• РЕГИСТРАЦИЯ

ИХ ЗАБЫТЫЙ ХОЛОКОСТ(глава из «Прощальных мемуаров советского журналиста» Ионы Андронова)

3 3744

На охранном посту лагеря восставших американских индейцев Оскар Бегущий Медведь в селении Вундед Ни, резервация Пайн Ридж, Южная Дакота. 1973 г.

… 6 января 1974 года я прилетел из Нью-Йорка в город Сент-Пол, столицу штата Миннесота, за день до начала там суда над двумя моими недавними приятелями – мятежными вождями американских индейцев Расселом Минсом (Храбрый Орел) и Деннисом Бэнксом (Сердце Мира).

С обоими подружился год назад в соседнем штате Южная Дакота, где они в их резервации возглавили вооруженное восстание индейцев в селении Вундед Ни.

          Рассел Минс (слева) и Деннис Бэнкс. Вундед Ни. 1973 г.

Накануне судебного процесса съехались в Сент-Пол несколько десятков индейцев ради поддержки своих вожаков. Неподалеку от большого здания федерального суда индейцы арендовали скромный офис, назвав его «Комитет помощи Вундед Ни». Туда я пришел на их сборище во главе с Минсом и Бэнксом.

Оба, завершив сходку, поздоровались со мной и провели в другую комнату, закрыв её дверь. Явно, как я смекнул, для приватного разговора.

Расположились втроём возле шаткого столика. На нём ничего не было. Поэтому я извлёк из рюкзачка припасённую на подобный случай бутылку армянского коньяка и бумажные стаканчики. Но без штопора. И тогда Бэнкс вытащил из-под куртки и протянул мне штык от карабина.

Однако выпить «на троих» сразу не получилось. Вместо того Бэнкс деловито изрёк:

– Мы считаем вас, Андронов, нашим русским другом. Проверенным другом. Правильно?

– Да, конечно, – ответил я.

– Вы были с нами вместе в Вундед Ни. Рассказали правдиво о нас в вашей прессе и в иностранных публикациях. Согласны помочь ещё?

– Да. Но как?

– Чем бы ни закончится здесь суд над нами, мы все равно отвоюем у властей отнятые у нашего народа права и свободу. Передайте вашему правительству просьбу американских индейцев о реальной подмоге.

– Чем?

– Снабдите нас тайно десятью тысячами автоматов Калашникова.

– Это серьёзно?

– Очень серьёзно.

– Да ведь я журналист. Никак не причастен к оружейному бизнесу.

– Понятно. Предлагаем вам всего лишь передать наш запрос вашему правительству. Неужели откажетесь?

– Ладно, попробую. Но ничего не обещаю.

– Вот теперь и мы попробуем ваш бренди…

Сегодня пересказ просьбы в Сент-Поле былых моих друзей уже никому не повредит. Собеседники умерли. Сгинул и мой Советский Союз. Мне 88 лет. А мои эти прощальные мемуары наверняка обречены на безвестность. Ибо некогда «самая читающая страна в мире» ныне променяла книжки на карманные смартофончики и прочие гаджеты.

С американскими индейцами познакомился я сперва заочно ещё в моём очень, очень далёком детстве, начитавшись о них в приключенческих книжках Фенимора Купера и Майн Рида на русском языке.

В моём родном Ленинграде на Литейном проспекте во дворе дома я играл зачастую с ребятами в отважных индейцев. Мы мастерили игрушечные луки из веточек деревьев, прутики-стрелы, тетиву из шнурков, томагавки из консервных банок, втыкали в волосёнки куриные перья или гусиные. Нашим героем был храбрец Чингачгук!

И вот много лет спустя я, будучи в Нью-Йорке собкором московского еженедельника «Новое время», прочёл там в газетах 28 февраля 1973 года сенсационное сообщение о вооружённом восстании индейцев в Южной Дакоте в их резервации.

Минувшим днём двести индейцев племени оглала-сиу с охотничьими ружьям собрались в деревушке Вундед Ни, соорудили штабной вигвам, вокруг вырыли окопы и провозгласили своё Независимое Государство Оглава-Сиу.

Через несколько дней госдепартамент США разрешил мне посетить резервацию Пайн Ридж. Никто из других советских корреспондентов в США не направился туда, и мои репортажи оттуда публиковались впоследствии не только «Новым временем», но и центральной газетой «Правда», самым многотиражным журналом «Огонёк», «Литературной газетой», перепечатывались в провинциальных газетах. Однако все это подверглось тогдашней политцензуре. Да и сам я не мог многое огласить, включая секретный заказ индейцев насчёт советских автоматов.

Мой вояж в Вундед Ни растянулся на двое суток. Не существовало, понятно, авиарейса из Нью-Йорка в глухоманную резервацию redskins («краснокожих») или в какой-либо аэропорт поблизости. Сначала пришлось утром 11 марта добраться на такси до аэровокзала соседнего с Нью-Йорком города Нью-Арк и вылететь в Омаху, столицу штата Небраска.

Далее в Омахе пересел в самолётик восьмиместного авиатакси и пересек всю Небраску с востока на запад. Трижды приземлялись для высадки пассажиров. Летели на малой высоте. Внизу – сплошь распаханные поля, фермы, башни элеваторов, крохотные городки. Так называемая «одноэтажная Америка».

Поздним вечером в темноте сели на аэродроме городка Шадрон, приграничного со штатом Южная Дакота. Там удалось арендовать дешёвый автомобиль и ночью доехать до посёлка Пайн Ридж в одноименной резервации.

В единственной гостинице посёлка Velma’s Hotel, двухэтажной трущобе с одним нужником на всех постояльцев, сдали мне грязную комнатушку с разбитым окном и ветхой железной койкой. Тут я очутился как бы переселенцем из остальной благополучной Америки.

В ту пору посёлок Пайн Ридж – это скопище примерно сотни дощатых или жестяных старых бараков. Без центрального отопления и водопровода, без кухонного газа, без канализации. Снаружи будки туалетов. На проулках сухая пыльная земля. При ветре едкая пыль окутывает все домишки и прохожих.

Жителей здесь было тогда не более двух тысяч. Всего же в резервации 11 тысяч индейцев сиу. Нищенский остаток прежнего многотысячного и воинственного племени.

