ЯРАК.

Воистину, все попытки человека надеть несвойственную ему маску мироздание вознаграждает крепкими пинками, недвусмысленно возвращая фокус зрения человека к реальности.

Однажды в детстве мы оказались в поле в ночи. На рыбалку пошли с вечера.

Это был такой способ сорваться на ночь из дома. То есть, родители тогда в принципе понимали, что летом с утра до поздней ночи подростка не должно быть дома, и это было в порядке вещей. Ну, не в пустыне же. Пожрет где-то. А вот, чтобы не ночевать, надо было что-то выдумывать. Рыбалка была идеальной причиной:

— Да с утра проспим, пока встанем, пока дойдем — клев уйдет. С ночи пойдем — в 4 утра будем уже тупить в водную гладь водоема.

Родители в принципе понимали, что мужчина — это случайно выживший мальчик и не пытались регулировать стихию бесполезными запретами. Из еды с собой мы брали хлеб. И тот для приманки. Сами питались всем, что можно было спереть на полях Родины.

Были передачи, когда человека с большим ножом выбрасывают в джунглях, и он там начинает выживать. Что вам сказать. Если бы у нас был такой нож, мы бы до утра построили супермаркет и кинотеатр. Наши перочинные за 90 копеек таких возможностей не давали. В ту ночь мы на костре запекли кукурузу и «раненого гуся», которого нашел Петя. Раненый гусь – это такой гусь на вольном выпасе, который мог попасть под машину и все равно был не жилец, поэтому подростки его ощипали и зажарили на костре, чтобы не пропадал. Чтобы не ждать пока судьба сведет машину и гуся, «раненый гусь» изготавливался с помощью палки, например. Надо понимать, что эта легенда нужна была только на случай, если в поле откуда-то возьмется взрослый человек и поинтересуется, где дети взяли гуся. На моей практике ни разу не случалось такой проверки, но товарищи говорили, что случается и лучше подстраховаться.

В этот вечер в Ване почему-то проснулся Д’Артаньян. Ему было неинтересно ощипывать и жарить гуся. Ему хотелось скакать в ночи на коне за подвесками. Сначала он сообщил всей компании, что к гусю непременно нужны помидоры. Нам всем хотелось мяса, а не пасленовых, поэтому мы посоветовали заткнуться, потому что до огородной бригады далеко, и никакой здоровый человек не попрется в такую даль за низкокалорийной клетчаткой. Ваня сообщил, что у него недалеко тут отара, и он договорится про транспорт. В общем, что помидоры с него и чтобы гуся есть не начинали без него. Заодно, мол, возьмет и соль. Всем же известно, что олени любят соль.

Мы поржали, конечно, что Ваня просто убоялся расплаты за раненого гуся и поэтому сдриснул с места преступления. Тем не менее через какое-то время, когда гусь уже был безнадежно пересушен, мы услышали топот копыт. Сразу скажу, приближающийся топот копыт в ночи – достаточно страшный звук. Особенно для подростка, который смотрел кино про махновцев и что-то читал про всадников Аппокалипсиса. Но появление всадника у костра – очень эффектное появление. Стремительным галопом в наш лагерь ворвались два коня. Ваня и настоящий. Эта парочка привезла почти 10 помидоров и соль. Вечер обрел какую-то изысканность и антураж. Мы, мясо, клетчатка, конь и Д’Артаньян. Было, правда, очень вкусно. Ваня сказал, что попросил коня у пастухов в отаре. После ужина Д’Артаньян в Ване не умер, а даже как-то окреп и поведал нам, что верхом пересек почти что миллион километров. Если брать по прямой – от села Казаклия до Сиднея и обратно не менее 10 раз. И все это только за один день, которых было множество.

Городских у костра не было, поэтому было высказано разумное сомнение в словах бравого мушкетера. Мушкетер понимал, что дуэль на перочинных ножах недостойна гасконца, поэтому предложил доказать свои навыки неистового галопа. Мы быстро придумали маршрут – скачи до соснового бора, возьмешь шишку в доказательство, скачи до вон тех виноградников (возьмешь гронку Кардинала, он растет только там), оттуда в сад (там на третьем ряду миндаль растет, сорвешь один) оттуда на норковую ферму (орех сорвешь, там растут) и обратно. Успеешь, пока темно – орел. Не успеешь – балабол и неуважаемый человек. Ваня сообщил, что эти задания смешны для средневекового воина, вскочил на коня и умчался в ночь.

