Геракл. Подвиг дембельский

Осторожно, злая собака!*

- Опять ты? - Геракл поёжился и нервно почесал в затылке. - Я разве не отслужил?

- Просчитался… - усмехнулся Копрей, отводя недобро сверкнувшие глаза. - Ещё один приказ Эврисфея, впрочем - да, последний.

- … - молча протянул руку за царским посланием герой.

«...Гераклушка!

Ты, несомненно, наслышан, что мой дворец только за последние пару месяцев был обнесён дважды. Дважды! Неустановленные мерзавцы уволокли всё, что было нажито непосильным трудом: амфоры с вазописью Андокида, восхваляющей твои первые подвиги – три, ложе трофейное позолоченное – три, хитон парадный натурального китайского шёлка – три! Вынужден констатировать: охрана ни к чёрту не годится, новоиспечённые копы - тоже… Мастера только руками разводить да материться. Не для меня, мол, переаттестация и всё такое... Бардак, одним словом. Докатились...

Пособи же по-родственному, любезный. Итак, через неделю сторожевой Кербер из царства Аида должен быть доставлен тобой, Геракл, в мой дворец!

С наилучшими, Эврисфей...»

- "Вынужден констатировать"... Экий слог... И чего это он вежливый такой? - изумился Геракл, недоверчиво теребя в руках записку и даже дважды обнюхав её.

- Ё-ё-ё… - озабоченно присвистнул Иолай, прочитав послание через плечо Геракла. - Вот это я понимаю, вот это дембельский аккорд!

- Да? А Кербер – это кто?

- Кто-о? - Иолай недоверчиво глядел на героя широко открытыми глазами, в которых плескался ужас. - Ка-ак? Ты не знаешь, кто такой Кербер? Выродок Тифона и Ехидны. Красавчик, весь в мамашу – три головы, змеиный хвост и всё остальное в том же духе... Теперь он в чоповцах. Стережёт вход в царство мёртвых. Герик, прости, дружище, но туда я не ходок, шансы вернуться минимальные, а я ещё и не женат даже, чтоб потерять смысл жизни... Ну, самодержец, удружил... Буржуйская морда! Йэх, долой самодержавие!

- Долой! - неожиданно поддержал Иолая Копрей, неумело изобразив что-то вроде "рот-фронтовского" жеста.

Побледневший и враз погрустневший Геракл наполнил керас вином, медленно и словно через силу осушил его, а затем гневно обрушил внушительный кулак на трёхногий круглый стол для напитков:

- Что ж, Копрей, передай этому сатрапу: я притащу Кербера на веревке, как бездомного пса, прямо во дворец, ан опосля - увольте, не слуга Эврисфею!

- Хорошо, хорошо, хорошо… - вздрогнув и попятившись, выскользнул за дверь царский глашатай.

***

- Присядем? - Ватсониди сумрачно взирал на хрустальные воды подземной реки, теряющиеся во мраке пещеры Тенара. - Уфф, не по себе как-то…

- Привал! - с готовностью распорядился Геракл, торопливо наполняя походные керасы вином.

- Э! Мужики, погодите, третьим буду! - весело раздалось позади.

Путники оглянулись.

Хитро усмехающийся Гермес, поигрывая керикионом, завис в метре над землёй, издавая лёгкое жужжание крылышками своих эксклюзивных талариев.

- Милости просим! - обрадовался намечающемуся веселью Ватсониди. Гермес, сын и посланник Зевса, слыл необычайно компанейским малым и отличным рассказчиком. И даже невесёлая обязанность провожать души умерших в царство Аида ничуть не переменила его насмешливого характера. - Гермес, давно хотел спросить…

- Потом… - Гермес, щурясь от удовольствия, глотнул вина. - А весьма недурственно… Откуда такое? Из Колхиды?

- Да нет, колхидские запрещены к ввозу... Здешнее вино, пелопонесское. По оболу за трёхлитровыуй кувшин…

- Так вы его купили, что ли? - поразился Гермес, поперхнувшись. - Деревня… Вот я, например, никогда ничего не покупаю…

Ещё бы...

