Рене Генон - ДЕМИУРГ. ЗЛА НЕТ! Лишь инстинктивное желание индивидуального бытия побуждает вкусить плод Древа познания добра и зла, заменяя единство на множество, вводя околдованных существ в область заблуждения и разделения!

6 2074


I

Существует целый ряд вопросов, постоянно занимающих людей, и, возможно, самым трудным среди них является происхождение зла – проблема, которую большинство философов и особенно теологов считают неразрешимой. Si Deus est, unde Malum? Si non est, unde Bonum? (Если Бог есть, откуда берётся зло? Если Его нет, откуда берётся добро?). Однако эта дилемма неразрешима лишь для тех, кто считает творение прямым действием Бога и, следовательно, обязан признавать его равную ответственность за добро и зло. Вполне можно сказать, что эта ответственность в определённой степени смягчается свободой созданных существ; однако если они могут выбирать между добром и злом, то это значит, что добро и зло равно существуют – по крайней мере, в принципе. Если же существа порой выбирают зло вместо добра, то это потому, что они несовершенны. Как же тогда совершенный Бог мог сотворить несовершенные создания?

Очевидно, что совершенное не может породить несовершенное, ведь в таком случае совершенное должно было бы содержать в себе принцип несовершенного и, таким образом, перестать быть совершенным. Следовательно, несовершенное не может проистекать из совершенного и может возникнуть лишь путём творения ex nihilo[1]. Как же возможно принять возникновение чего-то из ничего или, другими словами, существование без принципа? Кроме того, принятие творения ex nihilo означает фактическое признание итогового уничтожения тварных созданий, ибо то, что имеет начало, должно иметь и конец: после допущения такой мысли разговор о бессмертии был бы верхом нелепости. Однако такая трактовка творения абсурдна, ибо противоречит принципу причинной связи, который ни один разумный человек не может искренне отвергнуть. Мы можем лишь повторить за Лукрецием: Ex nihilo nihil ad nihil, ad nihilum nil posse reverti («Ничто не возникает из ничего, ничто не обращается в ничто»).

Не может существовать ничего, не имеющеее принципа; однако что же такое этот принцип? Действительно ли существует единый Принцип всего? Если говорить обо всей вселенной, очевидно, что она содержит в себе всё, ведь все части содержатся в целом. С другой стороны, целое непременно безгранично, ведь имей оно пределы, всё за них выходящее уже бы не входило в целое, а такое предположение абсурдно. Не имеющее предела можно называть Бесконечностью, а раз она содержит всё, то эта Бесконечность является принципом всех вещей. Кроме того, бесконечное непременно единично, ибо две неодинаковые бесконечности исключали бы друг друга. Следовательно, существует лишь единственный принцип всех вещей – и этот принцип есть Совершенство, ведь Бесконечность может быть таковой, только будучи Совершенством.

Итак, Совершенство является верховным принципом, первопричиной; оно содержит в себе все возможные потенции, и оно породило всё сущее. Однако если есть лишь один уникальный принцип, что же происходит со всеми противоположностями, обычно выделяемыми во вселенной: бытием и небытием, духом и материей, добром и злом? Следовательно, мы вновь сталкиваемся с тем же вопросом: как единство могло породить дуализм?

Некоторые считали необходимым признавать наличие двух противостоящих друг другу принципов, однако такая гипотеза разрушается высказанными выше соображениями.

На деле эти два принципа не могут одновременно быть бесконечными, ибо тогда они бы стали взаимоисключающими. Если бы бесконечным был лишь один из них, то он являлся бы и принципом другого. Наконец, если оба они конечны, то они не будут истинными принципами, ибо сказать, что конечное может существовать само по себе – значит сказать, что нечто может появиться из ничего, ибо у всего конечного есть логическое и, возможно, хронологическое начало. Следовательно, в этом случае оба конечных принципа должны происходить из общего бесконечного принципа, что возвращает нас к теории об одном уникальном принципе. Кроме того, многие доктрины, обычно считающиеся дуалистическими, таковы лишь внешне. В манихействе и зороастризме дуализм является лишь исключительно экзотерической доктриной, скрывающей истинную эзотерическую доктрину Единства: Ормузд и Ариман порождены Зерваном Акараном[2] и должны слиться с ним в конце времён.

