Вранье о подвиге

В своем романе «Солдатами не рождаются», Константин Симонов прошелся по работе корреспондентов СМИ во время войны. Он отметил, что на войне наши журналисты писали так же, как и до войны. Одни пишут, совести при этом не теряя, зато другие, видимо никогда совести не имели. И это не является отличительной чертой одних лишь советских журналистов. Западные, если чем от наших и отличались, то только более ловким враньем и большей бессовестностью. Не все журналисты врут, описывая происходящие события. Но все они придерживаются заданной государством линии. А на войне эта линия у всех одинаковая. Отрицательные факты не замалчиваются, но и до читателя не доводятся. Их под соответствующим грифом доводят до тех, кому по долгу службы положено знать об имеющихся недостатках. На долю простого читателя остаются сведения об одержанных победах и совершенных подвигах. А если побед нет и пока что не предвидятся, то писать будут строго о подвигах. Конечно, проницательным людям этого достаточно, чтобы делать правильные выводы о положении на фронтах. Они быстро поймут, что если при избытке героизма нет побед, значит все идет не так, как нужно.

При этом нужно понимать одну милую особенность пропаганды на войне. Если при описании совершенного подвига, корреспондент, мягко говоря приврал, то никто его вранье опровергать не станет. Соврал писака или нет, но если материал опубликован, то писать опровержение во время идущей войны – несусветная глупость. Никто не станет официально заявлять, что пресса своему читателю врет. Потому что это ставит крест на всей государственной пропаганде. Ей и так нелегко приходится, а уж если ей перестанут верить свои… Поэтому разоблачать ничего не станут. Отложат до конца войны. Но и в мирное время большой охоты этим заниматься у государства нет. Просто потому, что награды уже вручены и заявлять о том, что люди, объявленные героями на самом деле таковыми не являются, только делу вредить. Как ни крути, но подрастающее поколение должно равняться на героев. А если начинать этих героев развенчивать? Захотят ли внуки равняться на дедов?

В общем, борзописцы в худшем смысле этого слова, о таких вещах знают, поэтому смело пишут фантастику о войне и выдают ее за реальность. Про одну такую фантастическую выдумку я и хочу поведать. Выдумка эта называется «Подвиг казака Козьмы Крючкова». И за выдумку эту яро ухватилось ряженое казачество. Особенно те, чьи груди украшало на порядок больше побрякушек, чем заработано было в боях самим Козьмой Крючковым. Вот у него как раз были награды, а не побрякушки. Но ряженым этого не понять. И потому, они радостно бросились тиражировать журналистский бред уже в наше время. А что за бред преподнесли публике журналюги? А вот что:

«В начале августа 1914 года 1-я русская армия производила мобилизацию и занимала исходные районы с целью наступления вглубь Восточной Пруссии. Пока происходило сосредоточение основных сил, границу прикрывали отдельные части и подразделения, среди них — 3-я кавалерийская дивизия, в состав которой входил 3-й Донской казачий полк имени Ермака Тимофеева. Из его состава в район местечка Любов 9 августа был направлен в боевое охранение пост казаков. Через 3 дня около польского города Кальвария разъезд 3-го Донского казачьего полка под командованием приказного (чин соответствовал армейскому ефрейтору) Козьмы Крючкова столкнулся с разъездом германских улан. Численное превосходство было на стороне германцев — 27 всадников против 4. О вражеском разъезде Крючков знал заранее от местных крестьян и одного товарища отправил в тыл с донесением о противнике, а сам вместе с оставшимися тремя казаками решил принять бой.

Казакам предстояла схватка с уланами, а ведь кавалерийские части в любой армии мира тех лет были частями элитными. Уланы были элитой германской армии — героями плакатов и журнальных обложек. И репутация элиты, героев газетных полос, у немецких улан была во многом заслуженной. Казалось бы, казакам оставалось лишь одно — отступить перед превосходящими силами противника. Но Крючков принял иное решение.

В завязавшейся кровавой сече Крючкова выручали ловкость, удача и быстрая послушная лошадь. Через минуту боя Козьма был уже весь в крови — сабельные удары то и дело доставали казака в спину, в шею, в руки, но, по счастью, они не наносили серьезных ран. При этом его собственные удары, по большей части, оказывались смертельными для врагов.

