Иванов шел по коридору общаги, размахивая пластиковым пакетом с банкой солянки и бутылкой водки – хлеб дома еще оставался. Настроение, испорченное вторым заваленным экзаменом, постепенно улучшалось в предвкушении летнего ливневого шума в голове и неги в чреслах, которые придут спустя стакан.
- Ка-аши крова-авой медовая сласть,
В мутный колодезь да вниз да головой!!. – заорал было Иванов любимую депрессивно-боевую, но тут на очередном взмахе пакет треснул, тара выпала и разлетелась вдребезги, разбрызгав вдоль коридора как медовую сласть кровавой солянки, так и сорокаградусную падчерицу мутного колодезя.
Иванов остановился и долго смотрел на размазанное по полу безобразие, в которое превратилась его вечерняя тризна по институтскому диплому. Сказать, что это было соломинкой, сломавшей спину перегруженного верблюда – ничего не сказать. Если прочувствовать, что сейчас значили для Иванова эти водка и солянка… или хотя бы водка… то станет очевидно, что хребет Иванову сломала отнюдь не соломинка, а сверженный из самого поднебесья стальной швеллер. Последующее состояние Иванова описать трудно. Ницше сказал бы, что его покинули остатки «воли к власти» – жить отныне Иванов мог лишь по инерции. Он не в силах был даже преодолеть недалекий путь до магазина, чтобы восстановить утраченные припасы. Вместо этого Иванов кое-как добрел до своей комнаты, долго не попадая ключом в скважину, все же открыл дверь, после чего, как пораженный вражеской пулей в самое сердце солдат, ничком рухнул на кровать.
Вместе с Ивановым рухнули, подламывая прозрачные шпили, все любовно воздвигнутые им и детально прорисованные воздушные замки:
1. Треснул и посыпался вниз штукатуркой торжественно убранный в честь блестящего окончания им, Ивановым, института актовый зал;
2. Поплыл и растворился в воздухе нефтяной олигарх, ласково пожимающий Иванову руку своей сухой ладонью по случаю назначения Иванова топ-менеджером олигарховой империи;
3. Завилял, не справившись с управлением, и расплющился в лепешку о желтую бочку с надписью «Квас» серебристый «Бентли», спешащий забрать Иванова от парадного подъезда его городского особняка;
4. Так и не успев дойти до Иванова по красной дорожке, сплошь покрытой лепестками роз, лишь печально улыбнувшись и махнув на прощанье рукой, растаяла одетая в подвенечный наряд «Мисс Вселенная – 20..» (какой там будет год, когда Иванову стукнет тридцать пять?);
5. Черный водоворот засосал, переломив пополам, огромную океанскую красавицу-яхту с тремя вертолетами, посыпавшимися с площадок в бездну;
6. Распухли, истончились и лопнули один за другим, как передутые воздушные шары, министры экономики ведущих мировых держав, собравшиеся послушать его, Иванова, откровения о надлежащей внешнеэкономической политике на ближайшие двадцать лет;
7. Рыдающая, чуть осунувшаяся, но все так же прекрасная жена, суровая когорта чернофрачных детей и внуков, президенты стран Большой Восьмерки, справляющий панихиду Папа Римский, музыканты пятитысячного траурного оркестра и миллионная очередь простых граждан, выстроившаяся, чтобы отдать последний долг уважения Иванову – все осыпалось серым пеплом;
8. И, наконец, шелковое покрывало, величаво сползающее со стометрового, из чистого золота, памятника Иванову опало на землю – и открыло пустоту…
Жизнь кончилась.
Поскольку жизнь кончилась, и время для Иванова остановилось, он не смог бы сказать, который был час, когда скрипнула не запертая им дверь, зашуршали пакеты, застучали по столу выставляемые кем-то бутылки, были еще какие-то невнятные звуки, относящиеся к сервировке, а потом приятный баритон, мягко кашлянув, деликатно произнес:
- Кхм… Господин Иванов? Вы не спите?