Следовательно, дуализм всегда порождён единством, раз он не может существовать сам по себе. Но как же он возникает? Чтобы это понять, мы в первую очередь должны рассмотреть наименее частный его аспект – оппозицию бытия и небытия. Кроме того, раз оба они содержатся «внутри» абсолютного Совершенства, совершенно очевидно, что эта оппозиция не может не быть мнимой, кажущейся. Поэтому было бы вернее говорить о разделении, но в чём же оно состоит? Существует ли оно в виде независимой от нас реальности или является лишь плодом нашего взгляда на вещи?

Если под небытием понимать чистое ничто, то говорить о нём бесполезно – что можно было бы о нём сказать? Однако если понимать небытие как возможность бытия, то дело обстоит совершенно иначе. В этом смысле бытие является проявлением небытия, в котором оно содержится в потенциальном виде. Отношения небытия и бытия тождественны отношениям непроявленного и проявленного; можно сказать, что непроявленное выше проявленного (и является его принципом), потому что содержит в потенциальном виде всё проявленное, а также то, что не проявлено сейчас, никогда не было и не будет проявлено. В то же самое время можно сказать, что невозможно говорить о подлинном их различии, ибо проявленное содержится в виде принципа в непроявленном. Однако мы не можем постичь непроявленное напрямую – лишь через проявленное. Следовательно, это различие существует для нас и только для нас.

Если таков случай дуализма в аспекте разделении бытия и небытия, то же тем более верно и для других аспектов дуализма. Теперь уже нетрудно увидеть иллюзорность разделения духа и материи, на котором, однако, построено столько философских систем, в особенности современных, что оно многим представляется совершенно непоколебимым. Если бы это разделение исчезло, от всех этих систем ничего бы не осталось. Более того, мы мимоходом укажем, что двойственность не может существовать без тройственности, ведь, разделяясь, Высший Принцип порождает два элемента (различных настолько, насколько мы их таковыми считаем). Эти два элемента вкупе с общим Принципом составляют троицу, так что в реальности существует тройственность, прямо порождённая первым разделением примордиального единства.

Теперь вернёмся к разделению добра и зла, также являющемуся лишь одним из аспектов дуализма. Когда добро и зло противопоставляют друг другу, добро обычно видят в совершенстве или хотя бы в стремлении к совершенству, отсюда зло – это несовершенство. Однако как несовершенное может противостоять совершенному? Мы видели, что Совершенство есть принцип всего сущего, кроме того, неспособный породить несовершенное – следовательно, в реальности несовершенства не существует, или, по крайней мере, оно является лишь одним из элементов полного Совершенства. Однако в таком случае оно не может быть истинно несовершенным, а значит, называемое нами несовершенством носит относительный характер. Отсюда то, что мы называем ошибкой, есть лишь относительная истина, ибо все ошибки неизбежно входят в тотальную Истину – иначе эта Истина, ограниченная чем-то внешним, не была бы совершенной, а значит, не была бы Истиной. Ошибки или относительные истины являются лишь фрагментами Истины тотальной, и именно эта фрагментация порождает относительность и, следовательно, может быть объявлена причиной зла – если относительность тождественна несовершенству. Но ведь зло является таковым, только если оно отлично от добра, верно?

Если назвать совершенство добром, относительное находится не так уж далеко от него, потому что содержится в нём в виде принципа. Следовательно, с универсальной точки зрения зла не существует. Оно будет существовать, только если рассматривать всё фрагментарно и аналитически, отделяя от вещей их общий принцип, вместо того, чтобы рассматривать вещи синтетически как содержащиеся в принципе, который есть совершенство. Так возникает несовершенное: при отделении зла от добра возникают оба этих явления, ведь зло и добро являются собой только тогда, когда они противопоставляются друг другу. Если зла не существует, нет повода говорить и о добре в обычном смысле слова – можно говорить лишь о совершенстве. Следовательно, именно фатальное заблуждение дуализма порождает добро и зло, и, рассматривая вещи с определённой точки зрения, заменяет единство на множество, вводя околдованных им существ в область заблуждения и разделения – в Царство Демиурга.