Их согнали сюда белые завоеватели Дикого Запада на исходе XIX века. У них отняли плодородные земли в теперешних штатах Миннесота и Висконсин. Там сиу занимались подсечно-огневым земледелием, рыболовством, охотой на бизонов. Отныне в резервации Пайн Ридж большинство сиу – обездоленные люмпены. У них смертность в пять раз выше, чем в целом в США.

Крупный американский историк Джон Толанд опубликовал в 1976 году двухтомную книгу «Адольф Гитлер. Биография» о палаче Холокоста:

«В марте 1941 года Гитлер дал команду войскам СС «очистить Европу от евреев самыми жестокими методами». Он поклялся «уничтожить раз и навсегда еврейскую заразу». На территории оккупированной им Польши было создано шесть гигантских «фабрик смерти»: Треблинка, Освенцим, Собибор, Бельзец, Люблин, Кульмхоф. Его концепцию концентрационных лагерей и геноцида Гитлер позаимствовал из истории Соединенных Штатов. Он восхищался лагерями для индейцев на Диком Западе. Он часто в своем ближайшем окружении хвалил эффективность уничтожения коренного населения Америки голодом и в неравных боях: краснокожие дикари не могут быть пленены и приручены».

Переночевав в Пайн Ридж, я поехал в арендованном авто в мятежное Вундед Ни по одноколейной шоссейке Тропа Большой Ноги. Эта дорога так названа в честь вождя племени сиу Большая Нога, расстрелянного в Вундед Ни восемьдесят лет назад солдатами кавалерийского полка армии Соединённых Штатов. Они убили тогда же и двести соплеменников Большой Ноги.

Теперь братская могила жертв той бойни на кладбище Вундед Ни столь же трагичный символ для американских индейцев, как для множества евреев мемориал Холокоста в бывшем концлагере смерти Освенцим (Аушвиц-Биркенау).

Вундед Ни, 29 декабря 1890 года. Расстрелянные американскими солдатами индейцы сиу. The Last Days of the Sioux Nation. USA, New Haven, 1971.

Снежно-зимним утром 29 декабря 1890 года американский кавполк с четырьмя скорострельными пушками-пулемётами Гочкис окружил в Вундед Ни стойбище сиу в их вигвамах (типи). Комполка приказал ультимативно старому вождю Большая Нога отдать все имеющиеся у племени охотничьи ружья, топоры, ножи, томагавки, стрелы и луки. Но сиу не подчинились.

За это их казнили шквальным огнём пулемётов и винтовок. Убили сразу полторы сотни. Затем застрелили ещё полсотни разбегавшихся безоружных женщин и детишек.

Вождь сдался карателям. Его расстреляли заодно с молодой дочерью. Все трупы свалили в глубокий вырытый ров. Во время свалки туда мертвецов их убийцы коллективно сфотографировались на память. Наиболее матёрых наградили Медалями воинской чести.

Команда батареи пушек-пулемётов Гочкис после расстрела ими индейцев в Вундед Ни.

Солдаты, убившие индейцев в Вундед Ни, возле рва братской могилы их жертв. Январь 1891 года.

Всего лишь милю не доехав до Вундед Ни, я наткнулся на дорожный блок-пост. Тропу Большой Ноги перегородили три автомашины с полицейскими мигалками поверху. Рядом стояли шестеро стражников в голубых камуфляжах. С армейскими карабинами М-16. Я вышел из кабины и показал им руки без оружия. Двое подошли ко мне:

– Кто такой? Куда едете? Покажите документы.

Дал им мой красный совпаспорт и журналистское удостоверение, выданное горуправлением полиции Нью-Йорка. Сказал, что вашингтонский госдеп США разрешил мне посетить Вундед Ни. Один из них взял мои документы, записал номер моего авто, сел в свою машину и поднес к лицу трубку радиопередатчика.

Тем временем к блокпосту подъехал ещё один автомобиль с парнем и девушкой. Смуглолицые. Очевидно, индейцы. В те дни многие индейцы из разный штатов уже стекались в Вундед Ни дабы примкнуть к повстанцам.

Этим двоим приказали стражники выйти из машины и положить руки на крышу. Их обыскали, вывернули карманы, обшарили автобагажник. А парня, заломив ему руки за спину, потыкали физиономией в моторный капот, покрытый дорожной грязью. Потом затолкали обоих в их авто и приказали убраться прочь.

Ко мне вернулся стражник с моими документами и его напарник:

– Задерживать вас мы не станем. Но всё, что случится с вами за пределами этого поста, будет на вашей собственной ответственности. Вы ведь белый, хоть и с красным паспортом. А там не уважают ничьи паспорта. Так что у них пеняйте на себя.

Напарник ухмыльнулся:

– Красный не боится краснокожих?

Я полюбопытствовал:

– А вы-то сами, извините, кто такие?

Ответили кратко:

– Мы из Федерального бюро расследований.

То есть спецназ охранки ФБР США.

Проехал я дальше ещё немного и был опять остановлен у новой заставы. Поперёк дороги стояли два зелёных броневика с надписью белыми буквами на бортах U.S.ARMY. На каждом – дальнобойный пулемёт. И на броне вооруженные стрелки в коричнево-пятнистом камуфляже.

Это были не ФБР-овцы, а федеральные маршалы – десантный спецназ министерства юстиции США для подавления массовых беспорядков в любом штате. Оснащены автоматами и пистолетами.

Спустя две недели после начала восстания индейцев, когда мне позволили побывать в Вундед Ни, селение уже было оцеплено тремястами маршалов, неизвестным мне числом спецназовцев ФБР и двумя сотнями местных вооружённых полицейских, навербованных среди белых фермеров, пасших свой скот нелегально и бесплатно на степных землях резервации Пайн Ридж.

Блокаду Вундед Ни усилили 15-тью броневиками с дальнобойными пулемётами и двумя военными вертолётами.

На второй заставе с парой броневиков проверили у меня ещё раз документы, но без разговоров: им сообщили по радиосвязи, вероятно, о появлении здесь советского журналиста.

Перед въездом в Вундед Ни – третий блок-пост: дорогу перегородили два грузовика, сожжённые дочерна. Над ними торчали и покачивались ружейные стволы. К этой явно индейской баррикаде я приблизился на минимальной автоскорости. Высунул в окошко левую руку с белым платком. Заглушил мотор, вышел на дорогу, крикнул:

– Я иностранный журналист из России! Не стреляйте!