Иванов промолчал – он сомневался, стоит ли ему, не обремененному больше земными заботами, отвечать какому-то смертному, который, быть может, всего полчаса как съел хорошо прожаренный бифштекс, а до этого успешно сдал экзамен?
- Господин Иванов! – продолжил баритон увереннее. – Я хотел бы предложить вам сделку. Вне зависимости от вашего последующего согласия или отказа, вы немедленно получите… сто долларов наличными, если согласитесь обсудить со мной ее условия.
Иванов, не отрывая голову от подушки, приоткрыл один глаз – на него с зеленой купюры в упор глядел Президент США Франклин. Вдруг Франклин заговорщически подмигнул Иванову, и это окончательного выдернуло Иванова с того света в этот.
Неуклюже повозившись в своей продавленной и потому похожей на гамак панцирной койке, Иванов встал – и увидел свой старый обшарпанный общажный стол прекрасно сервированным. В серебряном ведерке помещалась бутылка дорогущей водки, посередине стола громоздился сияющий стальной колпак, а пространство вокруг колпака было уставлено закусками и заедками. Иванов дважды моргнул на этот мираж, после чего тот дополнился элегантным джентльменом, сидящим по ту сторону накрытого стола и делающим Иванову приглашающий жест. Будучи человеком практическим, Иванов решил, что такой мираж лучше сожрать, чем из предубеждения отказаться и ходить голодным, и решительно уселся за стол.
Джентльмен напротив оказался истинным джентльменом – джентльмен всегда поступает как джентльмен, а истинный джентльмен всегда поступает, как подобает поступать. Этот, в частности, тут же разлил в заиндевевшие рюмки по оптимальные сорок грамм, в то же время левой рукой ослабляя узел своего галстука. Дружно подняв рюмки, они нацепили на вилки по средних размеров малосольному огурцу, чокнулись («За встречу» – быстро проговорил сотрапезник), и немедленно выпили. Джентльмен тут же наполнил рюмки по второй, они чокнулись («За нас с вами и … с ними» – быстро проговорил сотрапезник), выпили, джентльмен довольно крякнул, после чего снял запонки, закатал рукава белоснежной сорочки, обнажив волосатые руки – и окончательно превратился в нормального мужика.
- Тэ-экс, - сказал нормальный мужик, - что у нас тут? – он поднял стальной колпак, под которым оказалось два хорошо прожаренных бифштекса с гарниром из так любимых Ивановым жареных кабачков…
- …А теперь поговорим, - удовлетворенно сказал мужик через полчаса, убрав со стола лишнюю посуду и пустую бутылку. Пошарив под столом, он выставил четыре бутылки пива.
- Внутрижелудочный Ёрш? – с неопределенной интонацией спросил Иванов.
- Водка без пива – деньги на ветер, - отреагировал мужик ожидаемой ритуальной фразой, откупорил пиво и продолжил:
- Иванов, ваша жизнь скользит под уклон.
- Да! - хлебнув пива, радостно подтвердил Иванов, которому такое скольжение начинало нравиться.
- И вы, несмотря на хороший потенциал – гибкий ум, прекрасное здоровье – при вашей лени, вряд ли выкарабкаетесь.
- Угу, - легко согласился Иванов, закуривая сигарету и выпуская дым в низкий потолок.
- В то же время ваши планы… мечты… грандиозны и весьма интересны. Во всяком случае, это довольно забавно.
- М…
- На самом деле, я – Дьявол. Обладая огромным могуществом, я готов осуществить ваши мечты в обмен на вашу душу. Если вы согласны, надо подписать вот здесь, - и мужик достал из внутреннего кармана сложенный вдвое лист. Настроение Иванова несколько ухудшилось – он начал подозревать, что сейчас ему просто предложат оплатить счет за все уничтоженное им за последние полчаса великолепие.
- Я ничего не заказывал… - буркнул он, тем не менее забирая протянутый ему листок.
