Г.И. Гурджиев - Беседы в Париже 9. Кто хотел быть настоящим альтруистом в будущем, в настоящее время должен быть абсолютным эгоистом! В монастыре монах работает хорошо, потому что он совершенно один!

0 306

Встреча 14 (8 октября 1944 года)

Гурджиев:

Молодой человек, я вас заметил некоторое время назад, а потом вы исчезли. Мне очень интересно узнать, как вы провели каникулы и с чем вы вернулись, чтобы меня разочаровать и напротив - не разочаровать [здесь дискуссия по поводу этого слова].

Ну, молодой человек, мне очень интересно услышать ваш отчет. Каждый, кто вернулся, сделал свой отчет, и теперь я имею представление о них более или менее. Для того чтобы я лучше знал вас в будущем, для ваших будущих отношений, я хотел бы знать, как вы провели свое время, и в то же время, возможно, мой ответ вам будет полезен для кого-то другого. Так что если вы не хотите сделать кого-то счастливым, то вы можете отказаться, и тогда мы можем поговорить наедине. Но если вы решите, что ваш отчет может быть полезным, тогда сделайте это.

Вопрос:

Во время каникул моя работа состояла в исполнении всевозможных ролей. У меня впечатление, что по отношению к другим людям я немного свободнее от самого себя и результата своих действий. В течение четырех дней, с тех пор как я вернулся в Париж, я ощущаю в себе какой-то неопределенный страх защитной реакции. Мне кажется, что все, что вокруг меня, съедает меня, что я в большей степени зависим от внешних вещей, от успеха или неудачи, как будто какая-то новая сила хотела разрушить что-то во мне. И я даже мог бы сказать, что это ужасает меня, потому что мне это кажется чем-то существенным, и я хотел бы знать, что я могу сделать для борьбы с этим.

Гурджиев:

Вы хотите сначала получить объяснение этому и продолжить позднее, или же вы хотите продолжить сейчас?

Вопрос:

Я хотел бы сказать кое-что еще. Несколько месяцев назад вы посоветовали мне попытаться быть хорошим эгоистом. В настоящее время я чувствую в себе много точек зрения в отношении других, что, как мне показалось, является результатом того, что я делал во время каникул. Есть нечто старое: дайте, пожалейте - это всегда присутствует там в каком-то смысле. Есть кое-что новое, что заставляет меня рассматривать других как средства или инструменты, и что я могу сказать себе, пусть все они пропадут пропадом, какая мне разница. Существует и третий подход, который заключается в бегстве от них. Иногда это один, иногда другой, иногда все три вместе [подхода]. Мне не удается согласовать их, и это дает мне странное ощущение. И то, что я говорю о других, я мог бы сказать точно также в некоторой степени и о себе. Рассмотреть себя в качестве инструмента. С теми же действиями по отношению к другим. Это создает определенное ощущение неудобства, которое я не могу сгармонизовать. [Довольно долгое молчание]. Это все, что я должен был сказать.

Гурджиев:

Есть три вопроса, и вы понимаете, что вы должны получить от меня три объяснения. Во-первых, там, где вы были в течение особого периода, вы создали для себя привычки - очень непохожие на обычные, совершенно другие условия, другой темп для ваших функций - абсолютно другого качества. И вы вернулись сюда. Здесь иная ситуация, другие условия, которые вы испытываете, поскольку вы связаны с этим. И теперь, если вы по-прежнему будете бояться, то с вами случится то же самое, что происходит с монахами в монастыре. В монастыре монах работает очень хорошо, когда он совершенно один. Но в жизни он идет в совершенно другом направлении, как только у него появляются отношения с другими людьми. То, что вы получили, пока были в отъезде, вы должны использовать – зафиксируйте это в своей жизни. Начните с весьма трудной задачи. Не отождествляйтесь. Зафиксируйте все, что вы получили. Если не приложить усилия, чтобы зафиксировать это в себе, то в точности то, что происходит с монахами, произойдет и с вами. Все будет потеряно.

Вопрос:

Это немного аналогичо тому, что я чувствовал: нужно зафиксировать все это.