– Не бойся! – ответили, – иди сюда.

Навстречу мне вышли из-за баррикады трое индейцев с красными полосками на скуластых лицах: ритуальная метка «тропы войны». Я стал им растолковывать, что я не белый враг, а наоборот опубликую о них правду в международной прессе. Они вроде бы поверили, но тем не менее обыскали мою машину изнутри и вытащили из-под сиденья водителя бутылку водки «Московская», мой НЗ. Конфисковали:

– У нас теперь запрещены алкоголь и наркотики.

Не стал перечить. Было ещё весьма холодно по-северному и ветрено в Южной Дакоте. Пусть же баррикадники немного согреются. Их оказалось полдесятка. Добродушно пропустили белого чужеземца в свой воинский лагерь. И запретную бутылку водки не разбили напоказ.

И наконец-то я въехал в степной хутор, где было всего лишь четыре бревенчатые хибарки и миниатюрная белостенная церквушка иезуитов-миссионеров, которые в те дни уже сбежали из Вундед Ни. Прежде они старались религиозно умиротворить непокорных язычников-индейцев. А те как бы назло соорудили ныне рядом с церковкой высоченный вигвам тоже белого цвета. Вокруг вырыли окопы для круговой обороны.

Да ещё я увидел там три автофургона с большими телевизионными тарелками на шестах. Сюда срочно десантировались главные телевещатели – CBS, NBC, ABC – в погоне наперегонки за сенсацией военного бунта redskins. Вместе с тем телесъёмки спасли поначалу повстанцев от быстрой спецармейской расправы. Вашингтонские правители не хотели опозориться на весь мир телетрансляцией повторной бойни американских индейцев в Вундед Ни.

Перед распахнутыми настежь дверями церкви стояли возле окопа несколько индейцев, когда я подъехал к ним. Вылез из машины, а ко мне подошли двое с охотничьими ружьями. Я начал объяснять им – кто я такой, но они, не выслушав, крикнули:

– Педро, приехал какой-то белый сучёнок!

Подошедший темноликий Педро в неиндейском пиджачном костюме с галстуком скомандовал:

– Предъявите документы.

Показал ему удостоверение журналиста с обозлившим вдруг Педро чернобуквенным заголовком: POLICE DEPARTMENT. CITY OF NEW YORK. Педро насупился:

– Вы явились к нам по заданию полиции?

– Нет. Разрешение посетить Вундед Ни я получил от государственного департамента Соединённых Штатов.

– Здесь теперь независимое от них наше государство сиу.

– Знаю.

– Есть у вас оружие?

– Нет.

Тем не менее он грубо распахнул мою куртку и обыскал. Рявкнул:

– Уматывай отсюда!

Я попытался возражать, но Педро рассвирепел и приказал тем же двум индейцам с ружьями затолкать меня в моё авто. Они схватили меня под руки, потащили, а я заголосил:

– Отстаньте! Я не шпион!

Внезапно к нам подбежали три телеоператора с наплечными фотокамерами и принялись снимать скандальное нападение «краснокожих» на белого гостя. К телеоператорам присоединился корреспондент NBC. Он громко вымолвил:

– Привет, Иона. Что происходит?

– Привет, Фрэнк, – воскликнул я, – скажи этим дуралеям, что я не агент полиции.

На мою тогдашнюю удачу я познакомился четыре года назад с Фрэнком в индокитайском Лаосе в пору гражданской войны там с американским участием. Фрэнк был, как и я, фронтовым корреспондентом. После боев такие, как мы, военно-полевые репортеры из разных стран, собирались обычно обменяться новостями и выпить виски в уютном баре отеля «Констелласьон» в прифронтовом городе Вьентьян. На войне журналисты из враждующих государств становятся нередко временными сотоварищами под бомбёжками, артобстрелами, огнём пулемётов.

Кстати, тот бар журналюг в «Констелласьон» сделал всемирно знаменитым в 1977 году суперзвезда на Западе шпионских детективов Джон Лекарре в его бестселлере «The Honorable Schoolboy». Ранее Лекарре и сам был агентом британской разведки.

– Мой русский коллега Иона не шпион и не полицейский, – сказал Фрэнк гневному Педро. – Он профессиональный журналист из России. Он приехал наверняка героизировать ваш бунт.

– Ну, это проверим, – отозвался Педро и буркнул моим конвоирам:

– Уведите его в пакхаус.

Позже я прознал, что индеец Педро Биссонет был в Вундед Ни одним из предводителей повстанцев и считался авторитетным их правозащитником. Ещё до восстания в резервации он создал и возглавил местную «Организацию защиты гражданских прав оглала-сиу».

Пакхаус находился позади церкви. Это был большой склад бывшей торговой фактории бытового ширпотреба и консервированных продуктов для распродажи окрестным индейцам сиу. Просторный павильон имел тусклое электроосвещение. Его частично разгородили на отдельные комнатки. Меня запихнули в каморку без мебели и туда же завели надзирателя. Он, как ни странно, был … белокожим парнем!

У него на голове торчали гребешком рыжие сальные волосы, выбритые по бокам черепа. Торс обтягивала модная кожаная куртка с металлическими бляшками. Ниже – джинсы с красной лентой под левым коленом и ковбойские сапожки на дамских высоких каблучках. Покачивая бедрами, он молча уставился на меня полубезжизненными глазами наркомана.

Такие тогда тоже стекались отовсюду в Вундед Ни. Хиппи, всякие политлеваки, анархисты, просто забияки. Их было, впрочем, немного. Подавляющее большинство пришельцев – индейцы из других резерваций и провинциальных городков. За первые две недели в марте скопилось тут уже полтысячи бунтарей.

Меня продержали под надзором хиппозника часа полтора, а затем отвели в более комфортабельную комнату со стульями, столом и настенными портретами прошлых легендарных вождей индейцев с пышными гривами из разноцветных перьев: Большая Нога, Сидячий Буйвол, Красное Облако, Бешеный Конь.

Со мной вежливо поздоровались сегодняшние вожди – Храбрый Орёл, он же Рассел Минс, и Сердце Мира, он же Деннис Бэнкс. У обоих из черноволосых шевелюр свисали две боковые косички с вплетёнными в них алыми ленточками. Без перьев. Зато Бэнкс имел на поясном ремне открытую кобуру с увесистым кольтом. Минс выглядел менее воинственно и произнес с улыбкой:

– Надеюсь, вы не обиделись на недоразумение касательно вас. Мы ведь опасаемся засылки к нам вражеских лазутчиков.