- Платить не нужно – всего лишь подписать. И тогда я исполню все ваши мечты.
«Сим подтверждаю, - написано было в листке, - что я, Иванов… (имя-отчество, паспортные данные) далее именуемый «Продавец» с 15 января 20… года добровольно передаю свою душу в собственность Дьяволу, далее именуемому «Покупатель», за что тот в свою очередь обязуется осуществить все мои сформировавшиеся на момент передачи мечты. Дополнительно к тому Покупатель, в счет стоимости души, обязуется передать Продавцу в момент подписания договора 100 (Сто) долларов США, ящик пива «Guinness», а также полностью несет расходы по оплате доставленного по месту моего проживания ужина. Место совершения: … Дата: 14 января 20… Подписи сторон». Подписи продавца не было, а на месте подписи покупателя каллиграфической славянской вязью значилось: «ЧП ООО Диавол». И стояла какая-то готического образца красная печать.
- Фигня какая-то, - скривился Иванов.
- Все по честному, - сказал мужик. – Подписываете – я оставляю вам сто долларов, что вы положили себе в карман, когда встали с постели (Иванов смутился), оставляю вам ящик пива… - под столом что-то звякнуло в ответ на пинок мужика (Иванов заглянул под стол – там стоял ящик пива) - …и немедленно удаляюсь. А с завтрашнего утра, согласно договору, начинаю осуществлять ваши мечты.
- Кто – начинаете? «Частный предприниматель – общество с ограниченной ответственностью Диавол»?
- Нет. Я начинаю. Дьявол – «Чудище Подло, Обло, Огромно, Озорно». И еще пиво, и не платить за ужин. К тому же, договор составляется в одном экземпляре, который остается у продавца. То есть, у вас, - сказал мужик.
- Гос-споди… (тут мужика чуть передернуло) …да пожалуйста, - Иванов размашисто расписался на листке протянутым золотым «Монбланом» и вернул листок мужику.
- Нет-нет, - улыбнулся мужик, вставая из-за стола. – Договор остается у вас! Заприте за мной дверь и ложитесь спать. Завтра мы приступаем!
Как-то моментально оказавшись у двери, гость улыбнулся на прощанье, помахал рукой и вышел. Иванов пожал плечами, запер дверь и почувствовал, что его действительно клонит в сон…
…Ровно в шесть утра Иванов открыл глаза. Пошарив рукой возле койки, он нашел листок подписанного вчера договора, начал было читать, и вдруг расхохотался. С хрустом потянувшись, он пошел умываться, потом сделал часовую пробежку по району, потом позавтракал, собрал и выбросил все имеющиеся в наличии сигареты, и пошел в библиотеку – предстояло еще два экзамена, а по обоим предметам в голове плавали лишь какие-то ошметки информации, которые невозможно было сложить ни во что определенное. Позанимавшись до обеда, он вернулся в общагу, вытащил из-под стола ящик пива и постучался к соседям, которые вчера тоже сдавали экзамен.
- Хто там?! – спросил недовольный похмельный голос.
- Открывай! Пиво пришло!..
Подарив соседям ящик пива, Иванов пообедал и вернулся в библиотеку…
…Зал рукоплескал стоя, когда на трибуну взошел Иванов.
- Я хотел бы выразить глубочайшую благодарность своим преподавателям… - начал он.
- …говорят, на втором курсе он выпал с третьего этажа башкой вниз, после чего бросил пить, курить, за два дня выучил английский и французский…
- Ерунда!
- Ерунда?!. Быть доктором наук в двадцать один год?!.
- Не знаю… Противный он какой-то… Бездушный…
…Двери обшитого панелями красного дерева лифта раскрылись, один охранник вышел первым, второй пропустил вперед Иванова. Дружной троицей они шагали по коридору, оканчивавшемуся двустворчатыми дверями. Два охранника, стоявших по сторонам дверей в одинаковых позах футболистов в «стенке», при их приближении распахнули каждый свою створку, и троица вошла в огромный кабинет. Длинный стол оканчивался настоящим деревянным троном – почему-то пустующим.
