Противоречивый Лукашенко

В пятницу Белоруссия отмечала тысячелетие Бреста. Мероприятие посетил президент Лукашенко. В процессе общения с журналистами, Александр Григорьевич сделал несколько заявлений, посвящённых белорусско-российским отношениям. На первый взгляд они могут показаться невнятным потоком сознания, но на деле очень точно отражают цели, состояние, приоритеты и смысл белорусской внешней политики, как в целом, так и на российском направлении в частности.

Не знаю, случайно ли так получилось или окружение белорусского президента подсуетилось, но даже место для заявлений было выбрано символично — Брест — с древних времён самый западный форпост Руси (как военный, так и торговый), место, где Русский мир сталкивается с западной цивилизацией, Россия с Польшей, точка равновесия двух империй, несостоявшейся западнославянской (польской) и вновь набирающей силу восточнославянской (России), с которой Белоруссия формально составляет Единое государство. В то же время, Брест — самая удалённая от России точка Белоруссии. Символика места, как бы подчёркивает характерные в последние годы для официального Минска колебания между Востоком и Западом, Россией и Европой.

Необходимо отметить, что в этот раз Александр Григорьевич не пытался пугать Кремль уходом на Запад. Он несколько скорректировал риторику и вновь акцентировал внимание на братстве народов, вечном союзе России и Белоруссии, который невозможно разорвать никакими усилиями. Более того, он подтвердил давно ходящие слухи о том, что активизировались переговоры о российско-белорусской интеграции. Ну а дальше стандартно начались претензии. Касались они, понятно, экономической сферы. Лукашенко удивлённо сообщил, что как только переговоры «вышли на экономику», «начинают торговаться — природный газ, нефть и прочее. Мы ни у кого ничего просить не будем».

И тут же попросил поставить в Белоруссию 10-15 миллиардов кубов газа с дополнительной скидкой, заявив, что это не в убыток «Газпрому», потому, что не бесплатно. Похоже президент Белоруссии не понимает, что недополученная прибыль — тоже убыток. Если одна компания будет торговать по принципу: «Спасибо, что хоть что-то заплатили», — а её конкурент выжимать максимальную прибыль, то легко догадаться, кто разорится, а кто будет процветать. Более того, он не понимает, что экономика России, российское государство и общество, организованы на принципах, существенно отличающихся от принципов организации экономики, государства и общества Советского Союза. Российская власть не может просто приказать российским корпорациям торговать с Белоруссией по тем ценам, которые удобны для Александра Григорьевича.

Собственно, сама судьба белорусского режима демонстрирует ущербность белорусской системы организации экономики. Ведь почему Александр Григорьевич, вместо того, чтобы гордо договариваться, вынужден постоянно униженно просить Россию о скидках? Потому что белорусские предприятия, обременённые социальными обязанностями, которые бодро переложило на них государство, оказываются нерентабельны в свободной конкуренции с окружающим миром. Обеспечить эту рентабельность можно только за счёт притока внешнего ресурса — внутреннего у Белоруссии нет. Можно, конечно, брать кредиты, но их надо отдавать, да и дают без особо энтузиазма. Поэтому самый выгодный метод — получить дешёвые энергоносители (причём желательно не на проценты, а в разы дешевле, чем поставляются другим).

И дело здесь не только и даже не столько в российской сырой нефти, которую перерабатывают белорусские НПЗ, поставляя на внешний рынок продукты переработки (бензины, масла и т. д.). В первую очередь энергоносители — кровь экономики. Их цена закладывается в цену производства любого товара, а также его последующей доставки потребителю. Чем дешевле энергоносители, тем дешевле произведённый на их основе товар, тем рентабельнее и конкурентоспособнее производство. По сути, Лукашенко требует, чтобы «Газпром» за свой счёт (за счёт недополученной прибыли) обеспечивал конкурентоспособность белорусской экономики.