Гермес с самого своего рождения стал легендой в воровском мире, за раз угнав пятьдесят коров из-под носа самого Аполлона, предварительно обув животных в сандалии, чтоб их, чего доброго, не вычислили по следам. Когда разгневанный Аполлон, взалкав справедливости, заявился к матери Гермеса, плеяде Майе, та, пожав плечами, молча указала ему на кроватку, в которой мирно посапывал в пелёнках пухлогубый розовый малыш. Да-да, это и был будущий король воров.

Чуть подросши, сопливый Гермес в шутку стибрил скипетр у папаши Зевса, тиснул трезубец у Посейдона, слямзил у Гефеста щипцы, а у Афродиты пояс, аннектировал лук с золотыми стрелами у Аполлона и умыкнул меч у самого бога войны Ареса. Грозный родитель, устав от скандалов с самым подлым образом обчищенными коллегами, немедленно переместил пронырливого сыночка поближе к земле, где тот возобновил своё экспроприаторское ремесло с новой силой. Уже среди людей.

- Как тебе последнее заданьице, Геракл? - увлечённо жуя сыр и запивая его вином, повернулся Гермес к герою. - Изысканно, правда? Стоит всех предыдущих!

- Да уж… - вздохнул Геракл. - И кто только надоумил Эврисфея командировать нас к жмурам?

Гермес хмыкнул. Ватсониди, осенённый догадкой, изумлённо оборотился к вестнику – а не он ли часом стащил из царского дворца…

- Ну... Я подсказал, я… - не очень охотно признался Гермес, утирая вино с кривящихся в насмешливой улыбке губ. - И барахлишко дворцовое прикрутил тоже я, чтоб вынудить, так сказать… И что? Да ещё спасибо скажете! Кербер – не самое отвратное, чего можно было ожидать. Ещё неизвестно, до чего бы додумался этот венценосный придурок, пребывая после визита к пифии в состоянии, весьма близком к бешенству…

- После визита к пифии? И что на этот раз брякнула полоумная?

- Хмм… - Гермес задумался – говорить ли, а потом, махнув рукой, будь что будет, воодушевлённо затараторил: - А пифия, друзья мои, обрисовала ему, как всё случится. Честно обрисовала, как всегда. Видите ли… После твоей смерти, Геракл, Эврисфей организует охоту на твоих сыновей и те будут вынуждены бежать в Афины. Нет, афиняне-то примут беглецов дружелюбно, более того, они в отместку объявят Эврисфею войну и даже одержат победу. Так вот, Гилл, старшенький твой, самолично нагонит пытавшегося удрать на колеснице Эврисфея и убьёт его. Голову царя Гилл принесёт твоей матери, Алкмене. И та повытыкает бесстыжие самодержавные глаза ткацким челноком…

- Ужас какой! И Эврисфей узнал об этом? - поразевали рты Геракл с Ватсониди.

- Угумс… Немудрено взбеситься... И тут я - нате, пжалста! Шепнул Эврисфею, что, мол, из Аидова-то царства тебе, Геракл, уж точно живым не вернуться… Да не робей ты! - хлопнул Гермес Геракла по плечу. - Я тысячу раз бывал у Аида, ничего страшного. Везде люди… Ну, двинулись?

***

Тенарская пещера красотой не блистала, куда ей, допустим, до Кунгурской. Высокие чёрные своды словно давили на путников, заставляя вжимать голову в плечи. Тишина стояла такая, что, казалось, было слышно, как шелестят, цепляясь за диковинную белую скалу, возникшую впереди, клубящиеся испарения земного дыхания.

- Это Левкада, - голосом опытного экскурсовода нарушил молчание Гермес, - а под ней течёт Лета, река Забвения.

- А это? - любопытный Ватсониди указал на странные иероглифы, покрывавшие скалу.

- А это воспоминания умерших о земной жизни. Лета смывает их. И всё…

- И уже ничего не вспомнить?