- Здравствуйте! – послышался справа негромкий голос – олигарх стоял перед большим аквариумом у стены и кормил рыб. Иванов по-военному щелкнул каблуками и коротко поклонился. Высыпав последнюю щепотку корма в аквариум, олигарх отряхнул руки и пошел Иванову навстречу.
- Я слышал о вас, как о лучшем из молодых специалистов в области финансов, и рад, что вы откликнулись на наше предложение о работе, - ласково сказал он, пожимая Иванову руку своей сухой ладонью.
- Это большая честь для меня, - снова наклонил голову Иванов. – Я горд оказанным мне доверием, и постараюсь его оправдать.
- Вы оправдаете его, - улыбнулся олигарх. – Я вижу это по вашим глазам…
- Ты видел его глаза? – спросил олигарх секретаря, когда Иванов ушел.
- Э-э… - не понял секретарь. – Ну да! – спохватился он. – Они разного цвета!
- Не в этом дело… - вздохнул олигарх. – В них… отражается пустота…
…Серебристый «Бентли», мягко шурша шинами по идеально ровному черному асфальту, плавно, как океанский лайнер, пришвартовался точно перед парадным крыльцом огромного особняка, стоявшего посреди разбитого на десяти гектарах земли (каждый гектар стоимостью в пятьдесят миллионов долларов) парка. В ту же секунду ливрейный швейцар распахнул двери, в которых показался элегантный молодой мужчина, одетый в безукоризненный серый деловой костюм. Приняв пассажира, «Бентли» вырулил за ворота и стал набирать скорость. Когда этот сухопутный линкор миновал стоявшую у обочины желтую бочку на колесах с надписью «Квас», пассажир расхохотался…
…Там!тум!та-дам! Тум-там-тадам! – заиграл оркестр, и невеста, вся в белой пене кружев, с идеально собранным лучшими фитодизайнерами букетом небольших белых роз в затянутых в белые же перчатки руках, счастливо улыбаясь, ступила на красную ковровую дорожку, сплошь усыпанную лепестками роз.
- Мисс Вселенная… Мисс Вселенная… - зашептались в толпе гостей.
- …сама из Аргентины, но русский выучила в совершенстве…
- Еще бы! Такая партия…
- «…я русский бы выучил только затем, чтоб выйти мне за Иванова…»
- …что там русский! Она же католичка, а он…
Улыбающийся жених ждал свою избранницу в конце дорожки, чтобы повести… нет, не к алтарю – в обычный (только специально для этого отстроенный, облитый изнутри сусальным золотом и украшенный драгоценными камнями) Дворец Бракосочетаний – жених был ярым атеистом…
…Океан был тих и ласков, и катил свои бесконечные, блистающие под утренним солнцем волны от европейского берега до американского точно так же, как и сто лет назад, и тысячу, и миллион… Но огромная океанская красавица-яхта с тремя стрекозами небольших вертолетов, устроившихся на ее спине, считала (и имела на это право!), что волны катились лишь для того, чтобы она могла бежать по ним, рассекая воду черным форштевнем. Иванов, нежившийся в шезлонге на верхней палубе, отхлебнул безалкогольный фруктовый коктейль и взял, наконец, нежно пиликающую уже пятую минуту плоскую трубку.
- Алло, - нарочито мягко произнес он, издеваясь над звонившим.
- Привет! Это Сокальский!
- Я слушаю тебя, дружище! – ответил Иванов.
- Издеваешься? – угадал Сокальский. - Ты что, не в курсе, что твои «медведи» меня грабят средь бела дня?
- Да ну? – неискренне удивился Иванов. – Насколько я знаю, мои аналитики составили неутешительный прогноз насчет твоего объединения ГОКов – естественно, брокеры избавляются от твоих акций…
- Послушай, я согласен, я тебе все продам, все-все! Останови их! Слышишь?! Останови их, иначе к вечеру от меня не останется даже костей!!.
