Древнее Знание

- Выходи на бой! – ревел рыцарь. Голос его, пробивавшийся сквозь решетку забрала, звучал, как медная труба.

Дракон поднял тяжелые веки и посмотрел со скалы вниз. Рыцарь был почти таким же, как те, что приходили прежде. Конечно, у пришельца имелась в запасе какая-то своя хитрость: все они пытались использовать против дракона что-то новое, порой даже весьма действенное. Дракон не забывал полученных в схватках уроков.

- Выходи на бой!..

А вот это было неизменным. Каждый из них, приблизившись к скале, орал, вопил, улюлюкал, давая знать о себе вызовом на сражение. Те немногие, в разное время пытавшиеся подобраться втихую, были уничтожены огнем еще на подступах – дракон неизменно обнаруживал их и сжигал. Гибли в пламени и те, кто хотел протащить с собой громоздкие приспособления себе в помощь – дракон в этих случаях предпочитал наносить упреждающие удары. Желавшие взять числом тоже испепелялись на расстоянии.

- Выходи на бой!..

Дюжая фигура в латах стояла на широко расставленных ногах и держала наготове меч. Рядом с ней торчало копье – острием вверх, древком в трещине каменной площадки.

Дракон поднялся над кромкой скалы – его темная чешуя маслянисто поблескивала, черный клюв был сомкнут в таранный клин. Шипя, дракон начал спускаться по отвесной стене утеса. Сложенные крылья были прижаты к хребту, когти зубилами втискивались в неровности камня.

Рыцарь смолк, едва заметил своего огромного противника. Чуть изменил позу, выставил меч острием вперед. Отдалился на пару шагов от копья.

Дракон тяжело ступил на площадку. За ним продолжали осыпаться потревоженные камушки. Скрежеща чешуйной броней, дракон направился к рыцарю.

Рыцарь замахнулся – лезвие с жужжанием прошло мимо драконьего клюва. Дракон, несмотря на кажущуюся громоздкость, без труда уклонился от удара и замер, оценивая соперника. Похоже, рыцарь и впрямь был мастером меча: тяжелый клинок в его руках вращался, вычерчивая в воздухе прозрачную ленту. Однако дракон не собирался отступать. Несколько отраженных выпадов полностью открыли ему возможности рыцаря – соперник был опасен, но не превосходил дракона сноровкой. Дракон усилил натиск.

Рыцарь, отбиваясь мечом, отступил на шаг, потом на другой. Теперь он вновь был у копья. Оторвав от рукояти правую ладонь, рыцарь продолжал орудовать лезвием, словно не чувствуя веса двуручного оружия. Освободившейся дланью он нашарил древко, выдернул копье и ткнул им в дракона снизу вверх.

Дракон успел заметить, что от копья тянется что-то вроде каната. Удар, который должен был получиться скользящим, не слишком беспокоил дракона. Однако, едва острие коснулось шеи, раздался треск, и искры брызнули от металла, как от ножа на точильном камне. Дракон конвульсивно вздрогнул, распахнул пасть и, воя, изрыгнул огненную струю. Пламя, перелетевшее через рыцаря, упало на землю и поднялось стеной. Дракон переступил лапами и плюнул еще раз – теперь рыцарь был в кольце огня. Выставив вперед руки с копьем и мечом, рыцарь потоптался и двинулся сквозь жар. Из-под забрала несся однотонный охриплый рев.

Дракон примерился, вытянул шею и вороненым клювом скусил рыцарю голову – деликатно, словно снял вишенку с верхушки кремового торта.

...Король и его маг склонились над столом в лаборатории. На столешнице лежало тело рыцаря с отверстой грудью – притащившие его безмозглые чурбаны, слуги мага, неподвижно замерли у дальней стены.

- Снова неудача! – король в отчаянии сжал кулаки.

Маг, сопя, извлек из рыцарской груди хрустальный сосуд, окованный для прочности в бронзовую клеть. Бронза не спасла – хрусталь треснул.

- Похоже, главная шестерня все же пострадала – ихор протек на нее, — вздохнул маг. – Жаль! Ее можно было бы использовать для другого голема.

- Мне кажется, что мы идем по ложному пути! – раздосадованный король стукнул кулаком по столешнице. – Махины бесполезны. Скольких ты уже посылал?

- А скольких живых рыцарей ваше величество извели до меня? – парировал маг. – Даже вздумай мы вновь вернуться к воителям из плоти – много ли найдется драконоборцев, согласных рискнуть? Зловещая слава о нашем драконе известна повсюду.

