Димка, выйдя на «храмовую» площадь, нашёл её как и уговаривались, у здоровенного бутика с церковными товарами. За стеклянными дверями, под массивной вывеской, меж голографических икон и всевозможных бытовых и электронных товаров с символикой Христианской церкви, напротив скучающей женщины в платке за прилавком, стояла девушка. Стройная талией, невысокая в росте, крепкая телом, не обделённая женскими формами и с сердитым выражением на красивом и ярком, с мелкими чертами, резном личике. Девушка что-то рассерженно выговаривала продавцу.
Дима тихо подошёл и улыбаясь, осторожно взял деву за талию. Она вздрогнула, и тогда он нежно поцеловал её в щёку.
- Прекрати ругаться, Алиска. Разве «десять заповедей» успели переписать?
Девушка оглянулась на подошедшего и взор её смягчился.
- Глянь чего они торгуют, Дим! – уже тише, но всё ещё с гневливыми нотками в голосе сказала она, указывая на нечто на витрине.
Димка перевёл взгляд и под толщей стекла, меж экспозиции «древней» этники с матрёшками, рушниками, балалайками и стеллажами с дорогими клинками под славянский стиль, увидел богатую россыпь нательных крестиков и распятий для всех классов потребителей. Его цепкий взгляд стрелка выхватил среди них то, что так сильно задело сердце девушки. Многие из представленных символов веры, с «грехом пополам» имея разрешённый церковным уставом вид, по-сути являлись ПИСО «Свистули»… если не сказать похабнее. Электронный чип с памятью и контактные элементы, да та самая трубочка-свистка, для коннекта с некоторыми устарелыми разъёмами на государственных системах… украшенная Богом распятым.
- Нууу… Хм! – постарался выразить неудовольствие Димка.
Он конечно понимал весь тот гнев и то возмущение, что испытывала Алиса и даже был полностью солидарен с ней. Однако «пламенем негодования» не вспыхнул. Димка прекрасно понимал, что он, живущий в этом «агломерАду», как называли полис вне прутьев его клетки, уже сильно «замылил глаз» и приобрёл индифирентность ко всем подобным, встречающимся на каждом шагу, проявлениям постмодерна. Но вот девушка, родная его сестра, Алиса, проживающая вне полиса, в том месте, что называется поры агломерации, видела во всём происходящем присутствие ада на земле.
- Ты знаешь, где ваши девахи носят свои «свистули»? – не получив от брата желаемой реакции, Алиса решила уточнить.
- Знаю. – улыбнулся Димка, вспомнив одну из своих давних подружек, и то место, к коему на колечко она цепляла свой персональный идентификатор.
Брат глянул на большое объявление, прикреплённое к Православной лавке: «Церкви требуется дизайнер», и постарался отвлечь сестру.
– Идём, а то ты здесь ещё какую ересь отыщешь…
Обняв сестру за плечи и подхватив её военный «сидор», Дима повёл её из бутика, направляясь в ближайшее на этаже кафе. Ей, взращенной в девственно чистом от пороков и грехов всего современного, или как он сам себя величал – цивилизованного мира, Алисе было трудно само пребывание в этом агломераде. Даром что оконченная ею военно-медицинская академия была окончена на отлично и именно в подобном полисе. Встречи же её с агломерадской, «золотой церковью», невозвратно далеко отошедшей от той, которую презрительно именовали «деревянной церковью», могла закончиться небольшим религиозным бунтом. Пламя её души и жар сердца, которые помогли Алисе получить профессию полевого хирурга, и которые закалили её во время практики в боевых условиях «дикого лагеря»… всё то, что помогало ей выживать за пределами «цивилизации», в стенах полиса, совершенно мешало ей жить.
- Как доехала? – спросил брат сестру, проводя её через плотную группу подростков третьего пола.
Ангелогины – молодые, женоподобные и остроухие особи, все с длинными «гривами волос, в светлых одеждах модного кроя, с интересом разглядывали в витрине два однозарядных дуэльных пистолета. На красивой их упаковки, с рекламным слоганом:
«Что ты не шут,
Докажет shoot»,
Были изображены два человека целящиеся друг в друга. Хоть оба персонажа оформления коробки были сильно искажены гротеском и юмором, в них можно было узнать Пушкина и Лермонтова. Первый, в цилиндре, с тростью и баками на лице… и второй, в солдатской шинели и кавказской папахе. Из дул мушкетов обоих торчали комичные флажки с надписями «пифф» у одного и «пафф» у другого. В самом низу виднелась более крупная и предостерегающая цифра +14 и мелкая подпись «Корпорация Клок не несёт ответственности перед законом за неинструкционное использование данного продукта».
