Азъ, буки, веди... Буква Ф. First...

       A first time for everything...

I.

А мне отчего-то кажется - не ухватись Иван Колокольчиков за кол, предварительно выдрав его из своего же кривого забора, ссоры между мной и Ленкой Логвиновой можно было избежать. Более того, я в этом почти уверен.

Слыхал я, конечно, россказни, что настолько конченых придурков, как братья Колокольчиковы, лучше сторониться. Да, слыхал... И, надо же, это едва не оказалось истинной правдой.

Кстати, праздничную гавайскую рубаху Ванька разорвал мне именно колом... В нескольких местах сразу, представляете? Видимо, на дрыну всё-таки имелась парочка гвоздей.

В конце концов я ногой выбил первобытное оружие из неумелых лап Колокольчикова-старшего, а потом вслед за колом отправил и его хозяина. Прямо в заросли колючего, уже поспевающего крыжовника. Больше Ивана в расчёт можно было не брать, так как по пути он повстречался с новеньким колодезным срубом.

Я парень отходчивый, поэтому решил не обращать внимания на трёхэтажный мат, которым меня осыпали Колокольчиковы-младшие, Антон и Федот, уважительно макая голову братца в колодезное ведро с целью приведения того в чувство.

Вновь оседлав старенький велосипед, я неспешно продолжил путь в соседнюю Завидовку, который и был коварно прерван троицей дебилообразных бездельников.

С Колокольчиковыми у меня застарелая вражда, которая то затухает, то разгорается с новой силой. Нынешняя вспышка очень некстати совпала с нежными чувствами к Ленке Логвиновой, проживающей в той самой Завидовке.

Живописная дорога к моему ненаглядному Ленчику самым подлым образом пролегала мимо заимки, где Колокольчиковы в летнее время околачивались со своим психованным отцом, служащим егерем. От нечего делать эти олухи наворопятили поперёк местной дороги трухлявый берёзовый шлагбаум в надежде быстро и небывало разбогатеть с помощью платного проезда.

Местные пацаны и девчонки безропотно набивали карманы хищных стяжателей двушками и даже пятачками, опасаясь их крепких кулаков и крутого, с гнильцой, нрава. Платили все!

Кроме меня.

Ещё чего не хватало…

Да, забыл сказать - Ленка была красоткой number one во всём нашем Пригородном районе, а, может, и во всей области. Она легко переплывала Нейву туда и обратно без отдыха, необычайно вкусно готовила бутерброды с колбасой, а в соревнованиях по плевкам в длину иногда обставляла даже меня. Редко.

Проезжая мимо огромного завидовского пруда, я вдруг увидел Ленку на шатком деревянном плотике, прикреплённом к берегу. Она самозабвенно полоскала бельё, но, услышав мой тренькающий на ухабах велосипедный звонок и клацающие на тех же ухабах зубы, проворно выпрямилась и обернулась.

О-о-о-о... Логвинова была чудо как хороша сегодня: закатанная цветастая юбка обнажила стройные белые ножки, глаза светятся цветом ясного неба, а золотые волосы словно горят на солнце.

Я лихо притормозил рядом с плотиком, подняв столб пыли, и довольно вежливо поздоровался:

- Здорово, Ленчик! Как дела?

- Папу вчера чуть не лягнул в живот гнедой, а так всё в порядке... – Логвинова вдруг нахмурилась и величаво указала музыкальным пальчиком на мою частично драную рубаху. - Опять подрался, Сергеев? И с кем на этот раз?

- С Колокольчиковыми, - вздохнув, храбро сознался я. - Они болтали, что в Захаровке сорожка крупнее, чем у нас, в Федулёво.

- Ты же никогда не рыбачил в Захаровке...

- Ну и что? - поразился я. - Не рыбачил, пфы... Дело принципа! Никакие Колокольчиковы не смеют клеветать на моё Федулёво!

- Илья, - прищурилась Ленка, - а не слишком ли часто ты дерёшься? И кто кого, кстати?

