Тысяча девятьсот тридцать первый год оказался решающим и для Кришнамурти. Он стал переломным на пути из прошлого в будущее и положил пропасть между ними. Кришнамурти обнаружил, что не может вспомнить большую часть своего детства и юности – особенно инициацию в Теософском Обществе. Близкие друзья, которым он доверился, постарались припомнить те моменты из его жизни, которые он якобы забыл. Но была ли его забывчивость подлинной или он просто инсценировал ее, ясно одно: Кришнамурти перешел от лояльности по отношению к теософии к неповиновению. Процесс этот был болезненным и не только для его старых друзей. Характер Кришнамурти формировался под руководством лидеров Общества, и его самосознание было неразрывно связано с ним. В результате кризис внешний неизбежно означал и кризис внутренний.
Один из способов разделаться с проблемами – забыть о прошлом. Другой способ – уехать от них подальше. Начиная с первого посещения Калифорнии в 1923 г., Кришнамурти все больше привыкал считать Охай своим домом, если, конечно, у постоянно переезжающего человека может быть дом. Начиная с 1931 г. Охай стал его постоянной резиденцией, и он провел там около тридцати лет. Отныне Атлантический и Тихий океаны отделяли его от бывших покровителей. Ледбитер находился в Австралии, Анни Безант в Адьяре или Лондоне, и Учитель Мира начал новую жизнь в Америке.
Лучшего места придумать было нельзя. Достаточно мягкий климат прекрасно подходил для Нитьи, больного туберкулезом, а ландшафт напоминал Индию. Культурный вакуум Калифорнии давал прекрасную возможность заниматься чем угодно или не заниматься ничем. Кришнамурти мог просто отдыхать от размышлений. Пустынная местность служила превосходным убежищем после суеты европейской теософии.
Напряженность между Кришнамурти и его учителями росла давно. Недовольство появилось еще вскоре после Первой мировой войны, во время скандалов с Ледбитером с его абсурдной Либеральной Католической Церковью, но, несмотря на то что они задевали его чувства, это было всего лишь часть проблемы. Хотя Кришнамурти и был склонен отрицать теософскую практику и доктрину, он привык видеть себя в роли Учителя, хотя и не обязательно Учителя Мира. Но такое призвание определили ему Ледбитер и Анни Безант, руководствовавшиеся теософскими представлениями: по их мнению, Учитель Мира должен распространять теософское учение по всей Вселенной. Отказываясь от такой роли, Кришнамурти должен был найти другую – отойти от теософии и при этом не лишиться того, что было его призванием.
На первом этапе его отхода от прошлого появилось отрицание пышных церемоний Общества. На протяжении всего десятилетия он выказывал неодобрение ритуалов Либеральной Католической Церкви, Масонского филиала и других дочерних теософских организаций, но серьезно он выступил против этого только в 1925 г., после нелепого спора с Джорджем Арундейлом. Будучи человеком сильного характера, Арундейл вполне мог бы стать президентом Общества; он уже приобрел достаточно высокое место в иерархии, несмотря на неофициальное правило, согласно которому лидеры теософии не должны вступать в брак [1]. Он нарушил это правило – тем более что женой его стала индийская девушка Рукмини Шастри. Это одновременно противоречило теософским условностям, индуистским законам о кастах и английским расовым предрассудкам. Тем не менее Арундейл стал уже епископом в Либеральной Католической Церкви и постоянно проживал в Адьяре. Для укрепления своего авторитета он учился использовать свои физические и духовные силы, получая указания от Учителей при каждой возможности.
Во время посещения Уитцена в июле 1925 г. Арундейл принял довольно объемный пакет посланий от Учителей, начиная от провозглашений Двенадцати Апостолов, которых выбрал Господь для выполнения поручений особого назначения, до распоряжения священникам Либеральной Католической Церкви носить шелковое нижнее белье. (Последняя директива так и не была выполнена, потому что миссис Додж отказалась ее финансировать.) Арундейл также вступил в переписку с Магистром Графом из Венгрии и узнал, что его новый союзник Уэджвуд – а не Джинараджадаса, как предсказывал Ледбитер, должен стать очередным Махакоганом, или Повелителем Пяти Лучей. Именно в связи с этим Кришнамурти и другие должны были пройти четвертую инициацию и приготовиться к последнему этапу. Что же касается Анни Безант, Уэджвуда и самого Арундейла, то им было запрещено есть яйца [2].
