Кумжа – это учение, на котором генералы академии Генштаба знакомятся с подводными лодками. В определенной базе для них выстраивают все проекты лодочек. Корабли покрашены, сияют кузбасслаком, внутри после недельной повальной приборки – тишина, крыс нет, по отсекам расставлены командиры отсеков в новом белье, перепоясаны со всех сторон ПДУ, в свежих тапочках, все стрижены, остальной личный состав увезен в ДОФ, где им показывают кино.
Генералы гурьбой, переговариваясь, появляются у входной шахты люка. Первый из них начинает спускаться внутрь. Вместо того чтобы повернуться к поручням лицом, он поворачивается задом. Полез. Локти во что-то по дороге втыкаются, и генерал застывает с вывернутыми руками.
– Васька! – веселятся стоящие над ним генералы. – Это тебе не танк, едрёмьть, тут соображать надо!
В центральном посту трап, ведущий вниз, пологий, и по нему сходят, что называется, «лицом вперед». Потоптавшись перед трапом, генерал Васька поворачивается (он уже научен) и сползает по нему спиной, отмечая генеральской ногой каждую ступеньку.
– Васька! – кричат ему опять генералы, которым после «Васьки» успевают объяснить, как нужно сходить по трапу. – Это ж не танк, едрёмьть, тут думать надо!
Генералам дают провожатого, но внутри лодки они все равно умудряются расползтись по отсекам и потеряться.
– Простите… а где у вас тут выход?
– По трапу вниз и дальше прямо.
– Спасибо, – говорит генерал, делает все, как сказали, и попадает в безлюдный трюм.
– Эй! – доносится оттуда. – Товарищи!
В первом отсеке генералы проходят мимо торпедиста – командира отсека. Последний генерал задерживается и голодно смотрит на ПДУ командира отсека.
– Какая интересная фляжка.
– Это ПДУ– портативное дыхательное устройство, предназначенное для экстренной изоляции органов дыхания от вредного влияния внешней среды при пожарах! – резво старается командир отсека.
– А-а-а… – говорит генерал. – Ты смотри… – И видит сандали: на сандалях аккуратные дырочки: – Дырки сами делаете?
Торпедист сначала не понимает, но потом до него доходит:
– Дырки?… ах, это… нет, так выдают.
В следующей группе проходящих генералов каждый генерал с любопытством смотрит на «фляжку» – у генералов все мысли одинаковые, последний задерживается и спрашивает:
– Это фляжка?
Резво:
– Это портативное дыхательное устройство! – произнесено так быстро, почти истерично, что генерал половину не усваивает, но кивает он понимающе: – «А-а-а…» – взгляд на сандали:
– Дырки сами делаете?
Лихо и молодцевато:
– Так выдают!
До следующей группы торпедист успевает перемигнуться с командиром второго отсека: «Вот козлы, а?!» Подходит третья группа, последний в группе генерал обращается к торпедисту:
– Какая интересная фляжка.
На торпедиста нападает смехунчик, то есть с полным ртом смеха, дрожа веками, пузырясь ртом, он пытается сдержаться, у него выкатываются глаза, из него вываливаются какие-то звуки, все это, скорее всего, от нервов. Генерал изумлен, он приглядывается к торпедисту. Тот:
– Эт-т-а-ды-ха-те-ль-но-я-ус-тр-ой-ст-во!
– Ты смотри, – генерал с опаской внимательно смотрит, и тут взгляд его случайно попадает на сандали, генерал оживляется:
– Дырки сами делаете?
Ти-та-ни-чес-кие усилия по приведению рожи в порядок (ведь сейчас впердолят так, что шею не повернешь), в глазах слезы:
– Т-та-ак в-вы-вы-да-ют!
Генерал сочувственно:
– Вы заикаетесь?
Быстрый кивок, пока не выпало.
В ракетный отсек попадают не все, а только самые любопытные. Командир отсека, капитан третьего ранга Сова (пятнадцать лет в должности), застегнут по гортань (от старости у него шеи нет), объясняет генералу, что у него в заведовании шестнадцать баллистических ракет. Генерал с уважением:
– О вас, наверное, генеральный секретарь знает? (У генерала на позиции только три ракеты, а тут – шестнадцать.)
– Что вы! – говорит Сова. – Меня даже флагманский путает.
Скоро генералы Сове надоели – утомили вконец, и перед очередным генералом он ни с того, ни с сего сгибается пополам.
– Что с вами? – отпрыгивает генерал.
– Радикулит… зараза… товарищ генерал…
– Что вы! – суетится генерал. – Присядьте!
У Совы все натурально – слезы, хрипы; он входит в роль, стонет, перекашивается, его уводят, осторожно сажают, оставляют одного. Когда никого не остается рядом, Сова кротко вздыхает, рывком расстегивает ворот и, прислонившись к стене, закатив глаза, говорит с чувством: «Ну, задолбали!» – после чего он мгновенно засыпает.
В центральном в это время один из генералов от инфантерии видит «каштан» и говорит с кавалерийским акцентом:
– A это что?
Старпом – отглажен, с биркой на кармане, стройный от напряжения:
– Это «каштан» – наша боевая трансляция.
– Да? Интересно, а как это действует?
– А вот, – старпом, как фокусник, щелкает тумблером. – Восьмой!
– Есть, восьмой! – доносится из «каштана».
– Вот так, – говорит старпом, приводи все в исходное, – можно говорить с любым отсеком.
– Да? Интересно, – генерал тянется к «каштану». – А можно мне?
– Пожалуйста.
Генерал включает и – неожиданно тонко, нежно, по-стариковски, с дрожью козлиной:
– Во-сь-мой… во-сь-мой…
– Есть, восьмой!
– А можно с вами поговорить?
Молчание. Потом голос командира восьмого отсека.
– Ну, говори… родимый… если тебе делать нех… уя…
– Что это у вас? – генерал оторопел, он неумело вертит головой и таращится.
Старпом сконфужен и мечтает добраться до восьмого; поборов в себе это желание, он мямлит:
– Вы понимаете, товарищ генерал… боевая трансляция… командные слова… словом, он вас не понял. Надо вот так, – старпом резко наклоняется к «каштану», по дороге открывает рот – сейчас загрызет:
– Вась-мой!!! Вась-мой!!!
– Есть, восьмой!
– Ближе к «каштану»!
– Есть, ближе к «каштану», есть, восьмой!
– Вот так, товарищ генерал!
Генералы исчезают, время обедать, по отсекам расслабление, смех; командиры отсеков собраны в четвертом на разбор, все уже знают – толкают командира восьмого: «Он ему говорит: разрешите с вами поговорить, а этот ему: ну, говори, родимый… у старпома аж матка чуть не вывалилась, готовься, крови будет целое ведро, яйцекладку вывернет наизнанку». – «А я чо? Я ничо, «есть, так точно, дурак!»»
Тапки подводника
Оценили 33 человека
53 кармы