Кокос.

- А не купить ли мне кокос?

Именно так я и подумал: а не купить ли мне кокос? Ни разу прежде не покупал я кокоса – только бананы, и ананасы, и разные прочие киви. И случай был подходящий: я шел в гости к приятелю. Не будучи специалистом в области Больших Орехов, я надеялся, что на пару мы сообразим, как распорядиться покупкой.

В овощном магазине, находившемся в то время в цокольном этаже сталинского номенклатурного дома на проспекте Мира (ныне в этом помещении торгуют чем-то основательным, вроде импортной мебели – что, впрочем, не является последствием моего визита), я встал в конец небольшой очереди. Когда те, кто пришли раньше меня, обзавелись своими порциями яблок и картофеля, я с подчеркнутой небрежностью обронил продавщице:

- Пару кокосов.

Та предупредительно начала:

- Вы знаете, они без этого…

Тут она запнулась: у всякого случается иногда, что необходимое слово вдруг начисто исчезает из памяти.

- Без этого.. ну…

Продавщица пошевелила пальцами и вопросительно посмотрела на меня, ожидая подсказки от знатока кокосов. Я приподнял брови, демонстрируя легкое доброжелательное недоумение.

Пауза затягивалась.

Черт возьми, без чего могут продаваться кокосы?! Или – без кого? О чем пытается предупредить меня эта честная женщина? У нее нет сертификата? пальмовой ветви? туземца в набедренной повязке?

- Без молока!! – облегченно выкрикнула продавщица.

- Ах, без молока, - протянул я разочарованно. – Нет, конечно, без молока… Кто же берет кокосы без молока?

Пришлось искать другой магазин. Кокосы в нем были – и с молоком, как уверил меня продавец, смущенный строгим допросом.

Я пришел к приятелю, неся пару неправильных шаров, поросших жесткой рыжей шерстью: ни дать, ни взять – вивисектор, вернувшийся из слоновника. Кокосы были с почетом водружены на стол. Полюбовавшись на них, мы приступили к делу.

Приятель по моей просьбе покопался в особом ящике и принес: молоток, пару гвоздей, ножовку по металлу, отвертку и стамеску. Я обследовал один из орехов: откуда-то я помнил, что всякий кокос имеет три отверстия, через которые несложно слить молоко. Отверстия отыскались без труда – они находились на полюсе, образуя равносторонний треугольник. Их забивала мягкая естественная пробка – она поддалась толстому гвоздю, из кокоса натекло с полчашки мутной жидкости, схожей видом с поташной водой. Начало было положено.

Вскрыть дырявый и обезвоженный кокос было не проще, чем кокос целый. Мы осторожно стукнули по нему молотком – но для крикета комната оказалась тесноватой. Гвоздь поцарапал волосатый бок, но не причинил большего вреда. Отвертка оказалась бесполезной по причине отсутствия в экземпляре крепежных винтов, а стамеску после отвертки я использовать запретил.

В ход пошла хирургия. Стол застелили газетами, и я взял ножовку. Пилка застонала – и на кокосе появилась тонкая линия. Вдохновленный успехом, я продолжил.

Орех не сдавался. Он вырывался из рук, он линял, он закусывал ножовочное полотно. Его скорлупа была твердой, как железное дерево, и ножовка выцарапывала из нее тонкие, словно пляжный песок, опилки. Я два раза поменял руку. Я снял рубашку. Я высказал все, что думал о любителях экзотики – во главе с собой.

Когда пропил стал почти кольцевым – орех все еще сопротивлялся, - я вогнал в щель клин. Кокос развалился на два полукокосия. Углы комнаты откликнулись эхом на громкий треск.

Мы обозрели поле боя. Смятые, изорванные газеты на столе, усыпанном волосами. Разбросанные пыточные инструменты. Руки и живот, покрытые темной абразивной пылью. И посреди всего этого – белая, как ангельское крыло, изнанка пальмового ореха.

- Нежная мякоть кокоса, - прошептал я слова, выжженные на подкорке рекламным заклинанием.

Чтобы добраться до сердцевины, нам потребовалось полчаса. Каждый взял по половинке, второй орех мог быть спокоен за свою судьбу: в этот день ему уже ничего не грозило.

…Неделю спустя приятель поведал, что со вторым кокосом он справился в одиночку. Я посмотрел на него со старательным восхищением: всякому мужчине время от времени необходимо ощутить себя героем.

© zh_an