В свои семьдесят восемь лет, и прежде легко убеждаемая Анни Безант, оказалась под властью Арундейла, и, когда в августе 1925 г. открылся лагерь в Оммене, она не только объявила имена семи новых апостолов, избранных конечно же среди членов теософской элиты, но и провозгласила основание Всемирной Религии с Новыми Мистериями и Всемирного Университета, описанного Арундейлом как реинкарнация Александрийского университета [3]. Ничего не было сказано ни о месторасположении, ни о финансировании, ни о преподавательском составе университета. Без сомнения, Учителя должны были бы позаботиться об этих практических деталях и о том, чтобы для дипломов было приготовлено достаточно голубых лент. Однако президент туманно упомянула о Повелителях Темного Лика, которые намерены взяться за старое, чтобы помешать осуществлению этих прекрасных планов даже в присутствии Учителя Мира.
Затем миссис Безант отправилась в Венгрию с целью посетить замок Магистра Графа, опять же по совету Арундейла, в сопровождении самого Арундейла, Рукмини, Уэджвуда и его знакомого поляка. Магистр Граф объяснил Арундейлу, как найти его замок – взять расписание железных дорог и открыть его наугад. Итак, цель была выбрана, и группа отправилась в путь. Леди Эмили и старой подруге Анни мисс Брайт было велено ждать приглашения и тогда присоединиться к ним. Неделю спустя путешественники вернулись, не доехав дальше Инсбрука. Анни объяснила леди Эмили, которая никогда не видела свою подругу столь возбужденной, что им помешали Темные Силы, но другому другу, который отказался ехать с ними, Анна призналась, что тот оказался единственным среди всех здравомыслящим человеком.
Ледбитера, естественно, раздражали эти беспокойные священники и их действия, большинство которых он запретил в серии строгих телеграмм из Австралии, но Уэджвуд и Арундейл уже вышли из-под контроля. И не только один Ледбитер испытывал раздражение. Ко времени провозглашения апостолов и распоряжения о четвертой инициации Кришнамурти уже был готов восстать против того, что казалось ему крайним цинизмом и эгоизмом. Когда его попросили заверить инициацию из Охайя, где он проживал, Кришнамурти отказался заполнять бланк. Здоровье Нитьи ухудшалось, и он не желал тратить время на пустяки [5].
Трудность заключалась в том, как рассказать об этом Анни Безант, которую он продолжал любить. Ему очень не хотелось расстраивать ее. Возможно, он понимал, что старая женщина идет на поводу у своих новых советников. Желая достичь власти, Арундейл убеждал ее в том, что сам Учитель хочет, чтобы она сложила с себя полномочия и передала их ему, а Уэджвуд намекал, что даже Учитель Мира может не устоять перед тлетворным влиянием Темных Сил.
Кришнамурти мало заботила кампания, направленная против него, хотя, приехав в Лондон в октябре 1925 г. с Раджой и Розалиндой Уильяме, он увидел, что леди Эмили расстроена. Но ее расстраивал также и его отказ принять апостолов и повысить их в звании, потому что она верила в них; ей казалось, что ему не следует появляться перед миссис Безант с плохими новостями. Несмотря на все свое негодование, даже Кришнамурти боялся заявить о своих взглядах в лицо Анни. По некоторым сведениям, он попросил сообщить ей о его позиции некоего служащего из недавно открытого Всемирного Университета, а сам в это время оставался в машине возле ее дома. Этот факт дал будущим критикам повод обвинить Кришнамурти в нечестности, слабости и нерешительности. Услышав об отказе Кришнамурти принимать апостолов и проводить инициацию, Анни, возможно, решила, что ее протеже отрицает также и Братство Учителей, их послания и всю теософскую иерархию – вкупе со структурой верований, которым она посвятила всю жизнь. Это было для нее слишком, и позже леди Эмили предположила, что миссис Безант так и не поняла до конца, что же произошло. Но другие отметили, что после этого Анни заболела и стала быстро угасать.
Поговорить с Уэджвудом и Арундейлом оказалось не настолько трудным. Они намекнули в ответ, что он испортил собственную карьеру в Обществе такое предположение еще более возмутило его и усилило его сомнения. С Анни он стал вести себя более осторожно и при встрече сказал, что Арундейл руководствовался благими пожеланиями, но допустил ошибки. Когда она начала настаивать на том, чтобы он упоминал об апостолах в своих речах, он решился более серьезно объяснить ей положение дел, но, как кажется, она не понимала его. Эмили Летьенс даже заподозрила, что это Арундейл ее загипнотизировал.
Вообще-то к такому объяснению чаще всего прибегали теософы во время различных недоразумений и споров, но кажется более естественным принять во внимание возраст Анни. Несмотря на то что она продолжала совершать поездки и присутствовать на собраниях, ее силы иссякали, и ее руководство постепенно ослаблялось. К концу 1925 г. откололся весь Чешский филиал, устав следить за бесконечными склоками руководителей, абсурдной Либеральной Католической Церковью и за систематическими обвинениями известных теософов в развратных действиях. При таких же обстоятельствах двенадцать лет назад от Общества откололся весь Германский филиал. Возникли серьезные трудности в управлении – Австралия не подчинялась, американцы отстранились, и в Обществе постоянно вспыхивало недовольство по поводу поведения Ледбитера, Уэджвуда и Арундейла; Анни уже не могла разрешать конфликты или, по крайней мере, скрывать их от посторонних глаз.
