Державцы и герцогиня, проаплодированный Макрон, "Гудков, я прельстился твоею красой", чудесный болгарин и чудесный грузин. Максим Соколов

Из толпы трудящихся вышел человек, испустил старинный боевой клич королевской Франции: "Montjoie, Saint-Denis!", и с этим грозным кличем покрыл щеки Макрона аплодисментами. Фото: REUTERS

Собравшись на встречу державцев в Корнуэлле, участники G7 упустили замечательную возможность сделать оммаж супруге принца Чарльза владетельной герцогине Корнуэльской Камилле, встав перед ней на одно колено. Обычай широко шагает по планете, футбольные игроки следуют ему неукоснительно, игроки на мировой арене тоже не должны уклоняться. Корнуэльский оммаж представлял бы возвышающее душу зрелище – "Встаньте!" – прозвучал приятный и вместе с тем повелительный голос. "Не встанем, мамо, умрем, а не встанем", -- кричали лидеры G7".

Не всюду, впрочем, должным образом развиты верноподаннические чувства. Президент Франции Макрон решил посетить свой добрый народ, для чего поехал в юго-восточный Дром (провинция Дофине). Там его, однако, ожидал сюрприз. Из толпы трудящихся вышел человек, испустил старинный боевой клич королевской Франции: "Montjoie, Saint-Denis!", и с этим грозным кличем покрыл щеки Макрона аплодисментами. Когда стали выяснять личность нападавшего, оказалось, что это был Дамьен Тарель, местный реконструктор. Он собственно, не собирался оскорблять президента действием, но внезапно в нем взыграло ретивое.

Такое и прежде случалось. Писатель А. Г. Битов, даже не будучи реконструктором, однажды в ресторане ЦДЛ учинил аплодисменты по щекам поэту А. А. Вознесенскому. Был созван товарищеский суд, где А. Г. Битов произнес защитительную речь: "Я расскажу, как это случилось, и тогда вы поймете меня. А следовательно - простите. Потому что я не виноват. Дело было так. Захожу в ресторан. Стоит Вознесенский. А теперь ответьте, мог ли я не дать ему по физиономии?!". Неизвестно, кричал ли Битов в процессе аплодирования: "Умрем за батюшку-царя!", а так история один к одному.

Что же до реконструктора Дамьена, получившего четыре месяца тюрьмы, он еще дешево отделался. В 1757 г. его тезка Робер-Франсуа Дамьена напал на короля Людовика Возлюбленного с перочинным ножом, впрочем, не причинив вреда монарху, одетому по случаю холодов в меховую шубу. Его, однако приговорили к четвертованию, причем не посредством отсечения конечностей топором, как это делали в России, но путем разрывания на части четверкой лошадей. Кони оказались слабосильные, казнь затянулась, зрелище было ужасным.

Современному Дамьену лишь предписали получать психологическую помощь и не совершать новых правонарушений, а также запретили иметь оружие и занимать государственные должности на протяжении пяти лет. Так исправляется наш век.

Хотя о судьбе Дамьена – хоть того, хоть этого -- нелишне было бы помнить злейшему содомиту П. А. Лобкову. Когда политик Д. Г. Гудков учинил побег в стиле XVI в. –"Князь Курбский от царского гнева бежал", -- сперва думали, что и вправду его так устрашил верховный гнев. Выяснилось, однако, что устрашило Д. Г. Гудкова гораздо худшее – неистовая сверхъестественная страсть мужественного журналиста П. А. Лобкова, писавшего политику: "Дмитрий Гудков мой краш ("возлюбленный, желанный" на молодежном жаргоне. – М. С). И я к нему, да, приставал, иногда нарушая эти самые границы. Самый красивый конгрессмен Госдумы. И самые красивые ноги страны. Дима, мы еще увидим твои ноги. И я пропишусь в твоём округе, чтобы за тебя проголосовать".

То есть в чистом виде баллада "Лесной царь" – "Дитя, я прельстился твоею красой, неволей иль волей, а будешь ты мой". С соответствующей реакцией – "Ездок запоздалый не скачет, летит, политик тоскует, политик кричит". Впрочем, кончилось все хорошо. "Ездок погоняет, ездок доскакал" до Киева, матери городов русских, где он почувствовал себя в безопасности от харассмента.

Но где харассмент, там и "MeToo", т. е. движение под лозунгом "И меня! И меня!", участники (-цы) которого спешат поведать всему свету, что и они явились жертвами грязных приставаний или еще худших злодейств. Так случилось и теперь, когда чудесный болгарин Христо Грозев, от чьего зоркого глаза не укроется ни одно потаенное преступление, расследовал тяжкое недомогание, случившееся с писателем Д. Л. Быковым в апреле 2019 г. Два с лишним года кропотливый болгарин изучал, что случилось с писателем в самолете, пока с несомненностью не установил, что и там, как и в случае с А. А. Навальным, бригада чекистов отравила гульфик "Новичком" и лишь благодаря крепкому организму писателя смертельный яд, как всегда, не произвел замышленного чекистами действия.

Прогрессивные общественники, видя, как все тайное становится явным, обличили неслыханное злодейство. Профессор Чикагского университета К. И. Сонин заметил, что он всегда считал: "Быков – это Пушкин сегодня", а теперь для полноты тождества и Черная Речка приспела – "Наемника безжалостную руку наводит на поэта Николай". Писатель же Г. Ш. Чхартишвили-Акунин стал выражаться образно-поэтически: "Вижу большого разноцветного мотылька, порхающего над диким полем российской жизни". Тут, вероятно было подражание Байрону, писавшему про Чайльд-Гарольда:

"Вступая в девятнадцатый свой год,

Как мотылек, резвился он, порхая,

Не помышлял о том, что день пройдет -

И холодом повеет тьма ночная".

Слушая такие панегирики, писатель В. В. Ерофеев (не Венедикт) тоже пожелал, чтобы его сравнили с мотыльком, и тут же открылся в том, его травили еще раньше – в 2018 г., когда в его сочинском гостиничном номере оказалась бутылка с каким-то едким составом, который отвратительно вонял чесноком. Но В. В. Ерофеев грешит не на чекистов, а на коллег по фестивальному жюри. Этим объясняется дилетантский состав зелья. Вместо "Новичка" товарищи по искусству поднесли писателю средство "Крот" (которым затем травили Бари Каримовича Алибасова), а для верности подмешали еще мышьяка (откуда чесночный запах).

Возможно, московский свет отнесся к расследованиям чудесного болгарина без должного волнения, поскольку был всецело поглощен чудесным грузином. Имеется в виду премьера в МХАТ им. Горького повествующая о юных годах т. Сталина. Там дебютировала О. И. Бузова в роли кафешантанной певицы и одновременно шпионки, а заглавную роль исполнял чудесный грузин Георгий Иобадзе.

Иобадзе и Бузова настолько заинтересовали публику, что цена на представление доходила у театральных жучков до 150 тыс. руб. за кресло. Такой аншлаг случился первый раз за все время существования МХАТ им. Горького.

Максим Соколов