Бэнкс вручил мне личную охранную грамоту с подписями его и Минса – лист плотной бумаги с рисунком вигвама, багрового солнца и головы вождя в короне из перьев. Тем самым мне дозволили поработать у них зарубежным репортёром беспрепятственно. И сходу пригласили на их пресс–конференцию внутри пакхауса для американских журналистов. Представили им меня как посланца из России в государство оглала-сиу. Американцы опешили…

А я пространные взял дважды интервью у Минса и Бэнкса. Они рассказали, как пять лет назад возглавили правозащитную и военизированную организацию «Движение американских индейцев» (American Indian Movement – AIM). Потребовали от верховных властей возврата индейцам отнятых племенных земель, реставрации попранных прав коренных народностей, почтения к их культуре и традициям. Ради этого Минс и Бэнкс устраивали протестные акции AIM безоружно в Сан-Франциско и Вашингтоне. Однако безрезультатно. И тогда разожгли восстание в Вундед Ни.

Пробыв в Вундед Ни три дня, я присутствовал однажды при ожесточенной перестрелке индейцев с окружившими их бивак пулеметчиками броневиков и снайперами ФБР.

Вместе с шестью индейцами я укрылся от пальбы пулемётов в окопной траншее перед церквушкой. Индейцы отстреливались из охотничьих ружей и единственного у них автомата Калашникова. Автоматчиком был 30-летний сиу Бадди Лемонт, демобилизованный американский солдат на тогдашней войне во Вьетнаме. Оттуда он вернулся с трофейным сувениром советского производства. С ним позировал боевито перед телевизионщиками.

Бадди во время перестрелки зачем-то высунулся до пояса из траншеи и был сражён наповал пулемётной очередью. Незадолго до гибели он сказал соратникам:

– Если со мной что-то случится, похороните в Вундед Ни.

Его похоронили около церкви рядом с закопанным давно рвом братской могилы двухсот расстрелянных сиу зимой 1890 года. Поверху их могилы – прямоугольная небольшая площадка, усыпанная белёсым гравием. Памятника не было.

Среди тех, с кем я познакомился в Вундед Ни, были также застрелены Педро Биссонет и молодой индеец Ясная Вода.

Окружившие Вундед Ни вояки вдобавок к стрельбе пресекли доставку блокадникам продовольствия. Пришлось Минсу и Бэнксу ввести в их гарнизоне нормирование остатка ещё припасённых загодя продуктов. Но голодуха уже замаячила. И несколько индейцев ночью 13 марта похитили у какого–то здешнего скотовода мясистого быка и приволокли на прокорм собратьев.

Утром на Вундед Ни обрушился внезапный снегопад. Я оказался очевидцем снежной индейской корриды. Вокруг рогатого быка с коричневой чёлкой толпились индейцы с ружьями. Бык, чуя недоброе, метался по снегу, а они, как пикадоры, толкали его ружейными стволами. Выкрики, азартная суета.

Индеец с красной повязкой на голове вокруг его длинных волос подскочил к быку и выстрелил ему прямо в лоб. Бык промычал хрипло, подломил передние копыта, но все же не рухнул. Тогда индеец опять выстрелил в голову быка. Тот упал, задрав вверх копыта. К нему подпрыгнул другой индеец и перерезал горло кинжалом. Чёрная кровь хлынула на снег. Индейцы радостно загалдели. Я ушел до разделки мясной добычи.

Тогда же иная жратва свалилась буквально с неба. Там появился одномоторный самолётик авиамарки «Сессна», спикировал над церквушкой и выбросил на парашютах несколько тюков. К ним подбежали индейцы и принялись распаковывать. Извлекли пакеты с мукой, консервированные бобы и тушёнку.

«Сессна» улетела, а за нею погнался армейский вертолёт. Не догнал, вернулся, завис над Вундед Ни и пальнул из пулемёта по потрошившим тюки индейцам. Одного убил и ранил шестерых.

Потом я узнал из сводки радионовостей, что двое летчиков «Сессны» были арестованы спецагентами ФБР в штате Мичиган. Авиазатею инициировал врач Дуэйн Каммингс, индеец–полукровка родом из Южной Дакоты. Пилотировал «Сессну» белый янки Пол Дэвис. Дальнейшая судьба смельчаков мне неизвестна.

Поздним вечером 14 марта я возвратился из Вундед Ни в мою убогую корчму в посёлке Пайн Ридж и пообщался с тамошним тоже постояльцем – корреспондентом газеты «Нью-Йорк таймс». Он сообщил, что посетил в посёлке вчера пресс-конференцию главного администратора резервации Дика Вилсона, а тот высказался обо мне так:

– Этот русский появился тут неслучайно. Сразу же вслед за объявлением смутьянов AIM о провозглашении ими независимой страны оглала-сиу. Это результат иностранного вмешательства. Надо изгнать отсюда чужака!

Американский газетчик посоветовал:

– Теперь вам следует быть очень осторожным.

Бывший ремонтник уличных водоколонок в посёлке Пайн Ридж индеец Дик Вилсон, став туземным активистом антикоммунистического «Общества Джона Бёрча», был вознаграждён федеральными властями должностью «председателя совета старейшин племени сиу». Ему поручили распоряжаться скромной денежной госдотацией на самые неотложные социальные нужды обитателей резервации. И хотя сами эти бедолаги-иждивенцы дважды уличили публично Вилсона в присвоении их пособий, его властные попечители никак не отреагировали.

Потому что он в Пайн Ридж демонстрировал бесплатно индейцам фильмы «Общества Джона Бёрча» о том, что правозащитник чернокожих Мартин Лютер Кинг был якобы коммунистом и прочие правозащитники нацменьшинств – «комми» и агенты коммунистичной Кубы и советской России.

Покойный давным-давно Джон Бёрч по сей день герой-мученик наиболее фанатичных антикоммунистов в США. Их кумир в годы второй мировой войны отправился в Китай как бы американским миссионером-баптистом. А был он офицером Бюро стратегических служб США – предшественника Центрального разведывательного управления США. Его арестовали в 1945 году контрразведчики Мао Цзэдуна и расстреляли.