Но, как ни странно, количество членов Общества продолжало расти. Скандалы, конечно, привлекали к нему какое-то внимание, но более всего действовала популярность молодежного движения, ОЗВ (его члены необязательно были теософами) и растущее влияние самого Кришнамурти. В ранний период своего существования (как и сейчас), Общество привлекало в основном старшее поколение. Но в течение десятилетия с 1919 по 1928 г. оно процветало как какое-то подобие Лиги Наций. Молодежь привлекали не столько теософские церемонии или оккультные тайны, сколько идеи гуманизма, пацифизма и интернационализма, обсуждаемые в летних лагерях и воплощенные в привлекательном облике Кришнамурти. Его тихие, импровизированные беседы на темы мира и преодоления эгоизма представляли разительный контраст с шумной риторикой политиков и религиозных лидеров. Кришнамурти призывал к свободе, счастью, взаимопониманию и самоусовершенствованию.
Однако именно это десятилетие было самым трудным в его жизни. Невозможно представить себе более худшего года, чем 1925-й, когда он вынужден был вступить в противоборство с людьми, которые и привели его к славе, а также испытать серьезное личное горе. 8 ноября 1925 г. он отплыл из Европы в Адьяр с обычными спутниками – Анни Безант, Эмили Летьенс, Арундейлами, Уэджвудом и Раджагопалой. С ними не было только Нитьи. Его здоровье сочли слишком слабым, чтобы он мог куда– то уехать из Охайя. Арундейл цинично заявил, что если Кришнамурти согласится признать инициацию в Уицене, то жизнь его брата будет в безопасности. Несмотря на телеграмму из Охайя, в которой говорилось, что у Нитьи грипп и что он просит всех молиться за него, и несмотря на зловещее предзнаменование в виде шторма в Суэцком канале, никто не испытывал особой тревоги; но 4 ноября, вскоре после того как Джордж Арундейл передал Кришнамурти заверение относительно брата от самого Учителя, прибыло известие о смерти Нитьи.
Кришнамурти был потрясен. Брат не только связывал его с воспоминаниями о детстве, он был также единственным человеком, которому он мог довериться и с которым он мог говорить совершенно откровенно обо всем. Хотя Кришнамурти постоянно окружали поклонники и в особенности обожающие его женщины, он был совершенно одинок. Смерть Нитьи сделала его одиночество абсолютным. У него впоследствии были верные помощники, и он сам говорил, что Нитья и его прошлое предстают перед ним, окутанные туманом, но все же настолько близко он не сходился ни с кем.
И все же, несмотря на потрясение, этот удар он перенес довольно спокойно, как заметили его друзья. Кроме того, это горестное событие не затмило важности предназначения самого Кришнамурти. Тот факт, что Братство Учителей не защитило Нитью, как обещал Арундейл, только усилило его недоверие к Арундейлу и подозрение, что Учителя не совсем то, что утверждают теософы; но веры в реальность духовных сил он не утратил. Напротив, смерть Нитьи только укрепила его представление о своей избранности – отныне он был отрезан от дотеософского прошлого, и это дало ему силы порвать с самой теософией. Через несколько недель, 28 ноября, он произносил речь на конгрессе в Адьяре, и тогда у него произошло прозрение об истинном своем предназначении. Говоря о Господе Майтрейе, он вдруг перешел от третьего лица к первому – от "Он" к "я". Все присутствовавшие почувствовали, что произошло нечто серьезное – что перед ними говорил не Кришнамурти, а воплотившийся в нем Майтрейя [7].
Нет, конечно, не все это почувствовали. Уэджвуд и Арундейл сделали вид, что ничего не видели, кроме миловидного юного индийца, стоявшего перед ними. Но они оказались в меньшинстве. Даже Ледбитер, прибывший из Сиднея в сопровождении роскошной свиты из семидесяти человек, намеренно не обратил внимания на Уэджвуда и Арундейла, сказав Кришнамурти: "Ты по крайней мере Архат" [8]. Впрочем, у него были причины сердиться на своих бывших сторонников – они не только придали себе официально божественный статус, пройдя пять инициации, но позволяли насмехаться над его оккультным авторитетом. Правда, это вовсе не остановило его в претензии на роль Посвященного, сделавшего немалые успехи по пути духовного развития, и теперь оба лагеря обвиняли друг друга в сотрудничестве с Темными Силами. Раньше Анни Безант могла утихомирить не в меру разбушевавшихся соратников, но теперь соперничество зашло так далеко, что они так и не примирились.