Дима не знал точное содержание инструкции внутри упаковки, но знал, что дуэли с некоторых пор попадали под действие закон «О свободе личности» и были причислены к одному из способов добровольного ухода из жизни. Цивилизация агломераций постоянно расширяла свободы выбора личности. И тело, признанное первейшей частной собственностью человека, имело полное право делать с собой всё, что только захочет. Главное, чтоб это было добровольно и электронно заверено согласием самой личности.
- Как обычно. – пожала плечиком Алиса, вновь нахмурив брови на пистолеты – было видно, что о новом законе о легализации дуэлей она уже знает. – Отец до агрокомплекса довёз, а оттуда автобусом с «забодайковскими» бабами до таможенного портала добралась. Обратно также поеду.
Выйдя на одну из улиц ТРК, Алиса наконец-то поцеловала брата, укорила его в том, что вот уже три месяца он не приезжает в родной дом и покритиковав его «павлинью» рубаху, окончательно успокоилась. Она скинула лёгкую курточку и продемонстрировала под белизной плотной футболки всему «скотному двору» своё точёное, развитое тело. Скотный двор ответил ей на это голодными глазами посетителей и свистом автоуборщика проползшего мимо. Ноги Алисы, как и всегда в редких поездках в агломерацию, были одеты в лёгкие трекинговые ботинки, многокарманные штаны городского патруля, а узкую талию обхватывал широкий армейский ремень со звездой на бляхе. Всё это обмундирование являлось подарениями от семьи: военные боты «ссудил» Алиске отец из старых своих армейских запасов, патрульной формой всю семью одевал старший брат Владимир, приталенная футболка с красивым рисунком огненной кобылицы – мастерство матери, а кожаный ремень древней работы советских фабрик был подарен самим Дмитрием, младшим в семье сыном. Один из карманов рельефно облегавший при ходьбе крепкое девичье бедро, таил в своих недрах нечто стальное, холодное, опасное.
«Казачка!» - восхищённо, уже в который раз, подумал Дима, глядя со стороны на эту среднего роста, несмотря ни на что белокожую, но гордую и сильную девчину. – «Истинная казачка. Вся в отца! Терпелива и добра, но споро схватывается огнём и также быстро остывает. Абсолютно упёртая! Но никогда не бывает холодна. Ни сердцем, ни духом, ни мыслью. Душой же… сущая девчёнка.»
- А ты вот, прекрасно выглядишь. – похвалил Димка природную красоту девы. – Если бы тебе стать цветком, то весь мир бы погиб.
- Это почему? – нахмурила бровь Алиса.
- Потому, что восхитительные цветы никто бы не смел сорвать. И тогда, заполнив собою весь земной шар, цветы «Алисины глазки», вытеснили бы отовсюду всех людей и животных. Оставив лишь на нашей планете только бабочек, пчёл да колибри… - Димка отодвинул плетёную сталь стула и с серьёзным видом процитировал: -
Ни колибри, ни лилия слёз не прольёт,
Если сгинет с Земли человеческий род
И Алисины глазки встретят новый рассвет
Не заметив, что нас уже нет.»
- Болтун. – привычно откомментировала ухаживания девушка, присаживаясь на подаваемый ей стул. – Болтун, а поди всё ещё один.
- Да где же мне найти такую красивую как ты! – продолжал восхищаться парень. – Такие цветы в полисах не растут. Да и что в твоём понимании «один»?
- Одииин… - уверенно протянула девушка и хитро сощуривши свои яркие и живые глаза, подколола брата: - А где ты их всё это время брал? Целый цветник уж насобирал.
- Завяли… - отмахнулся Димка, вновь вспомнив сегодняшнюю наяду на песке и спешно поменял тему. – Как там наши?
