В зале для посещений Дмитрий сбавил шаг. Виной тому была фигура врача в белоснежном халате, известной во всём медицинском комплексе как «твой последний доктор». То была женщина старше среднего возраста, со строгим лицом, высокого роста и положения.
Она, белым ангелом в длинном халате антисептической хромоткани, стояла с родственницей одного из пациентов возле электронного табло с информацией о пациентах и медицинском персонале. Доктор что-то вкрадчиво говорила и указывала на длинный список пациентов.
Голос «последнего доктора» был по настоящему печален. И Дмитрий знал, что эта женщина действительно печалиться о каждом своём, вылеченном, но безнадёжно нищем пациенте. Ровно как и о всех прочих, сложных в лечении и безнадёжных в средствах оплаты, коих постоянно назначали ей в пациенты. И она, имея возможности для отказа, перевода на другое место работы, с той же постоянностью брала несчастных тяжелобольных под своё крыло.
Агломерация стабильно и безостановочно, во всёнарастающих количествах выплёвывала всё новых и новых своих жертв. А оставшись без очередного навсегда выбывшего человека, этот бездумный, стальной и бетонный муравейник, поглощал новых, пришлых и местнорождённых. НейроСПИД, смертельные инфекции, рак, диабет, MeVid49 и его местный аналог Чувид, поражение органов дыхания, врождённая слепота, участившиеся случаи болезней головного мозга и психики… и многие другие болезни, о которых в начале 21-го века даже и не слыхивали. Это было то, что подвергалось фиксации медицинскими приборами. К чему были применимы измерения научными методами. Однако, никто и никаким прибором не мог измерить всенаростающую атомизацию общества, или определить степень возрастающего одиночество в агломерациях по всему миру. Никто не в состоянии был отфиксировать то огромное количество эгоизма и наплевательства в таком обществе. Никто и ничем не обнаруживал эту засасывающую, болотную скуку жизни, что трясиной заполняла головы практически всех граждан страны, заставляя их лишь потреблять. Потреблять глазами, желудком, ушами, обонянием, руками и половыми органами... И всё это, лишь бы сбежать от царящей в мозгах скуки жизни. всё это было оборотной стороной «цивилизации агломераций».
И уже слишком многие были уверенны в том, что это единственная её сторона.
Риммы он не нашёл, но сумка девушки всё ещё находилась в сестринской комнате. Беспардонно завалившись в неё, он демонстративно положил коробку конфет на сумку, постаравшись выставить свои поэтические восхваления понаглядней. Такое, ей конечно будет очень лестно и возможно даже она не станет сердиться на то, что Димка так нагло и смело, промаркировал свою благодарность. Ведь увидь «такое» старшая сестра или кто из врачей…
«А вообще, Римка отличная девчонка». – Думал он, возвращаясь в палату. – «Красивая, умная и ответственная. И наверно умеет любить и работать. Но каким она будет партнёром по жизни? Не случится ли то, что происходит со всеми, кто связывает свою жизнь с женщиной? Не вышвырнет ли она его из собственной «лубяной избушки»? Не позвонит ли в «Охранный орден»? Не вызовет ли спецбригаду приставов из министерства РАПС»?
И эти вопросы ежедневно задавали по всем агломерациям мира миллиарды тех, кого угораздило родиться, и принадлежать к мужскому роду. Нигде в агломерациях мира больше не заключали официальных браков. Свобода победила рабские узы и бракосочетания и семьи и венчания. Свободные люди жили свободно, и свободно меняли свою жизнь и партнёров по жизни. Но если женщина обрела свободу от мужа, хозяина, Бога и дома, то мужчина получил госпожу, судебный защитный ордер, и Психокоррекционный лагерь.
Свобода и лёгкость в отношениях, довлела над ответственностью и постоянством. Зачем серьёзные отношения, если можно просто встречаться? Так, как это делают абсолютное большинство людей цивилизационного мира агломераций. Главное, это чтоб любые действия со стороны мужчины были официально одобрены его партнёршей, и заверены её адвокатом.
Войдя в свою роскошную по местным меркам палату, Дмитрий обнаружил заправленную в «струнку» кровать своего соседа. К сожалению, его самого уже не было. В этот момент, Дима пожалел о времени, проведённом в интиме с девушкой. На его собственной кровати, заправленной «наспех», лежала книга с листом бумаги, скрывающим её обложку. Парень подошёл и взял листок в руки.
«Здравствуй Дима.
