Европеоиды древней Сибири. Часть 2.

Продолжение. Начало - здесь.

Лингвистический фактор

В настоящее время в рассматриваемом нами регионе (а это, напомню, Тянь-Шань, Саяны, Алтай и прилегающие территории) представлены следующие языковые семьи.

На юго-востоке региона - сино-тибетские языки. С ними все просто и понятно, все-таки, регион граничит с Китаем.

На северо-западе - алтайские языки. Данный термин общепринятым не является, поскольку не всеми исследователями признается родство входящих туда языков, однако, в данном контексте, в качестве удобного обобщения, он, полагаю, уместен. В эту группу входят монгольские, тюркские, тунгусо-маньчжурские, японо-рюкюские и корейский языки (последние два мы в данном контексте, понятно, не рассматриваем, поскольку они локализованы за пределами интересующего нас региона).

Ну, и на севере, само собой, представлены индоевропейские языки в лице русского. Здесь все также предельно ясно для любого, кому что-то говорят имена Ермака, Дежнева и Хабарова.

Но подобная картина, разумеется, имела место не всегда.

Так, в конце XIX века в долине реки Тарим (на представленной выше карте это примерно соответствует стыку китайского, тибетского, монгольского и тюркского районов) были обнаружены деревянные таблички с надписями на неизвестном ранее языке. К счастью, текст был записан с помощью древнего индийского слогового письма брахми, хорошо известного исследователям уже в том время, так что существенных проблем с его прочтением не возникло. Новооткрытый язык был назван "тохарским" (как впоследствии выяснилось, название было некорректным, но к тому моменту оно уже прижилось).

Тохарский язык был практически сразу однозначно идентифицирован, как индоевропейский. В свете чего таримские таблички приобретают особую ценность, поскольку представляют собой редкую удачу для исследователя: прямое доказательство древнего присутствия индоевропейцев в регионе. О чем, конечно, и до того догадывались, но одно дело - оперировать догадками на основе косвенных данных (например, были сведения о европеоидах, но далеко не все европеоиды - индоевропейцы), и совсем другое - знать уже практически наверняка.

Очень велик соблазн решить, что исконное население региона найдено. Но есть нюанс. Дело в том, что по отношению ко всем ближайшим индоевропейским языкам, таким как иранские, индоарийские и славянские, тохарский язык предстает хоть и родственником, но безумно дальним. В то время как языки, находящиеся с тохарским также в весьма отдаленном родстве, но все-таки поближе, локализованы в Западной Европе. На другом конце условной "миграционной магистрали", о которой говорилось в первой части данной статьи. Это германские и романские языки. При этом, согласно существующему в лингвистике принципу центра языкового притяжения, прародина языка находится там, где наблюдается наибольшее разнообразие его родственников.

Археологический фактор

Археология является, пожалуй, одним из наиболее солидных источников информации о нашем далеком прошлом. Но вместе с тем следует понимать и свойственные ей ограничения. Выявление различных археологических культур производится преимущественно на основе обнаруженных предметов быта, что создает определенные затруднения по части ассоциации их с теми или иными народами. Примеряя ситуацию на известные нам реалии, можно сказать, что археологи далекого будущего могут и не догадаться о том, что чертановская культура треников с полосками и рублевская культура твидовых пиджаков соответствуют разным социальным группам одного и того же народа, если не будут располагать какими-либо дополнительными источниками информации на этот счет. По этой причине в данном разделе будут активно упоминаться факты, внешне выглядящие уместными скорее в разговоре о других прикладных дисциплинах, без которых, тем не менее, понимание ценности добытых археологами результатов было бы неполным и мало что объясняющим.

Разговор об археологии рассматриваемого региона, пожалуй, будет уместнее всего начать с упоминания палеолитической стоянки Мальта, расположенной в Прибайкалье, существовавшей примерно 24 тысячи лет назад. Обнаруженные на данной стоянке артефакты в целом формируют картину достаточно характерного для того времени сообщества мамонтовых охотников, причем, напоминающих в большей степени их "коллег" со стоянок Владимирской, Воронежской и Московской областей (Сунгирь, Костенки и Зарайск соответственно), нежели кроманьонцев Западной Европы.