- Хорошо. – Алиса тоже отвлеклась от предыдущего разговора, водя пальчиком по большому интерактивному меню, что «домиком» двух экранов стояли посреди стола. – Отец не хотел пущать – говорил, пускай эти охломоны сами приезжают, а разврат этот и по Сети посмотреть можно. А мама поцеловать просила. Скучает она. Дед от тебя всё каких-то «шершней» трясёт. Бабушка Владимира во сне часто видит и каждый день названивает ему…
- А ты? – хитро перебил Дима. – Ты как? Всё на дивишниках вечеряешь?
- Ндааа… - выдохнула Алиса делая заказ по планшету. – Видимо это у нас семейное. Кстати, ты с Владимиром разговаривал? Он мне на звонки не отвечает.
- Володька уже в полисе. - кивнул Дима, в свою очередь выбирая из меню. – Ему сейчас не дозвонишься, их на «местность» вывезли - болтать некогда. По крайней мере, в прошлый раз он так сказал.
- Ты уже знаешь куда его поставят?
- Нет. – Дмитрий щёлкнул ногтем по браслету коммуникатора. – Но как только он скинет мне своё местоположение, так и мы с тобой будем выдвигаться.
-Ну, тогда давай попробуем отравиться вашими химикалиями. – Алиса откинулась на спинку стула и приятно улыбнулась. При этом, небольшие ямочки на её румяных щёках проявились отчётливее. – Что вкушает цивилизованное общество?
Глядя на сестру, Димка залюбовался. Алискину внешность нельзя было назвать хорошенькой, но можно было смело назвать красивой. Однако, красота её считалась в агломерациях дикой, природной, лесной. Не модной. В полисе же, всегда была мода не только на вещи, но и на красоту самого человеческого тела. Облик коего, под влиянием накатывающихся с Запада волн стиля, периодически менялся в зависимости от размеров банковского счёта и готовности хирургически себя изменять. Также, мода сильно разнилась для всех классов потребителей. Но Алиса, была вне моды. У неё был какой-то, строгий, классический… казачий стиль. Сестра была горда, упряма… «упёрта», достаточно своенравна, но добра, милостива, жалостлива и безмерно любопытна. Собственно, именно её любопытство порой и затягивало её в иные неприятности, в числе коих был ближайший гигалополис. И что бы ни случилось, все вышеназванные черты её характера, чётко выраженные в волевом, с красиво выделяющейся ямочкой подбородке, завсегда возвращали её обратно домой. Это была сильная, сформировавшаяся, цельная личность. Сформировавшаяся то ли в булатный, кованый клинок, то ли в изящный и узорный, серебряный, Православный крест. И этот особый образ её мыслей, её «широкоугольный» взгляд на мир, та среда её сформировавшая и казачий уклад её воспитавший, являлись непоколебимой гарантией того, что ни крест, ни клинок, не смогут ужиться в клетке агломерАда.
Алиса, и люди ей подобные, ни в какие потребительские классы не входили. Лишь жители дюжины агломераций, да пятнадцати городских автономий, могли иметь принадлежность к тому или иному общественному сословию. Только они имели все гарантии и блага, прописанные в законе. Только для них существовала конституция. Прочие же обитатели либероссией, никакому исчислению, фиксации и тем более деления на классы, не принадлежали. Для них конституция и законы были писаны свои собственные. Гораздо проще и значительно жестче. Люди, выживающие в пространствах всё ещё огромной страны, вне её цивилизационных субъектах, спрятавшиеся от государства или выкинутые им, назывались автопоселенцы… или проще говоря, Апатриды. А то место, где они обитали – агломерационными порами. Все они проживали на территории страны, но не являлись её гражданами. И только это могло им быть гарантировано государством Либеросия. Пренебрежительное название таким людям было варвары или архосы.
Брат и сестра по очереди приложили свои ладони к встроенному в столешницу квадрату дезинфекционной панели, дождались девочку с небольшой Джомолунгмой маленьких тарелочек и принялись за еду. Наблюдая, как Алиса пробует маленькую порцию первого, мясного блюда, Димыс попивая кофе и лишь бросая редкие взгляды на свой коммуникатор, вызвал план «Гостиного двора», нашёл цветочный отдел и пробежавши по ассортименту, сделал заказ. Коммуникатор лихо и весело «высвистал» сумму к оплате.
- Домой проедешь? – спросил он у жующей сестры.
- Ммм. – помотала она головой и прожевавши пояснила: - Не, непоеду. Меня Вита слёзно просила к ней заехать. У неё переночую. А потом, если ты наймёшь бульдозер для разгребания той свалки, что ты устроил в квартире, я так уж и быть, переночую дома.
