Крымская война - позор Роял Нэви

Предисловие

История - наука общественная. И это означает не только то, что она изучает события, происходившие в обществе в прошлом. Общественная, это еще и то, что она не свободна от общества. И потому, историку трудно противиться сложившимся в обществе мнениям по тем или иным событиям. Зачастую, историки длительное время тиражируют выводы о прошедших событиях, которые делали люди, некомпетентные в данном вопросе. Взять например давно прошедшую Крымскую войну и прочитать о ней то, что пишется в наших учебниках по истории. Итоговый вывод по этой войне не меняется аж с 1856 года. А он таков:

  Отсталая царская Россия, проиграла войну передовым странам Европы. Почему отсталая? А потому что Крепостное право! Именно оно тормозило технический и общественный прогресс.

Хорошо ребята! Россия у вас крепостническая и отсталая. А как быть с Америкой этого времени? Почему откровенное рабство не тормозило технический прогресс? А вот соседняя Мексика, где никакого рабства не было, так и не стала первой державой Западного полушария? "А это совсем другое!" - заявят люди со светлыми лицами.

Может быть и другое. Но откуда дровишки то? А оттуда, от либералов наших. А вслед за ними и марксисты повторили:

"Крымская война показала гнилость и бессилие крепостной России"

А они с чего к такому выводу пришли? А им про это сказала передовая общественность Запада.

"В лице Николая вступил на престол посредственный человек с кругозором взводного командира XVII в. Он слишком торопился с продвижением к Константинополю; разразилась Крымская война... Южнорусские степи, которые должны были стать могилой вторгшегося неприятеля, стали могилой русских армий, которые Николай со свойственной ему жестокой и тупой беспощадностью гнал одну за другой в Крым вплоть до середины зимы. И когда последняя, наспех собранная, кое-как снаряжённая и нищенски снабжённая продовольствием армия потеряла в пути около двух третей своего состава - в метелях гибли целые батальоны, - а остатки её оказались неспособными к сколько-нибудь серьёзному наступлению на врага, тогда надменный пустоголовый Николай жалким образом пал духом и, приняв яд, бежал от последствий своего цезаристского безумия... Царизм потерпел жалкое крушение, и притом в лице своего внешне наиболее импозантного представителя; он скомпрометировал Россию перед всем миром, а вместе с тем и самого себя - перед Россией".

Это Фридрих Энгельс просвещал нашу интеллигенцию, об умственных качествах которой, В. И. Ленин был низкого мнения еще в начале своей революционной карьеры. Но как видим, и Ленин тиражирует мнение Энгельса. А сам то Энгельс с чего это стал делать подобные выводы? А это он британских газет начитался. А как известно, в них доброго слова о России по сию пору не услышишь. А британские газеты с чего это к такому выводу пришли? Так им свой родной британский Агитпроп такую установку дал.

По этой войне существует основательная документальная база всех основных стран-участниц, гигантские архивы Британии, Франции, России, Турции, Сардинского королевства... Однако даже сейчас наши книги и исследования по теме заполнены цитатами из произведений не совсем разбиравшихся в политике и военном деле того времени людей. Что интересно, те же самые люди, если дело не касалось Российской империи, писали о том, что их собственными странами правят отсталые и прогнившие режимы. А с чего бы тогда в 1848 году по всей Европе прокатился вал революций? Пытались свергнуть эти самые прогнившие режимы.

Ну ладно, это мысли давно живших людей. А каковы аргументы наших современных либералов? Аргументов целая куча. Вам расскажут про ужасное нарезное оружие, совершенную логистику, пароходы... И все это конечно не у нас, а у Благословенного Запада. Хорошо, пусть так. Это как-нибудь помогло?

Главным сторонником войны с Россией оказался Пальмерстон. Причем, по его мысли, большую войну затевать не стоит:

"ограниченный конфликт с Россией заставит последнюю вести либеральную таможенную политику и присоединиться к принципам свободной торговли".

В письмах парламенту и королеве озвучивались и другие цели этой войны

"Цели войны - оторвать от России Финляндию, Польшу, Грузию".

