Высокий курс рубля бьет по «государственной бензоколонке»?

Власть пытается придумать, как ослабить нацвалюту, чтобы получать больше денег от экспорта

Анна Седова

 Министр экономического развития Максим Решетников в первый день работы Петербургского международного экономического форума 15 июня заявил, что крепкий рубль — это не благо для российской экономики, а новый вызов, так как он создает проблемы для экспортеров и импортеров. После падения в пиковый момент кризиса почти до 150 за доллар, в середине июня курс рубля на Мосбирже составляет 56,6 за доллар и 58,8 за евро.

На следующий день после выступления Решетникова вице-премьер Андрей Белоусов развил эту мысль, заявив, что 55−60 руб. за доллар — это слишком крепкий курс. Тем более на фоне дефляции и высоких процентных ставок.

«Комфортным для нашей промышленности является курс от 70 до 80 руб. за доллар», — убежден он. Однако, так как Банк России не таргетирует курс рубля, он «складывается таким, как есть».

В тот же день глава ЦБ Эльвира Набиуллина заявила, что большинство валютных ограничений введенных после 24 февраля, уже пора отменять. А глава ВТБ Андрей Костин вообще сказал, что россиянам пора привыкать жить за рубли и не смотреть на курс доллара.

«Свободная пресса» узнала у экономистов, что же плохого в крепком курсе рубля и нужно ли его искусственно занижать. Д.э.н., профессор кафедры финансового менеджмента РЭУ им. Г.В. Плеханова Константин Ордов согласился с Андреем Белоусовым в том, что в нынешних условиях курс 70−80 за доллар был бы оптимальным, но добиться его будет не так просто.

— Такая черта нашей экономики, все не слава Богу, слабый курс рубля — плохо, сильный — тоже плохо. С одной стороны, сегодня крепкий рубль позволяет нам справиться с инфляцией. В отличие от Европы и США, где она продолжает набирать обороты, мы фиксируем снижение инфляционного давления, оно взято под контроль. Это преимущество, которое чувствует на себе каждый гражданин, и это нужно понимать.

Но дальше возникают вопросы интересов бизнеса и государственных финансов. И здесь лучший курс — предсказуемый и устойчивый. Многие годы мы жили в привычном диапазоне 73−80 за доллар, и процессы бизнес-планирования строились именно на таком курсе. Предприятия понимали, что и по каким ценам они будут продавать и покупать. А сейчас ситуация связана с непредсказуемостью.

При таком курсе валюты цена может адаптироваться только на импортные товары. Но внутренние производители не могут быстро отразить это положительное влияние укрепления рубля в своих ценах.

Еще один момент в том, что такая динамика курса рубля в случае негативной рыночной конъюнктуры на энергоносители приведет к заметному снижению поступлений в бюджет. Да, сегодня цены на нефть и газ почти что рекордные, и это является для нас благом и приводит к тому, что доходы бюджета выше запланированных. Но если цены на нефть поползут вниз, доходы бюджета могут непропорционально сократиться, создав большие риски, которые власть хотела бы избежать. Поэтому ответ на вопрос о лучшем курсе простой и очевидный — это привычный диапазон 73−80 за доллар, куда все, начиная от органов госвласти до бизнеса, с огромным удовольствием вернулись бы.

Даже для потребителей это тоже было бы лучшим решением, потому что цены перестали бы так колебаться, а дефицит уменьшился бы. Кроме того, такой курс способствовал бы возвращению иностранных инвесторов из дружественных стран на наш рынок, а потом и более широкого круга интересантов. «СП»: — Почему бы тогда властям не понизить курс рубля до этого уровня, о котором говорит и Белоусов?

— Потому, что как только мы либерализуем валютный рынок, на него вернутся спекулянты, а это ребята, которые обладают большими капиталами и заинтересованы в краткосрочной прибыли. Они освоили все мыслимые методы манипуляции курсом.