Почитатель Бёрча антикоммуняка Вилсон счёл земляка Минса, уроженца резервации, своим заглавным ниспровергателем, обозвал «красным клоуном» и пригрозил:

– Я собственноручно разрублю Минсу мозги.

Губернатор Южной Дакоты санкционировал формировку Вилсоном подчинённого только ему вооружённого отряда полиции резервации. В отряд завербовались, однако, не индейцы, а окрестные белокожие фермеры-скотоводы, заимевшие пастбища самовольно на землях резервации. Вилсон заявил:

– Мы готовы перебить всех до одного мятежников в Вундед Ни.

Боевики Вилсона яростно подключились к военной блокаде Вундед Ни. Они неоднократно убивали плененных ими пособников повстанцев. Всего прикончили 69 индейцев. Беспощадных карателей прозвали в резервации «гунсами» (Goons) – головорезами охоты за скальпами.

                Дик Вилсон (в центре) и его головорезы (goons).

15 марта я покинул резервацию. Не с перепугу из-за угроз Вилсона. Возникла, по-моему, опасность публикации в американской прессе его выдумки о будто бы засланном сюда русскими комми подстрекателе бунта индейцев. Их предводителей смогли бы таким способом сильно дискредитировать. Этого, к счастью, не случилось.

Блокадники Вундед Ни стойко оборонялись ещё почти два месяца. Пока у них не кончились патроны, продукты, последние надежды на удачу их упорного сопротивления. Они сложили оружие 8 мая.

428 соучастников восстания были арестованы. Минса упекли в тюрьму. Бэнкс скрылся и ушёл в подполье. Спустя семь месяцев обоих предали суду. Из зала суда мои репортажи опять растиражировали советские газеты.

                Блокадники Вундед Ни оборонялись 70 суток.

Морозным утром 8 января 1974 года в белоснежном тогда городе Сент-Пол суд над Минсом и Бэнксом начался весьма оригинально: седовласый федеральный судья Фред Никхол в обыкновенном костюме взамен чёрной традиционной мантии устроил свою пресс-конференцию вместо процедурного заседания с участием присяжных, подсудимых, их адвокатов и любопытной публики.

На сей раз зал суда заполнили репортёры газет, телевидения, радиостанций из разных городов и штатов. Ажиотаж породил, казалось бы, лишь провинциальный судебный казус с двумя злоумышленниками из ничтожной резервации «краснокожих» на задворках Америки. Однако незадолго до суда эти «краснокожие» случайно прославились на всю Америку в кинозвёздном Голливуде.

Там на торжественной церемонии ежегодного премирования наиболее успешных кинематографистов наградили наивысшим золотым Оскаром знаменитого и прежде Марлона Брандо, кинобосса мафии в фильме «Крестный отец». Но не он взошёл на подиум получить драгоценную фигурку, а присланная им молодая индианка в её национальном цветастом наряде.

Стоявшие на подиуме с Оскаром для Брандо кинозвезды Роджер Мур и Лив Ульман обомлели. Индианка демонстративно оттолкнула золотистый презент в руке Мура и овладела микрофон на подставке:

– Я Сачин Маленькое Перо из племени апачи. Марлон Брандо доверил мне честь представлять его на этой церемонии и сказать вам от его имени, что он не может, к сожалению, принять эту высокую награду. Причина этому – отношение сегодня киноиндустрии к американским индейцам… Он намерен поддержать протест индейцев в Вундед Ни…

Её прервали из зала сперва робкие аплодисменты, но потом сразу ураганный рёв: бу-бу-бу! Свист, визг, топот. Бесновались холёные мужчины в шикарных смокингах и макияжные красотки в декольтированных наимоднейших туалетах. Возмущённые крикуны истошно надрывались, не зная вероятно, что ещё до начала церемонии её голливудский продюсер пригрозил индианке: если она примется зачитывать вслух с подиума текст негативного заявления Брандо, то отключат немедленно микрофон.

Из партера ринулся к подиуму двухметровый бугай с задранным вверх кулачищем. Он орал:

– Долой чёртовых апачей!

Это был голливудский «король вестернов», легендарный киноковбой Дикого Запада и победитель всех гримированных красноликих, особенно апачей, оскароносец Джон Уэйн. Был он, как всегда ежевечерне, в стельку пьян. Считался, между прочим, профи-каскадёром по части кулачных драк.

Увидев его с подиума, Мур и Ульман отпрянули от апачки. Её спасли от кулаков Уэйна трое подбежавших к нему охранников церемонии. Они вцепились в скандалиста и принялись выталкивать из зала. Гвалт усилился.

Это видели синхронно по всей Америке 85 миллионов телезрителей!

Запретное в Голливуде заявление Брандо прочёл я вскоре в «Нью-Йорк таймс»:

«Наша киноиндустрия несёт такую же ответственность за унижение индейцев, как и всё общество в целом. Мы насмехаемся над ними, изображаем их дикарями, врагами и воплощением зла.

На протяжении двухсот лет индейцы пытались отстоять свои земли, спасти свои жизни, защитить свои семьи и свою свободу. Мы гнали индейцев с их земель. Мы морили их голодом. Мы превратили их в жалких нищих на континенте, известном своими богатствами. Мы обладаем силой по-прежнему попирать их права, отбирать их собственность и убивать их, когда они сопротивляются. Всякий отпор с их стороны мы считаем преступлением, а наши действия – добродетелью.

Мой ответ ясен: киноиндустрия должна нести ответственность за издевательское изображение индейцев. И потому я как кинодеятель не могу принять предложенную мне награду. Сейчас мне было бы целесообразным направиться в Вундед Ни…»

Туда он всё же не рискнул отправиться под пули со всех сторон. Зато самолично, без отважной дублёрши-апачки, выступил на центровом телеканале АВС в популярном «Шоу Дика Каветта» и заново напомнил миллионам американцев об их общей исторической вине за много зла, причинённого коренным жителям страны.

Брандо участвовал потом неоднократно в уличных манифестациях активистов правозащиты индейцев.

               Брандо на митинге индейцев в Вашингтоне. 1978 г.

Газета «Нью-Йорк пост» констатировала: «Проведённый по всей стране опрос общественного мнения показывает, что большинство американцев теперь симпатизируют повстанцам в Вундед Ни, а не тем, кто против них».