Гурджиев:

Это будет очень трудный период работы с вниманием. Не отождествляться и продолжать здесь играть новую роль. Внешне действовать так же, как и раньше, а внутренне сохранять ваше состояние и твердо фиксировать его в условиях вашей нынешней жизни. Таким образом, вы извлечете пользу из всего, что вы делали во время каникул. Если нет, то все смешается. Вот мои инструкции. Не жалейте себя, не щадите себя и безжалостно кристаллизуйте в себе, даже в новых условиях жизни, впечатления и ассоциации этого лета.

Вопрос:

Работу делает более сложной то, что в течение каникул я каждый раз должен был играть точную определенную роль, здесь же я должен найти нечто другое.

Гурджиев:

Именно поэтому это очень сложно, и я говорил вам совершать усилия. Вы должны играть свою старую роль и позволить вашему внутреннему состоянию быть новым условием, которого вы достигли. Далее, вы задали второй вопрос по поводу эгоизма. Об этом я говорил в целом, что тот, кто хотел бы быть настоящим альтруистом в будущем, в настоящее время должен быть абсолютным эгоистом. [Но этим летом вы думали, что это значит, что сюда включены и ваши близкие - отец и мать. Но с ними вы не можете быть эгоистом, не можете действовать таким образом. С ними Природа не позволяет этого. С другими можно. Отсюда возникает недопонимание, и я не указал объект упражнения, а вы взяли ваших отца и мать [в качестве объекта]. Однако это зависит от объекта. Когда я говорил об этом, я не говорил об отце и матери, я говорил вообще. Вы должны внешне играть роль и внутренне не отождествляться. А вы делали это с вашей матерью. Я говорил: вы должны быть чистым эгоистом, для того чтобы иметь возможность быть будущим альтруистом. Но вы не могли быть настоящим эгоистом с вашими отцом и матерью этим летом. Вот почему это было трудно. Вы взяли их в качестве объектов упражнения, но вы не могли это сделать, поскольку это против Природы.

Вопрос:

Это верно. Но даже в отношении других примешивается жалость. Когда я играл свою роль, присутствовала жалость. Главным образом не к каждому, но в отношении совокупности всего, что происходило там.

Гурджиев:

Затем это было всегда, когда вы приходили увидеть отца и мать, и это продолжалось непроизвольно по заданному импульсу. Вы были неспокойны после того, как вы увидели их, но вы не должны были испытывать жалость. Вы должны быть эгоистичным. Другие не существуют для вас, в будущем вы будете стоять на собственных ногах. Но в настоящее время у вас нет жалости - это ваша задача. Это совсем другое, когда вы приходите встретиться с отцом и матерью, жалость и даже угрызения совести возникают непроизвольно. Вы спутали вещи. Я не предупредил вас, когда я объяснял эгоизм и не уточнил того случая, когда это касается родителей.

А теперь третий вопрос: я поставлю перед вами задачу, и, если вы пожелаете, все ваше будущее будет зависеть от того, каким образом вы проведете ваше время в ближайшие месяцы. От этого зависит все ваше будущее. Этим летом вы овладели хорошим материалом; зафиксируйте его в себе на всю жизнь. Это очень тяжелая работа. Помните себя. Все время. Зафиксируйте это с [формулой]: «Я есть».

Постоянно в жизни пробуйте, продолжайте [действовать] полностью эгоистично. Никакой жалости. Не помогайте никому и живите с чистой совестью. Когда вы станете сильнее, вы увидете в сотни раз больше. Сейчас вы не сильны, вы не можете ничего делать. Забудьте все ради вашего будущего.

И ваше будущее зависит от продолжения выполнения упражнения на эгоизм. Итак, продолжайте это. Как сделать так, чтобы не забывать? «Я есть, я могу быть, я могу быть этим». Не быть эгоистом в будущем. Попытайтесь. Помните себя так часто, как это возможно. «Я есть». Ощущайте себя так часто, как возможно, и чем больше вы сумеете помнить себя внутренне, тем лучше будет ваше будущее.

Вопрос:

Временами у меня почти возникало желание не позволять моему эгоизму высвобождаться, потому что я был удивлен, чувствуя его в себе подобно голодному зверю, и я скорее боялся его.

