Растяжка Эрдогана

В течение последней недели президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган сделал несколько противоречивых заявлений. С одной стороны, он угрожал военным вмешательством в Сирии, если не будет остановлена операция войск Асада в Идлибе. При этом косвенно его угрозы относились и к России

С другой стороны, по итогам своего визита на Украину, где он также недвусмысленно поддержал местный русофобский режим (в частности по статусу Крыма), Эрдоган заявил, что Турция не имеет намерений ссориться с Россией, не будет отказываться ни от экономического сотрудничества, особенно в сфере энергетики (турецкий поток и АЭС «Аккую»), ни от договорённостей по С-400.

Противоречия в официально озвученной позиции Эрдогана действительно присутствуют: нельзя угрожать вооружённым вмешательством российскому союзнику, на территории которого размещены базы ВКС и ВМФ России, и при этом «не ссориться». Разве что угрозы озвучены «понарошку», но есть ли у нас основания считать их таковыми?

Основания есть. Конечно, нельзя утверждать, как это делают некоторые, что Эрдоган блефует. В конце концов, войска в Сирию перебрасываются и в огневой контакт с сирийской армией они уже вступали. Но изменило ли это ситуацию в Идлибе? Нет, не изменило. А могло ли изменить? Нет, не могло. Турция даже не попыталась сосредоточить на угрожаемых участках количество войск, необходимое и достаточное для того, чтобы её угрозы воспринимались серьёзно. Сирийская армия продолжает наступление, и созданные турками новые опорные пункты не в состоянии оттянуть на себя достаточно большое количество сил. Когда наступление выдохнется, это случится не благодаря усилению присутствия турецких военных, а в результате усиления материально-технического снабжения боевиков.

Но только часть этого снабжения можно отнести на счёт Турции. В основном технически оно обеспечивается США, а материально поддерживается Саудовской Аравией и некоторыми другими монархиями Персидского залива.

Таким образом, в целом ничего не изменилось по сравнению с ситуацией прошлого и позапрошлого годов. Боевиков понемногу утилизирует сирийская армия, Турция громко протестует, но до реальной поддержки дело не доходит.

Почему Эрдоган ведёт себя именно таким образом?

Часть его проблем лежит на поверхности.

Например, Турция обладает самой большой и технически обеспеченной армией в регионе. Но всё же турецкие вооружённые силы не резиновые. На данный момент они участвуют в операции по прикрытию границы от курдов. В том числе в рамках этой операции осуществляется совместное с Россией патрулирование. Конфликт с Москвой такое взаимодействие прекратил бы, после чего положение турецких войск в регионе резко бы осложнилось. Турки бы не ушли, они не могут себе этого позволить. Пришлось бы разворачивать в Рожаве и Африне новые контингенты.

Ещё в один конфликт Анкара втянута в Ливии, куда для поддержки правительства Сараджа прибыли подразделения турецкой армии необозначенной численности. После того как на ливийскую землю ступили турецкие военнослужащие, проблема для Эрдогана перестала носить исключительно политический характер. Она приобрела существенное военно-техническое измерение. Теперь надо защищать не только один из ливийских режимов, но и турецких солдат, развёрнутых на ливийской земле. Это в любой момент может потребовать увеличения контингента.

При этом в Ливии против Турции играет большое количество стран Залива, Северной Африки и даже Европы. Турецкие ВМС не в состоянии защитить растянутые морские коммуникации группировки в случае активного противодействия. А сильных соперников в Восточном Средиземноморье у Анкары хватает. Это и традиционно враждебная Турции Греция, и когда-то дружественный Израиль, с которым Эрдоган испортил отношения полтора десятка лет назад. Конкурирует с Турцией в Ливии и в регионе в целом Египет (ВМС которого не так давно обзавелись двумя «Мистралями», которые Париж отказался поставить России, чем существенно укрепили свою боеспособность). Да и 6-й флот США, хоть формально и является союзным по НАТО, в некоторых случаях может оказаться далеко не на турецкой стороне.

Это не значит, что в Средиземном море готова разразиться война различных флотов. Но это существенно осложняет логистику турецкой группировки в Ливии и требует задействования дополнительных сил для обеспечения её коммуникаций.