- У меня чистота! – запротестовал Димка. – Да я то и дома почти не бываю!
- Во-во… и я о том же. – кивнула девушка. – Пылищу разгреби.
Собственно спорить Димке было не о чем. Квартира Аршининых в агломерации, в которой и проживал младший из её членов, не сильно страдала от генеральных уборок. И покаянно вздохнув, Дима придвинул к себе тарелку с кусками мяса, принялся за него.
Принесли букет белых лилий. Молодое нечто, улыбнувшись Димке и не обратив внимание на Алису, протянуло ему цветы. Этот последний факт давал робкую надежду на то, что существо всё же считала себя девушкой. Дима, приняв из холёных рук ароматный, хрустящий упаковкой свёрток, поскорее отпустил посыльного и припав на одно колено, вручил букет сестре. Алиса улыбнулась и «засунув» свой красивый, маленький словно у голубки-чаечки носик в каждый из бутонов, положила цветы на стол.
- Спасибо тебе, Дим. – поблагодарила она брата. – Но больше не траться. Отец бы не одобрил.
- А, ерунда. – отмахнулся Димыс. – Что я, не работаю что ли? Могу себе позволить.
- Лучше бы ты так учился, как работаешь. – нравоучительно заявила девушка. – «Гнёшь осину» на какого-то буржуя, а о семье не думаешь. Живёшь- «не ружья, не знамени».
- У меня есть ружьё! И не одно. – попытался отшутиться Димка, имея в виду своё серьёзное занятие пневматическим оружием. – И по семье… я в процессе создания.
Подобные упрёки он выслушивал от сестры и родителей хоть и не часто, но стабильно.
- Что-то подзатянулся процесс, прям как начальный этап накопления капитала в стране. – старшая сестра продолжала выговаривать. – В этом твоём процессе, участвует половина ваших девах.
- Да женюсь, я, женюсь. – отчаявшись отвлечь «инспектора в юбке», покаялся в который уж раз Димка. – А отучусь, сразу на государство буду «осину гнуть».
Димка вздохнул и набрав в рот кофе, в задумчивости посмотрел на сестру.
Алиса перешла к очередной микро порции очередного продукта фастфудинга. Судя по её выражению лица, вкушаемое ей нравилось. Да и взгляд она то и дело останавливала на том или ином предмете женского туалета или нижнего белья. Интимные вещи самым бесстыжем образом красовались во всех окружающих кафешку бутиках. По какой-то странной прихоти устроителей торгового города, этот элемент общепита располагался на площади в окружении исключительно нижнебельевого ассортимента. Бюстгальтера, трусики, комбинации, парэо, палантины, ажурные щитки на ореолы, нетканевые плавки, исчезающие в воде стринги… Все эти и многие другие предметы интимного свойства, не просто экспонировались всюду и всеми доступными возможностями, но и навязчиво демонстрировались в самом кафе.
Непосредственно среди столиков, останавливаясь подле каждого из них и сверкая всеми прелестями очень юных тел, дефилировали объёмной голографии мальчики, девочки и тот третий пол, который двадцать лет назад пройдя сквозь парламент, получил признание в либероссии.
Одна из голографических нимф, одетая в очень открытый купальник в виде рельефно текстурированных, влажных языков на интимных местах, выбрав столик для показа, эротично улыбнулась Алисе. Томно взмахнув руками и покачивая бёдрами, голограмма медленно принялась поворачиваться. Вторая голограмма, но в купальнике из объёмных поцелуев на сосках и между стройных ног, затанцевала подле Димыса.
Алиса скорчила презрительную гримасу и демонстративно отвернувшись, принялась разглядывать ассортимент соседнего бутика.
«Девчонка. Судьбой обученная выживать вне стен полисов, презиравшая агломерационное болото, но не прочь отведать иных его сладких ягод и прельститься иными его красивыми цветами», - глядя на сестру подумал Димка. – «Прельщение и Соблазны… вот что может получить этот дикий цветок в агломераде. И верно отец останавливал и предупреждал своих детей. А вот получилось остаться с семьёй только ей».
- Что ещё, батя велел мне передать? – слегка приобидевшись спросил Димка, ткнув вилкой в лазерную ягодицу дефилирующей мимо голодевушки.