Гурджиев:

Вы уехали, чтобы напитать себя и отдохнуть. Вы подготовили материал, чтобы вы могли работать. Так, даже если бы вы действовали как вампир, это было бы простительным. У вас должно было быть питание. Кстати, я отметил, что большинство из тех, кто вернулся из отпуска, разбалансированы. Это нормально, точно так же перед отъездом это было нормальным. Все забыли, что человек состоит не из одного человека, а из двух или трех человек. Они забыли это, пока отсутствовали. Они действовали, как если бы были одним человеком. Но они не являются одним человеком. Они развили одну часть и забыли о других, и сегодня они чувствуют себя дисгармонично. Кто-то, например, довольно хорошо совершенствовал свое тело и пренебрегал своей индивидуальностью. И каждый чувствует дисгармонию. Они - это не просто один человек, а три разных человека. Все три должны быть развиты. Для каждого из трех должны быть определены время и границы. Если, например, кто-то занимался совершенствованием своего ума, а не тела, он большее ничтожество, чем прежде. Если вы хотите сформулировать это, то это могло быть сделано подобным образом: мы состоим из трех человек в нас; одному из них восемь лет, другому шестьдесят, а третьему сто пять. Представьте это себе. Три человека, подобные этому, живут в одной комнате. Они не имеют ничего общего друг с другом: ни взаимного согласия, ни совместной работы. Человек, которому шестьдесят, не может поступать как ребенок восьми лет, а восьмилетний ребенок не может понять, что может понять шестидесятилетний. Не забывайте, что человек состоит из трех человек. Для каждого из трех необходимы различные упражнения. Все три должны работать, а не только один и только с одной стороны. Это было бы односторонним. Все три должны двигаться вместе. Тот, кто во время каникул развивал свой эмоциональный центр и если он неверно согласуется с телом, не будет иметь никакой возможности двигаться вперед. Ему придется декристаллизоваться и уничтожить работу, которую он проделал, находясь вдалеке, с тем, чтобы иметь возможность развивать вторую часть. Каникулы были очень хороши для одного. Они дали вам вкус к пониманию того, что вы должны понять. Другой год – это начало для работы. Используйте ваши ошибки и ваши наблюдения, чтобы теперь работать серьезно и получать хорошие результаты. Но вы можете использовать то, что вы получили во время каникул, если вы исправите [компенсируете] то, что вы не делали: отбросьте то, что вы развивали, направьте свое внимание и работу на ту сторону, которая не развивалась. Когда две стороны будут сгармонизованы, они объединятся. Тот, кто совершенствует себя только с помощью ума, - тот ничто, если только телом - также ничто. Обе стороны необходимы. Теперь вы уже обладаете материалом, который даст вам хороший шанс на успех в более полезных и значительно выгодных задачах. Вы снова начинаете, но с другим видом внимания и другим пониманием. Ваша работа должна состоять из двух вещей: получше познакомиться с вашей ничтожностью и помнить себя часто, так часто, насколько это возможно, с ощущением вспоминания себя: «Я есть» и восприятием себя. И каждый раз это реверберирует в вашем общем присутствии, вы помните, что вы есть. И все впечатления, все ассоциации ваших каникул заставляют их отражаться в вашем общем присутствии и помнить, что вы есть. И когда вы вспоминаете, тогда произносите «я есть» и почувствуйте всем своим существом, что вы есть. Г-н Прокурор, вы поняли, что я сказал? В качестве упражнения можете ли вы повторить то, что я сказал, или хотя бы последнюю часть?

[Г-н Прокурор отвечает]: Я был слишком занят, записывая, чтобы быть способным сейчас прямо так повторить это.

Гурджиев:

Хорошо, давайте пойдем на компромисс. Тогда ваш брат будет говорить. Брат, вы там? Вы повторите?

[Его брат пытается.]

Вы не можете ничего повторить. Это доказывает, что входит в одно ухо, выходит из другого. Теперь вы сели в галошу. Действительно, здесь есть только один человек, который может помочь нам. Это наш профессиональный писатель,

мой коллега.

[Другой ученик говорит, читая свой текст]: Пишите, г-н Прокурор. Меня очень интересует то, что он говорит. Это очень легко. То, что я сказал, было громоздким.

Спасибо, малыш. Но вы закончили? Пожалуйста, продолжайте.

[Другой ученик отвечает]: Это то, что я понял лучше всего.

Гурджиев:

Вы не хотите сформулировать это еще более ясно? Я говорил еще об одном – о вспоминании себя. Госпожа Понимание, у вас, возможно, есть что сказать, что будет еще более громоздким, чем то, что сказал он?