В общем, Эрдоган оказался в ситуации, в которую США пытались загнать Россию (от чего Москва счастливо увернулась). Турция втянута сразу в несколько принципиальных конфликтов и сил на все не хватает. Приходится распределять их по мере приоритетности. В этом отношении наиболее важен для турок контроль над ситуацией с курдами. Если события начнут здесь разворачиваться по негативному сценарию, война окажется перенесённой на собственно турецкую территорию, что существенно подорвёт позиции Эрдогана в собственной стране.

Второй по приоритетности конфликт в Ливии. Турция не может его выиграть, но может не проиграть. По ливийской проблеме готовится международная конференция, которая должна заняться выработкой взаимоприемлемого компромисса. Анкара является одним из потенциальных участников этого компромисса. Для Турции важно подтвердить (хотя бы в общих чертах, пусть и с некоторыми уступками) чрезвычайно выгодное соглашение, заключенное с правительством Сараджа, о разделе исключительных экономических зон (Турции и Ливии) в восточном Средиземноморье.

Как видим, Сирия, в которой Турция давно не имеет шансов на победу, находится в числе приоритетов не ближе третьей позиции (но может и её уступить). Эрдоган бы давно ушёл из Идлиба, но ему необходимо сохранить лицо. В конце концов, он объявил себя (и Турцию) защитником мусульман планеты.

Есть проблемы менее очевидные, но не менее важные для турецкой информационно-политической активности по идлибскому вопросу. Они носят внутриполитический характер. Не будем забывать, что 15-16 июля 2016 года в Турции состоялась неудачная попытка государственного переворота, в ходе которой Эрдоган лишь чудом остался жив. После неё только прямым репрессиям подверглось свыше ста тысяч человек (военных, государственных служащих, журналистов, политических активистов). 26 тысяч человек были задержаны, у 75 тысяч аннулированы паспорта. Косвенные же репрессии (потеря работы, полицейский надзор) задели куда более широкие слои турецкого населения. После переворота Эрдоган (даже ценой испорченных отношений с ЕС) начал настаивать на восстановлении в Турции отменённой в 2001 году смертной казни.

Всё это свидетельствует о наличии в стране сильной и разветвлённой оппозиции режиму Эрдогана. Она, конечно, потерпела существенный разгром после неудачи переворота, но она не исчезла и жаждет реванша. Снижение авторитета Эрдогана, падение его поддержки внутри страны поставит под вопрос не только его власть, но и жизнь. С учётом же традиционного восточного уважения по отношению к сильному лидеру Эрдогану приходится эту силу демонстрировать. В частности, в сирийском вопросе.

Турция сдаёт позиции в Идлибе, но сопровождает эту сдачу угрожающими жестами и заявлениями, которые должны способствовать сохранению лица Эрдогана (его авторитета на родине).

Ещё одна неявная проблема — крымские татары, потомки которых являются существенной по численности, но гораздо более важной по влиянию общиной Турции. Именно этот фактор диктует официальную позицию Эрдогана по Крыму в частности и по Украине в целом. Но заявления звучат не первый год, совершенно не мешая реальному сотрудничеству с Россией.

В целом же надо понимать, что жизненные интересы Турции на Ближнем Востоке хоть и не во всём совпадают с позициями России и Ирана, но и не имеют с ними коренных противоречий. Этим и объясняется ситуативный союз трёх стран, который всё больше перерастает в реальное долговременное партнёрство. Турция, конечно, может сменить партнёров в регионе. Но сделать это сразу и резко невозможно. Эрдоган слишком сильно испортил отношения с ЕС и США, а в одиночку Турция не может тягаться с блоком России, Сирии и Ирана. Не могла даже в 2015 году, когда США формально поддерживали Анкару, режим Асада был предельно ослаблен, иранская помощь являлась явно недостаточной, а ВКС РФ только начинали обживаться в Хмеймиме. Да Анкаре противостояние с Москвой и Тегераном, откровенно говоря, и незачем.

Поэтому слова словами, но по делам их узнаете их.

Ростислав Ищенко