Однако постепенно силы стали оставлять казака и его клинок стал разить недостаточно быстро. Немедля найдя выход из положения, казак схватил пику одного из улан и немецкой сталью проткнул поодиночке последних из 11 нападавших. К тому времени его товарищи справились с остальными германцами. На земле лежали 22 трупа, еще двое немцев были ранены и попали в плен, а потерявшие своих седоков немецкие кони, носились в испуге по полю. Только трое улан уцелели в схватке и спаслись бегством.

Все казаки получили ранения, на теле Козьмы Крючкова позже насчитали 16 ран. Его лошадь также пострадала от ударов германских сабель, но исправно доставила хозяина в расположение казачьего полка. Пять дней отлежал Козьма Крючков в лазарете в Белой Олите. Там его навестил командующий армией генерал Павел Ренненкампф, сам в прошлом лихой кавалерист. Генерал поблагодарил Козьму за доблесть и мужество, а затем снял Георгиевскую ленточку со своего мундира и приколол на грудь героя-казака.

За свой подвиг Козьма Крючков был награжден Георгиевским крестом 4-й степени №5501, он стал первым русским воином, получившим боевую награду в только что начавшейся Мировой войне. Трое из его братьев по оружию были удостоены Георгиевских медалей».

То, что ничего подобного никогда не могло быть, начинаешь понимать сразу при чтении этих строк. В 20-м веке наша страна дважды воевала с Германией. И обе войны были тяжелыми. Можно сколько угодно расспрашивать ветеранов этих войн. Все они скажут одинаково: «Немец – вояка серьезный, просто так его не возьмешь!» Тоже самое мог сказать и сам Козьма Крючков, которого из этого боя привезли в лазарет на телеге и которому пришлось целых пять дней приходить в форму. И не одному ему досталось. Вместе с ним в лазарет на телеге привезли и Щеголькова, тоже участника стычки. Еще двое – Астахов и Иванков, хоть и вернулись из боя верхом, но и им досталось. Пришлось полковой околоток навестить. То есть, непрост был противник, совсем непрост. Но в газетном репортаже немцы изображены скопищем неумех и недоумков, мало чего стоящих в кавалерийской сшибке. И мы этому обязаны верить? Правда, поклонники версии о «чудо-богатырях», могут сослаться и на рассказ самого Крючкова:

«... Часов в десять утра направились мы от города Кальварии к имению Александрово. Нас было четверо — я и мои товарищи: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Начали подыматься на горку и наткнулись на немецкий разъезд в 27 человек, в числе их офицер и унтер-офицер. Сперва немцы испугались, но потом полезли на нас. Однако мы их встретили стойко и уложили несколько человек. Увертываясь от нападения, нам пришлось разъединиться. Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважныя. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею поодиночке уложил остальных. В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько не раненных лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили легкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых, так — уколы в спину, в шею, в руки. Лошадка моя тоже получила одиннадцать ран, однако я на ней проехал потом назад шесть верст. Первого августа в Белую Олиту прибыл командующий армией генерал Ренненкампф, который снял с себя георгиевскую ленточку, приколол мне на грудь и поздравил с первым георгиевским крестом...»

Тому, что это рассказ самого героя, я не верю. И вот почему. Несмотря на большое внимание со стороны прессы и народа, Козьма Крючков отличался скромностью в обычной жизни. П.А.Аккерман, служивший при штабе 3-й кавалерийской дивизии, в воспоминаниях отмечал, что попытавшись заговорить с первым георгиевским кавалером о его подвиге:

«мне показалось, что ему или надоело, или, по скромности, неприятно распространяться о своем геройстве. Достаточно поузнав его за время совместного пребывания в нашем штабе, — я склонен думать, что причиной была его скромность».

Известная певица того времени Н.В.Плевицкая в своих мемуарах также рассказывала о скромности героя. Зная это, оцените вышеприведенный «рассказ героя». Сплошное хвастовство и превознесение собственной крутости. Каждый удар смертельный, а ответные ему нипочем. Только бодрости добавляют. Не мог скромный от природы человек именно так рассказывать. Скорее всего это бойкий писака сочинил, даже не интересуясь тем, как все было на самом деле.

Но помимо скромности, была еще одна причина, по которой казак не мог такое поведать от своего имени. Причина простая: он не был идиотом и прекрасно понимал, что есть на земле люди, способные поднять его на смех за подобное сочинительство. В первую очередь это те, кто был с ним в деле. Именно так и случилось. Михаил Иванков, воевавший во время Гражданской войны за красных, поведал писателю Михаилу Шолохову иную версию событий. И в результате этого в своем «Тихом Доне» Шолохов выставил Крючкова в неприглядном свете. И нужно сказать, Шолохову поверили больше, хотя и он соврал.