- Что за дурацкий вопрос? - я поразился ещё больше и даже начал слегка заикаться. – К-конечно же, я!

- Уж не хочешь ли ты сказать, - вкрадчиво промурлыкала Логвинова, - что в драке тебе нет равных?

- Нет, вестимо, - негромко и скромно ответил я, вздохнув ещё раз, - равных - нет.

- Так вот, - сдержанно сверкнула глазами Ленка, - ты покуда не встречался с моими братьями!

- Они же твои братья, поэтому и не трогаю, - вполне логично заметил я, деловито сплюнув, - хотя поводов было море…

Эти девчонки - необычайно странные и до ужаса нелепые существа. Их так просто не поймёшь, скорее мозги вскипят.

Безо всякой причины Логвинова вдруг взъярилась, замахнулась на меня мокрой простынёй и истерично заявила:

- Ах, вот как? Так слушай теперь сюда, Илья Сергеев! Любой из моих братьев побьёт тебя одной левой! К тому же, да будет тебе известно, меня около дома дожидается один парень, который запросто разукрасит тебя, словно карапуз книжку…

- Ну… Это тебе так кажется… - примирительно пробормотал я, решив не обострять обстановку.

- Кажется? – усмехнулась Логвинова, бросила простыню в тазик и упёрла руки в бока. - Ты бы его видел! Он, между прочим, городской! Приехал к тётке Нине на отдых. У него настоящие американские джинсы и не дореволюционный зачуханный велик, а новенькая «Верховина»! В жизни не видела ничего блестящей и красивее!

- Да ёпрст... Да чтоб он провалился вместе со своей «Верховиной» и бусурманскими портками! - я отчего-то тоже начал заводиться, стадный инстинкт, не иначе. – Если он такой распрекрасный, что ж ты в него не влюбишься?

Мде...

Наверное, лучше бы я попридержал язык... Из Ленкиных глаз посыпались молнии, а в воздухе явственно пахнуло дымком.

- А вот и влюблюсь! – подпрыгнув, отрезала Ленка. - Влюблюсь, и немедленно!

И, надев в гневе мне на голову таз с мокрым бельём, она умчалась вверх по тропе.

- Постой! – закричал я, протирая глаза, но Ленки уже и след простыл.

Вытряхнув воду из глаз и ушей, я немного посидел на берегу, бросая камушки в воду и слегка медитируя.

Знаете, как «пекут блинчики» на воде?

Между прочим, мой личный рекорд – около тридцати «блинчиков». Около – потому что точнее сосчитать я не успеваю.

Да и река у нас не больно-то широкая... В смысле, противоположный берег мешается.

А вот пруд в Завидовке просто огромен.

Более того, один берег пруда опускался в воду красивыми и мощными скалами, другой же был абсолютно пологим. Над ярко-голубой водой, напоминающей опрокинутое небо, с противными воплями дрались из-за рыбы вечно голодные чайки. Но особенно экзотично смотрелись одиночные дурные коровы, отважно бродившие по скалам в поисках сочной травки.

Кто-то мне говорил, что однажды одно из этих тупых созданий сорвалось и улетело в пруд с десятиметровой высоты.

И выжило! Всего лишь вывихнуло ногу и перестало давать молоко. Наверное, из-за стресса.

А ещё, насколько я знаю, суровые пацаны с крутяка слегка враждовали с изнеженными запрудными чмориками.

Ленкин дом, понятно, находился на «крутом» берегу.

Её отец заведовал лесопилкой, а два брата-близнеца, Семён и Вовка Логвиновы, были моими сверстниками.

Оставив таз на мокром плотике, я уселся на велик и хотел было отчаливать в сторону дома, предвкушая удовольствие от очередной встречи рассерженного организма с алчными Колокольчиковыми, как опять увидел Ленку.

Она сломя голову бежала по тропинке вниз, ко мне, и заполошно махала руками.

