После запуска бойлера и разгона «ценителей» крепленого потекла моя жизнь спокойно и тихо. Глобальные компании по воспитанию прекратились, а мелкие операции лишь добавляли некоторую перчинку в мирное существование. Если честно, я был горд, что нашел общий язык со всеми: от воробьев, которые постоянно тусовались за окном, до уборщицы Ивановны (мы ей даже благодарность писали, всем домом).
Кстати о гордости.
НАКА
Надо мной жила старушка, назовем её Петровна, а еще выше хозяева сдавали квартиру, которую затем приобрела семейная пара лет двадцати семи. Следуя давним традициям, жильцы дружелюбно и приветливо здоровались с неофитами нашей обители. Однако.
В глазах парня и девушки сквозило такое презрение ко всем, что через несколько дней желание здороваться исчезло, как зарплата «ценителя». Идёте – идите, уважаемые молодец Канцер и девица Канцериха, от вашего «здрасьте» не будет нам счастья.
Оказалось, парень работал на Очень Большом Заводе какой-то мелкой шишечкой. Но это там, а в доме:
- Я - начальник - отдела!
Говорилось всегда отчетливо, медленно, с расстановкой и чувством собственного достоинства.
- Завтра хотим провести субботник.
- Вы что, я – начальник отдела!
- Собираем подписи на…
- Еще чего, я – начальник отдела!
Уверен, вы встречали подобных кадров, больных хроническим понтитом. И не важно, что в штате числятся только стол, две табуретки и уборщица Зинаида Артемовна. Важен сам факт:
- Я - начальник - отдела!
Соответственно, царская чета была убеждена, что все вокруг, простите, в какашках, и лишь они в белых фраках с блёстками. А вообще, мы, плебеи, должны были радоваться тому, что исконно рабочий дом почтила своим присутствием благородная пара. Да пожалуйста. Как говорится, в каждом домике свои гномики.
Хотя однажды я не выдержал:
- Слушай, ясновельможный, если ты настолько крут, почему живёшь в пенатах для черни?
- Я – начальник отдела, - пискнул сэр Канцер и, схватив сэршу Канцериху, скрылся в подъезде.
Больше я их не трогал. Честно. Говорю же, и не думал. Правда, клянусь. Ладно, было. Но только раз. Самому стыдно.
Возвращаюсь как-то с работы, настроение преотличнейшее. Птички поют, солнышко светит, красота. Гляжу - у подъезда непривычно многолюдно. Бабули, другие соседи, двое пацанов лет десяти, парочка «ценителей» и собака (о ней позже). После традиционных «здрасьте» мне почему-то захотелось узнать:
- Царь с царицей дома?
- Час назад войти изволили, - с готовностью отозвалась Петровна, - а что?
Что-что. Пять минут переговоров, затем набрал на домофоне номер высокородных. Услышав брезгливое «кто там?»:
- Начальник отдела! – радостно закричали все, даже собака.
Потом, хихикая, мы разбежались. Поверьте, это надо было видеть. В общем, с новыми соседями было весело и классно.
Пока в один прекрасный момент Канцериха не заявила, что особе королевской крови следует проживать не в холопских покоях, а согласно положению! Посему супружеская пара затеяла грандиозный ремонт.
Да так активно, что из вытяжки в санузле посыпались камни. Добрых полчаса, чихая от пыли, я выгребал оттуда мелкий строительный мусор. Полведра с горсточкой!
- Маловато будет, - усмехнетесь вы.
- Сейчас добавлю, - яростно заколотила в дверь Петровна, - сынок, открой!
- Апчхи, здрасьте, что случилось, апчхи.
- Дышать не могу, из вентиляции пыль столбом, спаси, родимый!
Дедушка Ленин завещал помогать, поэтому я бегом поднялся к соседке, уже привычно зашел в санузел, и через полчаса ведро было полным.
- Николаевич, - Петровна мстительно похрустывала пальцами, - ты их накормишь ентим или как всегда – оригинально?
- Подумаю.
Несколько долгих минут я боролся с желанием нанять ставших родными «ценителей». За бутылку они такой хор Турецкого устроят, что Канцеры сбегут в подвал, тем более что место крысы Насти оставалось свободным.
- Твори добро на всей земле, твори добро другим во благо, - донёсся откуда-то шепелявый посвист Шуры.
- Это знак, - сверкнула мысль, - добрее надо быть, добрее.
И, схватив ведро, я решительно поднялся на третий этаж.
- Дзынь!
Слышу: подошел к двери. Глазок потемнел: смотрит.
- Дзынь!
Канцер терпеливо ждал, когда я уйду, я – когда он откроет.
- Дзынь! Дзынь! Дзынь-дзынь-дзынь! Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь! Дзынь-дзынь!
- Кто там? – не выдержал Великий Царь всея чего-то там, добавив, - я милицию вызову.
И тут меня переклинило:
- Козлятушки, ребятушки! Отопритеся, отворитеся! Ваша мама пришла, молочка принесла.