- Можно бросить клич, — упрямо возразил король. – Послать гонцов в соседние земли.

- Ваше величество так уверены в чужих рыцарях? – спросил маг. – Если чужак каким-то чудом победит и все же доберется до принцессы, а с ней – и до Древнего Знания, то что он будет делать? Не слишком ли великим окажется искушение?

- Но ведь должен же быть способ!

- Способы есть. Нужно лишь опробовать их, один за другим, пока результат не будет достигнут. Например, если сделать рыцаря, величиной равного дракону или даже превосходящего оного…

- Мы уже обсуждали это, — оборвал мага король. – Во-первых, окончания постройки такого гиганта дождется разве что мой внук. Во-вторых, всех богатств и возможностей моего королевства не хватит на подобное сооружение.

- Со вторым я, пожалуй, соглашусь, — печально кивнул маг.

Была и третья, известная обоим, причина, о которой король не упомянул вслух: остался бы король королем, создай маг столь сокрушительного голема? Этой темы они предпочитали не касаться.

- И все же – мы можем ошибаться. Подумай: стражем Древнего Знания было поставлено живое существо. Не механическая кукла. Не усмиренная молния и не бочонок с алхимической субстанцией. Значит, в этом есть глубинный смысл? Быть может, нельзя превзойти того, в ком сокрыта искра настоящей жизни?

Маг лишь пожал плечами.

Король вошел в раж:

- Да и сама принцесса – она ведь жива? Древнее Знание хранит ее, как сама она хранит Древнее Знание, но ведь она – живая?!

- Легенды утверждают, что принцесса спит. Могу заверить ваше величество лишь в одном: махины не спят. Сон – удел живых, — осторожно сказал маг.

- Послушай! – короля вдруг осенило. – А сам ты не смог бы создать живого дракона? Ведь это – явный путь к победе.

- Смог бы, — тихо ответил маг. Сделал паузу и, прежде чем король успел задать следующий вопрос, добавил:

- Если бы Древнее Знание было в моих руках.

- Тьфу! Дернула меня когда-то нелегкая стать просвещенным королем, покровителем наук и магии! – король воздел руки. – И ведь теперь не остановиться – просто не получается!..

Король в сердцах выскочил за дверь.

Маг, оставшись в тишине, задумчиво пробормотал, глядя на обезглавленный механизм:

- Если бы в шлеме скрывалась эксплозит-сфера, у нас был бы шанс… Впрочем, нет: при таких ее размерах взрыв не убил бы дракона. Ведь и разряд лейденской банки оказался слишком слаб…

Тоскливо вздохнув, маг добавил:

- Как противоречива задача! Если Древнее Знание способно сделать бытие любого существа вечным, мы бессильны против созданного с его помощью дракона. Если же страж падет от наших рук – то так ли всесильно желанное нами Древнее Знание?

За узкими окнами лаборатории пылал закат.

...Дракон лежал у подножия башни, развернув паруса-крылья. Он давно уже восстановил силы после короткой схватки. Разряд рыцарского копья, стекший по броне в землю, не повредил ему. В многослойных камерах, скрытых в теле дракона у основания шеи, закончились процессы, пополнившие запасы греческого огня. Три драконьих сердца, шипя, исправно прокачивали ихор – каждое по своему контуру.

Когда солнце, спустившись к горизонту, сбавило яркость, дракон сложил крылья – свет, вбиравшийся их плоскостями, уже не питал огромное тело с прежней действенностью, и теперь его мощь поддерживалась лучистостью минерала, наполнявшего утробу.

Дракон приступил к обыденному занятию – цепляясь за концы толстых балок, торчавших наружу, спирально пополз по стене башни, проверяя ее, пядь за пядью. Башня обязана была сохранять незыблемость – внутри находились палаты спящей принцессы.

Солнце наполовину село. Дракон достиг верха и заглянул в одно из опоясывавших башню окон. Как и всегда в это закатное время, лучи проникали в окна сбоку, и все, что было в почивальне, выглядело эфемерным.

Принцесса покоилась на ложе, в окружении крохотных негасимых ламп. Солнце, засасываемое щелью горизонта, сползало все быстрее, сумерки в зале сгущались. Чем темнее становилось в башне, тем лучше была видна принцесса, сотканная из лучей. Здесь, в высоте, вечерняя прохлада была скора, стекла окон остывали, и, словно натянутые перепонки, рождали легкое движение воздуха в зале. Изредка над ложем пролетали подхваченные с места пылинки – они пронизывали принцессу, и от рожденных ими теней казалось, будто веки ее подрагивают во сне, а губы – улыбаются.

© zh_an