II

Сказанное нами выше о разделении добра и зла позволяет понять символизм первоначального Падения в той мере, в которой такие вещи вообще можно выразить. Порождающее относительность дробление целостной Истины, или Слова – по существу эти понятия тождественны друг другу – равнозначно расчленению Адама Кадмона, части которого легли в основу первоначального Адама – первого творца форм. Причиной этого дробления является Нахаш – эгоизм или желание индивидуального бытия. Нахаш не является внешней по отношению к человеку причиной, находясь внутри него – вначале в потенциальном виде, а затем становясь внешним в той мере, в которой сам человек овеществляет его. Этот инстинктивное стремление к отделённости, по самой своей природе порождающей разделение, побуждает человека вкусить плод Древа познания добра и зла – создать само разделение добра и зла. Так у человека открываются глаза, ибо бывшее внутренним стало внешним в результате происходящего разделения. Отныне существа принимают формы, ограничивающие и определяющие их индивидуальное существование, так что человек является первым творцом форм. Однако вследствие этого на нём также отражаются условия этого индивидуального существования – он тоже обретает форму или, как говорится в Библии, «одежды кожаные». Человек входит в область добра и зла, в Царство Демиурга.

Данная работа, пусть весьма краткая и незавершённая, проясняет, что Демиург не является внешней по отношению к человеку силой. Принципиально это просто человеческая воля в той мере, в которой она осознаёт различие добра и зла. Однако в таком случае человек, ограниченный как индивидуальное существо собственной волей, считает её чем-то внешним и этим отделяет её от себя. Затем, чувствуя её сопротивление своим попыткам сбежать из области, в которую он себя заключил, он начинает считать её враждебной силой и называет Сатаной или Противником. Отметим, кроме того, что этот Противник, которого мы сами создали и создаём вновь каждое мгновение (нельзя ведь считать, что этот процесс произошёл в определённое время в прошлом) не является злом сам по себе – это просто совокупность всего враждебного нам.

С более общей точки зрения, после того, как Демиург становится отдельной силой и рассматривается в таковом качестве, он становится князем мира сего, о котором упоминается в Евангелии от Иоанна. Опять же, строго говоря, он не добр и не зол, а скорее сочетает оба этих качества, потому что содержит в себе как добро, так и зло. Его обиталище считается нижним миром, противостоящим верхнему миру или Вселенной принципов, от которой он был отделён. Однако не следует забывать о том, что это отделение не является подлинным и реальным. Оно реально в той мере, в какой мы его осознаём. Нижний мир содержится в виде принципа во Вселенной принципов: очевидно, что никакая часть не может полностью отделиться от целого. Это не даёт Падению продолжаться бесконечно. Однако это лишь символическое выражение, и на деле глубина падения отображает глубину разделения. С этими оговорками скажем, что Адаму Кадмону или первоначальному Человечеству, проявлению Слова, Демиург противостоит лишь в виде отражения, ибо он не является эманацией и не существует сам по себе. Эту идею воплощают два старца книги Зогар, а также два противоположных треугольника печати Соломона.

Так мы приходим к рассмотрению Демиурга как тёмного и перевёрнутого отражения Бытия, ибо на самом деле он и не может быть ничем иным. Следовательно, он не является существом; однако, согласно сказанному ранее, его можно считать сообществом всех существ в той мере, в которой они различны, или, если угодно, в той мере, в которой им даровано индивидуальное бытие. Мы являемся отдельными существами в той мере, в которой сами создаём это разделение, существующее лишь постольку, поскольку мы сами творим его. Будучи творцами этого разделения, мы являемся элементами Демиурга. В той мере, в которой мы являемся отдельными существами, мы принадлежим к Царству Демиурга, называемому нами Творением.

