Осень в Токио

Когда падет узор багряный на листик сакуры - тот самый,

Что по весне так робко ждал, чтоб успокоился пожар

Хот буйной, но неяркой масти, что, разжигая в сердце страсти,

Напоминает нам о том, что лишь мгновенье мы живем,

Когда особенно прохладны и ясны дни, а вечера приходят рано,

И нежданно осенней этою порою вдруг просыпается весна

В душе, уж утомленной зноем, и приближению зимы, как ни смешно, но рады мы,

Тогда прекрасен старый Эдо, и, провалявшись до обеда,

Бреду, теченью вопреки вдоль черноглазой той реки,

Что в Синагаве истекает в огромный Тихий Океан,

И за которой грозный стан Горы Всех Гор бывает виден

В особенно погожий день. Но далеко шагать мне лень,

И я ищу, где пообедать, чем угоститься, что отведать

Из яств, которыми повсюду меня попотчевать хотят -

Все лавки выстроились в ряд, и яркие знамена реют

Пред входом в каждую из них. Увы, мой слишком беден стих,

Чтоб объяснить, хотя б примерно, как, видя их одновременно,

При этом горько сознавать, что лишь одной можно отдать

Свое расположенье - все же, каким бы ни был ты вельможей,

Обедать можно только раз, и, укротивши жадность глаз,

Я принимаюсь торговаться с самим собой за пир горой.

Нежнейший ломтик сочной плоти из брюха синего тунца

Прекрасен, но, быть может, все же избрать мне долю храбреца,

Которого опасность фугу манит хрустящей белизной? Да ну ее!

Смотри какой огромный краб манит клешнею, нацелившись на твой карман!

Крабьи конечности - charmant, но слишком, уж, накладны.

Что же, поищем горку поположе, да и здоровью, говорят, вредят излишества.

Да ладно! По мне лишь было бы отрадно мне отобедать в моем вкусе.

Смотрю, ты ищешь рифму к "суси", но их ты ел уже вчера -

Довольно ныть, решать пора - возможности и выбор есть.

Чего ж мне съесть...

"Обедов длинный ряд" я слышал, ценить не слишком comme il faut,

Но я, наверно, не пытался копать уж слишком глубоко.

Я попытался лишь поведать - лишь тем, кто смог меня понять,

Как трудно может быть обедать, и как обидно - голодать.