Но помимо возможных очернителей, непременными критиками были и сослуживцы Крючкова. Расскажи он им то, что ныне тиражируют не щадя своих сил «ряженые» и они подняли бы его на смех. Потому что в отличии от «ряженых», знали с какой стороны к коню подходить. Кто такие уланы и на что они способны, тоже прекрасно знали. Как раз из всех родов кавалерии, уланы являются самым опасным врагом, если дело дошло до кавалерийского боя. Они и заточены в основном на кавалерийский бой. Поверить тому, что даже хорошо выученный казак может противостоять с одной лишь шашкой, одиннадцати уланам вооруженных пиками? Дураков ищи в другом ауле! Тут и с одним можно не справиться. Понятно, что будучи старослужащим, Крючков прекрасно владел и конем, и пикой, и шашкой, да и голыми руками много чего способен был сотворить. Но ведь всему нужно знать меру. В общем, рассказывать такое товарищам он не мог. Как и родне своей. Сразу бы прослыл пустым балаболом и потерял бы всякое уважение в первую очередь у своих. Но судя по тому, что потери уважения не было, можно сделать вывод, что товарищам и землякам Козьма рассказывал не патриотические басни, а сущую правду.

А что было правдой? И была ли она где-нибудь отражена? Была. В газетах и даже наградных листах можно писать все что угодно, но есть и помимо них документы. Например, есть Журнал боевых действий 6-й сотни 3-го Донского казачьего полка. Как раз та сотня, в которой и проходил службу Козьма Крючков. Итак:

«30 июля 1914 г.

Пост № 3 – казак Астахов в 10 ч. обнаружил движение вражеской конницы в 20 коней на м.Либов. В 11 ч. 30 м. утра в телегах были привезены раненые казаки Козьма Крючков и Иван Щегольков, а через некоторое время приехали верхом раненые казаки: Михаил Иванков и Василий Астахов. Поранения ими получены при следующих обстоятельствах: около 10 часов утра неприятельский разъезд силою в 20 коней направился на м. Любов, где его встретил огнем взвод нашей пехоты (из 12-й роты 105-го пехотного Оренбургского полка — С.Н.). Немцы отступили, а казаки заняли фланговое положение, после чего неприятельский разъезд направился к северу на ф. Александрово; четыре казака эти их преследовали и севернее Александрово между ними произошла стычка, при чем Крючков разрубил шею одному немецкому всаднику, Иван Щегольков ранил одного немца и его лошадь, Иванков ранил одного немца и Астахов застрелил одного немецкого офицера. После первоначальной стычки казаки эти рассыпались в разные стороны, преследуемые немцами. Крючков, без пики и винтовки обороняясь от скакавших за ним 12 всадников, вырвал у одного из них пику и этой пикой оборонялся все время, пока немцы не отстали, и пику эту привез в сотню, он получил шестнадцать колотых пикой ран в спину, плечо, предплечье, ухо, и у него разрублены палашом три пальца правой руки. Иван Щегольков имеет две колотые пиками раны в спину и правую руку; казак Иванков одну рану в спину и три раны в правую ногу. Казак Василий Астахов, отбиваясь от неприятеля, когда на него наскочил с поднятым палашом немецкий офицер, выстрелил в него и свалил немецкого офицера выстрелом с коня. В 12 часов выслан летучий разъезд сотника Попова (25 коней) на ф. Александрово для проверки службы и встречи неприятельских разъездов. Встретили 9 всадников, которые ускакали после обстрела их пехотным взводом. Разъезд вернулся в 10 ч. вечера.»

(РГВИА. Фонд 5057. Опись 1. Дело 26. Л. 15 об.-17. Рукопись. Вел командир 6-й сотни есаул Н.Н. Попов-2-й.)

Обратите внимание: кроме казаков в деле принимает участие взвод нашей пехоты из 12-й роты 105-го пехотного Оренбургского полка. И кстати, пехотинцы за этот бой наград не получили. Ну да ладно, не в этом дело. Второе, что мы обнаруживаем, так это не столь огромные потери у немцев: двое убитых и двое раненых. Что кстати полностью совпадает с тем, что отражено в немецких документах. Именной список потерь 9-го конно-егерского полка показывает во 2-м эскадроне на 11 сентября 1914 г. только двух убитых – обер-лейтенанта Харри Дугласа и егеря Хайнриха Фистельмана.