Не печалься о том, что мы не простились. Жизнь у тебя лишь начинается, а мир велик. На твоём пути будут и иные, более интересные встречи. Возможно, мы ещё свидимся. Прошу тебя только о том, что уже говорил не раз – не переставай читать. Особенно литературу, убранную из всех официальных списков. Ту литературу, которую читали все люди нашей страны в середине 20-го века.
Помни! Книги, это свобода. Это возможность свободно мыслить и принимать самостоятельно решение. Книги, это воля выбора и новая степень твоего существования. И никогда не давай своему мозгу бездельничать. Потому как безделье, это питательная среда для зарождения потребительства. А потребительство, есть смерть души. Всегда помни об этом.
Эта книга, тебе мой подарок. Ты много рассказывал о своих девушках и о своих идеалах. В этой книге соединено и то и другое. Бери, Димыс, она твоя».
Номер телефона и красивая, размашистая роспись оканчивала краткую записку.
Димка протянул руку, и в его пальцах оказалась старинная, пахнувшая библиотекой и временем, небольшая книга. Обмахрившиеся края, потёртая корочка, пожелтевшие листы, посеревший картон, Но всё ещё чёткие ряды букв выходящего из обихода алфавита. На форзаце печать старинной разрушенной библиотеке в уже не существующем городе древней России.
«В порту». Лев Толстой.
Он успел прочесть только название и автора, когда в палату вошла Римма. В руке у неё был рабочий планшет, а в глазах искрилась довольная благодарность. Она бросила Димке быстрый, но очень многозначительный взгляд и подошла к окну.
- Странный старик... – задумчиво сказала Римма, высматривая кого-то внизу. – Говорит так, Буд-то из прошлого.
Парень, держа в руках книгу с запиской, подошёл к подоконнику.
- Он и есть из прошлого. – Дима встал вплотную к девушке. – Любит читать книги и писать рукой. Он академик. Доктор филологии. Был… пока не закрыли университет.
- А что это он тебя Димысом назвал? – Римма быстрым взглядом прошлась по записке и проигнорировала очень уж близкое соседство с парнем.
- Меня так в сети зовут. – ответил Дима, положив свою ладонь на бедро медсестры.
Та лишь скосила свой восточный взгляд, но стерпела нахала. И встав на цыпочки, выглянула подальше в окно.
- Как его внучка-то уважает. – удивилась она, наблюдая за площадкой внизу. – Он самый счастливый старик из всех тех, кто перебывал за всё моё время работы здесь.
- Отчего ты взяла, что это родственница? – удивился Дмитрий, уже и сам выглядывая в окно. – Может его студентка?
Там, с краю площадки, стоял потрёпанный временем, большой, чёрный внедорожник, а совсем юная и подтянутая девушка, приоткрыв водительскую дверцу, дожидалась старика. Она пускала солнечных зайчиков в окно корпуса напротив, где как раз молодые медсестрички проветривали помещение. Однако, завидев выходившего из дверей Владимира Васильевича, она бросила это дело, открыла писклявым сигналом брелка багажный замок, и подбежала к бывшему узнику шприцов и капельниц. Пока девушка убирала в багажник сумку, Владимир Васильевич, прежде чем опуститься в кресло второго ряда, нашёл глазами Димку и махнул тому рукой.
- Это не его студентка. – уверенно сказала Римма, наблюдая как молодая красавица легко и уверенно уводит тяжёлую машину из зоны их видимости. – И не подчинённая ему.
- Нууу… Тебе конечно виднее… - задумчиво сказал он, осматривая изгиб девичьей спины. – А вот я бы хотел иметь тебя… в подчинённых.
Дима слегка провёл подушечками пальцев по оголившейся пояснице девушки. Римма с видимым наслаждением прочувствовала движение его руки вниз, к самому последнему позвонку, и лишь после этого отреагировала. Она опустилась на ступни, отвернулась от окна и демонстративно убрала его руку.
- Болтун ты Аршинин. – Римма поправила выбившуюся блузку и собралась на выход, но приостановилась на пороге палаты. – Тебя выписывают. Во вторник. Будь готов и не болей больше… Димыс.
Выйдя с медперсоналом из здания клиники, Димыс окутался приятной, ещё прохладной атмосферой утреннего полиса. Он вдохнул извечный агломерационный смог, и инсталлировал на мочку уха, чёрную точку клипсы наушника костной проводимости. Откинул лацкан расписанной в ручную рубахи, и активировал смартком. На утреннем солнце, уверенно-стальной надёжностью и высоко-стильным дизайнерским исполнением, тускло блеснул двухромный металл. Дорогого вида гаджет, находился на стальной змейки широкого и сегментированного браслета, свернувшегося вокруг его запястья. Выйдя в меню гаджета, Дмитрий перевёл его в «full-smart» режим.
