Целование в уста.

Не знаю, как у кого, а у меня каждый съемочный день, будь то в полном метре или в сериале, всегда записной анекдот из жизни. Ну, не бывает съемки без приключений.

Есть актеры, с которыми ничего особенного не происходит. Пришел, намазал морду, нарядился, сказал слова, снял грим, переоделся в свое и был таков. И вспомнить нечего. С кем и сколько выпили, да еще кого и как с банкета выносили, вот и все приключения.

У меня не так.

Жена говорит, что роли умных людей, даже интеллектуальных мне даются очень хорошо. Органично как-то. Мне на это возразить нечего. Кроме того, что я таких ролей не припомню.

Да, играл я как-то директора Института Мозга. По сюжету я консультировал экспертную службу по поводу способов воздействия на психику и наговорил там много ученой тарабарщины. Это в сериале «След» было.

А большей частью мне везет на роли придурков, злодеев, политиканов, ловеласов, директоров предприятий эпохи застоя, хирургов и дантистов, киллеров, бандитов и снова придурков. Играл священников неоднократно. Благостных таких бородачей с добрыми глазами. Купчин хитроватых и туповатых играл. Это много. Но среди них интеллектуалов как-то не припомню.

Играл Сталина и Брежнева. Играл председателя госкомиссии, встречающей космонавта из полета. Это было весело, но как-то безыдейно. И тоже не шибко интеллектуально.

Однажды играл мужика. Просто мужика. В сериале «Бледная Настя». Мне говорят: а не смущает вас, что роль просто «мужик»?». Странно мне стало. Что ж тут такого? «Да нет, — говорю, — наоборот. Даже почетно. У вас на весь сериал — один мужик. И его играю я».

Играл трактирщика. Стоял за стойкой, протирал бокалы. Наливал из графина воду (водку) героям и статистам. И себе наливал. Коньячок, специально припасенный в другом графине.

Играл чтеца — заслуженного артиста Каракалпакской АССР — Андрея Александровича Зверинцева... Придумал ему три дефекта речи кряду и хронический алкоголизм. Развлекался. Играл атамана и бывшего мэра. Новых русских играл и даже прозектора. Князья и бояре все мои. Это просто как-то даже никто и спорить не станет.

Без рисовки и самообмана — люблю я играть эпизоды. Даже больше, чем роли второго плана. Роль обязывает. Там состояние нужно нажить и в нужный момент воскресить. Что-то нужно сыграть «на Оскара», а что-то «вполноги», а где-то и «обозначить сон храпом». Другое дело эпизод! Это же как уронить крупный жемчуг на серебряное блюдо: звякнул, отскочил, сверкнул и свободен. И позабавился, и запомнился.

Вот бы, к слову, рассказы научиться так писать — коротко и ярко. Но я, к сожалению, не мастер короткой прозы. Мне роднее плавное повествование, развитие характеров, хитросплетенная интрига, многослойность.

Анекдоты и байки тоже писать не люблю. Предпочитаю рассказывать ориентируясь на публику. Ведь одну и ту же историю для разных людей можно и нужно рассказывать по-разному.

Однако, есть байки универсальные.

Тридцатого декабря снимаем эпизод визита грузинского царя Теймураза первого к русскому царю Алексею Михайловичу. Ну что тут может смешного случиться? Решительно ничего.

Мы, князья и бояре, стоим в золотой парче. Грановитая палата. Государь на троне застыл. И входит Теймураз...

- Великий государь, — говорит, — позволь целовать руку твою.

Алексей Михайлович Тишайший, тонкий был политик, отдает державу и скипетр подскочившим боярам Морозовым, сходит с трона навстречу и речет:

- Ты же есть православной веры, государь. Так сотворим же, во Христе, целование в уста...

Грузинский актер, играющий Теймураза, делает шаг назад и уточняет, дескать, правильно ли он понял, что нужно прямо в губы целоваться...

- А как же? - удивляется режиссер. - Такая была традиция в те времена.

- Что-то я сомневаюсь, — говорит грузин.

- Ну не взасос, — поясняет режиссер, — просто усами коснетесь и ладно будет.

- Сомневаюсь.

- Ну, мы же не комедию снимаем, а историческую драму... - начинает волноваться режиссер. — Так надо.

- Нет, если надо, я сделаю, — мнется Теймураз первый, — просто сильно сомневаюсь.

- Назло Саакашвили, — хитрит режиссер.

Теймураз подумал немножно.

- А назло Саакашвили сделаю! - решился он.

В два дубля сняли эпизод. Все чудненько получилось.

Вот так современная политика спасла историческую достоверность.

А про то как я — князь Темкин-Ростовский — единолично соляной бунт усмирял, я потом расскажу.

На днях мне предстоит играть завидного жениха из Швеции, бонвивана и полного придурка. Попрошу гримеров сделать меня красавцем. Придурок должен быть обаятельным.

© tamanoi