- Что значит – «останови»? Это экономика, Сокальский, это биржа, в которой я ни черта не понимаю…
- …не прибедняйся…
- …и потому не вправе мешать профессионалам работать!
- Одумайся, Иванов. Это ж я тебя в свое время кредитовал под нулевой процент…
- …и всего за двадцать процентов акций по номиналу…
- Перестань юродствовать! Прикажи «медведям» прекратить! На коленях тебя молю! Не бери грех на душу!.. – тут Иванов рассмеялся, и хохотал минуты три – почтительно застывший неподалеку секретарь, знающий хозяина как человека мрачноватого, удивился такому искреннему веселью.
- Ах, Сокальский! Ну знал бы ты, как ты меня посмешил!.. Ну ладно, меня уже массажист заждался – удачи тебе, Сокальский! Ничего личного – просто бизнес! Попробуй начать все сначала! – Иванов прервал вызов, и поднялся из шезлонга.
- Продолжайте продавать, - ответил он на вопросительный взгляд секретаря…
…Благородная седина, серебрящая виски, нисколько не старила Иванова – лишь подчеркивала его зрелость. Вспышки фотоаппаратов остались позади, сейчас он вышагивал по мягкой алой ковровой дорожке к широким двустворчатым дверям. Вот двери распахнулись…
- Здравствуйте, джентльмены! – сказал Иванов по-русски, не снизойдя до международного английского. Восемь министров экономики поднялись из-за круглого красного дерева стола и стоя аплодировали вошедшему Иванову…
… Рыдающая, чуть осунувшаяся, но все так же прекрасная жена, суровая когорта чернофрачных детей и внуков, президенты стран Большой Восьмерки застыли в почетном карауле в Соборе Святого Павла, где происходило отпевание тела великого Иванова – человека (или не человека?!), заставившего всю мировую экономику работать как единый организм, что позволило повсеместно сократить рабочую неделю до тридцати часов, а безработицу – до предельных пяти процентов даже в неблагополучных странах. Войны, помимо десятка незначительных локальных, прекратились, Израиль был наводнен арабскими туристами, люди, обретшие рай на земле, перестали исповедовать религии – христианство и Ислам существовали только на пожертвования Иванова, и справляющий панихиду Папа Римский исправно отрабатывал свою ренту. Музыканты пятитысячного траурного оркестра на площади плакали, но играли отменно, ибо каждый был высочайшим профессионалом и не нуждался в глазах, чтобы видеть музыку. Миллионная очередь простых граждан, выстроившаяся, чтобы отдать последний долг уважения Иванову, третий день стояла в полном молчании – некоторые падали в обморок, но никто не уходил…
…Лежащий в черном гробу Иванов открыл глаза – один глаз был черным, другой зеленым – и аккуратно пригладил рукой седеющие виски. Затем выпрямился в гробу:
- Эй! – в дверях мрачного зала показалось страшненькое волосатое, хвостатое и рогатое существо. – Джим Бим со льдом, стол в Малом Зале и Иванова. Хозяин вернулся…
Иванов прикрыл за собой скрипнувшую тяжелую четырехметровую дверь, больше похожую на створку крепостных ворот, и подошел к стоящему посреди Малого Зала столу. На столе в серебряном ведерке помещалась бутылка дорогущей водки, посередине стола громоздился сияющий стальной колпак, а пространство вокруг колпака было уставлено закусками и заедками. Иванов дважды моргнул на этот мираж, после чего тот дополнился Ивановым (только пожилым), сидящим по ту сторону накрытого стола и делающим Иванову приглашающий жест.
- Прошу Вас! Все как много-много лет тому назад! Ничего, если я немного побуду в Вашем облике? Я с ним как-то свыкся…
Иванов сел.
- Ты обманул меня.
- Ничуть! Я обещал осуществить все Ваши мечты, Иванов? С удовольствием сообщаю, что я их осуществил! …Ах да – памятник! Его воздвигнут спустя год. Не верите?