Сам Кришнамурти смутился, но его смущение скрывало глубокую перемену в сознании, перемену, которую он понял только после того, как она завершилась. Тогда, в Адьяре, через него, Кришнамурти, говорил Кто-то Другой, в этом он был уверен – и Эта Сущность продолжала говорить через него всю жизнь. Таким образом, он является неким Посредником. Но не таким, каким представлял его Ледбитер; он был Учителем не по положению в Теософском Обществе, а по иному праву. Осознав это, он смог отказаться от теософского антуража, не изменив свой духовный статус и выйти за пределы всех и всяческих разногласий Общества.
В следующем году конфликт разгорелся еще сильнее, когда в замке Ээрде прошло первое из нескольких ежегодных собраний, на котором присутствовали тридцать пять посвященных членов Общества. Затем последовал летний лагерь в Оммене. Кришнамурти выступал каждое утро перед небольшой группой из этих тридцати пяти человек. Анни Безант не пригласили на эти встречи, как считалось, из-за опасения расстроить ее. Кришнамурти больше не говорил на ее излюбленные темы о Пути и Ученичестве и только мимоходом упоминал Учителей, советуя каждому слушателю искать собственную дорогу и не подчиняться какому бы то ни было авторитету. В этом и заключалось ядро его учения во все последующие годы. Но Анни обиделась, а ее советники не преминули обвинить Кришнамурти в отходе от идеалов Общества, в высокомерии и потворствовании своему самолюбию.
27 июля 1926 г. Господь Майтрейя вновь говорил устами Кришнамурти, обращаясь к собравшимся у костра в Оммене. На этот раз там присутствовал Уэджвуд, который передал Анни, что Существо, говорившее через Кришнамурти, вовсе не Майтрейя, а Черный Маг. Анни передала этот отзыв Кришнамурти, тот пришел в ужас и сказал, что если она в действительности верит этому, то он никогда больше не будет выступать публично. И снова бедная женщина оказалась между двумя лагерями противников, и хотя ее доверие к Кришнамурти пошатнулось, она и на этот раз поддержала его. Ведь он был инкарнацией Учителя Мира, и нельзя было просто так оставить эту идею.
К тому же Анни всегда стремилась доверять своему воспитаннику и за одно это он должен быть ей благодарен. Тем не менее она устала от конфликтов и сомневалась в своих силах, думая о том, что ей пора сложить полномочия и что ее приемником вполне мог бы стать Кришнамурти. Ледбитер всячески отговаривал ее от такого шага. Он не хотел ни передавать всей власти Учителю Мира, ни допустить избрания Арундейла на этот пост. Он убедил ее, что Учителя пока не желают, чтобы она сложила с себя этот груз, и она смирилась перед их волей [9].
Кришнамурти тоже заявил, что он устал от борьбы, а в разговоре с леди Эмили он сказал о своем желании стать "саньяси" – странствующим монахом, отказавшимся от мира ради медитации и духовного просвещения. Идея отрицания мирских благ казалась особенно привлекательной этому чуткому юноше, потому что он видел, как Арундейл и Уэджвуд все более открыто потворствовали своим страстям. Большую часть времени Кришнамурти проводил в Охайе – особенно зимой, – писал стихи и размышлял. Был ли у него предмет для размышления? Сознание его было пустым, и его, как им было угодно, могли заполнять Вселенские Силы [11]. Кришнамурти все глубже ощущал себя не личностью и индивидом, а пустым сосудом, целью существования которого было не учить, а быть вместилищем, средством обучения, зеркалом, куда люди могли бы заглянуть в поисках своей собственной истины. Эти состояния все больше отдаляли его от Общества: при их полном воплощении он превратился бы в ничто. От Теософского посредника до Вселенского Сосуда оставался один шаг.
Последующие годы были годами страданий, размышлений и изоляции. В начале 1930-х годов, при поддержке малочисленных друзей, Кришнамурти вновь явился на свет, как прекрасная бабочка из теософской куколки, и привлек всеобщее внимание в большей степени, чем когда-то Блаватская и Безант. Некоторые видели в его возрождении всего лишь разрыв с людьми, от которых он отстранился после того, как они сыграли свою роль в его возвеличивании [12]. Такие, как Арундейл и Уэджвуд, считали его самозванцем. Впрочем, самые резкие обвинения были публично высказаны только после его смерти.