Активировав смартком, он вновь включился в суету уличного движения, форсмажёр обстоятельств, дедлайн встреч и вечный цейтнот пребывания человека в огромном, семи миллионном полисе. Вообщем, вновь включился в жизнь. Тонкие и сверхчувствительные аппараты автономного медицинского лечения, были сильно склонны к зависаниям и сбоям, поэтому, пользоваться смартами разрешалось только в определённых местах клиники. Хотя, многие пациенты, из числа коих был и Дмитрий, с радостью выключали свои гаджеты и сами выключались из суматохи и сутолоки внешней жизни.
Сегменты браслета, представлявшие собой аккумуляторные элементы питания, порадовали владельца полным зарядом. Небольшой экран смарта показал значки рабочего окна. Димка вытащил из полости в браслете тончайшую контактную линзу, и осторожно одел её. Тут же, по-над красивой, но крепкой, для его двадцати двух летнего возраста, длинной ладони Дмитрия, высветился яркий и объёмный, голографический экран. Его начало исходило из самого браслета и оканчивалось частенько знакомыми с ударами, костяшками пальцев. Он сунул подмышку потёртую барсетку жутко оригинального вида, и не сбиваясь с шага, принялся вызывать такси.
Экран на тыльной стороне ладони он держал перед собой, у груди. Шевеля в воздухе пальцами руки со смартом на запястье, Дмитрий подобно записному дирижёру, быстро и чётко, ничего не касаясь, передвигал объёмную стрелку на трёхмерном, постоянно меняющимся экране. Стрелка слушалась летающих пальцев, фиксируя их перемещение в пространстве. Голограммы сменялись, значки активировали программы, пиктограмки открывали файлы и приложения.
Одно такое царапающее воздух движение указательным пальцем, запустило висящая на главной страничке экрана приложение с ярлычком машинки на фоне чёрно-жёлтых шашечек.
Компания «Bomber» благодарит вас за пользование нашими услугами. Такси «Bomber» - наши такси лучшие!» - мелькнули красочным объёмом буквы.
- Потому что единственные. – вслух дополнил Дмитрий, закончив оформлять заказ.
Тотальная монополия рынка такси во всех агломерациях планеты - это была реальность современного капиталистического мира. Нормой это было и для той страны, что теперь называлось Либеросией.
Покинув территорию больничного комплекса, Димыс вышел в больничный парк и пошёл к стоянке, искать вызванное такси. Над входом в парк, его встретила «первая ласточка» грядущего праздника – огромный лазерный билборд с надписью: «С праздником, свободный Чубайск!»
Утро было превосходно. Ещё пасмурным вечером прошлого дня, день обещал быть дождливым и противным. Однако, находившийся над полисом погодный дирижабль повесил в атмосфере несколько химических линз и отклонил грозовой фронт в сторону. А выгнанные в небо над полисом «небесные дворники» разогнали тучи, вымели до голубизны всё небо и отчистили воздушный простор от городского смога, дыма и копоти заводских труб. Конечно, все эти меры, гарантированно зальют близлежайшие от полиса территории незапланированным дождём… но разве в Чубайске это кого нибудь волновало? Веть уже завтра, сразу по схождения на мир вечерних сумерек, наступит главное событие полиса и его жителей. И всё вокруг уже кричало о сём.
С крыши небоскрёба, прямо по его торцу вниз, свисало и красиво колыхалось словно под упругими волнами свежего ветра, огромнейшее голографическое полотнище федерального флага. Триколор полностью презирал лёгкий бриз, что вяло плутал в великих каньонах и грандиозных ущельях стеклобетонного полиса. Огромный, уже не голографический, а пластиковый, объёмный герб агломерации Чубайск, медленно и вальяжно поворачивался вокруг своей оси на крыше высотного офисного здания. Герб разливал волны гимна агломерации.
Обтекаемые вагоны стрингвея, вытягивались и расплывались в стремительном движении. Вдоль стальных тел этих небесно-голубых капель, колыхались широкие, поздравительные полотнища голографических лент.
Даже жители полиса, разодетыми в одежды сводящее с ума множеством цветов и стилей, деловыми и суматошными муравьями заполнившие тротуары и мостовые, были праздничны своим настроением и нарядны чувствами. Это был район среднего класса и высокооплачевыемых специалистов, поэтому, и люди, и окружающая их архитектура, соответствовали друг другу. Люди среднего возраста, молодёжь и дети… и не частые теперь старики. И все они, за очень редким исключением, «паслись» в своих гаджетах. Люди побогаче – пользовали голографические панели, проецируемые со всевозможных устройств. Ну а кто победнее – «возюкали» пальцами по расцвеченным всеми кислотными цветами радуги, разноформенным панелям электронных планшетов. Даже влюблённые парочки, тискающие друг друга, делали это лишь одной рукой, отпустив другую в свободное плавание по волнам Seti.