Почему Канцер открыл - загадка. Может, на самом деле обожал молоко, а может, по ночам с Канцерихой в козочку играли. Размышлять об этом было некогда, потому что дверь распахнулась, явив надменное чело:
- Чего тебе, смерд?
И тут меня переклинило второй раз:
- Не вели казнить, вели миловать, боярин. Пришел с вопросиком маленьким. Наку хочешь?
- Хочу, - ошарашено кивнул благородный муж.
- Тогда на-ка, - под этот возглас содержимое ведра со свистом и улюлюканьем залетело в квартиру, - возвращаю.
И пока Канцер пытался вычихать угрозы, я добавил:
- Засим позвольте откланяться, ваше сиятельство. Кстати, если вытяжка работать не будет, через неделю вставлю дымовую шашку. Соседи предупреждены, выходы заклеят. И тогда вы испытаете всю глубину моего неземного уважения и любви, уразумел, чучело?
- Апчхи.
- То-то же, - и, напевая «козлятушки, бравы ребяту-ушки», мы с ведром сбежали вниз.
Дальше ремонт протекал мягко, чисто и полушёпотом. В общем, прав Шура – добрее надо быть, добрее. Ведь еще в древних книгах сказано: «Возлюби соседа своего и возрадуйся, даже если он начальник отдела».
Кстати, о возлюби.
КОШАЧИЙ АККОМПАНЕМЕНТ
Долго думал, рассказывать об этом или нет. С одной стороны – тема довольно скользкая и может вызвать кучу возмущений и проклятий в мой адрес. С другой стороны, они сами виноваты. А, семь бед – один ответ. Итак.
Наш дом был старый, кирпичный, с малометражными квартирами и совмещенными санузлами. И если в комнате слышимость была относительно нормальной, то в тронном зале – шикарной. Я отлично слышал, что происходило у соседей, они – у меня. Поэтому делиться мнением о государственном устройстве и политической ситуации в стране там категорически не рекомендовалось, мало ли, враг не дремлет. А уж заниматься…
Но обо всем по порядку. Соседнюю квартиру хозяйка сдала двум студентам. Нормальные спокойные парни. Тихие, аккуратные, вежливые, культурные. Один с небольшой бородкой, другой всегда гладко выбрит. Почему обратил на это внимание? Сейчас узнаете.
Ночь. Сплю и вижу прекрасный сон о том, как исчезла просроченная дебиторка, в цеху наконец-то перестал истерично подпрыгивать компрессор и довольный глава районной администрации почему- то гладит меня по голове, приговаривая:
- Хозяин, хозяин, проснись! Да просыпайся же!
- Соня, отвали.
Это моя кошка, обычно дрыхнувшая без задних лап.
- Проснись, - кончик хвоста требовательно защекотал под носом.
- Ну что случилось, - чихнув, я с трудом открыл глаза.
- Послушай.
Из санузла доносилось приглушённое:
- А! А! А! Бу-бу-бу. А! А! А! Бу-бу-бу.
- Подумаешь, - я почесал кошку за ухом, - у соседей кто-то пригласил девушку, вот и …
- Никого они не приглашали, я бы знала.
- Соня, мне рано вставать, отстань, - с этими словами я повернулся на бок и унёсся на совещание к главе администрации.
Следующей ночью:
- А! А! А! Бу-бу-бу. А! А! А! Бу-бу-бу.
Блин! Голоса-то мужские!
- А я что говорила, - довольно вылизывалась Соня, - как думаешь, бородатый или бородатого?
- Ты о чем? - не сразу понял я.
- Хотя, - задумчиво продолжила кошка, - они и поменяться могут. Ладно, я пошла.
В ту ночь мне поспать не удалось. Я ржал, как ненормальный, уткнувшись в подушку. Почему? Потому! Вы бы уснули от такого:
- А! А! А! Бу-бу-бу. Мяв! А! А! А! Бу-бу-бу. Рмяяяяяяяяяяяяяяяяу. А! А! Мяв! Мяв!
Недоуменно-расстроенное «бу-бу-бу» и тишина.
На следующий день, точнее, ночь, процесс «А-Бу-Мяв» продолжился, при этом Соня еще и подвывала.
В общем, после нескольких неудачных абубушек парни съехали. Нет, я не ханжа, но… Вам что, мало места? Обязательно там, где все услышат? А если бы у меня был пёс?
- Вот-вот, - решительно закончила Соня, - и вообще, какие-то они слишком пугливые и нежные.
Кстати, о нежности.
СИГНАЛИЗАЦИЯ
Вежливое и уважительное отношение к старушкам иногда приносило самые неожиданные плоды. Как-то утром зазвонил мобильник.
- Алло.
- Андрюха, это Артём, привет, завтра буду в Минске. Закажи гостиницу!
- Дружище, сколько Лен, сколько Зин. Давай ко мне, какая гостиница. Как раз положены два отгула.