Напомню, что до того, как на нашем валютном рынке были введены ограничения, курс доходил до 148 за доллар. Если дать возможность разгуляться спекулянтам, они будут использовать этот уже сформированный диапазон и в его в рамках формировать доход. Есть риски, что они будут использовать различные инструменты, которые превратят ослабление рубля в слабо контролируемый процесс. Конечно, властям нужно этого избежать. Поэтому с одной стороны, есть обоснованный курс, который более благоприятен для экономики, но с другой, нужно избегать валютных спекуляций.

К. э. н., старший научный сотрудник Института экономики РАН Олег Комолов, напротив, считает, что российская экономика могла бы извлечь пользу из крепкого рубля, но только при условии отказа от ставки на экспорт.

— Наконец-то наши власти признались, что все эти годы способствовали девальвации российского рубля. Привычный нам курс в диапазоне 65−80 рублей за доллар они устанавливали искусственно, чтобы достигать сиюминутных экономических целей. В первую очередь, это обеспечение выгодных условий российским экспортерам, которые продают валютную выручку, а чем дороже доллар, тем больше рублей они получают при конвертации в российскую валюту.

Это поддерживает экспортные, а, фактически, все сырьевые отрасли. Дешевый рубль — инструмент, который усугубляет зависимость России от сырьевого сектора и способствует дальнейшей деформации структуры нашей экономики в пользу добывающей промышленности. Кроме того, дешевый рубль — это то, что позволяет насытить российский бюджет.

Это действительно так, но только в номинальном выражении. В реальном рубли имеют меньшую покупательную способность, и купить на эти деньги можно меньше. Государство выполняет обязательства по выплате пенсий и зарплат бюджетников, но фактически это влечет снижение доходов населения.

Сейчас из-за того, что под влиянием санкций импорт резко сократился, возник переизбыток валюты на российском финансовом рынке. Долларов много, но деть их некуда. Это ведет к снижению курса, и государство всеми силами препятствует дальнейшему укреплению рубля. Они постепенно отменяют валютные ограничения, введенные весной этого года. Думаю, постепенно дело может дойти и до отмены решения продавать российский газ за рубли.

Финансовые власти будут и дальше пытаться сделать рубль более дешевым, так как это нужно для насыщения бюджета и формального выполнения обязательств перед населением, а также для поддержки сырьевых олигархов, которые страдают от крепкого рубля. Они получают меньшую рублевую выручку и не могут так же легко, как раньше, платить налоги, зарплаты и расплачиваться с субподрядчиками внутри страны, как при дешевом рубле.

Но пока не будет восстановлен импорт, рубль останется крепкой валютой. Старые инструменты, которыми пользовались наши власти, сегодня не доступны, так как Россия не может выводить валюту за рубеж, там эти активы будут арестованы.

«СП»: — То есть в нынешних условиях крепкий рубль все-таки не нужен, или для рядового россиянина он выгодней?

— Сильный рубль выгоден экономике, основанной на развитии обрабатывающей промышленности. Если бы сейчас была поставлена задача по модернизации российской экономики, обновлению основных фондов за счет массовой закупки станков и оборудования у Китая, крепкий рубль очень бы пригодился. Но в сырьевой экономике, на которую у нас продолжают делать ставку, крепкий рубль — это препятствие для обогащения.

Если мы предполагаем, что в российской хозяйственной системе ничего не поменяется, нам от крепкого рубля ни холодно, ни жарко. При крепком рубле у нас будут высокие процентные ставки, значит, предприятия обрабатывающей промышленности будут страдать от дорогих кредитов. При дешевом рубле ставки будут низкими, но будет крайне затратно закупать оборудование за рубежом.

Преимущество крепкого рубля нужно было использовать 5−10 лет назад, когда можно было без проблем закупать оборудование за рубежом и обновлять производственную базу. А теперь и высокий курс не станет решением проблем. Вопрос уже не в курсе или ставке, а в структуре собственности, приближенности к власти представителей бизнеса и господстве сырьевого олигархата в политической системе.