Вопрос:

Вы сказали, что мы должны использовать материалы, которые мы накопили за время каникул, и что все, что возникает в нас, что было поводом для самовоспоминания, мы должны использовать для более интенсивного самовоспоминания во всем нашем общем присутствии для кристаллизации результатов наших каникул.

Гурджиев:

Почему вы используете мои слова? «Кристаллизовать» - мое слово. Найдите другое слово.

Мадам де Зальцман:

Охватить, облечь, сжать, зафиксировать.

Гурджиев:

Да, облечь. Почему вы не сказали это? Продолжайте, это было только замечание.

[Она молчит.]

Хорошо, если она не может продолжать, г-н Прокурор, я советую вам применить ваше

милое выражение и попросить врача повторить то, что я сказал.

[Г-н Прокурор просит врача.]

Вопрос:

Вы сказали, что надо помнить себя с полным присутствием и что надо извлекать пользу из всех своих ошибок и использовать все ошибки и все, что было замечено вами, чтобы превратить это в факторы для самовоспоминания. Я не заметил больше ничего.

Вопрос:

Я думал, что понял то, что вы нам говорили, – извлекать пользу из всех ситуаций, когда мы являемся более пробужденными, даже охваченные гневом и отрицательными эмоциями, чтобы извлечь пользу из этого потока силы, который проходит через нас и использовать его. Пользу от всего, что повышает наш накал страстей.

Гурджиев:

Это тоже. Я также говорил это. Может ли кто-то сказать что-либо еще?

Вопрос:

Вы много раз говорили о семи аспектах, различных аспектах одного вопроса. На протяжении долгого времени я не понимал. Потом я понял лучше, я видел, что вы видите многие аспекты во мне, которые были смешаны для меня, но которые вы дифференцировали, и я хотел бы спросить вас, способны ли мы тоже дифференцировать различные аспекты?

Гурджиев:

Пожалуйста, не говорите «мы». Скажите «я», когда вы говорите о себе, а не «мы». Если вы не знаете свои собственные аспекты, как вы можете замечать аспекты другого человека? Спросите меня о чем-нибудь практическом. Все остальное - только любопытство.

Вопрос:

Нет, это не из любопытства.

Гурджиев:

Тогда сформулируйте по-другому. Есть три аспекта, которые вы способны увидеть в ваших разных друзьях: где должен быть найден их центр тяжести, их индивидуальность. Из ваших трех друзей один имеет центр тяжести в уме, другой, как корова, с центром тяжести в его теле, третий похож на истеричную женщину, он манипулирует всем. Есть три аспекта индивидуальности. Изучите это, это хорошая основа для изучения.

[Другому ученику]: Над чем вы смеетесь?

[Ученик]: Над истеричной женщиной.

Гурджиев:

Нет лучшей иллюстрации для эмоционального центра, чем истеричная женщина. Она чувствует все, даже то, что не существует.

Вопрос:

Вы заставили меня почувствовать, что у меня есть много аспектов без возможности узнать их или даже отличать их от других.

Гурджиев:

Посредством вашей работы вы должны преуспеть в их дифференцировании. Разделите их. У вас есть семь аспектов плотности. Временами я очень тяжелый, временами – очень легкий. Учитесь различать их. Когда вы увидите кого-то, вы увидите, какой у него аспект. В другой раз мы сможем поговорить об основных аспектах. Сначала распознайте другие, а до того бесполезно говорить об остальном. Теория должна идти с практикой.

Вопрос:

Г-н Гурджиев…

Гурджиев:

Отец? Скажите мне, что происходит с вашей лучшей половиной. Я не видел ее в течение долгого времени. Может быть, она готовит для вас какой-то новый маленький результат?

Вопрос:

Нет, нет. Г-н Гурджиев, есть что-то во мне, что препятствует моей работе и помогает моей инерции. В целом я признаю тот факт, что обыденная жизнь просто не может дать мне ничего, и еще есть что-то во мне, что ждет жизни, не только чего-то внешнего, но и внутреннего, что говорит, что было бы предпочтительнее изменить внешние условия, которые дадут мне все, что я люблю в целом. И даже когда я интеллектуально уверен, что только работа имеет важное значение для меня и я должен поставить все на службу работе, я чувствую в себе что-то, что убеждено в обратном и пытается идти в этом направлении.