Вопрос: Эти цели были достигнуты? Ответ известен. Все указанные Пальмерстоном территории так и остались в составе Российской Империи. А почему так? Ведь официально, Россия проиграла эту войну. Почему не потребовали освободить Финляндию, Польшу и Грузию? Видимо, под конец войны стало понятно, что силой этого не взять, а добром точно не отдадут. Это значит, что Россия не исчерпала свои силы, а Запад уже на издыхании.

Но почему тогда мы начали считать себя проигравшей стороной? Отвечу: это не мы проиграли. Да мы и не проигрывали. Это правящая верхушка сдалась. И почему она это сделала, мне вполне понятно. Стоит глянуть на источники ее благосостояния. А оно держалось на торговле с Европой. Стоило противнику перекрыть морские торговые пути и закрыть в связи с войной собственный рынок, как наша верхушка начала разоряться. А вот это, для нее достаточная причина, чтобы идти на мировую с врагом. Царь не желает капитулировать? Тем хуже для царя! Павла Первого именно по этой причине убивали, а не за какое то там тиранство. И Николай Первый странно умер. Потому что не желал сдаваться. Так в чем проблема? Нет человека, нет проблемы. Значит мир с врагами России будет заключать более сговорчивый царь.

Но ведь народу как то нужно объяснить причину выхода из войны. И пошла писать губерния! Про плац-парадных командиров. Которые успешно пройдя Кавказ, войны с персами, турками и венграми, оказались почему то хуже французских командиров, имевших опыт войны в Алжире и англичан, которые с 1815 года вообще ни во что серьезное не лезли. И про наших тупых генералов, не умеющих карт читать тоже не забыли упомянуть. Правда, про тупость адмиралов болтать не стали. Как ни крути, но Синопское сражение и оборона Севастополя были многим памятны. Поэтому флот лишь слегка пожурили. Ну и соответственно расхвалили всячески врагов наших. У них и телеграф, и пароходы, и даже железную дорогу в Крыму построили. А главное - в сказке о Левше, публике сообщили, что британцы задницу кирпичом не чистят!

А между тем, у наших врагов не все в этой войне было благополучно. Крупные ошибки и откровенную глупость проявляли и они. Да и с бездарностью командного состава у них был полный порядок. Их личный состав точно так же вымирал от болезней. И точно также их по-тупому посылали в самоубийственные атаки. Да и со снабжением было не все ладно. Особенно со снабжением английской армии. Оно было организовано заметно хуже, чем снабжение русской армии. Но то дела армейские. А мы про флот начнем речь.

О французском флоте речи не идет. Нам интересен британский Королевский флот. И большинство людей сочтет, что уж у "Владычицы морской" флот всегда был выше всяких похвал. Так принято считать. Тем более, что на дворе не что-нибудь, а Викторианская эпоха - время наивысших успехов и славы Британской империи. Вы наверное удивитесь, но именно в Крымскую войну, Королевский флот был откровенно плох. И не просто плох, а хуже французского, который в свою очередь был хуже русского. Вы так не думаете? Напрасно.

Причины упадка

Британская империя не всегда была "Владычицей морской", а ее флот не всегда был первым. По состоянию на 1783 год, были и кроме нее великие морские державы. Флоты Голландии, Франции и даже Испании вполне могли составить конкуренцию Роял Нэви. Но после Великой французской революции все изменилось. Голландский флот был разгромлен французами даже не в морском сражении, а во время зимовки на своей базе. Испанский флот еще представлял собой заметную силу, но недостаток финансирования уменьшил его численность. Ну а французскому не повезло. В результате революции, он потерял много опытных моряков. Кто то эмигрировал, ну а кого то и на гильотину отправили. Ну а дальше - серия досадных неудач. Часть кораблей была уничтожена самими экипажами, во время подавления мятежа в Тулоне. Часть кораблей погибло во время Абукирского сражения, ну а оставшуюся мощь уничтожил Нельсон в Трафальгарском сражении. Ну и испанский флот заодно был добит. И вот, начиная с победы при Трафальгаре, английский флот стал самым мощным флотом в мире. И дело не только в числе кораблей. Отсутствие достойной конкуренции на море, тоже способствовало его господству. Правду сказать, сильны англичане были только в Атлантике. В Индийском и Тихом океанах у них превосходства уже не было. Но там, сразу после Наполеоновских войн и врагов не было. И начиная с 1815 года по 1853 год, британский флот боевой работой озадачен не был. Участие в Наваринском сражении мало что британцам дало в плане боевого опыта, тем более, что тогда большая часть дела была сделана русским отрядом. Давно замечено, что войско, не имеющее длительное время серьезного соперника, потихоньку сдает в качестве. В описываемом случае все так и произошло.