- Илья!... Илья! – затараторила запыхавшаяся Ленка, подбегая. - Там… Отец… Уф… Отец хочет в город меня отправить… С этим… Уф... Эдуардом… В институт поступишь, мол, то-сё… Илья! Ты меня слышишь?

- Слышу, - вышел я из десятисекундного ступора. - В какой город? Как в город? А я? Мне год учиться осталось…

- Так и я отцу про то же, а он – нет, поедешь, здесь, мол, никаких пер-спек-тив… Мне кажется – сбагрить с рук он меня хоче-е-ет… - Ленка понемногу начинала всхлипывать.

Вот глупая девчонка! Да я прямо сейчас и поговорю с её отцом…

- Что? Кто? Ты? – Ленкины слёзы мгновенно высохли. - А ты будешь прилично себя вести?

- Когда я вёл себя неприлично? – хмыкнул я и кивнул на багажник. - Бери своё тряпьё и садись. Поехали.

Хорошо, что в своё время я усердно помогал нашему федулёвскому кузнецу.

В кузнице можно накачать всё. Даже ноги. Встав на педалях, я за пару минут эффектно взлетел с Ленкой на багажнике по крутой тропинке к её дому.

Ого!

Около ворот и впрямь сверкала никелем новенькая двухскоростная «Верховина». Баская машина, чёрт возьми… Осталось посмотреть на буржуазного Эдуарда.

Галантно пропустив Ленку вперёд и протискиваясь в недостаточно широкую калитку, я всё же зацепился за мопед. Штаниной.

Да нет, я клянусь – случайно!

«Верховина» рухнула в пыль. Не оглядываясь, я вошёл во двор.

Прямо в огромном крытом дворе, наверное – по причине летней жары, был накрыт стол, за которым горделиво и важно восседали Ленкин отец, Поликарп Тимофеевич, Ленкины братцы и незнакомый пижон.

На столе высились развалы вяленой рыбы и кокетливо красовались запотевшие бутылки с «Жигулёвским».

Много бутылок… Ещё больше стояло под столом и по углам. Уже пустых.

- Привет честной компании! – громко поздоровался я, протягивая руку Поликарпу Тимофеевичу.

- Здоров, коли не шутишь… - поднял на меня мутный взор Ленкин отец. - А-а, Илья… Дочка, стул принеси из избы! И иди погуляй… Нечего тут, среди мужиков, ошиваться…

- Как живёте-можете? – вежливо поручкался я с Вовкой и Семёном. - Всё пьянствуете?

Те злобно посмотрели на меня, но промолчали.

- Понятно, - не преминул я съязвить, - живёте хорошо, можете - плохо...

- Эдуард… - жеманно протянул мне узкую белую ладонь пижон.

- Илья! – я охотно ответил на рукопожатие. По настоящему. По-мужски.

Эдуард чуть слышно охнул и покраснел, как варёный рак. Из глаз его брызнули слёзы. Знай наших!

- Каким ветром к нам? – Поликарп Тимофеевич открыл очередную бутылку. - А мы тут… Ленку провожаем…

- Куда провожаете? – из вежливости отхлебнув пива, спросил я.

Не люблю я это пиво.

Моча мочой. И цветом и вкусом.

Если бы я не пообещал Ленке себя прилично вести, я бы обязательно сообщил об этом окружающим.

Да, прямо за столом, а что тут такого?

- В город… Учиться будет… Эдик… - Поликарп Тимофеевич махнул рукой в неопределённом направлении. - …Обещал помочь… С жильём и этой… Проекцией…

- Протекцией… - вякнул со своего места Эдуард и, приподнявшись, потянулся было за пивом. Мой доброжелательный взгляд мигом усадил его на место.

- Поликарп Тимофеевич, мы же с Леной дружим, - я дипломатично начал разговор издалека, - через год закончу училище, поеду в город на работу устраиваться... И Ленку заберу. Поженимся.