Это повлияло на судебный процесс в Сент-Поле поначалу только отчасти. На предварительной пресс-конференции главного на процессе судьи Фреда Никхола я спросил его:

– Ваша честь, почему вы судите двух обвиняемых индейцев из Южной Дакоты не там, а в столице штата Миннесота?

– Вы, молодой человек, судя по вашему акценту, не из наших мест, – усмехнулся седой судья. – Не знаете как относятся к индейцам в Южной Дакоте. Враждебность к ним столь велика, что там мне не удалось бы подобрать добросовестных присяжных заседателей. Когда я летел сюда из Южной Дакоты, то моим попутчиком оказался знакомый мне врач и очень интеллигентный человек из города Митчелл. Я сказал ему, что лечу в Миннесоту для суда над индейцами. Он удивился: «А зачем их судить? Поставить их к стенке и уложить из пулемёта». Выходит, я прав, что перенес сюда процесс?

– Да, ваша честь, – поддакнул я. – Вы правы.

Тем временем секретарь судьи шепнул ему что-то на ухо. Очевидно, о том, что я советский газетчик. Судья вроде бы смущенно сказал:

– Ну, не все в Южной Дакоте ненавидят индейцев. Не все…

Американские корреспонденты в зале пресс-конференции расхохотались.

В соседнем просторном зале на следующий день начались судебные заседания, и на них почти все места для публики заняли съехавшиеся в Сент-Пол индейцы, их жёны, родственники. Всех предварительно инспектировали металлодетекторами полицейские, вооружённые револьверами. Внутри зала выстроились вдоль задней стенки десять судебных приставов тоже с револьверами и дубинками.

Однажды на суде дошло до рукоприкладства. Прокурор заявил, что подсудимые Минс и Бэнкс во время мятежа в Вундед Ни якобы «имели секретные связи с иностранными агентами». Это доказать прокурор поручил приглашённому им свидетелю обвинения – молодому индейцу по имени Луис Кемп. Тот промямлил, что будто видел в Вундед Ни лишь мельком некоего «лазутчика коммунистов из Восточной Германии». С ним не общался и ничего больше сообщить о нём не может.

Из зала индейцы закричали:

– Врун! Провокатор! Сколько тебе, подлец, заплатили?

– Молчать! – вскипел судья. – Удалю крикунов из зала.

Но они не умолкли. Судья Никхол скомандовал:

– Вон бузотёров!

Приставы принялись силком очищать зал. Тех, кто противился или замешкался, гнали пинками и дубинками. Женщины панично верещали. Мужчины оборонялись врукопашную. Приставы поливали разбегавшихся людей ядовитой слезоточивой жидкостью из портативных баллончиков. Судья объявил усмирительный перерыв.

Судья Никхол на первоначальном заседании огласил обвинение Минса и Бэнкса в «заговоре против законной власти, мятеже, неповиновении государственным органам правопорядка, преступном применении оружия». Это грозило каждому подсудимому 80-ю годами за решёткой.

Далее день за днём четверо прокуроров поочерёдно изобличали обвиняемых. А их защищали два адвоката с четвёркой помощников–юристов. С адвокатом Марком Лейном из Нью-Йорка я ещё раньше познакомился. А к его коллеге Уильяму Канстлеру меня подвёл Минс, приобнял за плечо и сказал адвокату:

– It’s fantastic Russian! He found out us everywhere.

Канстлер был в те годы самым известным адвокатом и правозащитником в США. Либерал левого толка и энергичный противник расовой дискриминации, он часто отстаивал в судах неугодных властям смутьянов и вожаков нацменьшинств. Среди них – легендарный Мартин Лютер Кинг, темнокожие лидеры дружины «Чёрные пантеры», зачинщик молодёжных митингов против американской интервенции во Вьетнаме священник Филипп Берригэн и подобные им оппозиционеры.

Вместе с тем Канстлер не брезговал ради заработка адвокатством многоденежных главарей мафии. Позащищал настоящего «Крёстного отца» Джона Готти в Нью-Йорке, такого же Джо Бонано в Аризоне, Луиса Ферранте в Нассау. Всякий раз гонорар Канстлера был не менее 100 тысяч долларов. А покупательная способность доллара 70-х годов семикратно превышала теперешнюю.

Канстлер защищал в Сент-Поле бесплатно Минса и Бэнкса восемь судебных месяцев. Он сказал мне:

– Здесь на суде цель властей не только покарать показательно Минса и Бэнкса, но и вообще разгромить Движение американских индейцев. Против этого борюсь я, Лейн и наши компаньоны. Ради справедливого благоденствия всех пяти миллионов индейцев.

Судебное противоборство свелось к долгодневной конфронтации между вызванными адвокатами и прокурорами свидетелями обвинения и защиты подсудимых. Тех всячески порочили завербованные прокурорами безработные индейцы-доходяги из резервации Пайн Ридж. Оправдывали Минса и Бэнкса недавние сподвижники. С их помощью Канстлер и Лейн уличали пособников прокуроров в денежном подкупе.

Запомнился скандальный инцидент по поводу привода Лейном в судебный зал двух молодых индейцев сиу из резервации. Их задержали приставы. Лейн попытался отпихнуть приставов от его подопечных, но приставы накинулись и на него, скрутили ему руки и повели к выходу из зала. Лейн крикнул судье:

– Ваша честь, прикажите прекратить нападение на адвоката!

– Мистер Лейн, извините, – ответил Никхол, – я не знал, что вы такой недотрога. Если вам сломали кости, то проверим рентгеном и накажем виновных. Отойдите от него! Присаживайтесь, мистер Лейн, успокойтесь и помолчите немного сегодня.

– Но разве можно так? – воскликнул Лейн.

– Сядьте и помолчите!

– Протестую, ваше честь…

– Заткнитесь!

– Но вы не правы, ваша честь.

– Вывести его из зала! Эй, охрана, убрать его отсюда!

Двое дюжих приставов набросились опять на Лейна и поволокли к выходной двери. За него вступился Канстлер, но и его выгнали тем же манером. Запротестовал громко коллега обоих адвокатов юрист Кеннет Тилсен, которого тоже, заломив ему руки за спину, вытолкали из зала.

Спустя полтора часа Никхол позволил, впрочем, изгоям вернуться и участвовать в судебном заседании. Я спросил Лейна:

– Как вы оцениваете такое американское правосудие?