Адмирал Станюкович, отец знаменитого писателя-мариниста, британскому флоту того времени дал такую оценку:

"Корабли - из лучших, моряки - отличные, а вот адмиралов у англичан уже нет".

Он знал о чем говорил. В молодости он служил волонтером в английском флоте у самого Нельсона. И кому, как не ему видеть разницу между тем что было и тем что стало. Но не только расслабон мирных времен тому виной. В отсутствии серьезных задач, стоящих перед флотом, у многих руки чешутся "оптимизировать" расходы на него. Что и произошло. Причем, как раз накануне Крымской войны. В это время Первым лордом Адмиралтейства был сэр Джеймс Грэхэм.

На флоте Грэхэма ненавидели - он вообще ни дня не провел на кораблях, море видел только с берега или на картинке. По сути это был финансист, которого поставили, чтобы "оптимизировать бюджет". В этом деле Грэхэм нашел себе союзника в лице Гладстона, которому нравились инновации Первого лорда. Инновации эти носили чисто финансовый характер - сократить количество стрельб до двух в год, или маневры флота проводить не раз в год, а раз в два года - подход истинного финансиста. Позже, с точно таким же подходом столкнутся и русские моряки как раз накануне Русско-японской войны. Наше правительство, финансируя строительство новых боевых кораблей, одновременно наводило экономию, сокращая почти до нуля расходы на боевую подготовку. При такой "экономии", флот выглядел могучим, но только до первого боя.

Кстати, а как у англичан обстояли дела со строительством новых кораблей? Нормально обстояли. Строились корабли. Правда, была одна неприятная вещь: когда Грэхем влез с головой в дела Адмиралтейства, то выяснил, что в Роял Нэви идет масштабное перевооружение, которое закончится лишь в 1856-м году, а на дворе только 1854-й. Печально конечно, но не смертельно. В конце-концов хватало и тех кораблей, что были в строю. Но была еще одна неприятная вещь - технический прогресс.

Технический прогресс применительно к военному делу, это не всегда благо. Особенно в тот момент, когда принимается на вооружение ранее не существовавшая техника. Все ее возможности не знает даже тот, кто ее создавал. А про военных, которые до сего момента никогда не имели с ней дела - тем более. Я даже не говорю про неизбежные "детские болезни" самой техники. В любом случае тому, кому предстоит ее эксплуатировать, должен понять: что же такое ему дали и как это применять в бою? И англичанам предстояло с этим разобраться раньше всех. Естественно, что при отсутствии опыта эксплуатации и готовых инструкций, им пришлось действовать методом проб и ошибок.

Те, кто считает, что принятые на вооружение пароходы давали в то время серьезное преимущество в бою с чисто парусным кораблем, просто не знают некоторых вещей.

В эту пору паровые корабли, не были полноценной заменой парусникам. А потому, их применяли в бою совсем не так, как хочется авторам альтернативной истории. До 1856-го года использование на линейных кораблях паровых машин в бою считалось внештатной ситуацией: когда у тебя сбиты мачты и ты получил существенные повреждения - разводишь пары и ползешь в ближайший порт. И дело тут было не только в экономии угля: на повышенных оборотах вылетали эксцентрики цилиндров и сильно загрязнялись котлы. Это англичане хорошо прочувствовали при пробеге линкора "Агаменмнон" на мерной миле 30 сентября 1852 года, когда тот показал скорость 9.35 узла. А потом котлы заглохли, и обратно на стоянку его тащили два буксира.

То есть, использовать паровые машины до 1856 года можно было либо на переходе, либо при срочном бегстве (эвакуации), а в бою по-прежнему королем был парус. Кстати, в большинстве своем пароходы предназначались для растаскивания кораблей в линию при отсутствии ветра или слабом ветре. Наличие собственной паровой машины на корабле дела не меняло, потому что как раз ее ресурс и берегли.