Поскольку Россия давно не в восторге от этих требований, в последние годы режим Лукашенко неоднократно пытался заигрывать с Западом и с прозападными, националистическими маргиналами в Белоруссии, демонстрируя России наличие «альтернативы» партнёрству в рамках ЕАЭС. Но Европейский Союз, после Украины, Brexit, обнаглевшей Польши, требующей от Германии репараций (поскольку ей, как и Белоруссии, на жизнь не хватает) не готов вкладываться в создании в Белоруссии русофобского режима. Аналогичную позицию заняли и США, о чём сообщил Болтон в ходе недавних переговоров в Минске. За свой счёт можете русофобить сколько угодно, Запад даже с удовольствием окажет политическую поддержку. Но не более того. А нужны-то живые деньги, политическую поддержу Лукашенко сам кому хочешь окажет, тем более, если не бесплатно.

В общем, белорусский шантаж России Западом провалился. Поэтому в нынешних заявлениях, помимо истерических ноток («мы не будем просить» и «мне надоело»), зазвучали именно просительные интонации. Лукашенко в очередной раз акцентировал внимание на вечном братстве, даже подчеркнул, что Россия старший брат и намекнул, что поэтому на ней лежит забота о младшем. Он даже вспомнил о Чернобыле, заявив, что Россия как правопреемник СССР должна помогать Белоруссии преодолевать последствия катастрофы на украинской АЭС, поскольку построена она была при СССР. Логика извращённая, но требовать репараций, как поляки, Белоруссии не с кого, а без внешней подпитки режим существовать не может. Того, что Россия согласна выделять в рамках Союзного государства и ЕАЭС, Минску мало. Главное же, Лукашенко отказывается реформировать экономику, адаптировать её к реалиям того же ЕАЭС, поскольку в таком случае белорусская государственная власть не сможет командовать производством, придётся с ним взаимодействовать, а этого в Минске не хотят и не умеют.

Последний козырь Лукашенко — возможность закупки нефти в Саудовской Аравии и США. Он пытается испугать Россию тем, что на белорусский рынок вместо российской придёт 20-25 миллионов тонн американо-саудовской и даже азербайджанской нефти. Заодно намекает на возможность блокирования российских поставок в Европу по нефтепроводу «Дружба».

Это ровным счётом то же самое, чем в лучшие для себя времена пугал Москву Киев. Допугался. Вряд ли Лукашенко не знает, что в значительной степени белорусские НПЗ, на которых сейчас успешно перерабатывают российскую нефть, были построены только потому, что из-за бездарной политики киевского правительства остановились украинские НПЗ, построенные ещё при Союзе, как раз для того, чтобы поставлять продукты нефтепереработки, как в Европу, так и в Белоруссию. Между тем Украина также рассказывала об альтернативных поставках норвежской и азербайджанской нефти, а также нефти и газа из стран Персидского залива. Закончилось всё тем, что «альтернативный» европейский газ — тот же российский, только дороже. Эксперты утверждают, что российским будет и «альтернативный» американский сжиженный газ, который планируется поставлять на Украину через Польшу (и тоже дороже, чем если покупать напрямую у России). Вместо украинских НПЗ построены белорусские, а созданный под задачу качать норвежскую нефть в Кувейт, а кувейтскую в Норвегию нефтепровод «Одесса-Броды» превращается в металлолом с тех пор, как от его использования в реверсном режиме, под давлением украинских властей, была вынуждена отказаться ТНК-ВР.

Белоруссия, конечно, может купить нефть и газ у кого угодно. Дефицита этих ресурсов в мире нет. Проблема в том, что у кого угодно будет дороже, чем продаёт Россия. А значит любая белорусская попытка серьёзной «диверсификации закупок» приведёт к самоубийству экономики (как это произошло с украинской).

Уверен, что Лукашенко всё это понимает. Поэтому, как только стало ясно, что прямой финансовой поддержки с Запада не дождёшься, он резко скорректировал риторику, и теперь использует в качестве аргументов «братство» и Чернобыль, лишь по остаточному принципу и без энтузиазма рассказывая о 25 миллионах тонн альтернативной нефти, которую способен поглотить белорусский рынок.

А в целом, конечно, Александр Григорьевич молодец. В отличие от своих киевских коллег он понимает прямую связь политической стабильности режима с его экономической базой, и как лев бьётся за консервацию белоруской экономики в существующем виде, поскольку экономические реформы в Белоруссии, сделают неизбежными и политическую трансформацию существующей власти.

Ростислав Ищенко