«И на груди его могучей одна медаль сияла кучей…»
Сданы выпускные экзамены в Школе Техников ВМФ, и молодые ребята с погонами мичманов и первыми в их жизни медалями «60 лет Вооруженным Силам СССР» на груди прибыли в стольный город Северодвинск получать свой первый боевой корабль.
И вот эта охапка мичманцов, разместившись в гостинице «Прибой», сильно заскучала. А заскучали пацаны только по одной причине – причине бытовой неустроенности, выражавшейся в сплошной гостиничной казенщине номеров, в которых разместились будущие мариманы.
После небольшого совета было принято единогласное решение номерную казенщину облагородить бытовым благоустройством, а то в номере кроме четырех коек и стола с графином, есть только почему-то всего два стула.
Мичмана, недолго думая, направились совершать, как сейчас модно говорить, shopping, т.е. шляться по магазинам. Как на грех, это ж надо, встретился им на пути спортивный магазин, в котором на витрине блестели две шпаги.
— Это как раз то, чего так не хватает нашему славному и, надеюсь, в будущем гвардейскому экипажу, — заметив мушкетерское оружие, проговорил высокий и с вьющейся шевелюрой Андрюша Оладьев.
— Один – за всех! Все – за одного! – зарычали в ответ товарищи военные моряки, поддерживая таким образом общее решение приобрести сверкающие в солнечных лучах шпаги.
— Будут украшать стены нашей гостиничной кают-компании, — заключил обличенную в громогласный девиз мушкетеров очень глубокую и оттого впечатлительную мысль своих приятелей Оладьев.
Вернувшись в гостиницу, они прикрепили шпаги к стене и стали извлекать из пакетов и авосек все, чем оказались богаты магазины Северодвинска и их возрастное воображение. Вскоре стол был накрыт, и у свеженьких мичманят появилось после первой выпитой рюмки желание «жахнуть» по второй, а также покурить и расслабиться.
«Расслабуха» в их понимании представляла собой приведение самих себя в изумленное состояние путем решения за круглым столом вопроса, касающегося государственной безопасности страны. А именно: кто круче – американский «Зеленый берет» или советский «Черный берет», т.е. морской пехотинец?
После распития третьей бутылки полемика по данному вопросу плавно перетекла в коридор гостиницы, так как она (полемика) потребовала участия в ней купленных в спортивном магазине шпаг. Вопрос государственной безопасности без этого оружия ну никак не хотел решаться. А другие пути его решения отлично и, самое главное, гармонично смотрелись на лицах самых ярых сторонников тех и других беретов.
Вскоре полемика так увлекла спорщиков, что по молчаливому согласию участников плавно превратилась в открытый чемпионат по фехтованию.
Все присутствующие жаждали почувствовать себя записными дуэлянтами времен Карла IХ или кардинала Ришелье. Неширокий коридор гостиницы представлялся им парижской улочкой Пре-о-Клер или садом у Люксембургского дворца.
По всем гостиничным помещениям разносились лязгающие звуки скрещиваемых стальных клинков, а также возгласы «дуэлянтов» и их «секундантов». Ветер средневековья ворвался в гостиницу и понесся по ее номерам, залам и тихим закуткам…. Вместе с ним носились среди «спортсменов» призрачные тени Атоса, Портоса, Арамиса и Д’Артаньяна, Миледи, графа Рошфора и черт его знает кого еще….
К звону стали внезапно стал добавляться звон разбиваемого стекла – это в хлам «разносились» коридорные бра и люстры. В конце концов неописуемый азарт соревнования погасил свет в коридоре и этажном холле, что вызвало такое же неописуемое возмущение директора гостиницы.
Надо заметить, что директором гостиницы была средних лет и довольно-таки презентабельная дама. И эта дама на просьбу молодых «мушкетеров»: «Уважаемая, давайте помиримся…», злобно процедила сквозь зубы: «Ну, уж нет! Нам до «помиримся» еще ругаться и ругаться! А вообще-то», — затем прокричала она громогласным басовитым голосом, — «собирайте свои манатки и выметайтесь из моей гостиницы! Пока я вас в «Прибое» не прибила!»
— Что делать будем? – задал вопрос Оладьев после того, как «мушкетеры» с позором покинули «поле боя» и ретировались к себе в номера.
— Может, на нее психическую атаку организуем? – предложил худощавый, похожий на молодого Лермонтова невысокий мичман Казаренко.
— Ага! Это, когда пьяные матросы в тельняшках несутся в атаку на зебрах? – предположил его приятель Петя Захарьин.
— Ша! Мотай базар на вьюшку! – заключил этот диалог Оладьев. Видимо, он уже предвидел свое будущее в должности не просто боцмана, а главного боцмана «подводного стратега» (Ракетный подводный крейсер стратегического назначения). И он посмотрел на самого старшего из их мичманского братства мичмана Ивана Петрова.
— Ну что, Иван, выручай! – проговорил Андрей и добавил: — Предлагаю отдать Ивану все медали и направить его в логово зверя. Ты из нас самый старший, а посему самый опытный. Что хошь делай, а жилплощадь для коллектива сохрани. А мы пока за лампочками сбегаем.
Они нацепили на тужурку Ивану все медали, коими были награждены, и он сразу стал похож на портрет Верховного Главнокомандующего, Маршала и кавалера десятков орденов, включая и «Орден Победы», дорогого Леонида Ильича. Затем привели его в товаропригодный и отмытый вид, вручили в руки бутылку и набор конфет и пинком в зад, т.к. Иван сопротивлялся, выставили того за порог номера.
— Пинок в зад, товарищи мичмана, порой становится первым шагом вперед! К успеху! – проговорил Оладьев, и все поняли, что быть ему главным боцманом.
Они выглянули в коридор. В коридорном полумраке раздавался звяк двух дюжин медалей, а на стенах отражались их отблески. Иван Петров флагманским кораблем входил в гавань, ой, оговорился, в кабинет злой директрисы.
В директорском кабинете, приложив руки к груди, Иван начал прямо с порога объяснять, что «мол, ребята молодые, всего-то по двадцати лет, а кому-то и по двадцати одному году; назначение на «подводного стратега» является для пацанов стрессом, а души у них метущиеся, и что это чудовищно несправедливо, когда получаешь по заслугам – не надо мальчишек выдворять из гостиницы, которая стала за то короткое время, пока мы в ней живем, нам всем родным домом, т.е. «портом приписки»….
Что последовало за этим почти гамлетовским монологом, неизвестно….
Иван появился только утром. Он был весел и в хорошем расположении духа. К его возвращению свет в коридоре снова горел.
— А жизнь мичманцов в этой гостинице? – спросите вы.
А что их жизнь в этой гостинице? Она продолжилась. Ведь круче «зеленых» и «черных» беретов оказался мичман Российского Флота.
И сдается мне, что в этом умозаключении я прав. Недаром же в Русском военно-морском флоте воинское звание «мичман» было первым офицерским званием. Не вторым или десятым, а именно – первым.
Оценил 21 человек
41 кармы