Гурджиев:

В каком направлении?

Спрашивающий:

В сторону от этой работы.

Гурджиев:

Вы не знаете этого направления.

Спрашивающий:

Это противоположная сторона от работы.

Гурджиев:

Я вижу одну небольшую ситуацию. Если вы выиграете пять миллионов франков в Национальной лотерее, все это исчезнет. Плохо, что это не зависит от меня. Теперь спросите меня точно, что вы хотите от меня.

Вопрос:

Я хочу знать, что я могу сделать относительно этого. Разве нет чего-то, что должно быть удовлетворено? Только чего-то? Или же это будет только оправданием инерции?

Гурджиев:

То, чего вам недостает, - это угрызений совести. Вы не думаете об этом. У вас есть дети?

Спрашивающий: Да.

Гурджиев:

Сколько?

Спрашивающий:

Трое.

Гурджиев:

Трое! Хорошо, если у вас трое детей, вы должны знать, что ваша жизнь больше не существует для вас самих, а только для ваших детей. Делаете ли вы все это для ваших детей или для собственного удовлетворения? Спросите себя об этом. Если бы вы спросили себя об этом, я могу сказать вам, что у вас нет угрызений совести по отношению к своим детям. Это может служить вам как напоминающий фактор, чтобы заставить вас работать, для того чтобы стать настоящим человеком. У вас нет права на ваше собственное удовлетворение, это закончилось. Все для ваших детей - все, что у вас есть для возможностей. Это объективная необходимость. Но вы не думаете об этом, вы продолжаете действовать как эгоист. Ваш вопрос доказывает это. Так имейте угрызения совести в будущем. Исправьте прошлое ради будущего. Вы обязаны работать для своих детей. Эта идея, имеющаяся в вас, может сыграть роль фактора иногда для самовоспоминания, иногда для предоставления вам силы для будущего. И с этим вы будете способны исправить прошлое. Вам не нравится эта истина. Но я говорю об этом как о примере. Есть тысячи других вещей, это один пример. Но вы можете найти что-то другое, чтобы предоставить себе материал, способный заставить вас найти угрызения совести. Только эти угрызения совести могут кристаллизовать факторы, которые будут служить вам для самовоспоминания. Все остальное не может. Только угрызения совести могут. Это здесь то, о чем вы говорите, и потом в жизни вы забудете все. В жизни у вас есть шесть дней, двадцать три часа и пятьдесят минут. Здесь десять минут. То, что вы делаете и чего достигаете здесь в течение десяти минут, вы теряете в жизни. Никогда нет напоминающего фактора, только угрызения совести могут дать вам это.

Вопрос:

Мне бы хотелось суметь преодолеть страх, который у меня был в детстве и который вернулся. Иногда по ночам у меня появляется что-то вроде мрачного предчувствия, мучение, которое охватывает меня в спине, в позвоночнике. Я не могу ничего поделать с этим. Уменя было это в 12-13 лет, потому что я имел обыкновение читать детективные рассказы и что-то вроде этого. Потом у меня не было его больше, и сейчас это возвращается и хуже, чем когда-либо.

Гурджиев:

Это медицинский вопрос. Я не могу сказать многого об этом. Пока же перед сном сделайте себе растирание алкоголем или холодной водой либо одеколоном. Потом я устрою встречу с вами, каким-нибудь доктором и со мной, и мы сможем серьезно поговорить о вашем лечении.

Спрашивающий:

Но я уже делаю это, вы советовали мне это три недели назад, и я использую холодную воду.

Гурджиев:

Тогда делайте еще, вода подготовила поры, а теперь вы должны растирать себя алкоголем. Если у вас нет, я дам вам небольшую бутылку.

перевод Т. Р.




Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

Блеск и нищета «Демократии»

Исходя из античной теории и последующего исторического опыта, власть всего народа, называемая демократией, в принципе, невозможна; ее никогда не было, нет и не будет.И, вместе с тем, есть что-то очень...

Почему Собчак пропала с радаров
  • pretty
  • Сегодня 08:29
  • В топе

КВАДРАТУРА   КРУГАЛистаю ленту новостей и думаю: «Чего-то не хватает, что-то в стране изменилось. А что?». И вдруг понял: нет Собчак. Пропала. Еще буквально пару месяцев назад ее фамилия обя...