Лейн сконфуженно промолвил:

– Судья Никхол, к сожалению, слишком погорячился. Мне было обидно и больно, очень чувствительно. И все же судья потом не отстранил нас, адвокатов, от дальнейшей правозащиты вождей индейцев…

Пробыв неделю на процессе в Сент-Поле, я улетел обратно в Нью-Йорк. Оттуда не раз интервьюировал по телефону Канстлера, Лейна, Минса, Бэнкса. Публиковал новости о суде в наших московских газетах. Это продолжалось до конца сентября 1974 года.

Полгода в Сент-Поле адвокаты сражались подолгу с прокурорами, дискредитируя свидетелей обвинения одного за другим и устраняя их тем самым. Основным разоблачителем прокурорских фейк-свидетелей был Марк Лейн, отличившийся ранее нашумевшим его расследованием закулисных подоплек убийств президента США Джона Кеннеди и верхопастыря чернокожих американцев Мартина Лютера Кинга.

А в Сент-Поле заново Лейн уличил документально несколько свидетелей обвинения, обитателей резервации Пайн Ридж в получении ими предсудебных взяток от местной полиции.

Напоследок многомесячное судилище наскучило американской развлекательной прессе. Наряду с этим уже возникло благодаря Марлону Брандо общественное сочувствие к бедствиям американских индейцев. Don’t hit a man when he is down – тамошняя давняя поговорка, аналогичная русской: «Лежачего не бьют».

16 сентября 1974 года в зале федерального суда в Сент–Поле престарелый судья Фред Никхол произнёс усталым хриплым голосом:

– Судебное дело против Рассела Минса и Денниса Бэнкса прекращаю.

Все индейцы в зале вскочили и бросились обниматься с экс-подсудимыми и адвокатами. Поздравляли друг друга, жали руки, смеялись. Минс и Бэнкс, улыбаясь, подняли вверх их сомкнутые кулаки. Свобода! Виват, свобода!

Общая радость сиу оказалась, однако, преждевременной. Покидая судебный зал, Никхол сказал обступившим его журналистам, что он не вынес обвиняемым оправдательный вердикт, так как, по его словам, «захворал один присяжный заседатель». Это означало, что законодательство допускает повторно предъявить освобождённым прежние обвинения.

Прокуроры, уходя тоже из судебного зала, заявили, что опротестуют сегодняшний приговор Никхола и реанимируют иск против Минса и Бэнкса.

Минс после освобождения в Сент-Поле на протяжении последующих пяти лет побывал 12 раз под арестом, трижды был засажен в тюрьму.

Бэнкс спешно исчез из Сент-Пола и скрывался нелегально десять лет в Калифорнии, где эксцентричный губернатор Джерри Браун по прозвищу Лунатик, любитель рока, женщин-феминисток и буддист, провозгласил свой штат политубежищем для любых радикалов. После отставки Лунатика экстрадировали беглеца Бэнкса в Южную Дакоту и продержали в тюрьме полтора года, хотя срок давности его провинностей истёк.

А я по возвращении из Сент-Пола в Нью-Йорк решил воздержаться от назревшего делового визита на 67-ю стрит в дипломатическую миссию СССР при ООН к знакомому мне заму совпреда в ООН Борису Александровичу Соломатину.

На седьмом этаже дипмиссии Соломатин и его подчинённые размещались в большом спецофисе со звуконепроницаемыми стенами без окон и единственной входной бронированной дверью.

Советский якобы дипломат Соломатин был генералом разведки КГБ СССР, начальником разведрезидентуры в Нью-Йорке, мастаком агентурных вербовок иностранцев и бдительным разоблачителем так называемых «подстав» – обманных приманок завербовать подосланного шпиона-двойника. Сослуживцы генерала почтительно прозвали его Волкодавом.

Крупный советский якобы дипломат – генерал разведки КГБ СССР Борис Соломатин, начальник резидентуры КГБ в Нью-Йорке, 1971-1975 гг.

Соломатин вполне мог счесть «подставой», как я предвидел, и просьбу моих друзей-индейцев о контрабандном их вооружении десятью тысячами советских автоматов. Ведь доставка индейцам в США столь массивного смертоносного груза вряд ли оказалась бы секретной.

Американское ЦРУ обладало почти повсюду обширной агентурой и электронной аппаратурой глобальной слежки, прослушки, фотошпионажа даже из космоса.

В ту пору ЦРУ уже навербовало среди «дипломатов»-офицеров разведки КГБ в США несколько «кротов»-изменников. И без всяких «подстав» переброска в Америку десяти тысяч АК-74 была бы обнаружена и сдетонировала бы международный катаклизм, пагубный для моей страны.

Полгода назад я был аккредитован в Вашингтоне репортировать о госвизите Генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Верховного Совета СССР Леонида Брежнева для торжественного подписания совместно с Президентом США Ричардом Никсоном американо-советского договора об ограничении ракетно-ядерных арсеналов двух великих держав. Этот исторический акт был бы подорван провальной затеей всего лишь двух американских индейцев.

Оружейный заказ Бэнкса и Минса аннулировал я молчком самостоятельно.

Через двадцать лет в Москве я прочёл в еженедельнике «Аргументы и факты» (16.07.1996 г.) интервью с пенсионером-ветераном КГБ Соломатиным, который высказался тогда на редкость откровенно:

«К концу 1974-го – началу 1975 г. стало ясно, что разрядка во взаимоотношениях с США по целому ряду причин идёт к концу. В начале 1975 г. я послал шифротелеграмму Центру, в которой доложил, что следует готовиться к новому, менее приятному этапу советско-американских отношений. Попытался показать причины происходившего и дал предложения, что следовало бы сделать в сложившейся ситуации.

Как я потом выяснил, председатель КГБ Юрий Андропов согласился с моим анализом, и его записка на основании шифрограммы была направлена лично Брежневу. Записка вернулась с резолюцией: «Кто позволил пересматривать генеральную линию партии во внешней политике?»

Вскоре после того, как записка с высочайшей резолюцией вернулась в главное управление разведки КГБ, вернули из Нью-Йорка и меня. На разных высоких уровнях со мной беседовали и убеждали, как нам нужна разрядка. Я отвечал, что я фронтовик и хорошо знаю, что такое война. Но как резидент разведки я обязан докладывать своё мнение об обстановке, какой бы неприятной для вождей она не была.