Добавляло неразберихи и то, что любое перевооружение - процесс длительный по времени. Причем, технический прогресс сильно опережал прогресс в чисто военных делах. Представьте себя на месте вменяемого командира эскадры. У вас вполне приличная эскадра парусных кораблей. Какие то из них уже на грани списания, какие то наоборот - новой постройки. Но тем не менее эскадра ваша обладает высокой боеспособностью. И тут вам приходит некое чудо: колесный пароход. Даже один такой пароход вынуждает перестраивать всю боевую деятельность эскадры на новый лад. Потому что новинке нужно еще вписаться в эскадру. Уже с этим мороки хватает. Ибо одни только изменения в системе снабжения доставляют головную боль, а настоящую (не декларированную конструктором) боевую ценность новинки еще предстоит выяснить. И тут как снег на голову сваливается очередная новинка - пароход с винтовым движителем. Который являет собой совершенно новое слово в военной технике. И получается у вас в итоге не эскадра, состоящая из кораблей родственных проектов, а принципиально несовместимая между собой сборная солянка из кораблей разных конструкций и построенных по разным концепциям. К чему это приведет, позже на своем опыте поняли наши моряки во время Русско-японской войны. Не получится из этой солянки полноценная эскадра! Никак не получится. А если на это наложится техническая неграмотность строевых офицеров? Их ведь по идее нужно заново учить. Причем всех, от мичмана до адмирала. Вот только непонятно, чему и как учить. Потому что нужен опыт, которого еще нет.

Поэтому в военно-морских штабах возникло совершенное недоумение: а что, собственно, делать с новыми видами вооружений? Созданный ещё в 1831 году Королевский объединённый институт оборонных исследований начал рассматривать разные морские доктрины, но до 1854 года ни одна их них не была принята и логично обоснована. Прения продолжились после окончания войны, и только в 1859 году свет увидела книга Ховарда Дугласа "Морская война", которая и стала концепт-идеей Адмиралтейства на ближайшее десятилетие. Самое смешное, что в этой книге не было ничего нового: мысли, подобные соображениям Дугласа, высказывались ещё с 1821 года и уж точно были подняты на щит в 1840-х годах. Основная идея заключалась в противостоянии французам и как следствие - создании кораблей прибрежной обороны и береговых батарей. Доктрина Роял Нэви была пересмотрена (вернее, возникла концепт-идея использования парового флота) только в 1872-1875 годах, с приходом на пост Первого Лорда адмирала Джоффри Хорнби.

Так что Станюкович, был прав: в тот момент у британцев адмиралов не было. Настоящий адмирал, даже не зная всех возможностей новой техники, создавал не смесь бульдога с мотоциклом, а эскадры, основу которых составляли бы корабли со схожими характеристиками. Парусные корабли - отдельно, парусно-винтовые тоже отдельно, чисто пароходы - отдельными отрядами. То есть, произвел бы элементарные структурные изменения. Чего британское Адмиралтейство как раз не удосужилось сделать. К счастью для британцев, морским министром в России был полный аналог их Грехема - светлейший князь Меньшиков. Сей адмирал если и был на боевом корабле, то лишь в качестве гостя. И потому он не поддержал стремления черноморцев дать врагу генеральное морское сражение.

А ведь это был шанс. В тех условиях, ни британцы, ни французы не смогли бы выйти победителями. Что кстати выяснилось за год до войны.8 августа 1853 года на Плимутском рейде состоялись маневры британского флота. Попытки поставить в одну линию парусные корабли и паровые суда привели к куче-мале, ибо из-за дыма капитаны не видели сигналов флагмана. Из-за этого столкнулись два фрегата и пароход. Команда винтового линейного корабля "Санс-Парейль" сломала машину: оказалось, что кочегары напились, и вместо угля начали кидать в топку чугунные чушки. А в конце учений пароходы вообще прогнали на подветренный борт, поскольку из-за их дыма вообще ничего не было видно.

Главной изюминкой тех учений было прорезание линии противника. Этот маневр смог исполнить только винтовой линкор "Агамемнон". Остальных (парусных) кораблей ему пришлось ждать слишком долго, и поэтому "Агамемнону" надо было отходить, чтобы не попасть в окружение и избежать атаки с двух бортов. Парусные корабли, кстати, во время маневра ходили на буксире у паровых, ибо паровые суда Адмиралтейство рассматривало в первую очередь в качестве "доставщиков" основных (парусных) кораблей к линии противника.