Все элементы Творения, то есть существа, таким образом, содержатся в самом Демиурге. Следовательно, он может выделить что-либо лишь из самого себя, ибо творение ex nihilo невозможно. Будучи Творцом, Демиург сперва порождает разделение, от которого сам не отделён, так как он существует лишь в той мере, в которой существует само разделение. Оно является источником индивидуального бытия, в свою очередь определяемого формой, поэтому Демиурга следует считать создателем формы, в этом отношении тождественным первоначальному Адаму, как мы уже писали выше. Можно также сказать, что Демиург создаёт материю в смысле первоначального хаоса, служащего общим вместилищем всех форм. Затем он упорядочивает эту хаотичную и тёмную материю, в которой царит смешение, выводя из неё множество форм, составляющих Творение.

Необходимо ли теперь сказать, что это Творение несовершенно? Определённо, совершенным его считать нельзя. Однако с универсальной точки зрения оно является одним из элементов полного совершенства. Оно несовершенно лишь при аналитическом рассмотрении в отрыве от своего принципа, в той мере, в которой оно находится в Царстве Демиурга. Но если несовершенство является лишь элементом совершенства, то оно не является истинно несовершенным, а значит, Демиург и его Царство на самом деле не существуют с универсальной точки зрения, как не существует и разделения добра и зла. С той же точки зрения получается, что материи не существует: материальная внешность иллюзорна. Однако не следует делать вывод, что не существуют и обладающие материальным обликом существа, ибо это подобно впаданию в другую иллюзию – преувеличенный и плохо понятый идеализм.

Если материи не существует, исчезает разделение между духом и материей. Всё на самом деле должно быть духом, но смысл этого понятия совершенно отличен от того, который в него вкладывает большинство современных философов. Напротив, противопоставляя материю духу, они всё же не считают дух независимым от всякой формы, и остаётся лишь гадать, чем же он отличается от материи. Если сказано, что дух непротяжён в пространстве, в то время как материя протяжённа, то как же непротяжённое может принимать форму? Кроме того, зачем нужно определять дух? Его постоянно пытаются определить посредством формы, мысленно или неким иным образом, но после этого определения он перестаёт быть духом. На самом деле, универсальный дух есть Бытие – не та или иная сущность, но принцип всего сущего, содержащий всё сущее в себе. Вот почему всё есть дух.

Достигнув подлинного знания этой истины, человек отождествляет себя и всё сущее с всеобщим Духом. Затем для него исчезают все разделения, ибо он созерцает всё сущее в себе, а не во внешнем мире, потому что иллюзия исчезает перед Истиной, как тень перед солнцем. Само это знание, следовательно, освобождает человека от пут материи и индивидуального бытия; он более не во власти князя мира сего, он уже не принадлежит Царству Демиурга.

III

Из написанного выше следует, что, начиная со своего земного бытия, человек может освободиться из Царства Демиурга или мира гиликов, а достигается это освобождение посредством гнозиса – тотального знания. Давайте также укажем, что это знание не имеет ничего общего с аналитической наукой и никоим образом на неё не указывает. Сегодня слишком распространена иллюзорная вера в то, что тотальный синтез достижим лишь посредством анализа. Напротив, обычная наука весьма относительна и, ограничиваясь миром гиликов как он есть, с универсальной точки зрения «существует» лишь в той же степени, что и этот мир.

Кроме того, необходимо также указать, что разные миры – или, согласно общепринятому выражению, различные планы вселенной – являются не местами или регионами, а модальностями (видами) существования или состояниями бытия. Это позволяет понять, как живущий на Земле человек может принадлежать уже не к миру гиликов, а к миру психиков или даже миру пневматиков. Это и есть второе рождение. Однако, строго говоря, это лишь рождение в мире психиков, в ходе которого человек обретает сознание на двух планах, но ещё не достигает мира пневматиков, не отождествляется с универсальным Духом. Это последняя ступень достижима лишь для обретшего полное тройное знание, навеки освобождающее от смертных рождений – именно это имеется в виду, когда говорят, что только пневматики спасены. Не вдаваясь в подробности, состояние психиков можно обозначить как переходное: такое существо уже готово принять Свет, но ещё не осознаёт этого, то есть ещё не знает о существовании единственной и неизменной Истины.

