Пекло.

Яркий свет ударил в зрачки, и оттого он понял, что мгновением раньше в глазах у него было темно. Кажется, только что он был без сознания. Приступ дурноты заставил желудок сжаться и сделал язык ватным.

- Вам нехорошо?

Он непроизвольно поморщился и повернулся на голос.

Пожилая дама – сухая, с потемневшей от загара кожей – обратилась к нему не из участия, а, скорее, чтобы развеять скуку.

- Нет, спасибо, - выдохнул он, не желая служить ей развлечением. – Я в порядке. Уже в полном порядке.

Зонтичная тень соскользнула с шезлонга, а дырявая тень от пальмовой кроны, напротив, подползла ближе, но еще не накрыла его. Солнце прожгло в выцветшем небе белую дыру. Следовало бы передвинуть лежак, но одна только мысль о попытке подняться вызывала тошноту.

Над плоским бассейном с неподвижной голубой водой дрожало марево. Дальше, за стойкой бара под тентом, на полках поблескивало стекло бутылок.

Он хотел было подозвать официанта, но голос соседки зазвучал вновь и отвлек его:

- Признаться, я вовсе не люблю Африку.

Он ответил неопределенной гримасой, надеясь, что это положит беседе конец, однако дама не отставала:

- Эта жара… это солнце… Я все больше убеждаюсь, что они не для меня.

Он пожал плечами.

- А вы?

Он исчерпал запас жестов и принужденно выдавил:

- Жара утомляет.

Во рту было шершаво от спекшегося языка. Официант упорно не смотрел в их сторону.

- Именно об этом я и говорю! Я все время, будто в горячке. Ничто не радует. Хотелось бы оказаться сейчас… хотелось бы оказаться… эээ…

Дама запнулась, словно география не была в числе ее талантов, и неожиданно поинтересовалась:

- Кстати, а где вам довелось побывать?

Он потер одну потрескавшуюся губу о другую и сипло произнес:

- В разных местах. В Сахаре. В Намибе.

Сделав паузу, он кинул взгляд на маячившего спиною к ним бармена. Дама слушала, и он, вздохнув, продолжил:

- В Калахари. В Чалби.

Названия тяжело всплывали в его голове.

- О, господи! Должно быть, вы встречали пропасть всего интересного.

Он снова пожал плечами.

- Все эти названия – вот уж вас поносило!.. А есть то, что вы так и не увидели?

«Внимание официантов», - подумал он и пробормотал:

- Пожалуй, да. Я ни разу не видал миражей.

- Какое совпадение – я тоже! Я только слышала о них. Помню еще, в книге была картинка: прозрачные озеро, пальма и бедуин на верблюде, висящие в воздухе над пустыней..

У него разболелась голова. Слова «бедуин» и «верблюд» угловато влезли в уши и царапали мозг изнутри.

- Там было написано, будто мираж удаляется, если пытаешься подойти к нему, - добавила дама.

- Скорее, это про горизонт. Мираж просто тает.

- Вам виднее. Хотя – что я говорю? Вы, как и я, не видели ничего такого!

Дама гордо поправила темные очки на носу:

- Любопытно, отчего миражи не позволяют приближаться к себе? Ведь люди не собираются причинять им вред.

Он опешил:

- Вы это всерьез?!

- Разумеется! Зачем ожидать от каждого визитера угрозу?

- Но ведь они – лишь иллюзия, обман зрения.

- Вы хотите сказать, что миражи – это болезненный бред?

- Конечно же, нет!

- Ну, и я о том же.

- Но ведь они…

Его мысли расплывались в головной боли, в дурноте, в дрожании раскаленного воздуха.

- …Они – просто оптический эффект, отражение. Луч, достигающий границы между горячим и холодным слоями воздуха, меняет направление и… Изображение фокусируется в атмосфере…

Ученые слова, произнесенные утомленно и невнятно, звучали неубедительно даже для него самого.

- А я полагаю, что миражи живые. И, - добавила дама значительно, - им есть, что скрывать.

Он не был уверен, что последняя реплика собеседницы прозвучала в действительности, а не послышалась ему.

Жажда одолела его до того, что он, забыв о такте, игнорировал пожилую даму и выбрался из шезлонга. Голова закружилась, едва он сделал первый шаг в сторону бара. Бармен и официант не замечали его. Он мигнул – стойка со стаканами на прилавке дрогнула и поплыла вбок. Чуду нашлось объяснение: ноги сами понесли его вокруг бассейна, в который он неминуемо свалился бы, если б, подчиняясь желанию промочить горло, двинулся напрямую.

От солнца все выглядело белесым. Он пытался моргать, но это не помогало – окружавшие его предметы были смутными, горячий воздух тек, искажая их очертания. Кромка бассейна с недоступной водой была бесконечной, как путь к горизонту, она тянулась и тянулась, бар отступал все дальше, пожилая дама растаяла в мареве позади, тени пальм утонули в песке, белый корпус отеля стал выбеленным небом, бассейн истончился и разорвался в разом сгинувшие клочья. Его собственные руки стали прозрачными, расплылись; ноги, поочередно показывавшиеся в поле зрения внизу при каждом шаге, перестали быть видны. Свет, бивший в зрачки, вспыхнул ярко, и он понял, что сейчас в глазах его потемнеет – за мгновение до того, как исчезло сознание.

- Вот это да! – выдохнула женщина в пестрой панаме.

- Успели сфотографировать? – машинально спросил мужчина в шортах цвета хаки у своего соседа, сжимавшего в пальцах камеру.

- Господа, нам очень повезло, - обратился к людской группе темнокожий гид, смешно коверкая слова чужого для него языка. – Это был очень большой и очень красивый мираж. Редкое зрелище.

- А если бы мы попробовали доехать до тех пальм? – насела на него толстуха с обгоревшим носом. – Мы бы увидели белый дворец вблизи? Перед ним, кажется, даже вода блестела!

- Нет, нет, - замахал руками гид. – Ничего такого там, в пустыне, нет на самом деле. Это обман природы, фата-моргана! Пожалуйста, господа, мы отправляемся – остановка поломала нам расписание!

- Мне показалось, там кто-то ходил, – дернул отца за палец мальчик с рюкзачком на плече.

Туристический автобус с зеркальными окнами глухо заурчал и продолжил путь по асфальтовой полосе, пересекшей участок пустыни, словно давно заживший шрам.

© zh_an