К огорчению Анни Безант, Кришнамурти решительно заявил об окончательном отходе от теософии в 1927 г., во время работы летнего лагеря в Оммене. Она предвидела, что он может заявить нечто подобное перед аудиторией, но у нее не хватило сил присутствовать при этом событии. В лагере собралось около трех тысяч человек, в числе которых был и лидер Британской Лейбористской партии Джордж Лэнсбери. 12 июля Кришнамурти сказал им: "Я – Учитель. Я вошел в пламя – я и есть пламя, я объединил источник и цель" [13]. Несколько дней спустя он разъяснил это загадочное и афористичное высказывание такими словами, которые многим показались не менее загадочными. В детстве, под влиянием матери, ему привиделся Шри Кришна. Позже, когда его развитием руководил Ледбитер, он увидел Учителя Кут Хуми. Потом, когда он стал взрослым, ему явились Господь Майтрейя и Будда. Эти Сущности, как он выяснил, являются одной и той же Сущностью, и теперь он соединился с ней, что и обозначало единение с Реальностью. Кришнамурти постоянно использовал образ пламени, чтобы выразить свое состояние. В том же лагере два года спустя он сказал: "Я – то истинное пламя, которое является славой мира..." – фраза, на самом деле абсолютно исключающая самолюбие и эгоизм, утверждение которых может показаться на первый взгляд. Ударение здесь следует делать не на "я", а на "пламя". Личность, известная под именем Кришнамурти, сгорела в духовном пламени.
Хотя он и вызвал энтузиазм в лагере и даже нечто вроде лихорадочного возбуждения, не все были довольны его высказываниями. Одни обнаружили в его словах надменное самодовольство и раздувание личного авторитета. Другие были расстроены тем, что после удачного подъема Кришнамурти отбросил теософскую лестницу, использованную для достижения не теософских целей. К тому же теософская доктрина о Братстве Учителей становилась в общем-то бесполезной, ведь сама Анни Безант заявила в Америке несколько лет назад: "Учитель Мира находится здесь" [14]. Увы, его достижения оказались не теми, о которых она мечтала. Уэджвуд и Арундейл, естественно, понимали, что угроза нависла над всей организацией, в которой они занимали высокое положение, и сопротивлялись. Переживания Анни Безант были глубже. Она боялась не упрочения влияния Кришнамурти, нет, она чувствовала, что Учителя и Путь Теософии оставались в прошлом.
Ледбитер занял более гибкую позицию, не поддержав возмущения рассерженного Джинараджадасы по поводу неблагодарности Кришнамурти [15]. Ледбитер не только принял слова Кришнамурти как доказательство того, что он действительно является Учителем Мира, но и стал относиться к нему с особым почтением. Он предпочел разрешить возникшее противоречие, обозначив различие между мистическим путем, которым следовал Кришнамурти, и оккультной дорогой посвященных, прошедших инициацию.
Видимо, такая тонкая казуистика была слишком сложной для Анни Безант, которая всегда была сильнее в риторике, чем в логике. Она продолжала любить Кришнамурти как сына и почитать его как великого духовного лидера. Приняв отход Кришнамурти от теософии и допустив, что каждый человек может идти своей дорогой, она продолжила основание новых орденов и организаций. В тот же год, когда Анни закрыла Эзотерический филиал, потому что не было оснований для его существования теперь, когда Учитель Мира был готов к выполнению своей миссии, она реформировала Орден Звезды Востока, приспособляя его к новым потребностям Учителя Мира, и провозгласила учреждение Всемирного Дня Матери, Всемирной Организации Матерей и соответствующего журнала. Это произошло на церемонии Либеральной Католической Церкви в Адьяре.
Организация Матерей показалась общественности высшей точкой теософского абсурда. Газеты быстро осознали комизм ситуации и стали высмеивать ее, предсказывая появление всемирных организаций Отцов, Младенцев и Тетушек. На роль Всемирной Матери Анни Безант и Джордж Арундейл выдвигали Рукмини Арундейл, которую объявили земным воплощением Матери, возможно потому, что, несмотря на все инициации и почетные должности, она так и не заняла сколько-нибудь важного поста в Обществе. Рукмини понимала, что служит всеобщим посмешищем, и поэтому уклонилась от участия в этой затее, а позже объяснила одному из биографов Анни Безант, что все это было простым недоразумением [16]. Но леди Эмили Летьенс продолжала весьма серьезно относиться к Организации Матерей, что удивительно, если принять во внимание ее равнодушие к собственным шестерым детям, в чем она позже и сама признавалась. Впрочем, возможно, эта странность лишь показывает, насколько сильное влияние имела теософия на ее жизнь. Организация матерей представляла собой нечто вроде Ордена Розы и Креста в усовершенствованном варианте. Леди Эмили принимала в ее создании самое активное участие. Она написала книгу под названием "Зов матери" и даже собиралась основать Лигу материнства. Леди Эмили даже думала о специальном одеянии, наподобие монашеского, чтобы, как она писала, "никогда больше не заботиться о своей одежде" [17]. Но этим мечтам не суждено было воплотиться в жизнь. После первого и единственного выпуска журнала "Мать Мира" и нескольких статей Анни и Ледбитера об этой затее забыли.