Когда мы говорим о смертных рождениях, мы имеем в виду изменения существа, его прохождение сквозь череду множественных, изменяющихся форм. Ничто здесь не должно напоминать о представляемой спиритистами и теософами версии доктрины реинкарнации, которой мы ещё когда-нибудь уделим время. Пневматик освобождён от смертных рождений, то есть от формы и, следовательно, от демиургического мира. Он более не подвержен переменам и, следовательно, бездейственен – мы ещё вернёмся к этому. Психик же, напротив, не уходит за пределы мира форм, символически обозначаемого первыми небесами или сферой луны. Отсюда он возвращается в земной мир – это означает не то, что он обретает новое тело на Земле, а просто то, что до истинного освобождения ему потребуется принимать новые формы, какими бы они ни были.

Сказанное нами иллюстрирует соответствие – можно даже сказать «тождество», несмотря на некоторую разницу в выражениях – гностической доктрины доктринам Востока, особенно Веданте – наиболее ортодоксальной метафизической системе из основанных на брахманизме. Вот почему мы можем завершить свою мысль о разных состояниях бытия, приведя несколько цитат из «Самопознания» (Атма-Бодха) Шанкарачарьи:

Нет иного способа достичь полного и окончательного Освобождения, кроме как через Знание. Это единственное средство, разрывающее путы страстей. Без Знания невозможно достичь Блаженства. Действие не противоположно неведению и не может уничтожить его, но неведение рассеивается Знанием, как тьма рассеивается светом.

Неведение здесь обозначает состояние погруженности во тьму мира гиликов, привязанности к иллюзорному облику материи и индивидуальным различиям. Знание, находящееся не в области действий, но выше её, разрушает все эти иллюзии, как и было сказано выше.

Когда неведение, рождённое земными привязанностями, уничтожено, Дух начинает светить своим собственным светом в неразделённом состоянии подобно лучам солнца, когда исчезают облака.

Однако до достижения этого состояния существо проходит через промежуточный этап, соответствующий миру психиков. Тогда оно начинает считать себя не материальным телом, а индивидуальной душой, потому как разделение ещё существует для того, кто не покинул Царство Демиурга.

Представив себя индивидуальной душой, человек пугается подобно принявшему верёвку за змею. Однако его страх устраняется пониманием того, что он не душа, а универсальный Дух.

Постигший существование двух проявленных миров – мира гиликов (всей полноты грубых и материальных проявлений) и мира психиков (всей полноты тонких проявлений) – рождается дважды, становясь dvija. Однако лишь сознающий существование непроявленной вселенной или бесформенного мира – мира пневматиков – и достигший самоотождествления со всеобщим Духом, Атманом, может быть назван йогом – единым с универсальным Духом.

Йог, чей разум совершенен, созерцает всё сущее в себе и благодаря глазу Знания постигает, что всё есть Дух.

Давайте также отметим, что мир гиликов подобен состоянию бодрствования, мир психиков – состоянию сна, а мир пневматиков – глубокому сну. В связи с этим следует вспомнить, что непроявленное выше проявленного, так как является его принципом. Согласно гностической доктрине, за пределами вселенной пневматиков нет ничего, кроме Плеромы, которая считается состоящей из всей полноты божественных качеств. Это не четвёртый мир, а, собственно, всеобщий Дух, верховный принцип трёх миров, не проявленный и не непроявленный, неопределимый, непостижимый и непознаваемый.

Йог или пневматик – что, по сути, одно и то же – считает себя уже не грубой или тонкой формой, а существом без формы. Следовательно, он отождествляет себя с всеобщим Духом – состоянием, о котором Шанкарачарья писал следующее:

Он Брахман и помимо того, чем он обладает, нечем обладать; помимо его блаженства нечего более испытывать; помимо его знания нечего более познавать.

Он Брахман, узрев которого, нечего более созерцать; отождествившись с которым, невозможно более родиться; постигнув которого, нечего более постигать.

Он Брахман, вездесущий и проникающий всюду: в срединных пространствах, вверху и внизу; истинный, живущий, блаженный, недвойственный, неделимый, вечный и единый.

Он Брахман, безразмерный, нерасширимый, несотворённый, не подверженный порче, бесформенный, лишённый качеств или характера.

Он Брахман, освещающий всё сущее. Свет его заставляет сиять Солнце и все лучезарные тела, но сам он не проявляется от этого света.