А дело было в том, что немощный Брежнев к тому времени не мог или не хотел понять, почему дела, в том числе во внешнеполитической области, шли не так, как ему хотелось. Камарилья вокруг него (прежде всего замы Андропова – Цвигун и Цинев) всячески оберегали его от неприятных вопросов, которые могли бы вызвать у него стресс».

Интриговал против Соломатина и начальник главуправления разведки КГБ Владимир Крючков. Он опасался, что его пост может заполучить более опытный и авторитетный Волкодав. Крючков насплетничал Андропову для пересказа Брежневу компромат на Соломатина: он был, дескать, пьян, когда телеграфировал из Нью-Йорка злополучную шифрограмму. И вообще очень пристрастился к водке.

В итоге Соломатина принизили служебно. Сбагрили в отставку в 1988 году. Уже на пенсии недавний генерал посетовал конфиденциально другому ветерану–пенсионеру КГБ:

– Мне позвонил штабист с Лубянки и припугнул: «Если ты опять будешь высказываться в прессе, мы поквитаемся с тобой беспощадно». Сказал, что лишат меня пенсии и покарают ещё похуже. А как я проживу без пенсии? Мне 65 лет. Придётся помалкивать.

                                       (Oleg Kalugin. The First Directorate. New York. 1994).

Генерал Соломатин скончался в 2005 году. Похоронен на столичном Троекуровском кладбище.

В Южной Дакоте умер от рака Рассел Минс в 2012 году. Кремирован. Прах развеяли, как он завещал, над отнятыми землями индейцев.

Деннис Бэнкс умер от пневмонии в 2017 году. Захоронен в отнятой у индейцев земле в штате Миннесота.

И я уже запасся упокойным местом на московском кладбище: «До свиданья, друг мой, до свиданья, предназначенное расставанье обещает встречу впереди».

                                                                                                               16 мая 2022 г.

                                                                                                           Иона Андронов

    Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

    Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

    Зеленский перешёл границы разумного: Паника американцев теперь стала абсолютно ясна
    • ATRcons
    • Вчера 20:03
    • В топе

    Теракт в концертном зале "Крокус Сити Холл" расставил по местам всех игроков на политической арене вокруг России. И это связано с реакцией стран на инцидент, унесший жизни почти 150 чело...

    Почему Собчак пропала с радаров
    • pretty
    • Сегодня 08:29
    • В топе

    КВАДРАТУРА   КРУГАЛистаю ленту новостей и думаю: «Чего-то не хватает, что-то в стране изменилось. А что?». И вдруг понял: нет Собчак. Пропала. Еще буквально пару месяцев назад ее фамилия обя...

    Ваш комментарий сохранен и будет опубликован сразу после вашей авторизации.

    0 новых комментариев

      Иона Андронов 11 июня 2023 г. 00:40

      Моя «вторая древнейшая профессия» (глава из «Прощальных мемуаров советского журналиста» Ионы Андронова)

      «В Нью-Йорке владелец газеты «Дейли Глоб» Джон Браун Ходжмен заявил его сотрудникам:– Для моей газеты не трудитесь нанимать выдающихся писателей. Они неспособны писать для газеты. Мне нужны такие, которые пишут для сегодняшнего дня и забывают завтра все, что написали сегодня. Мне нужны профессионалы. Газетное дело не искусство, а ремесло. Это профессия почти столь же ...
      3769
      Иона Андронов 15 января 2023 г. 20:47

      КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ 1993. ЭПИЛОГ 30 лет спустя (глава из «Прощальных мемуаров советского журналиста» Ионы Андронова)

                      Луис Сел                                                             – * –Роковой московской ночью с 3-го на 4-е октября 1993 года,...
      8784
      Иона Андронов 11 апреля 2022 г. 15:53

      Контрреволюция пожирает своих детей

      Вот этот тюремный сегодняшний зек восторженно голосил в 1993 году: «Давайте быстрее расстреливать Белый Дом! Вперед Ельцин!»   – Революция пожирает своих детей! – воскликнул 228 лет назад в Париже на эшафоте гильотины знаменитый революционер Жорж Жак Дантон перед его казнью собственными соратниками. В Москве девять лет назад, накануне 20-л...
      8744
      Иона Андронов 8 декабря 2021 г. 18:57

      Как так Муратов стал Нобелиатом?

      Да вот так: главред московской «Новой газеты» Дмитрий Муратов был номинирован в Осло настойчиво четырежды вплоть до сего года на Нобелевскую премию мира Михаилом Сергеевичем Горбачевым, общеизвестным могильщиком Советского Союза. Он тоже Нобелевский лауреат мира 1990 года за упразднение социалистической Восточной Германии, за присоединение ее к западной ФРГ и блоку НА...
      3347
      Иона Андронов 2 февраля 2021 г. 19:45

      Стукач Шемяка

      Стукач Шемяка(глава из «Прощальных мемуаров» Ионы Андронова) Михаил Шемякин и его куратор – полковник КГБ Владимир Егерев. СПб. 2015 г.На мое несчастье я познакомился в Нью-Йорке с Мишкой Шемякиным весной 1987 года. В ту пору я проработал уже десять лет в США советским журналистом и был корреспондентом московской «Литературной газеты». И вот однажды в м...
      10491
      Иона Андронов 30 ноября 2018 г. 13:43

      Тюряга за юдофобов

      «Лишение свободы от двух до пяти лет» (Статья 282 УК РФ) – так расправиться со мной, старым ленинградским блокадником Ионой Андроновым, предлагает некий аноним американизированного информагенства CBS Media за то, что появился в Конте 14 ноября мой репортаж «Новая элита евреев-юдофобов». Аноним хамски клевещет обо мне. Полемизировать с ним бесполезно. Лишь нарвёшься о...
      12717
      Иона Андронов 14 ноября 2018 г. 13:35

      Новая элита евреев - юдофобов

      Вот новинка: появилась элита евреев - юдофобов. Это поименно – главный редактор журнала «Дилетант» и радиокомментатор Виталий Дымарский, телеведущий Дмитрий Гордон, писательница Людмила Улицкая, известный журналист Александр Минкин и примкнувший к ним режиссер Алексей Красовский. Трое из них объявили, что надо было во время Отечественной войны сдать добровольно фашист...
      16212
      Служба поддержи

      Яндекс.Метрика