Услышать в голосе сестры отцовские нотки, он смог бы даже в её текстовых сообщениях.
- Ща… - девушка достала из кармана штанов свою древнюю сенсорную панельку и проведя пальцем по тёмному экрану выключенного телефона, состроив строгое лицо, нарочито тьютерским тоном ответила: - На сегодня распоряжений боле не поступало. Можете поступать в собственное распоряжение.
- Ну, давай, «расшнуровывайся». Что ещё долгими зимними вечерами вы про меня говорите?
- Да просто все о тебе заботятся. – Алиса так вздохнула и так нежно посмотрела на брата, что Димке в её строгом и красивом казачьем лице увиделась мать. – Беспокоятся и переживают за тебя.
- Почему за меня то? – тихо спросил Дима, хотя ответ уже знал заранее. – Почему не за Володьку? Или не за тебя? Ты же всё-таки девушка…
- Потому, что ты самый младший и самый неприспособленный к жизни. - с печалью во вздохе ответила сестра.
И уже в этом её ответе, он услышал не отцовские наставления и советы, но мамины скорби и молитвы.
По сути, говоря, разница в возрасте у трёх детей атамана станицы «Красный маяк» был не велик. Владимиру, коего на службе звали Враном, было двадцать пять, Алиске скоро исполнится двадцать три, а Димка не успел ещё отпраздновать своё двадцати двухлетие. И хоть в отличие от брата с сестрой в армию его не взяли бы по болезни, соплёй или хлюпиком назвать его было невозможно. Димка был не прочь подраться и пострелять. Завсегда поддерживал выгулы на природу с пневманутыми единомышленниками. Не отказывался от посиделок с друзьями в клубах и тем более от возлежаний с красивыми подругами в постелях. Он хорошо учился в университете им. Ражникова на кафедре СМС-стали металлы и сплавы. Он так освоил ту новейшую печатную машину, которую именно под него приобрела его «хозяйка», что теперь мог в какой-то мере диктовать этому мелкому буржую свои условия. Он и зарабатывал больше чем его сестра с братом. Да тот, кого весь международный портал «Пулятор» знал под ником Димыс, был лучшим стрелком на такие дальние дистанции, что мало кому и верилось. Однако же, вся родня мыслила, пеклась и переживала только за него. Как Буд-то, он один «без ружья и знамени»…
- Ты мне подарки привезла? – обидевшись за себя, спросил Димка. – Младшему брату надо подарки дарить.
С соломинкой во рту, втягивая в себя молочный коктейль, Алиса вскинула брови и подняла указательный палец вверх.
- Обожди… - она указала на свой «фронтовой» сидр. – Совсем с твоими проблемами позабыла. Будешь вечером хорошим мальчиком – отдам.
Димка хотел было сам порыться в «песчаном» цветом бауле, но тут запястье его завибрировало и замигало. Сообщение, пришедшее на коммуникатор, содержало карту полиса и красную точку, означавшую место, куда поставили в охранение Владимира.
- Ты знаешь, где это? – заглянув через стол, спросила сестра.
- Ха! Ещё бы. – он щёлкнул по кнопочке носа склонившейся над коммуникатором Алисы и поднялся из-за стола. – Пойдём со мной, моя маленькая лесная дикарка и я покажу тебе свои каменные джунгли!
Не позабыв захватить баул с подарками, Дмитрий откланялся гостеприимному местечку.
Они вышли из «скотного двора и сели в вызванный заранее бомбер. Алисе очень нравились захватывающие дух и воображение поездки на стрингвее. Однако на этот раз, по причине ZeitNot, пришлось выбрать более удобное передвижение. Усевшись в кресло, Димка было принялся включать все доступные ему источники информации, но сестра решительно отказала ему в этом. Она запретила включать что либо, и заставила слушать только себя. Так, в разговорах, в которые Димка незаметно втянулся, они доехали до Огромного здания грузового, межагломерационного терминала.
Их пропустили за первый периметр ограждений, но задержали на втором. Однако и отсюда было хорошо видно, как прибывший поезд стрингвея, выпускает из себя огромных, стальных, серо-чернильных зверей. Бронемашины, словно пятнистые тигры, по команде регулировщика, выбирались из грузовых вагонов, сходили по помосту на бетон грузовой станины, и выстраивались вряд. В ряд, перед целой делегацией их встречающих. А параллельно этому, из пассажирского вагона, высаживались люди. Всё это был взвод Специальной криминальной милиции, вызванный из соседнего Чубайсигорьска, для участия в будущем праздновании. Участие, естественно со стороны органов правопорядка.