Он сам пронизывает собственную вечную сущность и созерцает весь Мир в образе Брахмана.

Брахман не похож на мир, и кроме Брахмана ничего нет. Всё, мнящееся сущим за его пределами, иллюзорно.

Из всего видимого, из всего слышимого лишь один Брахман существует. Благодаря знанию Принципа Брахмана возможно созерцать как подлинное Бытие, живое, блаженное и недвойственное. Око знания созерцает подлинное, живое, блаженное, вездесущее Бытие, но око невежества не видит его, неспособно увидеть его ни в малейшей степени, подобно тому, как слепой не видит света.

Когда солнце духовного Знания поднимается в небосводе сердца, оно устраняет тьму, проникает везде, охватывает и освещает всё.

Укажем также, что рассматриваемый здесь Брахман – это высший Брахман. Его не следует путать с низшим Брахманом (Брахмой), ибо это Демиург, рассматриваемый как отражение Бытия. Для йога существует лишь Верховный Брахман, содержащий в себе всё сущее, помимо которого ничего нет. Для него более не существует Демиурга и его разделения.

Совершивший духовное паломничество, в котором ничто не привязано к ситуации, к месту или времени, которое происходит всюду, в котором не чувствуются жар и холод, которое дарует вечное счастье и свободу от горя – совершивший его бездейственен, ибо он знает всё и достиг вечного Блаженства.

IV

Охарактеризовав три мира и соответствующие состояния бытия, а также по мере сил указав условия освобождения от власти Демиурга, мы должны вновь вернуться к вопросу различий между добром и злом, чтобы сделать несколько выводов из написанного выше.

Прежде всего возникает искушение сказать, что если различие между добром и злом исключительно иллюзорно, если его на самом деле не существует, то же самое относится к морали – ибо, что очевидно, моральные принципы основаны на этом различии, раз они его непременно подразумевают. Однако утверждать подобное означает заходить слишком далеко: мораль существует, но лишь в той мере, в которой существует различие между добром и злом – то есть, лишь в Царстве Демиурга. С универсальной же точки зрения её не существует. Моральные принципы можно применять лишь к действию, а действие подразумевает перемены, возможные лишь в мире форм или проявлений. Бесформенный мир неизменен, он неподвластен изменениям, а значит, и действиям – и вот почему существо, не принадлежащее к Царству Демиурга, бездейственно.

Всё это подтверждает, что нужно быть крайне осторожным, чтобы не путать различные планы вселенной, ибо сказанное об одном может быть неверно в отношении другого. Так, мораль, несомненно, существует на социальном плане, являющемся полем действия, но о ней не может быть и речи, когда разговор заходит о метафизическом или универсальном плане, ведь действия там более нет.

Заявив об этом, нам также следует упомянуть, что существо, стоящее выше действия, тем не менее, обладает полнотой активности – но эта активность потенциальная, и, следовательно, действия не происходит. Это существо является не неподвижным, как можно подумать, а неизменным, то есть оно находится выше перемен. Оно отождествляется с Бытием, вечно тождественным самому себе согласно библейскому выражению «Бытие есть Бытие». Можно провести сравнение с доктриной даосизма, согласно которой Небесное Деяние есть недеяние. Мудрец, в котором отражается Небесное Деяние, созерцает недеяние. Однако этот мудрец, называемый нами пневматиком или йогом, может создавать видимость действия подобно тому, как луна создаёт видимость движения, когда перед ней проплывают облака. Однако движущий облака ветер никак не влияет на луну. Таким же образом беспокойство демиургического мира не влияет на пневматика. В связи с этим можно вновь процитировать Шанкарачарью:

Йог, пересекший море страстей, един со Спокойствием и находит усладу в Духе. Отвергнув эти удовольствия, порождаемые внешними и преходящими вещами, и наслаждаясь духовной пищей, он спокоен и умиротворён подобно помещённой в сосуд лампе, благоденствующей в собственном аромате.

Обитая в своём теле, он остаётся независимым от его качеств, подобно тому, как небосвод не зависит от проплывающего в его лоне; зная всё, он остаётся независимым от случайностей.

