Записки юного контрабандиста. Георгий Зотов. 21+

Однажды Георгий, будучи юным и уже тогда упитанным корреспондентом 22 лет, впервые оказался в Афганистане. Вышло это совершенно случайно, но такие уж тогда были времена. В 1993-м Георгий находился в городе Хорог вместе с одним немецким журналистом, и они обратились к местным контрабандистам — ребята, а не возьмете ли нас в Афганистан? Вы ж всё равно каждую ночь через речку плаваете. Сейчас бы их с немцем на хуй послали, но тогда отношение к прессе было трепетное.

Главной местных контрабандистов являлся мафиозо по имени Леша Горбатый. Он действительно был горбат, и уж не знаю, действительно ли он был Лёша. Мафия приняла Георгия и немца в своём доме — кстати, весьма роскошном.

- Ахтунг, — сказал Георгий немцу.

- Натюрлих, — кивнул тот.

Лёша угостил Георгия лепёшками размером с колесо (свежая выпечка), и спросил, какого хера надо в Афгане. "Прокатиться" - сказал Георгий, которому ничего умного в голову не пришло: да и тогда он был ничуть не умнее, чем сейчас. Лёша, так как он происходил из таджикской мафии, а не сицилийской, не смог сказать Георгию - "ты пришёл в мой дом и просишь взять тебя в Афганистан, но делаешь это без уважения". Он кивнул - "ааааа, ну завтра поедем".

Ночью Георгий и немец были на берегу реки. Все пересели на надутые автомобильные шины и поплыли. Шины здорово крутило, и горная река угрожающе пенилась — дабы не свалиться, Георгий намертво вцепился хилыми лапками в мягкие резиновые бока. От реки летели брызги объёмом с поллитра. Гребцы оказались афганцами, неплохо сведущими в своем деле. Уже через 20 минут они причалили к берегу у дороги, ведущей на город Файзабад. Георгий наконец-то выбрался на землю, мокрый как мышь. К щастью, немец тоже был хоть выжимай.

- Вилькоммен, — сказал ему Георгий.

- Яволь, — ответил немец.

Выяснилось, что дальше надо ехать на ишаках. Георгий не станет рассказывать читателям, что такое ехать по горной дороге на ишаке. Скажет лишь одно — когда он после часа дороги слез с ишака, то по инерции трясся ещё минут десять. Далее, все достигли деревни, и там их пригласили домой к родственнику Лёши Горбатого. Родственник был беден, пол у него был земляной, но он постелил ковер и позвал откушать, что Аллах послал. Аллах сегодня послал хлеба и ничего больше. Георгий был этому рад, а немец засунул в задницу свои мечты о хрустящей рульке и пиве. Далее, несознательные афганцы рассказывали Георгию о прелестях недавней советской оккупации. Как они меняли у наших солдат водку и сапоги на серебряные украшения, и как сейчас никакой водки и пропади эта власть пропадом.

Утром поехали на рынок. На входе стояли колоритные бородатые ребята, замотанные в одеяла и с автоматами в руках. Это были моджахеды. Георгию как-то поплохело.

- Шурави? - ласково ткнул Георгия стволом АК-47 в упитанные телеса чувак постарше.

- Инглизи…- не менее ласково улыбнулся Георгий, быстро вспоминая всю свою никчёмную жизнь, бухло в институте и объятия Лены из Львова, у которой он активно списывал курсовую. Говорят, перед смертью всегда вспоминается лучшее. Георгию было всего 22, неужели больше не будет бухла и сисек Лены? Его ж здесь вообще никто не найдёт.

Однако к англичанам вопросов не было. С Георгия лишь потребовали доллар за проезд. Георгий протянул купюру. Бля, что тут началось! Оказывается, тут долларов сроду не видели. Тот самый моджахед начал совать Георгию пачки странных зелёных бумажек с портретом бородатого мужика и возмущатся - а это чо, не доллары? Ведь невооружённым взглядом видно, что это Буш-старший! Бумажки оказались билетами государственной лотереи Таджикистана за 1992 года. Когда инфу перевели моджахеду, он взревел дурниной и стал хвататься за автомат. Оказалось, за пачку бумаги с зелёным таджиком страдалец отдал сапоги.

- Думкопф, — сказал немцу Георгий.

- Даст ист фантастиш, — ответил немец.

На деревенском базаре было всего завались. Продавали баранов, опиум (совершенно свободно) и ковры. Сопровождающие Георгия как раз привезли ковры и стали их толкать.

Кругом стоял ор, все крутили руками и страшно торговались, расхваливая свой товар и принижая достоинства покупателя, так уж принято в Афганистане. Сопровождающие закупились изрядно, после чего мы до вечера тусили в горах, а потом, после темноты, собрались домой. Везли с собой баранов и явно опиум. Контрабандисты они, в конце-то концов, или кто?

Плот был на этот раз помощнее — из десятка автомобильных шин. Проблема обозначилась сразу — бараны, блядь, посчитали этот плот новыми воротами и ни в какую на него не шли. Пришлось затаскивать силой: кое-как баранов распихали между Георгием и немцем. Но едва отплыли о берега, как бараны начали систематически сваливаться с плота. Их держали и вытаскивали за ноги. Один начал громко блеять: посчитали, что его услышат пограничники. Ткнули мордой в воду — так баран стал жертвой контрабандного перехода Георгия и немца в Афганистан.

Приплыв, жертву контрабандистов потащили в дом Лёши, и стали свежевать для шашлыка. Георгий и немец вышли проветриться. Немец был бледен — он наелся каких-то фруктов в Афганистане, а Георгий из осторожности ничего не ел, ибо ужасно мнителен. Немец стал искать туалет.

- Вот это ты попал, — сказал ему Георгий по-русски.

- Job vasсhu mat, — согласился прозревший немец.

Он ушёл в туалет и не появлялся оттуда час. Но появился аккурат к подаче жареной баранины.

Прозорливая нация.

(с) Zотов