То есть, налицо была потеря управления. За год ничего не изменилось. Более того, наличие французского флота только осложнило бы управление боем. В этих условиях, Черноморский флот, в силу своей "отсталости", имел бы серьезное преимущество. Все-таки, у моряков Лазаревской школы организация взаимодействия была на высоте.

Тут кстати, в нашу пользу мог сработать еще один фактор: британцы разучились стрелять. На тех же маневрах выяснилось, что артиллеристы с разных кораблей имеют очень неравномерную подготовку. Лучше выступили малые корабли, хуже всех - линкоры, исключая "Агамемнон" и "Дюк оф Веллингтон".

Так что все новшества в технологии были скорее помехой, чем подспорьем для адмиралов и капитанов. Ибо для новых видов вооружений нужно было придумывать новую тактику их использования, а с этим все было стабильно плохо. Исправить положение могла только война. И она произошла. В ходе войны подтвердились слова Станюковича об отсутствии адмиралов у нашего основного противника на море.

Дальневосточный дурдом

Как бы плохо не обстояли дела в мирное время, но окончательную оценку флоту дает война. А на исход войны с противником, который отстал от тебя не слишком сильно, наибольшее влияние окажут не технические новинки, а правильно выбранная стратегия. А стратегия - это уже кафедра адмиралов. Как раз с адмиралами у англичан были проблемы. Нельзя сказать, что они были плохими моряками. Но военный моряк - это не только моряк, но еще и военный. Банальщина? Конечно. Но как раз в годы мира о ней забывают. Рассматривать ход боевых действий я начну с Тихого океана. А на нем то как раз у британцев быть владыками морей не получалось.

Чем располагали англичане на Тихом океане? Двумя эскадрами.

Ост-Индская эскадра, приписанная к Бомбею, реально использовала Сингапур, китайские порты Гонконг и Шанхай и японский Хакодате. Она обладала следующими силами:

84-пушечный линейный корабль "Монарх" 1832 года постройки;

50-пушечный фрегат "Винчестер";

26-пушечный шлюп "Спартьян";

14-пушечный паровой фрегат "Энкаунтер";

6-пушечный колесный пароход "Барракута".

Помимо этого, командующий эскадрой контр-адмирал Джеймс Стирлинг мог теоретически рассчитывать на вооруженные пароходы британской Ост-Индской компании (ОИК), однако те были заняты в англо-бирманской войне и вели борьбу с китайскими пиратами в Восточно-Китайском море.

Тихоокеанская эскадра адмирала Дэвида Прайса включала:

50-пушечный фрегат "Президент";

36-пушечный фрегат "Пайк";

25-пушечный шлюп "Тринкомали";

24-пушечный шлюп "Эмфитрит";

18-пушечный бриг "Дидо";

6-пушечный колесный пароход "Вираго";

суда снабжения "Нереуз" и "Найяд", а так же тендер "Коктрейс".

Чуть позже к этим силам присоединились французские корабли адмирала де Пуанта - 60-пушечный фрегат "Форт", 36-пушечный фрегат "Артемиз", 24-пушечный корвет "Эридик" и 12-пушечный авизо (бриг) "Облигадо".

Таким образом, всего в Тихом и Индийском океанах союзники обладали одним линкором (который из-за ветхости не мог плавать на дальние расстояния), пятью фрегатами, одним паровым фрегатом, двумя колесными пароходами, четырьмя шлюпами и двумя бригами. Учитывая, что такое малое количество кораблей имело зону ответственности площадью более половины всей поверхности планеты (235 из 510 миллионов кв. км), можно сказать, что действенной защиты британским владениям эти силы обеспечить не могли.

.

А еще была проблема защиты баз. Гонконг был защищен одним 24-фунтовым и двумя 12-фунтовыми орудиями. Такая оборона против современного фрегата не продержалась бы и 10 минут. А захватывать там было что - склады Гонконга на июнь 1854 года содержали товаров и опиума на общую сумму в 2.1 миллиона фунтов стерлингов, или на 20 миллионов рублей. Сингапур, который был главнейшей перевалочной базой британской Ост-Индской компании, защищала батарея Канниг, на которой пушки... отсутствовали, ибо ее в 1829 году переделали в ботанический сад. А форт Фуллертон, был запланирован к строительству на 1855 год, достроят же его лишь к 1859 году. Особенно опасались англичане за Ванкувер, поскольку это был единственный британский порт на тихоокеанском побережье обоих Америк. Именно поэтому Прайс, после известия о начале войны, был вынужден отправить к Ванкуверу фрегат "Артемиз" и шлюп "Тринкомали"