Тёмыч, сотрудник Большой и Страшной Организации, с немалыми звездами, был давним и хорошим другом. Познакомились мы еще в эпоху начала заката рассвета коммунизма, в далеком 89-м году, в городе Н. В ту пору я мечтал о погонах и был настроен штурмовать военный Вуз, Артём же грезил авиацией.
Но судьба распорядилась иначе. На момент описываемых событий один ловил нехороших дядей, которые занимались очень плохими делами, а другой пребывал в статусе замгендирпокомвопр на заводе. Кстати, сокращение не мое, так почему-то писала наша главбух. Ну да Бух с ней.
На следующий день, на вокзале, после радостной встречи, я протянул связку ключей:
- Тёмыч, меня вызвали, побудешь немного один. Еда в холодильнике. Кошку зовут Соня. Скажешь, что ты от меня. Если сама подойдет – можешь погладить, если нет, даже не вздумай: знакомый хирург в отпуске, помочь не сможет.
И, усадив друга в такси, я рванул на протокольное мероприятие под страшным названием «исполком».
Традиционно сделаю небольшое отступление. У бонстиков, т.е. чиновников, уровня района или города иногда наступают периоды бурной озабоченности. В эти критические дни голова болит у всех: от директора завода до сварщика. Куча бумаг, писем, поручений и распоряжений. Проводятся совещания, селекторы, летучки, пятиминутки, выездные заседания и прочая прочая. Грозные выступления, высокие слова, потрясание щечками. Оправдываться или что-то доказывать бесполезно.
Поясню на примере.
Совещание номер один по выполнению показателей. Бонстики:
- Не важно, что не платит Большой Завод, отгружай, потом разберемся, план горит!
Совещание номер два, через неделю, по задолженности. Бонстики (те же лица):
- Почему выросла дебиторка? Зачем отгрузил Большому Заводу? Подумаешь, мы приказали! Выговор, нет, два выговора. Нет, два выговора и лишение премии! И не надо смеяться!
А я и не смеялся. Просто как себя вести в таких случаях, меня очень давно научил один старый и мудрый еврей. Это было в 2003-м в Одессе. Почувствовав, что очень нужно, я обратился с невинным вопросом к гулявшему колоритному дедушке:
- Извините, не подскажете, где здесь туалет?
- А вам зачем?
Немного удивившись, я сделал вторую попытку:
- В принципе, могу сделать прямо на Дюка, но будет ли он рад?
- Ой, молодой человек, таки вировняйте дыхание. Тронная комната в ста метрах правее.
Вот так мы и познакомились. А потом еще долго сидели на скамейке, беседуя. Я откровенно наслаждался историями города в трактовке Зямы Моисеевича:
- Ви думаете, чем знаменит начальник Одесского (предприятия), шо ему таки поставили мемориальную доску? Из белого мрамора, прошу заметить. Он брал взятки среди бела дня, прямо в кабинете, и ни разу не был пойман. А вот…
- И если ви, молодой человек, станете большим начальником, о, я вижу потенциал, не спорьте. Так вот, не надо ругаться и оправдываться. Думайте о кукише и птичках.
- ?????
- Именно, - мягко улыбнулся Зяма Моисеевич, - когда вокруг вас, громко чирикая, запрыгают чижики, ви скрутите кукиш и держите его за спиной.
Дедушка был прав. Во-первых, бонстики на самом деле ведут себя как птички: попискивают, подпрыгивают, толкаются и верещат. Во-вторых, как оказалось, кукиш работает. Главное – не рассмеяться.
Но в тот день мне повезло – исполком отменили. Радостно выдохнув, я решил набрать друга, но мобильный зазвонил сам:
- Андрей Николаевич?
- Да.
- Лейтенант (вырезано цензурой). Скажите, вы кому-нибудь давали ключи от квартиры?
Ё….!
Через десять минут я уже выскакивал из такси, лихо тормознувшего у подъезда. Меня встречали: Петровна с подружками, лейтенант милиции с двумя сержантами и Тёмыч с разбитым носом.
Догадались? Вижу, что да. Пока мы на работе, старушки занимаются постоянным бдением. Вот и забдели, что незнакомый мужчина подбирает отмычки (Артём забыл, какой ключ от чего, и неторопливо примерялся). Одет прилично? А сейчас ворюги хитрые пошли! Сумка? Ну, так унести награбленное! Что делаем, бабоньки? Как что? За дело! Дальше несколько звонков в отдел и вуаля.
Вечером, сидя за рюмкой чая, друг сокрушался, морща опухший нос:
- Андрюх, вот первый раз побывал в шкуре подопечных. Расскажу нашим – не поверят.
Вы спросите, при чем тут нежность?
- Знаешь, - пожимая руку уже на вокзале, улыбался Тёмыч, - все-таки наши по другому работают, нежнее, и лицом об дверь не бьют. А твои бабульки молодцы, оперативно сработали, службу знают.
Совместный блог Андрея Авдея и Павла Гушинца (Доктор Лобанов) на Яндексе
Оценили 24 человека
44 кармы