- Жаних, мать твою… - фыркнул Поликарп Тимофеевич. - Деревня… Колхоз... Сельпо... КООП...

Семён с Вовкой тоже фыркнули за компанию. А Эдуард противно и тоненько подхихикнул.

- А чего, Поликарп Тимофеевич? – слегка распаляясь, продолжал я. – Профессия у меня городская и просто замечательная – газоэлектросварщик. Меня на любую стройку возьмут.

- А Эдуард – помощник машиниста тепловоза! – неожиданно вякнул кто-то из близнецов. Вовка, наверное. - Куда там сварщику… Сварщик, ага… В «свару» играть только мастер.

Кого-кого, а Вовку я прекрасно понимал. Он до сих пор дулся на меня за прошлое лето. Тогда, в августе, я начисто уделал в карты его и ещё двух лохов с запрудья. Именно в «свару». Дополнительно к куче мелочи они продули мне две фары от велика, транзистор и модную кепку-бейсболку.

После игры обиженные чумордосы хотели меня побить и вернуть проигранное… Ха!

Нет, не так...

Ха-ха-ха!

- Поликарп Тимофеевич, так как? – я отхлебнул ещё глоток. Фу, гадость… - Нельзя Ленке сейчас в город, пропадёт она. Распустится. Глаз да глаз за девчонками в таком возрасте…

- Эд... Ик! Эдик присмотрит, - о, папенька уже в кондиции. - Он обещал.

Я перевёл взгляд на пижона. Тот быстренько отвёл свои маслянистые глазки, принявшись усердно и неумело очищать рыбу.

- Эдик? Вот он? Чего он там присмотрит, этот… - я немного подумал, какими словами я смог бы сразу убедить Поликарпа Тимофеевича. - Этот маньяк. Да он сам её и спортит…

- Гостей моих не обижать! – внезапно вдарил по столу кулаком гостеприимный Ленкин папаня.

Бутылки подпрыгнули. Одна упала Семёну на колени, исходя пеной.

- Твою мать… - прохрипел Семён, вскакивая. - Батя, фигали он припёрся? Выкинуть его?

Поликарп Тимофеевич молчал, опустив голову к самому столу. Похоже – он спал.

- Выкинуть… - усмехнулся я. - Ты, что ли, выкидывать будешь, лепёшка коровья?

- Оскорблять? – Семён ухватился за коромысло, стоявшее рядом. - Вовка, этот Маугли меня оскорбляет!

Кто такой Маугли, я не помнил, однако почуял что-то недоброе.

- Чё сказал? – слегка угрожающе вопросил я, вставая.

- Чё слышал… - ответил Вовка, тоже оторвав зад от стула.

Почувствовав, что дальнейший предметный разговор под некоторым вопросом, я дружески лягнул Семёна в бедро. Тот улетел в угол вместе с коромыслом, собрав по дороге все стулья.

Вовку я просто выкинул в открытые настежь ворота. Предварительно как следует встряхнув.

Оттуда, с улицы, раздался испуганный Ленкин вскрик.

Я хотел сообщить ей, чтоб не волновалась, так как со мной всё в порядке, но Семён, чертыхаясь и отчаянно вращая глазами, уже выбрался из угла. Чтоб не разлучать братьев, я отправил его вслед за Вовкой и, наконец, повернулся к Эдуарду.

Странно…

Буржуа отсутствовал. И куда он подевался?

Я неторопливо вышел на улицу.

В воздухе вперемешку с птичьими трелями раздавались немузыкальные стоны близнецов, развалившихся в самых страдальческих позах посреди дороги.

Неожиданно завёлся и затрещал мопед. Чуть поодаль я заметил узкую спину Эдуарда, улепётывающего на своей «Верховине» и постоянно оглядывающегося.

Бумц!

Откуда-то налетела Ленка и забарабанила меня кулачками по груди.