Чем же обладали к лету 1854 года на Тихом океане русские? Прежде всего, это три фрегата ("Диана", "Паллада" и "Аврора"). Кроме этого, здесь находились 20-пушечный корвет "Оливуца", 4-пушечная винтовая шхуна "Восток", колесные пароходы "Аргунь" и "Шилка", вооруженные транспорты "Двина" (12 пушек), "Байкал" (6 пушек) и "Иртыш" (5 пушек). Если учесть, что английский линкор полноценно не мог участвовать в поисках русских кораблей, для британского и французского Адмиралтейств наличие такой силы у русских на Тихом океане выглядело серьезной проблемой.

Казалось бы, положение русской стороны все-равно хуже. Численное превосходство на стороне противника. Отсутствие собственной военно-морской базы и следовательно много, большая зависимость от отношения нейтралов, которые могли разрешить стоянку в своих гаванях, а могли и не разрешить.

Вот только англичане думали иначе. Дело в том, что в военном деле обычная арифметика не всегда работает. Бывают ситуации, когда 2+2=22. А бывает наоборот: 100+100 =2. Последний случай как раз и был у адмирала Дэвида Прайса. Даже собрав вместе все корабли Тихоокеанской и Ост-Индской эскадр, он не обретал даже примерного равенства сил хоть с тремя, хоть даже с одним русским фрегатом. Объяснение тут простое: проблема организации перехвата. В те времена с этим дела обстояли печально. Это с появлением радио и авиаразведки, можно было надеяться на уверенный перехват вражеского отряда. Отследил переговоры в эфире, запеленговал, сблизился, произвел доразведку с воздуха и перехватывай себе на здоровье. Да и то проблемы возникали. С радиолокатором стало еще легче. А вот в эпоху парусного флота, перехват конвоя было делом неимоверно трудным. Даже если известно время выхода и направление следования. И тем не менее, во время Семилетней войны или Войны за независимость США, французские конвои успешно доставляли в Америку подкрепления. Во время Великой Французской революции, французы дважды высаживали десанты в Ирландии. Но это еще что! В Египетской экспедиции, Наполеон погрузил 38 тысяч солдат на 350 кораблей и с этими силами отправился через все Средиземное море, по пути завоевав Мальту. Так англичане и в этих условиях не сумели перехватить столь заметную добычу. Дважды проскакивали мимо цели. И ведь охотился на французов не кто-нибудь, а сам Нельсон! Его трудно заподозрить в неумении организовать поиск. Причины таких промахов элементарны: непогода или темное время суток. И это в Средиземке! А что говорить о просторах Тихого Океана? Уж если конвои не всегда перехватывают, то что говорить об охоте на рейдеров в ту пору. Рейдер не так стеснен, как корабль конвоя. И где его ловить? Ведь лакомых для него мест хватает: Ванкувер, Гонконг, Сингапур, Мельбурн, Веллингтон, китобойные флотилии... И все это нужно защитить от русских крейсеров. А как это сделать? Если предоставить инициативу русским, тогда в каждом пункте нужно держать как минимум равный по силе отряд кораблей. То есть минимум 18 фрегатов Только таким количеством кораблей можно добиться паритета.

Но это не все враги. Были еще американцы, которые в любой момент могли вступить в войну на стороне России. Общественное мнение требовало от американского правительства поддержать русского союзника (не забывая, конечно, и про себя, любимых).

Под командованием коммодора Пэрри в марте-июне 1854 года в Японии находились 12-пушечный пароходофрегат "Миссисипи", 9-пушечные пароходофрегаты "Саскуэханн" и "Поухэтен", 22-пушечные шлюпы "Македониэн", "Плимут", "Саратога" и "Вандалия", 4-пушечные транспорты "Саутгемптон" и "Лексингтон", а также частный 5-пушечный колесный пароход "Куин", который был нанят коммодором Пэрри за 500 долларов в месяц в Гонконге. Тут и 18 фрегатов будет мало.