- Да не-ет… - Гермес зловеще ухмыльнулся. - Вспомнить-то можно. Но не всё и ненадолго. Испив жертвенной крови... Осторожно! - Гермес ухватил за полу хитона Геракла, поскользнувшегося на влажных камнях. - Упадёшь - и всё... Канешь в Лету...

На месте слияния Леты с другой рекой, Ахеронтом, на берегу чернела старая полусгнившая лодка. Угрюмый бородатый перевозчик, кивнув Гермесу и пропустив его в лодку, поднялся и решительно преградил дорогу людям.

- Харон, они со мной! - сказал Гермес.

Харон, отрицательно покачав головой, расстегнул длинный чёрный плащ. Под плащом оказалась чёрная же сумка с привязанным к ней рулоном проездных билетов и самописные объявления "...закурил сам - угости водителя", "...при аварии количество пострадавших должно совпадать с количеством сидячих мест" и "...остановок "...где рыбка плеснула", "...у водоворотика" и "...тут" нет!"

- Туда и обратно! - законопослушно протянул перевозчику горсть монет Ватсониди.

Харон изумлённо выпучил рыбьи глаза.

- Но обратно – три! У вас ведь на животных тоже отдельный билет полагается? - ничуть не смутившись, решил уточнить Ватсониди.

Лодка с хрустом уткнулась в песчаный берег. В нескольких метрах от берега чернела тополиная роща, среди деревьев которой с душераздирающим визгом метались какие-то смутные тени, беспрестанно сталкиваясь друг с другом и смачно ударяясь о деревья. Их вытянутые вперёд полупрозрачные руки, пустые чёрные глазницы и перекошенные в непрекращающемся визге рты произвели на притихших путников несколько гнетущее впечатление.

- А это кто? - боязливо прошептал Ватсониди, прижимаясь к Гераклу.

- Заблудившиеся, - даже не взглянув в сторону теней, коротко ответил Гермес, - не могут найти дорогу.

- Не могут? А почему?

- Их не похоронили…

- Слушай, Геракл… - Ватсониди шумно сглотнул. - Обещай мне, что похоронишь, если со мной что-нибудь случится…

- Ммм... - кивок в ответ.

- Нет, ты скажи!

- Клянусь, я тебя похороню! - послушно рявкнул Геракл, не обратив никакого внимания на некоторую двусмысленность фразы.

***

Дремлющий перед огромными медными воротами чёрный как смоль трёхголовый пёс оказался не просто большим. Его без преувеличения можно было назвать огромным. Ворота же были гостеприимно распахнуты.

- Привет, Кер! - вытянув руку, дружелюбно щёлкнул по одному из трёх влажных псиных носов бесшабашный Гермес.

Кербер резко вскочил, уставившись всеми шестью глазами на путников, едва доходивших ему до груди.

- М-мама… - Ватсониди, казалось, чудом не хлопнулся в обморок.

- Не бойся, не тронет! - захохотал Гермес, запрокидывая голову. - Он входящих не трогает.

И правда – пёс, хрипло тявкая и дружелюбно виляя змеиным хвостом, на конце которого приветливо плевалась дымом драконья голова, радостно запрыгал вокруг гостей, то и дело припадая к земле. Шерсть на его холке, состоящая из миллионов маленьких чёрных змеек, стала дыбом и заблестела сонмом их раздвоенных языков. Ни дать ни взять – игривый щенок… Размером с Критского быка.

- Это Стикс, – Гермес кивнул в направлении тяжёлых вод величественной реки, вдоль которой шагали путники, приближаясь к величественному дворцу Аида, – он низвергается аж… Хочешь взглянуть кое на что, Геракл? Смертные этого ещё не видели...

Геракл равнодушно пожал плечами и в следующее же мгновение был увлечён Гермесом куда-то вниз, в пропасть, туда, куда стремительно и беззвучно падали мрачные воды Стикса.