Особую же примечательность этой стоянке в контексте нашего разговора придает такая находка, как скелет мальчика. Анализ генома которого показал отсутствие связей с современными восточно-азиатскими популяциями, продемонстрировав при этом высокую степень сходства одновременно с европейцами и американскими индейцами. Что, как было рассмотрено в первой части статьи, в общем-то, для Y-хромосомной гаплогруппы P - обычно и естественно.

Только мальчик не был носителем этой гаплогруппы. В его останках была обнаружена древнейшая известная на сей день гаплогруппа R, которая, по некоторым оценкам, примерно в это же время (в соответствующих исторических масштабах, само собой, а не при жизни мальчика) и сформировалась. Чем же так примечательна гаплогруппа R, полагаю, никому из интересующихся древней историей отдельно пояснять не надо.

Пока же сторонники теорий, уделяющих избыточное внимание генетическим маркерам, лежат в благоговейном обмороке, давайте мысленно перенесемся из верхне-палеолитического Прибайкалья на полтора десятка тысяч лет вперед и на четыре тысячи километров западнее. Именно тогда и там, согласно гипотезе Фредерика Кортланда, одна из ветвей алтайской языковой семьи, испытав в процессе миграции своих носителей влияние кавказских языков, претерпела изменения, которые привели к возникновению новой общности - индоевропейской языковой семьи. Что плавно подводит нас к следующему примечательному явлению в изначально интересующем нас регионе.

Примерно в III тысячелетии до н.э. на Алтае, а конкретно - в Хакасско-Минусинской котловине, возникла культура, имевшая явные признаки преемственности от более ранней культуры Северного Причерноморья и Прикаспия. Современными исследователями она была названа Афанасьевской.

Афанасьевская культура по факту является отправной точкой в понимании множества последующих исторических процессов, протекавших в Южной Сибири. Именно с афанасьевцев в регионе начинаются металлургия и скотоводство. И именно с ними связано сразу несколько явлений, привлекающих к себе особенное влияние исследователей, связанных, увы, скорее всего с распадом данной культурной общности.

Первое из них - сейминско-турбинский транскультурный феномен. По факту он представляет собой множество содержащих характерные изделия погребений, раскиданных между Финляндией и Монголией, наводящих на мысль о крайне крупномасштабной и скоротечной миграции. Ряд исследователей (например, В. В. Напольских и А. В. Головнёв) определяет содержимое сейминско-турбинских некрополей, как результат синтеза афанасьевской культуры (в части колесниц и металлических изделий) и самодийских племен таежных охотников (характерные костяные доспехи, нефритовые украшения).

Чисто от себя: возникает устойчивое ощущение полиэтнической орды, в силу каких-то неизвестных жизненных коллизий отправившейся на восток "за зипунами", и несколько увлекшейся в процессе.

Кроме того, потомками афанасьевцев являются уже упоминавшиеся выше тохары, мигрировавшие с Алтая южнее, в Таримский бассейн. В значительной мере культурными наследниками афанасьевцем можно назвать и заселивших плоскогорье Укок представителей Пазырыкской культуры, являвшейся уже гибридной с самодийцами.

В целом тохары и пазырыкцы выглядят для интересующегося неспециалиста достаточно похоже. Например, и от тех, и от других остались мумии.

Вот, к примеру, относящаяся к пазырыкской культуре "принцесса Укока" (нет, не родственница "красавицы Икуку", Укок - это, повторюсь, название плоскогорья):

А вот - тохарская "Лоуланьская красавица" (она же изображена в заголовке статьи):

Разве что у тохарки татуировок нет, что можно объяснить отсутствием самодийского влияния.

Если же серьезнее и ближе к теме разговора, то с мумиями обеих этих культур действительно наблюдается одна и та же история. В обоих случаях более ранние мумии однозначно европеоидны, максимум - с рядом не особо бросающихся в глаза монголоидных признаков. Но чем позже датируется захоронение, тем больше проявляется монголоидность. Начиная с какого-то периода этот процесс легко объясним влиянием хунну. Вот только активные набеги хунну начинаются примерно с 220 года до н.э.. А метисация среди тохар и пазырыкцев стала заметна задолго до того.

Окончание следует. Нет, правда, в следующей части закончу.