Встреча на чужбине.

Жан-инфант-рояль и сам не понимал, каким образом он оказался в глуши московитских лесов.

"О мон дье, - печально думал он, - подвиги это конечно хорошо, но тёплый ночлег и телячья отбивная с базиликовым соусом - это гораздо лучше..."

В непролазной чаще приветливо мигнул огонёк.

- Уи-и-иии! - заорал Жан-инфант, и ломанулся на свет.

Шале выглядело подозрительно. Наиболее подозрительно выглядели две шантеклеровые ноги, на которых шале, собственно, и стояло. Жан-инфант осенил себя крестным знамением и решительно начал карабкаться на крыльцо.

- Кто таков будешь? - неприветливым тоном поинтересовалась жуткого вида старуха, по всем признакам - лесная ведьма.

- Позвольте представиться, мадам колдунья - Жан. Жан-инфант. Жан-инфант-рояль, простите...

- Иван-царевич, по здешнему, значит. Погодь, ты француз, что ли?

- Уи, мадам.

- Зёма-а-аа!!!! - заорала ведьма и полезла обниматься. Жан-инфант попытался маневрировать, дабы избегнуть, но не вышло. Тисканье и облобызовывание прошло по полной программе.

- Мон дье, как же я соскучилась по нашей изысканной речи! Ну, скажи что-нибудь ещё по-французски.

- Мадам колдунья, же не манж па сис жур...

- Ох ты ж, касатик! Сейчас покормлю, а как же. Мне тут по здешним обычаям положено всяких странствующих богатырей привечать, так что будет тебе ужин, не волнуйся.

- Омлет. С трюфелями. Под соусом бешамель.

- Щаззз. Зайчатина. Без соли. Подгорела слегка. Будешь?

Жан-инфант вздохнул.

-Уи. Тогда к зайчатине вина. Анжуйского. Урожая 1632 года. С южного склона, естественно.

- И ещё раз щаззз. Самогонка есть. На можжевеловых ягодках и ещё не скажу на чём. А то и просто бражки плеснуть могу.

- Э-ээ-э-ээ...

- Ну так что? Самогоночки?

- Уи.

Старуха, подперев голову, с умилением следила за стремительно насыщающимся Жаном.

- А баньку-то истопить тебе?

- Не надо. Мать наша святая католическая церковь телесную чистоту не очень одобряет.

- Ну, дело твоё.

Через полчаса насытившийся Жан-инфант задумался...

Ну да, о вечном.

- А скажите, мадам колдунья...

- Не-а. На пятьдесят лье в округе нет ни одной юной пышнотелой пейзанки. Вообще людей нет. Глушь.

- Не шарман, - вздохнул обломавшийся в лучших чувствах Жан.

- А впрочем...

Ведьма оценивающе посмотрела на гостя. Тот неуверенно заёрзал на лавке.

- Я сама сейчас на ближайшее кладбище полечу, дела у меня там кой-какие. А вот внучка моя скоро из лесу вернуться должна, травки она там собирала. Ты, в общем, смотри у меня, чтоб всё культурно было!

- Уи, мадам. Всё будет лямур и элегант, клянусь своими кружевными портянками!

- Надеюсь. Ладно, мне пора.

Оставшийся в одиночестве Жан несколько засомневался.

"Хм... Внучка... А если самой колдунье лет двести? Тут ведь и внучка может оказаться такой, что..."

На крыльце послышался звонкий девичий голосок:

- Пора-пора-порадуемся на своём веку...

Жан-инфант-рояль галантно распахнул перед посетительницей дверь и остолбенел. На пороге стояла невероятная красавица, мечта любого мужчины. Все сомнения Жана исчезли, как с белых прованских яблонь дым.

- Мадемуазель...

- Ах, какой у нас неожиданный и приятный гость! Как замечательно, что вы решили скрасить мне этот одинокий вечер!

- Мадемуазель, позвольте...

- Позволю! Ещё как позволю! Вы думаете, у нас тут часто такие кавалеры бывают? И вообще, я считаю, что на своём веку надо пора-пора-порадоваться, и как следует, и возможно чаще! Нет, вы не за тот шнурок тянете, так не расстегнётся. Да, крючки вон там, ещё четыре штуки, помогите мне. И сами тоже раздеваться не забывайте. Вы в баню не ходили? Впрочем, о чём я спрашиваю, и так чувствуется... Ну, ничего... Нет-нет, вы с дороги, не утруждайтесь, я сверху...

Жан-инфант блаженствовал. Вот уже скоро... вот ещё немного...

Неуклюжий лунный луч, просочившись в окошко, выхватил из темноты левое плечо лесной красавицы. Глаза Жана расширились.

- А-аа-ааа! - заорал он. И совсем не от ожидаемого результата, как вы собирались подумать.

На плече его вечерней подруги виднелись полустёртые очертания выжженой лилии.

- Ты... Ты... Каторжница!

Изящный силуэт красавицы вздрогнул и стал оплывать. Очертания прекрасного лица исказились...

Спустя десять жутких секунд Жан понял, что на нём сидит старуха-колдунья.

- Ты...

- Графиня Винтер, с вашего позволения, - издевательски усмехнулась ведьма. - Можешь обращаться ко мне "миледи".

- Ты... Ты...

- Вот заладил! И чего было орать? Подумаешь, клеймо! Чем оно тебе мешало? А у меня и так с гипнозом не очень, а ещё ты орёшь... Всю концентрацию сбил... Тьфу!

- Ты... Миледи колдунья, я это... пойду, пожалуй...

Жан попытался высвободиться.

- Ну уж нет! Давай заканчивать, раз начали! Ты француз или где? Неужто посрамишь столь тщательно лелеемый имидж наших соотечественников? Вперёд! Пора-пора-порадуемся...!!!!!

© Сумеречный Макс