Обед. Солянка в центре. Налита в симпатичную кастрюлю из недавно привезенного шипчандлеровского заказа. Мастер (капитан) во главе стола, все чинно, никого в трениках за обеденным столом нет. Старпом (чиф) при параде: в белой рубашке, погоны, запах одеколона от чисто выскобленного лица - собрался в славный город Калининград на сдачу подсланевых вод к одной хорошей знакомой.
Чиф, в приподнятом настроении, отклонил помощь буфетчицы и сам себе налил солянку в тарелку. С горкой. Кастрюлю не закрыл, крышка осталась лежать рядом. Сел. Осмотрелся. Увидел хлеб и решил его также взять самостоятельно. Хлеб стоял аккурат за кастрюлей с солянкой. Чиф встал и начал тянуться за хлебом через весь стол. Обедствующие напряглись. Мастер замер с поднесенной ко рту ложкой. Чиф тяяяяянется за хлебом через кастрюлю с солянкой...изогнулся над столом…благополучно роняет в солянку галстук, не замечает этого, берет хлеб в охапку всей пятерней и с чувством выполненного долга, плюхается обратно на свое место. Свеже-напитанный галстук, тут же благодарно прилипает к ослепительно-надраенной белой рубашке чифа, отдает ей всю накопленную тяжким трудом солянку и перебивает запах французского парфюма, тончайшим ароматом сосисок с ветчиной и солеными огурцами. На девственно-накрахмаленном белом поле растекается огромное красно-жирное пятно пролетарской возмущенности.
Смеяться нельзя, т.к. мастер не смеется и все еще держит ложку у рта, не веря своим глазам. На камбузе слышится несанкционированный шлепок - на переборку упала буфетчица, повара не видно, скорей всего он лежит за плитой. Я смотрю на элмеха напротив себя - лицо у него багровеет, а уши наоборот, становятся белесыми и даже прозрачными. В эту секунду мастер уронил ложку на стол и вывалился в дверь кают-компании, за ним рухнул я и элмех. Второй механик не донес смех до выхода и сложился пополам прямо под укоризненным взглядом чифа. Стесненная своими служебными обязанностями, на поле позора появляется буфетчица с чистым полотенцем и солью в руках. Ее гнет и ломает, но она пытается помочь чифу, посыпая пятно солью и протирая полотенцем. Чиф раздраженно отклоняет ее ухаживания, отнимает полотенце и начинает интенсивно себя протирать, снайперски угадывая локтем в соседнюю полную тарелку с гречкой и подливой. Тарелка падает со стола, чиф старается ее поймать (он отвечает за судовое имущество, в том числе и за посуду) и подхватывает у самого пола. Содержимая гречка с подливой, тут же задорно обляпывает его наглаженно-стрелочные брюки и затекает в надраенные до ослепительного блеска ботинки, весело в них почавкивая. Казалось, что на теле чифа не было места, которое не отобедало бы.
Буфетчица теряет остатки сознания и просто садится на пол, закрыв лицо ладонями. В приоткрытую дверь смотрят все остальные, которые ждут продолжения банкета и заключительного аккорда от чифа: ведь на столе еще присутствует нетронутые им атрибуты драмы - компот и кетчуп. Компот можно вылить на голову, а кетчупом написать номер участника забега на спине. Чиф обреченно садится на место, выливает подливу из ботинок, осматривает себя критически, отхлебывает из стакана с компотом и горестно произносит: пое**лся, бл*ть…
И с мученическим лицом покидает поле брани. А перед кетчупом всем стало как-то неудобно.
Оценили 17 человек
28 кармы