Так можно понять истинное значение слова «нирвана», столь часто толкуемое неверно. Это слово буквально обозначает исчезновение дыхания или беспокойства – это состояние существа, более не подверженного никакому волнению и освободившегося даже от формы. По крайней мере на Западе крайне широко распространена ошибочная вера в то, что когда более нет формы, ничего не существует. На самом же деле именно форма – ничто, а бесформенное – всё. Таким образом, нирвана является не уничтожением, как считают некоторые философы, а, напротив, полнотой Бытия.

Постигнув всё вышесказанное, можно сделать вывод, что следует бездействовать. Однако такой вывод был бы ошибочен – если не полностью, то по крайней мере в отношении возможного его применения. На самом деле действие есть необходимое условие бытия индивидуальных существ, принадлежащих Царству Демиурга. Пневматик или мудрец не действует – однако, находясь в теле, он производит видимость действия. Снаружи он во всех отношениях подобен прочим людям, но он знает, что это лишь иллюзорный облик, и этого достаточно, чтобы на самом деле освободить его от действия, ибо Освобождение достижимо как раз благодаря знанию. Именно потому, что он свободен от действия, он более не подвержен страданию, ведь страдание суть результат усилий, а значит, и действия. Именно из него и соткано то, что мы называем несовершенством, хотя никакого несовершенства в действительности не существует.

Очевидно, что действие не может существовать для того, кто созерцает в себе всё сущее во всеобщем Духе, не деля его на отдельные предметы. Как сказано в Ведах: «Объекты разнятся лишь в обозначении, случайных качествах и имени подобно предметам, сделанным из земли, получающим разные имена, но являющимися при этом лишь разными формами земли». Земля, принцип всех этих форм, сама бесформенна, но содержит всё в виде потенции – таков же и универсальный Дух.

Действие подразумевает перемены – беспрестанное разрушение форм, исчезающих и сменяющихся новыми. Эти изменения называются нами рождением и смертью – это множественные изменения состояния, которые должно испытать всякое существо, не достигшее освобождения или заключительного преобразования (данное слово употребляется здесь в своём этимологическом смысле – преодоление своего образа). Привязанность к отдельным вещам, по сути, к преходящим и исчезающим формам, говорит о неведении. Формы ничтожны для существа, освободившегося от формы – вот почему свойства форм на него не оказывают влияние даже в период телесного бытия.

Так он движется свободно как ветер, ведь движения его не скованы страстями.

Когда формы уничтожены, йог и все существа проникают в вездесущую сущность.

Он лишён качеств и недвижен, неуязвим и безволен, блаженен, неизменен, безлик, навеки свободен и чист.

Он подобен эфиру, который вездесущ и проникает в сущее одновременно снаружи и изнутри; он не подвержен порче, неуязвим; он одинаков во всём сущем, чист, недвижим, бесформен, неизменен.

Он великий Брахман – вечный, чистый, свободный, единый, вовеки блаженный, недвойственный, чувствующий и бесконечный.

Таково достижимое благодаря духовному знанию состояние, позволяющее навеки освободиться от условий индивидуального существования и, таким образом, от Царства Демиурга.



Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

Блеск и нищета «Демократии»

Исходя из античной теории и последующего исторического опыта, власть всего народа, называемая демократией, в принципе, невозможна; ее никогда не было, нет и не будет.И, вместе с тем, есть что-то очень...

Шчо вы к нам прысталы?!

- Какие мы вам братьтя, хто вам это сказал?! Мы сами по себе! А вы лизеты й лизэтэ. Вы понимаете, шо мы не хотымо з вамы жыты?! Мы хотим отдильно, без вас, сами по себе!- Понимаем. И по...

Обсудить
    • afina
    • 17 февраля 2017 г. 09:29
    Бог есть Свет и нет в Нем никакой тьмы! У Абсолютного Света есть Семь Конов Творения. Кон Иеррахии Света, Кон Триединства, Кон Любви, Кон Жертвы, Кон Свободы Выбора, Кон Реинканации и Кон Кармы. Если эти Коны нарушаются, то это и есть ЗЛО! Все очень просто! http://derzhava-sveta.webnode.ru