- А это Тартар, - негромко сказал Гермес озирающемуся в странно-багровой полутемноте Гераклу, - бездна мучений, удалённая от поверхности земли настолько же, насколько от неё удалено небо. Воды Стикса падают сюда ровно девять дней. Кстати, видишь того чудака, закатывающего камень на гору? Сизиф из Коринфа.

- За что с ним так? - прислушался к хриплому и прерывистому дыханию Сизифа Геракл.

- Ну, всего, что он накосячил за свою жизнь, не пересказать и за день... Чаша терпения богов переполнилась, когда они, сбившись с ног в поисках пропавшего бога смерти Танатоса, обнаружили, что того похитил и приковал Сизиф… Зачем? А для того, чтоб никто больше не умирал, представляешь? Надо ли говорить, что освобождённый Танатос с удовольствием утащил тень своего похитителя в царство мёртвых? Однако через какое-то время Сизиф бежал. Дело в том, что перед смертью он строго-настрого наказал жене, чтоб та не приносила никаких погребальных жертв, а ты ж слышал, наверное, о принципиальности Аида в таких вопросах… Короче, он отпустил Сизифа в краткосрочный отпуск, чтоб тот принёс полагающиеся по закону жертвы, наказал жену и вернулся уже вместе с ней. Не тут-то было. Отсутствие Сизифа местные бюрократы обнаружили через несколько лет, когда проводили очередную перепись населения Аидова царства. Хех! Я так и застал этого жулика – сидящим за праздничным столом и взахлёб рассказывающим пьянющим гостям любопытную историю, как он, единственный из смертных, удрал из царства мёртвых… Теперь вот камушек катает…

- А этот? - Геракл указал на человека с потрескавшимися от жажды губами, стоявшего по плечи в воде.

- Тантал? - Гермес улыбнулся. - Тот ещё жук… Этот отчего-то полюбился олимпийским богам и те стали наперебой приглашать Тантала на свои пиршества. А он… Мало того, что тырил со столов божественные нектары и амброзии, он потом продавал их людям! Более того, он предавал огласке тайны богов, услышанные во время пиров! Смотри-смотри…

Тантал опустил голову, пытаясь глотнуть воды, но вода стремительно отступила от губ. Дерево с сочными персиками, склонившееся над Танталом, молниеносно подняло ветви, стоило тому лишь пошевелить рукой в попытке сорвать спелый плод.

- Надо же… - сочувственно покачал головой Геракл. - А вон тот?

- А тот без конца жрёт. Жрёт и жрёт, жрёт и жрёт… В три горла. Не останавливаясь ни на мгновение. Не чувствуя ни вкуса, ни чувства сытости… Он ощущает лишь запах еды. Волшебный, кстати, запах, перед которым не устоит никто из смертных и даже…

Бумц!

Геракл аж пошатнулся от внезапно нахлынувшего всепоглощающего чувства голода, когда божественный аромат неведомой пищи из огромного чёрного котла слегка, самым краешком, коснулся и его ноздрей.

- А можно мне немного с собой? На вынос, так сказать... - смутная идея шевельнулась в закружившейся голове героя.

- Отчего ж нельзя? - усмехнулся Гермес. - Только я бы не советовал. Начав есть, прекратить ты уже не сможешь.

- И всё же… - Геракл, зажимая нос и шумно хватая воздух ртом, закрутил головой в поисках тары. - Пустые амфоры имеются?

- Найдём.

Герметично заткнув пробкой набитую исходящей неземным ароматом едой амфору, Геракл, наверное, ещё с минуту пытался унять спазмы в исходящем соком желания и беснующемся по причине отказа в экстренном принятии пищи желудке.

- Теперь к Аиду, Гермес! - наконец пробормотал Геракл, одной рукой обнимая амфору, другой крепко держась за пояс вестника.

Ватсониди стоял на берегу Стикса, где его оставили внезапно нырнувшие в Тартар Гермес с Гераклом, и что-то торопливо записывал. Перед ним волновалось бескрайнее море полупрозрачных теней. Геракл прислушался. Странные гармонии витали в дрожащем воздухе. Тени пели.