- Убийца! Садист! – Ленка, похоже, была вне себя. Вот дура-баба! - Ты что наделал? Ты же обещал! Никуда я с тобой не поеду! Маугли и есть! Стопроцентный!

- Слушай, - внезапно оскорбился я, - ты лучше не обзывайся. А то я тебя брошу…

- Что-о? – округлила глаза окончательно рассвирепевшая Ленка. - Что-о? Бро-осишь?

- Чего я, девчонку себе, что ли, не найду? – деловито продолжал я размышлять вслух. - Вон Маринка Новосёлова уже давно ко мне подкатывает…

- Ах, так? Ну и катись к своей потаскушке–Маринке, даунито! – Ленка резко развернулась, намереваясь уйти, но почему-то передумала. - Нужен ты ей… В своём рванье и с допотопным велосипедом.

- А я к ней на настоящем мотоцикле приеду. И в джинсах не хуже чем у этого… Эдика…

Ленка хотела что-то сказать, но промолчала.

Тряхнув головой, она вошла в дом и с оглушительным треском захлопнула за собой ворота.

Обиделась, что ли? Интересно - на что? Смешно…

Я мрачно взглянул на всё ещё стонущих в унисон братцев, поднял велосипед и остервенело закрутил педали домой, раздумывая, как теперь выполнять сгоряча и необдуманно включенные понты.

И как теперь мириться с нервной семейкой Логвиновых...

Эх... Как я зол!

Где там, кстати, эти мерзкие шлагбаумные магнаты? Попадитесь только мне сейчас. Пожалуйста, попадитесь...

II.

- Она ещё услышит обо мне! – угрюмо и угрожающе бубнил я, разыскивая свой походный рюкзак. - Она ещё поплачет, когда…

- Илья! – это отец. - Ты куда собрался с утра пораньше?

- Да так… Проветриться…

- Ты, Илья, прокатился бы ты лучше до Глухоманска… – отец закашлялся. - Кирилл Игнатьевич… Помнишь его?... Он из столицы мне новое ружьё привёз. А сам захворал… Вот и доставил бы ты ружьишко, порадовал старика… Да, Игнатьич тебя на вокзале встретит...

Ого! Глухоманск!

Наконец-то хоть какое-то приключение в моём отвратно скучном существовании…

Ради такого случая я безжалостно и торжественно тюкнул молотком тяжёлого глиняного поросёнка с бесстыдной прорезью между ушей.

В Глухоманск можно было доехать на проходящем из самых дебрей тайги узкоколейном поезде, любовно называемом в народе «кукушкой». Часа за три.

Туда я ехал на крыше одного из вагонов. Я обожаю ездить на крыше, обдуваясь встречным ветерком и наблюдая великолепную мощь уральско-сибирской природы. Глухой таёжный лес нехотя расступался, снисходительно позволяя неторопливому фыркающему паровозику продолжать свой путь. Паровозик усиленно дымил и временами благодарно свистел в ответ, пугая толстых неповоротливых глухарей.

Вот и глухоманский вокзал.

Я сразу заметил знакомого статного мужчину с зачехлённым ружьём за спиной. Я сразу его узнал, старинного отцовского товарища, он почти не изменился. Разве что поседел…

- Кирилл Игнатич, здрасьте!

- Илюха! Ого! – Кирилл Игнатьевич даже отступил на шаг назад, чтобы лучше меня разглядеть. – Ну ты и вымахал! Здоров парень, здоров… Как отец?

- Нормально… Кирилл Игнатич, где тут у вас можно американские штаны купить?

- Джинсы? Так это… На рынке! Здесь недалеко. Пойдём, я тебя провожу, а ты мне всё по дороге расскажешь…

Глухоманск меня утомил. Уже через пару часов.

Бестолково снующий по улицам народ, крякающие и квакающие смрадные автомобили, толпы длинно- и голоногих девушек всех мастей и калибров, манящие витрины жирных магазинов, крикливо-вычурные названия ресторанов и кинотеатров, высоченные дома мышиной раскраски – всё это так давило на психику, что я всерьёз начал за неё беспокоиться.