Однако, повидаться с братом у них не получилось. Всё та же «высокая», приёмная комиссия, выстроившаяся на перроне, оказалась какой-то уж чересчур высокой. Все подступы и подходы к прибывшему поезду были оцеплены и строго воспрещались. Дима и Алиса видели, как вышел Владимир. Как он покрутил головой, высматривая их. И как улыбаясь, приветливо махал им рукой. Но потом поступила команда, все расселись по машинам и колонна двинулась к месту расположения отряда.
- Ну, может всё-таки домой?
Димка стоял, прислонившись к бомберу и засунув руки в карманы. Поднявшийся лёгкий ветерок играл с прядкой волос сестры. А он любовался этим милым и родным его сердцу видением. Едва пахнуло дождём и чуть заволокло тучами враз посеревшее небо.
- Нет. Я Вите обещала. – Алиса, сделав руку козырьком, рассматривала приближающийся к грузовой платформе, гигантский атлант. – Тебе тоже надо к ней сходить.
Дирижабль шёл медленно, и подчиняясь спутниковой автонавигации, подруливал двигателями к терминалу. Ещё чуть-чуть, и его тень накроет брата и сестру.
- А хочешь, я тебя на атланте покатаю? Ты же никогда не летала. – увильнул от ответа Димка. – В Казань слетаем. На соборы тамошние посмотрим.
- Слетаем, Дима… слетаем. – сестра хлопнула брата по плечу. – Ты не уходи от ответа.
« От какого ответа? – Димка гнул линию непонимания. – Поехали уже давай. А то что-то наши колдуны с погодой похоже не справились…
- От ответа перед поставленным вопросом, - Алиса ткнула парню пальцем в лоб. - и от ответа перед содеянным тобой.
- А, нуда… мы же в ответе, за тех, кого приручили. – Димка скуксил гримасу усталости. – Алиска, это агломерация. Здесь так не поступают. И тех кого… мммм… приручают, сами приручаться не прочь. И потом, «приручаться», не значит «жениться». Ты вообще знаешь, сколько у меня таких вот… «приручённых»?
- Сколько у тебя девах, я не знаю. Собственно и знать не хочу. – Алиса сняла свой рюкзачок и кивнула на ожидающий их бомбер. – Но Вита такая оказалась одна. Я не знаю, что она в тебе нашла. Но как нашла, так всё никак не утратит.
Димка открыл дверь в салон и взял сестринский рюкзачок.
- Не утратит… - пробурчал он себе под нос, пока обходил машину. – Вцепилась обеими руками, и держится. Как будто я последний на земле человек.
После неудачной встречи Владимира, Дима решил проводить Алису к подруге. Которая так нежданно для самого Димки перешла из статуса его девчонки, в статус подружки сестры. В те годы обучения Алисы в военно-медицинской академии, брат с сестрой жили в родительской квартире. И волей-неволей являлись участниками личных жизней друг друга. Вита же, девушка кукольно красивая, была всё же доброй и хорошей. И когда расставание произошло, а произошло оно на кухне квартиры и глазах Алисы, то последняя, не в силах выносить жуткое состояние, что напало на Виту, взялась привести её в норму. На том девушки сошлись и теперь по случаю перезванивались и встречались. Не стоит, и говорить, как тогда досталось Димке от сестры, разгневанной на поступок брата.
Дмитрий сел в машину, и не включая никаких информсетей, отправил бомбера по адресу.
Словарь:
«Ни колибри, ни лилия слёз не прольёт», - достаточно вольная трактовка стихотворения «Будет ласковый дождь» автора Сары Тисдэйл, 1920 год.
Ангелого - ангендер, или ангелогин. ангеломорфные существа. Новый, третий пол, гендер, совсем не девочка и не мальчик, а нечто совершенно иное.
Начало здесь Продолжение следует…
Уважаемые читатели, по нижеследующим ссылкам, вы можете задать вопрос автору, оставить отзыв на прочитанное, а также, ещё больше познакомиться с миром АгломерАд:
https://vk.com/aglomerad
https://cont.ws/jr/aglomerad
Оценили 0 человек
0 кармы