- Я строю свой рай, не разрушай,

Не хочешь помочь, так уйди, не мешай!** - писклявыми голосами, с бесстрастными лицами, не выражающими абсолютно никаких эмоций, завывали тени, ритмично покачиваясь из стороны в сторону.

Геракл, не удержавшись, прыснул – пресно-отрешённые физиономии необычайно комично сочетались с довольно эмоциональным текстом. Ватсониди оглянулся и, покраснев, спрятал наполовину исписанный пергамент.

- И хор, оказывается, здесь имеется… - пояснил он подошедшим. - Всё, как у людей.

- Ага, - горделиво подтвердил Гермес, - моя задумка, сводный академический хор имени Кроноса. Чем бесцельно слоняться…

- А кто им тексты пишет, стесняюсь спросить? - перебил неугомонный Ватсониди. - Где-то я такое уже слышал…

- Дык кто… - пожал плечами вестник богов. - Все пишут, кому не лень.

- Ясно, - подмигнул Гераклу Ватсониди, - ворованные…

- Мне больше нравится слово «пиратские»… - вздохнул Гермес. - Не поверите - с детства мечтал стать пиратом… Ну, чего застыли, идёмте. Негоже болтаться здесь без ведома Аида.

- …Нарушай, сестричка, нарушай,

Наша электричка, остановка "Рай"...

О, Ра-а-ай,

О, Ра-а-ай,

О, Ра-а-ай...*** - долго ещё раздавалось пискляво-заунывное за спинами быстро приближающихся к величественному дворцу Аида путников.

***

- Ха-ха-ха! Ты только взгляни, Персефона, живые у нас в гостях! Живые! Жить надоело, братцы? - бородатый Аид, потрясённо хлопнув себя по ляжкам, переводил тяжёлый взгляд с Геракла на Ватсониди и обратно. - Ба! Племянничек! Ну, здравствуй, Геракл! Ты зачем здесь? Насколько я знаю, твоё время ещё не…

Аид, надев очки, деловито потянулся за толстой стопкой папирусов, лежащих на золотом подносе подле трона.

- О, Аид, - сдержанно поклонился Геракл, - прости за наше вторжение в твой мир. Я, выполняя последний приказ Эврисфея, пришёл за Кербером. Отдай мне его, а?

Аид, кашлянув от неожиданности, вопросительно взглянул на Персефону. Та, с восхищением рассматривающая мускулатуру Геракла, молча кивнула.

- Забирай! - ударил жезлом о пол Аид. - Но, чур, уговор: никакого оружия! Сумеешь победить стража голыми руками – он твой… Гермес, ты тоже свободен! Стой! Ничё не спёр?

- Чё тут у тебя переть-то? - в тон Аиду буркнул Гермес, взмывая вверх. - Глюки одни...

Харон едва не лишился разума, когда Геракл с Ватсониди, зажимая носы, подбежали к его лодке. За ними, виляя от наслаждения змеиным хвостом, мчался Кербер, жадно слизывая с земли комья пищи, которые периодически извлекал из висящей на боку амфоры и бросал под ноги Геракл.

- Греби! - гаркнул Геракл, забираясь в лодку.

Надо ли говорить, что обратный путь показался куда короче? Харон, то и дело оглядываясь на плывущего за лодкой и повизгивающего в неконтролируемом приступе булимии Кербера, работал вёслами с нереальной быстротой…

- Слушай, шеф, - обратился к Харону Ватсониди, сходя на берег, - получается, что один билет мы так и не исполь…

- Бежим! - Геракл уже удирал к выходу из пещеры, не забывая оставлять на дороге горки ароматного суперPedigree.

***

- Ы-ы-ы-ы... - заскулил Эврисфей, боязливо поджимая ноги под трон. - Убирай! Убирай его к хренам собачьим, Геракл!

Геракл снял с Кербера ошейник и, склонившись к одному из его ушей, прошептал:

- Ты понял, откуда еда, пёс? Правильно, оттуда, где ты жил раньше. Там её много… Домой!