Несмотря на все испытания, Анни Безант не утратила свойственного ей делового чутья. Она устраивала в Америке лекционные туры, свои и Кришнамурти, получала до тысячи долларов за лекцию. Ей также нравилось путешествовать по Европе на маленьком аэроплане, часто останавливаясь, чтобы выступить в очередном городке [18]. Несмотря на внутренние борения и разногласия, деньги в Общество продолжали поступать это были частные пожертвования, наследства, подписки, оплата публикаций, средства от продуманных инвестиций. Как сама Анни, так и Кришнамурти привлекали богатых поклонников, которые с радостью жертвовали деньги на ежедневные расходы или на финансирование проектов, таких, например, как школы. К 1927 г. Обществу принадлежало около пяти сотен акров земли в Охайе; несколько домов в Уимблдоне; школы, колледжи и другие виды недвижимости в Англии, Америке и Индии, не говоря уже о процветавшем Адьяре. Быть Кришнамурти – само по себе означало прибыльный бизнес. Хотя он отверг предложение сыграть за 5000 долларов в неделю роль Будды в немом фильме (это дало ему впоследствии повод сказать, что он мог бы стать звездой кинематографа), его сочинения начали приносить большие деньги настолько большие, что пришлось задуматься, как бы их получше разместить. Денежный вопрос, конечно, существовал. Хотя у Кришнамурти была ежегодная рента в 500. фунтов стерлингов (дар мисс Додж), что удовлетворяло его личные потребности, они не могли покрыть расходы на поездки по всему миру или на издание его речей и стихов.
Эту проблему решил Раджагопал, который после смерти Нитьи из противника Кришнамурти превратился в его ближайшего друга, советника и делового распорядителя. Талантливый человек, получивший хорошее образование в Кембридже, он постепенно стал руководить Орденом Зари Востока и различными деловыми и издательскими проектами, связанными с лекциями Кришнамурти. Он также планировал ее поездки: продумывал маршрут, заказывал билеты и места в отелях, устраивал встречи и платил по счетам.
Был основан трест под названием "Krishnamurti Writings Incorporated", или KWINC, в правление которого входили Кришнамурти, Раджагопал и еще три члена, назначенные ими. KWINC был благотворительным обществом, и в последующие годы заботы по его поддержке занимали большую часть времени Раджагопала, по мере того как относительно скромное предприятие становилось концерном, имевшим дело с миллионами долларов [19]. В конечном итоге Раджагопал стал президентом Совета попечителей, а Кришнамурти сложил свои полномочия, чтобы сконцентрироваться на учении, – эти шаги оказали значительное влияние на их жизнь. Финансовые дела Кришнамурти были сложны и запутанны, но в основном, как он подчеркивал, лично ему ничего не принадлежало, за исключением часов "Патек Филипп", подаренных ему одним из почитателей. Стоило ли добавлять, что за все платили либо трест, либо щедрые покровители, многие из которых оказывали свою помощь на протяжении всей жизни. Кришнамурти никогда ни в чем не нуждался и получал все, что ему было необходимо, – от номеров в отеле до роскошных автомобилей.
Личные отношения Кришнамурти были так же непросты. В какой-то степени Раджагопал занял место умершего брата – и не только для Кришнамурти. Розалинда Уильямс, как и Мэри Летьенс, горячо любившие Нитью, после его смерти подружились с Раджагопалом. Два года Раджагопал, Розалинда и Кришнамурти жили вместе в доме в долине Охай. Анни Безант покровительствовала Розалинде и Раджагопалу, и в 1927 г. они поженились в Лондоне. Их дочь, Радха, родилась в 1930 г. Кришнамурти жил вместе с ними, считая их своей семьей, в "Арья Бихара", старом коттедже с шестью акрами земли, расположенном в долине Охай, который миссис Безант купила в 1923 г. Раджагопал часто отсутствовал, уезжая по делам, и Кришнамурти стал настоящим вторым отцом для Радхи, причем девочка даже думала, что иметь двух отцов – совершенно обычно, и называла его просто Криш.
На протяжении 1930-1940-х годов Кришнамурти в семье Раджагопала и Розалинды познал прежде неизвестные ему радости семейной жизни и дружеских отношений. Жизнь в Охайе вращалась в основном вокруг фермы и сада. Раджагопал по будням жил в Голливуде, улаживая многочисленные дела, касавшиеся фонда Кришнамурти, а тот присматривал за домашними животными или играл с Радхой. Пышные празднества сменились более спартанским, но и более идиллическим образом жизни.
