тучами. После первого раската грома Жопа громко выдохнула какой-то странный стон отчаяния, и из неё вылетело огромное чёрное облако той смертоносной саранчи, которой Вождь в своём грозном выступлении так перепугал цивилизованный Запад. Облако взвилось вверх на высоту нескольких сот метров, там приняло форму то ли немыслимых размеров простыни, то ли одеяла, несколько секунд поколыхалось, словно знамя на ветру, и затем жутким чёрным смерчем обрушилось вниз на колхозное овечье стадо. Завороженный и охуевший, Макар Васильевич смотрел на то, как воронка торнадо начала жутким вихрем засасывать и поднимать в воздух одного за другим не менее охуевших животных, где-то в центре этой демонической тучи черкизовские инновации с леденящим кровь чавканьем и урчанием перемалывали добычу, выбрасывая во все стороны рога, копыта и комки овечьей шерсти. Закончив трапезу, облако издало звук, очень напоминающий сытную человеческую отрыжку, и вновь приняло форму огромного знамени, в этот раз с древком, воткнутым в пшеничное поле. Знамя так же колыхалось на ветру, а внутри, как в огромном адском диапроекторе, насекомые принялись формировать разные геометрические фигуры, постепенно их усложняя – круг, овал, ромб, квадрат, октагон… Загипнотизированный Блудяев-Блудницкий не отрываясь смотрел на этот немыслимый перформанс, до которого не додумались бы даже самые обколотые черти из Преисподней. Тем временем, быстро промотав все известные геометрические фигуры, жужжащие черти принялись рисовать портреты знаменитых полководцев прошлого. Когда на очередном слайде появился товарищ Сталин, он по какой-то непонятной причине был одет в форму штандартенфюрера СС, а на фуражке вместо свастики блестело надкусанное яблоко. Дойдя на последнем слайде до Лидера нации, насекомые, всё это время издающие то стрекотание, то ястребиное курлыканье, внезапно замолчали, а отблески далёких зарниц, инфернально пробивающиеся сквозь глаза на портрете содрогнули бы самого Сатану, да так, что он, трижды перекрестившись, досрочно сложил бы свои полномочия и не раздумывая отправился доживать свой век самым заурядным учителем в какую-нибудь Спецшколу для очень плохих девочек на окраине Мытищ.

Сверкнула молния, раздался очередной раскат грома, Жопа тут же неистово затряслась и затарахтела со звуком старого дизельного двигателя, а черкизовские демоны стремительно выстроились в боевые порядки, напоминающие многотысячную средневековую конницу, и неподвижно зависли в несколько эшелонов над колхозным полем, словно в ожидании приказа. Тот вскоре поступил из самых недр Жопы, сопровождаемый вонючим облаком густого чёрного дыма и в виде истошного вопля "Рота подъем!!!" голосом Бузовой, и полки небесной конницы со скоростью новейшей ракеты унеслись в северо-западном направлении в сторону эстонской границы, оставив в воздухе длинный белый след и приятный запах шашлыка из баранины. Вновь раздались раскаты грома и по крыше дома забарабанили крупные капли дождя. Макар Васильевич сильно вздрогнул во сне и не просыпаясь, перевернулся на правый бок, поближе к такому родному и тёплому бульдозеру.