В мгновение ока умчался понятливый и вечноголодный теперь Кербер обратно в Аидово царство.

- Я свободен, Эврисфей? - выпрямился Геракл.

- Да… - злобно сверлил глазами героя царь. - Приговор пифии исполнен. Ватсониди, дай-ка я прочитаю, что вы тут наваяли напоследок…

"В дом Геракла вошел глашатай и сказал:

- Царь Эврисфей посылает тебе последний приказ! Тебе надлежит спуститься в царство Аида и привести в Микены трехголового пса Кербера, стража преисподней.

Всю землю с востока на запад обошел Геракл, сражался с чудовищами и свирепыми разбойниками, прокладывал пути до крайних пределов земли и переплывал океан вместе с Солнцем. Теперь ему предстояло пойти туда, откуда никто из смертных еще не приходил назад - в страну мертвых.

Шел Геракл, смотрел на цветущую землю, на синее море, на весь теплый, солнечный мир, и тоска сжимала его сердце. Страшно живому по своей воле уходить в царство мертвых!

Вот и самый юг Пелопонеса, здесь в Тенарской пещере, вход в обитель Аида. Герой отыскал пещеру Тенара и по руслу подземной реки начал спускаться в глубины земли. Вдруг за своей спиной он услышал легкие шаги. Геракл оглянулся и увидел Гермеса, крылатого вестника Зевса.

- Владыка Олимпа поручил мне быть твоим проводником, Геракл! - сказал Гермес.

Он взял героя за руку, и они вдвоем стали спускаться все глубже и глубже в чрево Геи.

На берегу подземной реки Ахеронт стоял утлый деревянный челн, и угрюмый бородатый перевозчик дожидался пришельцев.

- Здравствуй, Харон! - сказал Гермес. - Надеюсь, ты по старой дружбе перевезешь нас на другой берег бесплатно?

Харон молча указал на место в лодке. Гермес, а за ним Геракл вошли в лодку, и под ее килем тихо зажурчала вода...

На другом берегу возвышалась стена с медными воротами. Они были широко открыты, а перед ними сидел исполинский трехглавый пес - страж преисподней.

Пес вильнул хвостом и, как обычная дворовая собака, встряхнул своими шестью ушами.

- Он не почуял в тебе, Геракл, своего смертельного врага, - сказал Гермес, - впрочем, он проявляет благодушие ко всем входящим. Зато к тем, кто пытается выйти, он беспощаден.

За воротами расстилался необъятный луг, поросший бледно-желтыми цветами. Над лугом витали сонмы теней. Ни радости, ни страдания не выражали их бледные призрачные лица. Геракл узнавал многих, но его не узнавал никто.

За лугом показался дворец владыки царства мертвых Аида и его супруги Персефоны.

- Теперь я должен покинуть тебя, - сказал Гермес, - свой последний подвиг на службе у царя Эврисфея ты должен свершить без моей помощи.

На своих крылатых сандалиях Гермес взмыл в воздух и стремительно исчез из виду.

А Геракл поднял дубину, с которой никогда не расставался, и ударил ею в медные створы дверей. Послышался лязг разбитых затворов, и двери распахнулись.

Вошел Геракл в дворцовые покои и увидел самого Аида, владыку царства мертвых, и его супругу Персефону. Они сидели на двух золоченых тронах и с удивлением смотрели на живого человека. Геракл, величественный и спокойный, бесстрашно стоял перед ними, опираясь на свою громадную дубину.

- Человек в львиной шкуре, с дубиной и луком за плечами? Да это Геракл, сын Зевса, пожаловал к нам! - сказал Аид.- Что тебе нужно? Проси. Тебе я ни в чем отказывать не стану. Ты ведь как-никак мне приходишься племянником.

- О, властитель царства мертвых! - отвечал Геракл. - Просьба у меня одна: отдай мне пса Кербера. Я должен отвести его к царю Эврисфею. Таков его последний приказ. Исполню и буду свободен.