- Верю – я виделся с душой Церетели. Но все мои мечты осуществлял не я – а ты…
- …так и было записано в договоре!..
- Я не рассчитывал на это, подписывая договор…
- А на что Вы рассчитывали?! Я получил в собственность Вашу душу, как собственник распорядился ею, переместив в свои владения… А без души, как Вам известно, тело не живет! Так что единственным способом исполнить договор оставалось – вселиться в Ваше тело! Так что Ваши претензии беспочвенны! …Ах, как Вы мне помогли, Иванов! Современный мир столь падок на жратву! И Ваши мечты позволили мне осчастливить этот мир желудков! Никакой крови, никакой резни, никакого запрещенного «прямого вмешательства», а в результате – спустя год Вам – Мне! – воздвигнут памятник, которому будут поклоняться миллиарды!.. Блестящая победа, не правда ли?!
- Неправда, - выговорил Иванов. – Ты обманул меня.
- Ну так подай на меня в суд! – засмеялся Иванов-старший.
- Именно это я и собираюсь сделать. Моя воля не была направлена на достижение таких последствий. Сделка заключена под влиянием обмана. Более того, я находился в стесненных жизненных обстоятельствах, что позволяет признать сделку кабальной. Вот исковое заявление, - и Иванов достал из савана стопку прозрачных, исписанных латынью листов.
- Ерунда!! Все сроки прошли!
- В связи с отсутствием ответчика, - скороговоркой забормотал Иванов, - и невозможностью в связи с этим подать иск, течение срока исковой давности приостанавливается…
- Как ты заговорил! Можно подумать, что сорок лет подряд ты изучал право!!
- Нет, Князь. Мне повезло – я встретил душу Ульпиана…
- Ульпиан… Опять это желчный старик – никто из Золотой Пятерки мне так не досаждал!.. Ульпиан!!!
- Я здесь, Князь, - произнес надтреснутый старческий голос – в дверях стоял полупрозрачный древний старик, закутанный в римскую тогу.
- Зачем тебе это, Ульпиан?! Ты же знаешь, что Он принципиально не берет в Рай юристов!
- Мне это известно, Князь, - римлянин поклонился. – Но уж больно интересное дело Вы мне подкинули… Не мог удержаться…
- Я выиграю слушанья!!!
- Извините меня, Князь, но я так не думаю…
…Белоснежный зал вторил говорящему многократным эхом:
- …признать сделку ничтожной и вернуть стороны к первоначальному положению!!
Блистающий льдом молот опустился на хрустальную доску, и –
1. Треснул и посыпался вниз штукатуркой торжественно убранный институтский актовый зал;
2. Поплыл и растворился в воздухе нефтяной олигарх;
3. Завилял, не справившись с управлением, и расплющился в лепешку о желтую бочку с надписью «Квас» серебристый «Бентли»;
4. Растаяла одетая в подвенечный наряд «Мисс Вселенная – 20..»;
5. Черный водоворот засосал, переломив пополам, огромную океанскую яхту;
6. Лопнули один за другим, как передутые воздушные шары, министры экономики ведущих мировых держав;
7. Жена, суровая когорта чернофрачных детей и внуков, президенты стран Большой Восьмерки, справляющий панихиду Папа Римский, музыканты пятитысячного траурного оркестра и миллионная очередь простых граждан – все осыпалось серым пеплом;
8. И, наконец, шелковое покрывало, величаво сползающее со стометрового, из чистого золота памятника, опало на землю – и открыло пустоту…
…Иванов остановился и долго смотрел на размазанное по полу безобразие, в которое превратилась его вечерняя тризна по институтскому диплому.
- А вот … тебе!! – вдруг сделал он кому-то неприличный жест.
- Конечно, я не святой, - рассуждал Иванов, сбегая по лестнице, - …и сегодня я все равно нажрусь! Но завтра!..
Оценили 17 человек
31 кармы