Так что вариант пассивной обороны не проходил по вполне понятным причинам: у адмирала просто не было такого количества кораблей. Поэтому он принял иное решение, которое выглядело разумным: не ждать у моря погоды, а упредить русских моряков. Не дробить силы, а собрав их воедино, атаковать русские корабли в точке их сбора. Правда, он оставлял без всякой защиты все то, что обязан был прикрывать. Но в его ситуации это был оправданный сложившейся обстановкой риск.

К тому моменту стало известно, что Ванкувер прикрывать уже нет нужды, так как между русской Америкой и Ванкувером достигнута договоренность о нейтралитете в этой войне. Были получены сведения о наших "Диане" и "Авроре", сведения приблизительные, но тем не менее стало понятно: русские фрегаты ушли в направлении своих гаваней. То, что "Паллада" не покидала еще акваторию Японского моря, тоже было известно. Как моряк, Дэвид Прайс прекрасно понимал, что после тяжелого перехода, русские корабли не могут немедленно приступить к крейсерству. Нужно время для отдыха экипажей и приведения кораблей в порядок. Место предполагаемой стоянки наших фрегатов он знать не мог. Но их было не так уж и много: Петропавловск-Камчатский, Охотск и Аян. Следовало только нанести визиты поочередно в эти гавани и навязать бой, имея превосходство в силах.

Что из этого вышло, мы знаем. Прайс с самого начала допустил крупную ошибку в планировании операции. И дело не в том, что бой был для англо-французской эскадры неудачным. Бой этот мог сложиться всяко. Могли и победить. Но и победа не решала той глобальной задачи, что стояла перед британскими моряками. Чтобы понять, в чем был главный просчет, достаточно глянуть на карту.

Петропавловск, Охотск и Аян - это периферийные пункты, нападение на которые мало что меняло в дальневосточных раскладах. В качестве пунктов постоянного базирования ВМС, до появления ледоколов они совершенно не годились. Поэтому, для англичан они никакой ценности не представляли. Разве что пограбить слегка. Но и в качестве временной стоянки для военных кораблей они мало подходили, особенно во время войны. Причина - общая неразвитость этих территорий. И опять, глядя на карту, станет понятно, что все снабжение этих территорий зависит от ритмичных поставок, осуществляемого по морю. И исходный пункт для осуществления поставок находится в верховье Амура. Именно оттуда, с территории Забайкалья возможна поставка всего необходимого. Сперва по Амуру, а потом уже по Охотскому морю. Высадка десанта в устье Амура - ключ к значительному успеху. Да немного этого десанта и нужно. Те 600 человек, что могла выделить для боя на суше эскадра союзников, было вполне достаточно для того, чтобы русские одним махом потеряли и Аляску, и Камчатку с Чукоткой и все побережье Охотского моря. Но для этого действительно следовало изучить карту. Вот тогда и поймешь, зачем русские гнали вокруг света три вполне мощных корабля и не только их. Тогда будут понятны и те задачи, которые на самом деле решает русское командование. И правильный вывод можно сделать: в данный момент русским не до крейсерской войны. У них об ином голова болит.

А о чем болела голова у русского правительства? Об обеспечении устойчивой транспортной связи с населенными пунктами на берегу Тихого океана. А раньше не болела? Болела и раньше, еще со времен Анны Иоанновны. Но была проблема. Приамурье и Приморье с Сахалином - это территория Империи Цин.

Причем, территории эти ей принадлежали не только номинально. На родном для меня Сахалине, до сих пор есть следы военного присутствия этой империи. В частности, на старых фотографиях Александровска-Сахалинского можно увидеть останки маньчжурского дерево-земляного укрепления. А в районе мыса Крильон, где и мне доводилось кидать "камушки с крутого бережка, далекого пролива Лаперуза", есть останки и более древнего укрепления. Его построили чжурчжени еще в 12 веке. В 13 веке у крепости сменился хозяин. Контроль над проливом установила Империя Монголов. И уже в 17 веке там располагался маньчжурский гарнизон.