То там, то здесь, мелькали люди с массивными, сплошными по глазам и переходящие на уши, очками изменённой реальности. На каждом из них, виднелся голознак – зелёное яблоко, откушенное с двух сторон. «Огрызок». Это было второе пришествие в мир знаменитой прежде «яблочной компании», после длительного прозябание на десятых позициях во всех рейтингах, она резко и неожиданно вновь набрала популярность и ворвалась на рынок возглавляя топ лучших. Несколько молодых обладателей таких очков, бегали друг за другом вокруг статуи роющегося в мусорном бачке человека, и с самым придурковатым видом размахивали руками.
Весь полис купался в солнечных лучах. Погода регулировалась над агломерацией синоптическими стратостатами круглые сутки в режиме online. Теперь же, в честь праздника, атмосфера над гигантским городом, была почищена от смога ещё и какой-то химией. В лучах позднего утра и украшенный разнаряженными жителями, он показался Димке на редкость красивым. Конечно, это не значило, что весь Чубайск был таким презентабельным. Были у него и такие места и окрестности, где царил «Гарлем» и процветал «Детройт» в самых худших их видах. Но чтоб не нарушать целостность своего организма, Димка там предпочитал не бывать, и дабы не смущать прекраснодушие мыслей, он старался о них и не вспоминать. Дмитрий Аршинин был молод, весел, великодушен и любвеобилен. Он имел в этой жизни почти всё, чтоб быть счастливым. Он имел практически все свободы этого мира. Красота облика давала ему свободу выбора противоположного пола. Квартира в сто квадратов освобождала его от стеснения в быту. Особенности организма давали ему неограниченную свободу развития в своём увлечении. Особые профессиональные качества позволяли ему самому выбирать из множества предложений вакансий. А уже выбранная им интересная работа, предоставляла в его распоряжение свободный график посещения. Зарплата же, вместе с побочными шабашками, бросала в его свободное распоряжение неплохие денежные суммы. Единственным пятном на небосводе его жизни, было чёрное пятно здоровья… но разве могло оно оттенять всю яркость Димкиной жизни.
Чёрные пятна тени, от проносящихся над головами горожан, вагонов стрингвея, мелькали то там, то здесь. Небесные струны пели под сталью колёс всегда знакомую, но ныне оттенённую праздником, тонкую песнь натяжения. Высотки небоскрёбов и Н-образные арки станин держали над агломерацией целую паутину путей поднебесья и воздушных дорог. Эти футуристические технологии, заменившие тоннели прежних метро, стали нежданным прорывом в новый, пять с половиной, технологический уклад. Увы, но такой долгожданный, шестой уровень уклада, так и остался недостигнут, даже, несмотря на «небесные струны» Юницкого.
Stringway – изобретение белорусского учёного, дал ещё один шанс планете, но потонувший в пучинах политики, не смог спасти её. Как и обещал создатель стрингвея, его тонкая, но мощная, высотой с небоскрёб, сложнейшие конструкции струнно-рельсовых станин, за эти годы уверенно и с достоинством выдержала практически все испытания. Ни изощрённейшие теракты, ни ужесточившиеся природные явления, ни участившиеся на планете техногенные катаклизмы…, ни людскую глупость, называемую человеческим фактором, ни даже экономические войны, что организовывали ей конкуренты… ничего не брало струнную систему. Единственно от чего она не была застрахована, так это от политического кретинизма Либероссии. Изменение территориального каркаса расселения страны, привело к катастрофическому сжатию линий струнных технологий. Дюжина агломераций и ещё дюжина иных, важных точек на карте России – это всё, что осталось на по прежнему огромной территории страны, от более чем тысячи городов прошлого.
Наслаждаясь праздничным видом полиса и собственным настроением молодости, Дмитрий прогулялся по исходящему из больничного парка, недавно отхваченному от проезжей части, пешеходному арбату. В связи с появлением струнного транспорта, таких улиц становилось с каждым разом всё больше и больше.
Словарь:
Технология Bone Conduction – технология костной проводимости звука.
Начало здесь Продолжение следует…
Уважаемые читатели, по нижеследующим ссылкам, вы можете задать вопрос автору, оставить отзыв на прочитанное, а также, ещё больше познакомиться с миром АгломерАд:
https://vk.com/aglomerad
https://cont.ws/jr/aglomerad
Оценили 0 человек
0 кармы