Нет, дома лучше… Что ни говори…

В новых суперских портках (примерив на рынке, я решил их больше не снимать) лезть на закопчённую крышу я не рискнул.

Усевшись у немытого вагонного окна, я надёжно зажал ружьё между коленями и, умяв три порции мороженого, сладко уснул…

- Ваш билетик!

Подняв голову, я увидел Ленку Логвинову в железнодорожной фуражке и с компостерными щипцами в руках.

- Привет! – окстясь от изумления, радостно выпалил я.

- Зубы мне не заговаривайте, гражданин хороший! – рявкнула Ленка, кровожадно щёлкая щипцами. - Билетик предъявим!

Я начал лихорадочно шарить по карманам. Мой взгляд невольно переместился ниже… И я ахнул! Логвинова в небесно-голубой обтягивающей юбчонке была нереально соблазнительна. Я просто не мог отвести взгляда от порочно-игривых изгибов её бёдер.

- Чего уставился? – пропищал кто-то. – Зенки выпадут!

Я невольно ахнул ещё раз… К Ленке залихвацки подкатил Эдуард на своей сверкающей «Верховине».

Подкатил прямо по вагону, наглец.

Ленка по-кабацки отбросила в сторону компостер, фуражку, уселась сзади, встряхнув распущенными волосами и крепко обняв довольного Эдика, а после как-то подленько подмигнула мне. Тот от души крутанул ручку газа, мотор взревел, обдав меня вонючим сизым дымом.

Я хотел возмущённо сказать, что я обо всём этом думаю, открыл было рот и… проснулся.

Видимо, я так и спал с открытым ртом, потому что струйка слюны, свисавшая с моей нижней губы, уже достигла моих же коленей. Я торопливо и незаметно утёрся рукавом, пару раз смущённо кашлянул и огляделся. Ого, вагон почти пуст.

Я долго таращился в окно, пытаясь определить местонахождение поезда самостоятельно, но всё же был вынужден прибегнуть к помощи посторонних.

- Уважаемый, мы где? – громко спросил я у мужика в смешной соломенной шляпе, важно восседавшего в противоположной стороне вагона. – До Федулёво далеко?

Мужик молчал, тупо таращась мимо меня.

- Час назад Федулёво проехали, милай! – выкрикнула какая-то бабка, которую я сначала вообще не заметил. – Проспал, касатик…

Ё-моё… Вот почему я ни черта не узнаю.

Я схватил в охапку ружьё, ринулся к выходу и после секундного размышления с диким воплем прыгнул в высокую траву.

Не люблю я прыгать с поездов… Да и с другого транспорта тоже. Почему-то я всегда приземляюсь на голову. Видимо, умный очень…

Слава богу, джинсы остались целы.

Кое-как остановив кровотечение из носа, я вскинул ружьё на плечо и бодро зашагал в сторону, противоположную движению поезда. Прямо по шпалам…

Шагать по ним, этим самым шпалам, прямо скажем, не очень удобно. Нет, чтобы раскладывать их поаккуратнее, через равные промежутки… Вытерев пот с лица, я свернул в лес.

Тем более – места становились всё знакомее...

Жарко, однако… Разглядев за деревьями искрящуюся гладь озера, я прибавил шаг, расстёгивая на ходу рубаху. От этого озера до дома оставалось всего километров пять. До сумерек успеваю по-любому.

Я разделся, аккуратно свернув одежду и сложив её на берегу. Немного подумав, я подпрыгнул и повесил ружьё на дерево, старательно прикрыв листвой.

Ух, как я плескался и нырял! Водичка - просто блеск!

Я даже сплавал на противоположный берег, повалялся там пять минут на горячей гальке и отправился обратно.

О, ужас!

Моя одежда исчезла! Бесследно… Даже трусы. Я машинально поднял глаза вверх. Ружьё на месте. Видимо, воришка просто его не заметил.