А ведь не только указанные земли Империя Цин считала своими. Их военные отряды, совершали экспедиции м в Северное Прибайкалье за ценимым в Китае нефритом. Пока маньчжуры были в силе, договариваться о чем то было трудно. Даже когда британцы одержали победу в Первой Опиумной войне, диктовать ей что-либо, не имея достаточных сил в этом регионе, не получалось. Поэтому в 1850 году, самовольные действия капитан-лейтенанта Г.И. Невельского по установлению военного контроля над частью этой территории, в Петербурге расценили как чреватые войной и с Империей Цин, и с Англией. Тем более, что в высокоприбыльной торговле наркотой мы и так топтали любимые мозоли британских монархов. В статье В.Н. Шкунова "К вопросу о российско-китайской торговле в 30-40-е годы XIX века" этот вопрос довольно плотно освещается:

"Закупая в Ирбите и Нижнем Новгороде опиум по цене от 214 рублей 28 копеек до 228 рублей 57 копеек за пуд, российские купцы продавали его в Китай на вес серебра, сначала по 628 рублей 55 копеек, а потом и по 880 рублей за пуд, что обеспечивало 3-4-кратную прибыль. Такой громадно-выгодный барыш позволял нашим купцам остальные вывозные товары продавать фактически за ничто, чем, конечно, они были введены в большее употребление, и торговля наша с Китаем начала быстро развиваться. Несмотря на последовавший в 1840 году запрет на ввоз опиума, его экспорт не прекратился и в последующие годы, к середине XIX века по всей восточно-сибирской границе процветал контрабандный вывоз наркотика".

В 1854 году, с началом Крымской войны, бояться гнева британцев уже не было смысла. И началось вытеснение маньчжурских гарнизонов с указанных территорий. Эта операция, чреватая началом русско-китайской войны, готовилась заранее. И заблаговременная посылка с Балтики на Дальний Восток боевых кораблей была частью этой подготовки. Войны на море конечно не ожидали, но для оказания давления на приморские китайские гарнизоны, наши фрегаты более чем даже годились. Конечно, были у них и другие, побочные задачи, но эта была основной. Именно эта операция, осуществленная совместно нашими моряками и солдатами сибирских гарнизонов, позволило не только улучшить свое стратегическое положение на Тихом океане, но и вовремя перебросить подкрепления на Камчатку. А потом, когда англичане поняли наконец смысл русских телодвижений, когда было уже поздно наносить единственно верный удар, наш флот обеспечил своевременную эвакуацию Петропавловска и укрепление устья Амура. Да, мы потеряли все эти корабли вовсе не в бою. Но как говорится: дорога ложка к обеду. В отличии от британцев, мы все сделали вовремя, хотя не все прошло гладко.

Сразу вопрос: Неужели англичане не могли понять то, что я сейчас объясняю? А вот и не смогли! Чтобы это понять, нужно было сперва посмотреть на карту. А с картами у "просвещенных мореплавателей" была полная засада. Их владения в Канаде соприкасались с нашими владениями на Аляске. Но подробные карты Аляски у европейцев и американцев появились лишь во времена "золотой лихорадки" на Клондайке. До 1855 года, сами британцы тиражировали ошибку Лаперуза, согласно которой Сахалин считался полуостровом, Татарский пролив - заливом, а устье Амура терялось в песках и потому считалось несудоходным. И это не чей-нибудь случайный "косяк". Это безответственность гидрографической службы Роял Нэви. Не удосужились лорды изучить будущий ТВД. А может потому и не изучали, что никаких интересов в наших водах не имели? Полноте! Наши воды кишели американскими, британскими и даже норвежскими браконьерами. Две с половиной сотни только китобойных судов промышляло у британцев в северной части Тихого океана. Это большие и посейчас деньги. И что, это не требует военной защиты? Да ладно лорды Адмиралтейства, они слишком далеко. Но британские командующие эскадрами просто обязаны подробно изучить географию возможного ТВД. Тут и затрат больших не требуется. Как мы знаем, американский коммодор Перри в том же Гонконге всего за 500 долларов в месяц арендовал вооруженный пароход. Пять сотен в месяц или шесть тысяч в год. Даже для кассы эскадры это вполне подъемные деньги. Трудно нанять браконьера и послать с ним офицера с хорошей штурманской подготовкой? Не сделали. А почему? Какова причина этому? Идиотизм, некомпетентность, халатность вкупе с ленью? Не знаю. Но это не единичный случай, когда британские военные моряки того времени внезапно открывали давно открытые Америки. И не только на Тихом океане. В Белом море они много нового для себя открыли. Не только о наших водах. Оказалось, что они и о родной Британии мало чего знали.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