- Я позволяю тебе взять Кербера на землю, - сказал Аид, - если он выпустит тебя отсюда и если ты возьмешь его без оружия, голыми руками.

Поблагодарил Аида Геракл и пошел назад к воротам, которые охранял Кербер. Теперь они были закрыты. Кербер спал перед ними, положив на черную дорогу все три своих головы.

Услышав шаги Геракла, Кербер проснулся, вскочил, зарычал и стремительно бросился на Геракла. Выставил Геракл вперед левую руку, обернутую львиной шкурой, а правой схватил пса за шею. Завыл Кербер, дикий вой его разнесся по всему подземному царству. Зубами всех трех голов он впился в львиную шкуру, змеи на спине пса стали плеваться ядом, а голова дракона, росшая на кончике его хвоста, защелкала острыми зубами у босых ног Геракла.

Но мужественный Геракл не чувствовал боли. Он крепко сжимал шею пса и волок его за собою на берег реки, к переправе. Там, на берегу, полузадушенный Кербер упал на землю, вывалились из пастей три его языка, поникли змеиные головы, и злобные глазки драконьей головы закрылись. Геракл набросил на шею пса цепь, дернул ее два раза, и страшный пес поднялся и покорно поплелся за победителем.

В ужас пришел перевозчик Харон, когда увидел Геракла, ведущего на цепи Кербера.

- Перевези-ка меня на тот берег, старик, - сказал Геракл Харону, - и не думай, что я украл эту собачку: Аид позволил мне отвести пса на землю.

Не посмел перечить Гераклу старый перевозчик. Опасливо сторонясь Кербера, он посадил Геракла в лодку и заработал веслами.

Когда выход на землю был совсем близко, Кербер стал жалобно визжать и почти полз за Гераклом. А уж когда они вышли на вольный простор, солнечные лучи ослепили подземного стража, он задрожал, желтая пена закапала из его пастей, и всюду, где она падала на землю, вырастала ядовитая трава.

В Микенах Геракл, как и обещал, привел Кербера прямо в царский дворец. В неописуемый ужас пришел Эврисфей при одном взгляде на страшного пса.

Засмеялся Геракл, глядя на трусливого царя.

- Ну, беги, возвращайся назад и жди Эврисфея у медных ворот Аида! - сказал Геракл и снял с Кербера цепь. И пес умчался назад в царство мертвых.

Так окончилась служба Геракла царю Эврисфею…"

- "Засмеялся Геракл, глядя на трусливого царя…" - передразнил Эврисфей, зевая. - Ватсониди, я тебя, кажется, предупреждал? Скукота, а не подвиги. Убирайтесь оба с глаз моих!

- Фантазия у тебя просто ключом бьёт, Вашество… - съязвил Геракл, направляясь к выходу. – И нафига я волок через всю Грецию этого бедного пса? На кой рисковал жизнью, добывая яблоки Гесперид, которые ты потом выбросил, забоявшись отравиться? А зачем пригнал в Микены стадо Гериона, тупо принесённое тобой же в жертву Гере?

- Слышь, Геракл, а ты не ищи смысла в своих подвигах! – раздражённо взвизгнул в спину удаляющемуся герою Эврисфей, вскакивая с трона. – Что толку, что ты поймал Критского быка, который потом удрал, и Тесей, тоже геройствуя, ловил его повторно? А кони Диомеда? Сперва один придурковатый герой не от большого ума приучает их питаться человечиной, потом другой мужественно рискует быть съеденным… О-о-о, да запомни же, Геракл, заруби на своём греческом носу раз и навсегда - любой подвиг и любое геройство есть следствие допущенной ранее чьей-то преступной халатности… Или глупости!... Всё! Не желаю тебя больше видеть! Герой, ёпть...

* - ...не исключено, что подобный пёс реально существует. Иначе откуда бы он взялся ещё и в индуизме?

** © Ай-Q - Мой рай.

*** © И.Лагутенко - О, Рай.

© Copyright: Влад Вол