Мы договорились пойти искать искалеченного Ивана часа через два после рассвета, если он не вернется раньше. В ночи, кроме нашего гогота, было еще много звуков – где-то лаяли собаки, перекличка ночных птиц, какой-то мужик заунывно звал коня. Звуки мужика приближались, но мы гуся уже съели и не боялись ничего. Мужик дошел до костра, пожал всем руки как взрослым (очень лестно, кстати) и спросил, не видели ли мы беглого коня. Мы моментально смекнули, что у нас тут в компании был не Д’Артаньян, а Будулай, который почему-то забыл договориться с владельцами одной лошадинной силы. Поэтому сообщили, что ничего не видели и угостили человека последним помидором.

Мужчина предложил угостить нас брынзой, но совесть в нас тогда еще была и мы сказали, что от соленого у нас потом лица пухнут. Мужчина проклял пропавшего коня, политику партии, советскую систему образования, свою судьбу и поступил как женщина в ночь пятницы. То есть пошел искать в ночи своего коня.

Сон улетучился, и мы начали ставить ставки – убьют ли Ваню за угон коня или просто изобьют до полусмерти. Потом мы решили, что надо отправить курьера с неприятным известием стоять на наиболее вероятном пути возвращения Вани. Чтобы его предупредить, что уже объявлен план перехват, и надо бросать угнанного мустанга. Затем передумали, здраво рассудив, что у курьера шансов перехватить Ваню примерно столько же, сколько у одинокого пастуха в ночи. Ну и потому что – подумаешь, угнали коня покататься. Максимум на пять поджопников преступление.

Но, как я и говорил, общемировая справедливость существует и действует очень эффективно. Ваня пари выиграл. Он прискакал еще затемно. И стал орел и красава в глазах товарищей. Конь был уставшим, но очень злорадно ухмылялся. Потому что Ваня весь путь аллюром проделал без седла и здравого смысла. Поэтому у него на заднице образовался Ярак. На русском это бы звучало – на заднице у него лопнула кожа между ягодицами примерно от анального отверстия до копчика и чуть выше. Но Ярак – звучнее и лаконичнее. Городских не было, стеснительных тоже. Поэтому консилиум врачей осмотрел масштабы проблемы и сообщил, что недельки две передвижение Вани пешком будет незабываемым ощущением. Даже если прикладывать подорожник. Ваня считал это небольшой платой за ощущение полета в ночной степи.

Уже светало, и мы начали закидывать свои удочки, стараясь не попасть в Ваню, который сказал, что будет ловить по пояс в воде. Ему так было комфортнее в определенных местах, а на рыбу ему плевать.

Рыбу нам распугал пастух, который нашел коня и привез-таки нам брынзы. Потому что чужих детей не бывает, а брынза богата кальцием, необходимым для наших растущих организмов. Мужчина тоже не был городским, поэтому быстро связал возвращение коня и увеличение нашей компании на одного подростка.

— А ну-ка, рыболов, поди-ка сюда, – позвал он Ваню. – Поговорим про конный спорт.

— Не пойду, – отказался Ваня. – У меня тут прям клев сейчас и куча дел. Я с вами потом рыбой поделюсь.

— Ну, иди, ну, – сказал пастух. – Не больно будет. Обещаю.

Ваня обладал достоинством и понимал, что если не выйдет – вся эта неприятная история дойдет до родителей в кратчайшие сроки. Потому что в селе все друг друга знают. А по жалобе взрослого отец мог бы устроить ремнем еще парочку яраков рядом с первым. Выбор между жопой и полной жопой был очевиден, и нужно было решать ситуацию на месте.

— Я выйду. – сказал Ваня. – Только по жопе не бей.

— Ярак? – спросил пастух, который тоже был нифига не городским.

— Ага, – сказали мы хором. – Капец какой.

— А ну покажи? – сказал пастух.

— Вот еще, – сказал Ваня. – Лучше куда хочешь бей.

— Покажи, сказал! – гавкнул пастух.

Ваня показал, не выходя из воды.

— Охнихассе… – оценил пастух. – Ладно. В расчете. Сиди в воде. Будешь идти – зайди в отару. Там дед Коська будет. Скажи, чтоб мазь дал. И больше чтоб не делал такого! Попросить нельзя разве?! Я б спал нормально, а не искал. Где был?

Ваня вкратце обрисовал маршрут путешествия, сократив его примерно в два раза.

— Мда… ушатал коня. — вздохнул пастух. – Пешком сегодня, наверное.

И ушел пешком, ведя за собой коня.

Я к чему говорил о справедливости и фокусировке зрения мирозданием? Так вот. Уже лет под 40 прошло. А Ваню никто никогда не называл ни Д’Артаньяном, ни Будулаем. А вот «Ярак Ваня» — прилипло намертво. И даже про сына его если рассказывают:

— Погоди, погоди. Какой Андрей?

— Ярак.

— Ааа.

© frumich