А откуда этот самый есаул Попов-2-й узнал о подробностях дела? Из докладов самих казаков, участвовавших в деле. Но докладывал ему вовсе не Крючков. Старшим по команде был казак Василий Астахов. Именно он, после обнаружения вражеского отряда, докладывает о нем командиру 105-го пехотного Оренбургского полка полковнику П.Д. Комарову.

Полевая записка казака В. Астахова командиру 105-го пехотного Оренбургского полка полковнику П.Д. Комарову. 30 июля (12 августа) 1914 г.

Полковнику [П.Д.] Комарову податель Рвачев. 1914 г. 30 июля 9 час 5 мин утра № 1 из д. Любова

Юго-западнее деревни Любова проявился неприятельский разъезд силою 20 коней, который был от Любова 2 версты и который скрывается во рвах от Любова 2+3 версты. Продолжаю наблюдение далее. Начальник разъезда № 3 казак Астахов. Отправ. 9 ч 15 мин

(РГВИА. Ф.2719. Оп.1. Д.2. Л.102. Рукопись на листке из полевой книжки).

Вот и рушится газетная сказка о десятках забитых героем немцах. Заодно и враг не выглядит глупым, а казаки лихими идиотами. Мы видим совсем иную картину. Конная разведка немцев нарвалась на передовые отряды нашей пехоты. Была обстреляна и командовавший в тот момент взводом обер-лейтенант Дуглас скомандовал отход, выходя из под обстрела. Кстати, это был не первый обстрел его подразделения нашей пехотой. Так или иначе, конная разведка немцев устанавливала места расположения русских частей и линию переднего края. Уходя из под обстрела, немцы обнаружили, преследующих их казаков. Казаки в драку не лезут, а только ведут наблюдение, держась на безопасной дистанции. Немецкий командир поступает разумно. Отойдя подальше от наших позиций немцы  внезапно разворачиваются и атакуют казаков. Цель атаки – уничтожить увязавшихся за ними наблюдателей, а если повезет, то и «языка» взять. Обратите внимание на то, как ловко немцы подловили казаков. Дождались, когда казаки подальше отъедут от наших позиций и каким-то образом сумели застать их врасплох. Но и казаки оказались не лыком шиты. Они поначалу не стали геройствовать и обратились в бегство, но уйти от погони не смогли. Пришлось вступить в бой, не имея прежней поддержки от своей пехоты. Правда, легкой добычей они не были и ни уничтожить, ни взять их живыми, немцам не удалось. Несмотря на полученные раны, держались до конца. Всех врагов не положили, но командира и одного из заместителей все-таки убили. После чего у остальных немцев, желание бодаться с таким опасным противником, пропало и они отстали.

В общем, показали себя молодцами все казаки, что и отмечено в рапорте командира 105-го пехотного Оренбургского полка:

«В произошедшей свалке холодным оружием казаки показали себя исключительными молодцами, немцы же держали себя очень осторожно. Так приказный Кручков отбивался от 12 немцев вырванной же у них пикой, получил 16 поверхностных колотых ран, ибо немцы боялись к нему подступиться. Остальные три казака Иванов, Щегольков и Астахов действовали не менее мужественно и лихо рубили врага. Все четыре вырвались от противника и прибыли порезанные и израненные в г. Кальварию. Казак Астахов заявил, что он выстрелом с коня бил преследовавшего его офицера. Эти поиски очень поднимают настроение у людей и вызывают всеобщее соревнование. А главное держат неприятельскую конницу в почтительном расстоянии от Кальварии»

(РГВИА. Ф.2719. Оп.1. Д.2. Л.106-107. Отпуск. Машинопись с рукописными вставками).

Подводим итог. Борзописцы все переврали. Да так лихо, что даже просто знающие военное дело люди им вряд ли поверили. Я уже не говорю про тех, кто воевал не в штабах, а в строю. То, что совершил на поле боя Козьма Крючков, вполне хватало для высокой награды. Опиши как все было на самом деле и не возникло бы ни у кого сомнений. Но кому то захотелось большего. Решили народ сказками накормить. В результате, поверили в эти сказочки лишь те, кто был далек от войны. А герою пришлось делать выбор: либо врать о своих подвигах, либо помалкивать о том, что был она самом деле. Врать он не стал. Уже одно это его украшает как человека. Причину для того, чтобы помалкивать, я назвал в самом начале статьи. Пока шла война, опровергать чужие выдумки было нельзя. А среди своих, мог и правду рассказать о том, что произошло в тот день рядом с городом Кальварии.