Хммм…

Воришка… Какие воришки в этакой глуши? Откуда?

Тем не менее свершившееся было фактом - мои супернавороченные джинсы сделали ноги.

Пару раз безответно крикнув «эй!» и «кто тут?», я снял с дерева ружьё и, проклиная всех жуликов на свете, двинулся в дальше.

Идти по лесу абсолютно голым и босиком было неприятно. Мягко говоря. Я реально ощущал себя мягкотелой черепашкой, обманом вынутой из родного прочного панциря.

Эх, попадётся мне этот гад…

Впереди раздался какой-то невнятный шум. Я резко остановился, вглядываясь. В кустах малинника темнели две обширные медвежьи хребтины.

Подкравшись поближе и хитро улыбаясь, я гаркнул во весь голос. Это было моей ошибкой.

Непростительной невнимательностью…

Нет, что вы, парочка-то моментально слиняла, оставив позади себя лишь треск да вонючие признаки медвежьей болезни. Такие парочки, в которых царит полная взаимность, абсолютно безобидны. Любовь как-никак... Она с агрессией несовместима.

Беда пришла со стороны.

Глухое рычание справа мигом вышибло из меня старательно смытый ранее пот. Это был третий медведь. Так сказать, претендент.

Жених. Отвергнутый, а значит – агрессивный и довольно опасный.

Огромными скачками он ринулся ко мне с треском и рычанием. Я взял ружьё за ствол и, размахнувшись, стал спокойно ждать.

Удар был страшен. Он, наверное, свалил бы с ног быка.

Но не медведя…

Тем не менее, этот удар меня и спас. Он заметно охладил топтыгинский пыл. Последующая борьба с косолапым получилась довольно вялой и больше напоминала бессмысленное топтание на месте двух плохих танцоров.

Меня всё это время заботила лишь одна мысль – как бы этот неудавшийся женишок не заинтересовался, что это у меня ТАМ такое… Как бы он случайно не махнул своими ножеподобными когтями в ТОМ направлении… Как бы он из любопытства не добрался ТУДА зубами…

Поэтому моя поза во время борьбы была не очень устойчива и эстетична – далеко отставленный зад мешал мне быстро справиться с медведем... Простите за подробности.

Но это на самом деле было страшно…

Меня поймут все... Кто любит детей.

Когда медведь сбежал, недоумённо потряхивая головой, я долго сидел на стволе поваленной берёзы, тяжело дыша и залепляя глубокие царапины-шрамы подорожником.

Да-да, без царапин, разумеется, не обошлось. Медведь есть медведь.

К дому я подошёл вконец обессиленным и уже в полной темноте.

Дверь отворила сестра Ольга, ойкнув и испуганно закрыв рот рукой. Видуха у меня, голого и окровавленного, была, наверное, не очень…

Прикрывшись ружьём, я очень хотел что-нибудь пошутить, но запала хватило лишь на невнятное мычание. Попытавшись перешагнуть через высокий порог, я вдруг зашатался и рухнул на пол…

- Убить тебя мало, братец, за твоё отношение к Ленке, - занудила Ольга, меняя мне повязки, - она быстрее ветра примчалась следующим же утром. Сидела около тебя и тихонечко плакала… А ты, не успев придти в себя – «уберите её, уберите, она будет смеяться…» И отвернул свою безмозглую башку к стене…

- А разве не так? – запальчиво прохрипел я.

- Не так! – не менее пылко ответила Ольга. - Услышав эти твои глупые слова, Ленка побледнела и ушла, не произнеся ни слова. С тех пор она больше не приходила…

- Ну и не надо… - пробурчал я. - Если она и явится, то только для того, чтобы покомандовать или пообзываться. Маугли, типа...

- Дурак! – Ольга встала и зачем-то выглянула в окно. - Первое, что она спросила, было – «Илья не сильно изранен?» Она пришла помочь, поддержать, а ты… Грубиян! Стыдись!