Активная внутренняя жизнь Кришнамурти продолжалась и в Охайе. Изолированность долины способствовала медитации и творчеству, а сравнительная близость Лос-Анджелеса позволяла вести общественную деятельность. Местность к тому же как нельзя больше подходила для организации летних лагерей по образцу Оммена. К маленькому участку земли, некогда купленному Анни Безант, постепенно присоединяли соседние участки, пока Общество не стало владельцем целого поместья средней величины. В 1928 г. Орден Звезды провел здесь свое первое ежегодное собрание. Для широкой публики лагеря открылись в 1930 г. Их значение выросло в 1931 г., когда барон ван Палландт вернул себе замок ван Ээрде по случаю женитьбы и рождения наследника. Хотя лагеря в Оммене продолжали функционировать вплоть до 1939 г., главный центр деятельности Кришнамурти переместился в долину Охай.
Удачей Кришнамурти была и определенная финансовая независимость, поскольку его разрыв с Теософским Обществом становился неизбежным. В 1928 г. в Оммене прошло неприятное собрание, на котором Кришнамурти пригрозил распустить ОЗВ, если теософские руководители будут настаивать на своей монополии на истину. Несмотря на это заявление, вызвавшее волнения внутри Общества, Анни Безант официально признала доктрину Кришнамурти о многогранности истины – хотя цитата из "Бхагавадгиты", выбранная ею для иллюстрации своих доказательств ("Человечество идет ко мне многими путями"), намекает на признанную теософами метафору Пути, которую Кришнамурти предстояло вскоре отвергнуть.
Окончательно их дороги разошлись 2 августа 1929 г. В летнем лагере близ Оммена, в присутствии трех тысяч человек, Кришнамурти произнес речь, которая транслировалась и по радио; он сказал, что "истина – это земля без дорог", и отверг оккультизм, авторитеты и религиозные церемонии в качестве путей к духовному росту [20]. Понимая, что многие из его последователей будут в растерянности, он призвал их встретить лицом к лицу необходимость абсолютной свободы. Кришнамурти объявил, что в будущем он не будет набирать учеников или последователей, и посоветовал всем присутствующим не присоединяться ни к какой секте или церкви. Вера должна быть сугубо индивидуальной: любая организация искажает ее. Все, что он желает, – это всего лишь помочь освобождению от любых пут, интеллектуальных или эмоциональных, политических или религиозных. Затем Кришнамурти официально заявил о роспуске Ордена Звезды Востока. Это и стало окончанием Пути, как его понимали теософы.
Шаг был обдуманным – уже шли необходимые административные преобразования, и Кришнамурти старался в своей прощальной речи ободрить своих слушателей и объяснить им причины, побудившие его оставить прежние идеи. Но все равно для аудитории, состоявшей в основном из теософов, это было ужасным потрясением, и это было бы так, даже если бы они слушали эту речь Кришнамурти целые годы. Теософы не были готовы получить свободу. Они вступили в Общество, чтобы ими руководили Учителя и их земной представитель, Кришнамурти. Когда он сказал, что Учителя не обладают реальным существованием, они почувствовали себя ограбленными и преданными. Даже те, кто, подобно Эмили Летьенс и миссис Безант уважали решение Кришнамурти оставить теософию, нашли способ, каким он это сделал, неприемлемым и общее мнение можно выразить краткой оценкой Ледбитера: "Собрание прошло плохо" [21].
Понятное раздражение вылилось в дрязгах по поводу денег. Величественное заявление Кришнамурти о том, что он ничего не имеет, было использовано против него Арундейлом, который указал на то, что финансы Кришнамурти зависят от собственности, которая по закону принадлежит Обществу. Раджагопал в ответ сослался на документ, в котором говорилось, что попечители сами решают, кто будет получателем денег фонда. К тому времени, как был распущен ОЗВ, он уже позаботился, чтобы имущество было переведено на имя треста "Стар Паблишинг", который он сам и контролировал.
Формально окончательный разрыв Кришнамурти с Теософским Обществом произошел в 1930 г., когда он вышел из всех его организаций. В 1931 г. теософское прошлое для него окончательно умерло, и он был готов начать новую жизнь в качестве независимого гуру. Любопытно, что Раджагопал остался членом Общества и сохранил хорошие отношения с Адьяром, хотя из-за эффектного ухода Кришнамурти число теософов неуклонно снижалось. Старые члены покидали Общество, испытывая отвращение или недоумение, и в него вступало лишь небольшое количество новых.