- Не лезь лучше не в своё дело… - мрачно посоветовал я любимой сестрице и отвернулся к стене, не обращая внимания на показанный мне в ответ язык.

- Кстати… - снова Ольгин голос сзади. - Твоя одежда здесь. Её егерь нашёл… Да-да, Колокольчиков-старший. На берегу озера. Наверное – хотел прикрутить джинсы себе, но потом залез в карман… А там твои билеты, документы… Он и прибежал, как угорелый – «Илюха утонул! Илюха утонул!» Отец метнулся на озеро, а через час ты заявился. Всё… Спи…

И какого лешего уже через день меня потащило на рыбалку в Завидовку? У нас в речке и рыба крупнее и больше её…

Не знаю… Ноги сами понесли.

От души пнув, проходя мимо, нелепый берёзовый шлагбаум, отчего тот неторопливо развалился, я внимательно огляделся по сторонам.

Никого… Но я чувствовал кожей, что Колокольчиковы наблюдают за мной. Из засады.

Уже подходя к Завидовке, я вспомнил слова сестрицы и тут же пришёл к выводу, что, возможно, ужаснувшись моим боевым ранам и по достоинству оценив мою храбрость, Ленка Логвинова действительно изменила своё отношение ко мне.

А это значит, что священный рыцарский долг обязывает меня срочно навестить её. Чтобы поблагодарить за участие и сказать, что я вовсе не хотел её обидеть…

Ведь если Ленка первой пошла на примирение, с моей стороны было бы вопиющей глупостью продолжать упрямиться вместо того, чтобы своим великодушным прощением осчастливить такую славную девчонку.

С этими благородными мыслями я даже ускорил шаг. И тут же лоб в лоб столкнулся с Ленкой, спешно шагающей мне навстречу. Завидев меня, Ленка тихо вскрикнула от неожиданности, а потом перевела округлившиеся глаза на мою джинсовую обнову.

- О-о-о… Сергеев, это ты? - Ленка даже слегка покраснела. - Ты не ко мне ли случайно?

- Рыбачить, - кивнул я на удочки. - А ты не ко мне?

- Ещё чего! Я… - Ленка на мгновение задумалась, а потом выпалила: - Я к Колокольчиковым! Мне Антон книжку должен дать…

- А-а, - понимающе покивал я и, чтобы разрядить обстановку, решил пошутить: - А мелочь для шлагбаума у тебя есть? Или скажешь, что меня знаешь?

Когда Ленка снова заговорила, голос её зазвучал как-то холодно и отчуждённо.

- Как бы не так… Они, в отличии от тебя, девушек не обижают… Ну? Иди же… Рыбачь.

Её безразлично-ледяной тон резанул меня по сердцу. Что ж… Я решил продолжить в том же духе.

- Ага, - я помимо воли с ненавистью посмотрел на удочки. - Наловлю на уху, а потом, может быть, Маринку Новосёлову навещу. Так что… Извини, но мне некогда.

- Не смею задерживать! – вспыхнула Ленка, шагнув в сторону. - Что-то я мотоцикла не вижу!

- Будет и мотоцикл… - я двинулся было вперёд, но внезапно вскипел и выпалил, обернувшись: - Какая же Ольга дура! Надо ж такое придумать – пе-ре-жи-ва-ла! Хотела, как всегда, вдоволь посмеяться, вот и всё!

- Неправда! – выкрикнула Ленка внезапно изменившимся голосом.

- Да уж, - меня несло, словно косого на забор, - ступайте, Елена Поликарповна, своей дорогой… А я пойду своей!

Не разбирая дороги от обиды, застившей глаза, я зашагал прочь, зло бросив удочки на землю.

- Илья Сергеев! – звонко раздалось за спиной. - Я тебя терпеть не могу!

- Я знаю, - грустно пробормотал я, не оборачиваясь, - можно было лишний раз и не напоминать…

© Copyright: Влад Вол