Бедная Анни Безант, совсем состарившаяся, продолжала подтверждать своим авторитетом слова и дела Кришнамурти, почти не понимая их. Но это, возможно, было к лучшему: то, что она понимала, она не любила. Они продолжали изредка встречаться. Когда Кришнамурти посетил свою "Амму" в последний раз, в начале 1933 г., она едва узнала, кто стоит перед ней. Миссис Безант скончалась 20 сентября того же года. Ледбитер, все больше болевший, последовал за ней 1 марта 1934 г. Кришнамурти приехал на похороны Епископа в Сидней, но отказался войти в часовню Либеральной Католической Церкви, в которой проходила служба, и стоял снаружи. Старейшие члены Общества уходили из жизни. Леди Де Ла Варр умерла в декабре 1930 г., мисс Додж в 1935 г. Кэтрин Тингли погибла в автомобильной катастрофе в том же году, и Пойнт-Лома постепенно распадался.
Но для некоторых это время открыло новые возможности. Губерт ван Хук стряхнул с себя теософское иго и начал успешную карьеру адвоката. Джордж Арундейл достиг желанной цели: он стал преемником Анни Безант на посту президента Общества. Хотя ему досталось плохое наследство, он по крайней мере мог радоваться, что изгнал из Адьяра Кришнамурти. Но пережившие разгром оказались как бы в небытии. Лучшая часть жизни Эмили Летьенс была позади, и она осознавала это. Хотя она продолжала любить Кришнамурти, она так и не поняла его, и ей не удалось найти никого, кто мог бы заменить его для Общества. Теософия давала ей надежду и счастье, вносила смысл, делавший ее жизнь служением. Но если она не могла следовать за Кришнамурти, то и оставить все по-прежнему было невозможно. Не сомневаясь в ценности теософских идеалов, она считала, что они безнадежно скомпрометированы Обществом. Как бы медленно пробуждаясь ото сна, она начинала видеть нелепости теософов такими, какими они были на самом деле, и ее страдания дополнялись осознанием того, что она постыдно пренебрегала своим мужем и детьми, следуя за иллюзией [22].
Таких потерянных людей, наверное, было немало. Печальная судьба постигла, например, Уэджвуда. Сойдя под конец жизни с ума от чрезмерного напряжения и излишеств, до 1951 г. он влачил существование в Текелс-Парк, изысканном теософском поместье возле Кемберли, где бродил в сумерках, преследуемый привидениями из прошлого.
<<< ОГЛАВЛЕНИЕ >>>
Примечания
[1] См.: Арундейл. Фрагмент автобиографии (G. S. Arundale. A Fragment of Autobiography, Adyar. Kalakshetra, 1940), а также Personal Memories of G. S. Arundale, TPH London, 1967.
[2] CITS, p. 132.
[3] Миссис Безант должна была стать ректором Всемирного Университета, а Арундейл его главой. То, что Анни предполагала, что Уэджвуд будет руководителем исследований, несколько разрушает ее образ талантливого организатора. См.: KTYOA, р. 214.
[4] CITS, p. 135.
[5] KTYOA, р. 236.
[6] CITS, p. 137.
[7] Миссис Безант описывала этот момент в журнале "The Theosophist", январь 1926.
[8] Цит. по Tillet, op. cit., 220.
[9] KTYOA, pp. 236, 266.
[10] KTYOA, p. 245.
[11] Об этом часто говорил сам Кришнамурти. См. также: I. Smith, op. cit., в разных местах.
[12] Sloss, op. cit., pp. 200, 249, 303, 317. Автор посвятил этой теме целую главу в указателе.
[13] Образ пламени повторялся и далее. Эмили Летьенс цитирует его высказывание: "Я – пламя, я объединил источник и цель!" (CITS, p. 161).
[14] "Учитель Мира находится здесь" – таково было название речи, произнесенной миссис Безант в 1927 г. в Оммене. Не совсем понятно, был ли Учитель Мира всегда "здесь", в том смысле, что он использовал Кришнамурти как проводник на протяжении всей его жизни, или он появился в некий конкретный момент. То же касается и смысла слова "здесь" – означает ли оно: просто в сознании Кришнамурти либо в действительности. Миссис Безант еще более запутала вопрос тем, что по разным случаям еще несколько раз провозглашала появление Учителя Мира.
[15] Джииараджадаса всего лишь за несколько месяцев до этого признал, что целью всего Общества и Либеральной Католической Церкви является подготовка к приходу Учителя Мира.
[16] См.: Tillett, op. cit., p. 311. Но также см.: Nethercot, op. cit., в разных местах.
[17] CITS, p. 135-136.
[18] О необыкновенной энергии Анни Безант в пожилом возрасте см.: A. Taylor, op. cit., p. 322-325.
[19] О финансах Кришнамурти см.: KTYOA и Shloss, op. cit., в разных местах. Информация о всей финансовой организации KWINC доступна в судебных отчетах округа Лос-Анджелеса и в архивах американского фонда Кришнамурти.
[20] Большая часть речи перепечатана в CIST, p. 172-174 и KTYOA, pp. 272-275.
[21] CITS, p. 175.
[22] CITS, pp. 186-188.
Оценили 0 человек
0 кармы