Манифест арьергардного искусства

Концептуально данный текст представляет собой стёб. Однако, в процессе работы над ним я старался шутить с максимально серьёзной физиономией. В результате, элементы иронии остались в изначальной постановке вопроса и некоторой пафосности изложения, тогда как смысл текста получился достаточно близким к тому, что я на самом деле обо всём этом думаю. Таким образом, хоть прямого расчёта на это не было, но если кто-нибудь воспримет приведённый манифест как нечто большее, чем просто шутка, то ничего страшного из этого, как мне думается, не последует. Напротив, может получиться весьма интересно. Но на случай слишком серьёзного восприятия всё-таки замечу: данный текст – арт-объект сатирического свойства. Он изображает манифест вымышленного творческого объединения, составленный так, чтобы, не прибегая к прямой провокации, не задевая политических «кнопок берсерка» и в целом оставаясь в пределах правдоподобности, вызывать у современной арт-тусовки максимальную изжогу.

«Искусство ради искусства – пустой звук. Искусство ради истины, ради блага и красоты – вот вера, к которой я стремлюсь».

Аврора Дюдеван.

В военном деле арьергардом называется отдельная группировка, на которую возлагаются задачи тылового охранения и прикрытия отступлений, а также, если в этом возникает необходимость, функции свежего резерва, своим своевременным вмешательством определяющего исход операции.

Необходимость в решении аналогичных задач в сфере искусства видится нам актуальной и крайне остро назревшей. Современное искусство в стремлении считаться «опережающим своё время» вырвалось слишком далеко вперёд, оставив беззащитным «тыл», под которым мы понимаем первооснову творческого процесса: исконную тягу к созданию красоты, совершенствующей и облагораживающей тех, кто её наблюдает.

То, что начиналось как поиск ранее не использованных методов удовлетворения этой тяги, вырождается в поиск ради поиска. Современные передовые творцы стали напоминать скульптора, который настолько увлёкся всевозможными нюансами добычи разных сортов мрамора на каменоломне, что перестал вытёсывать из этого мрамора статуи.

Предсказуемым образом понимание такого искусства стало требовать от наблюдателя понимания техник, с помощью которых оно было создано, и сложной внутрицеховой знаковой системы, своего рода художественного жаргона, неизвестного непосвященным. Не менее предсказуемым следствием из этого стало то, что иные творцы стали открыто издеваться над непосвященными, помещая своё закодированное художественное послание в заведомо неприемлемую для общества оболочку. Крайней же точки данный подход достиг, когда послание стало заключаться в отсутствии послания.

Мы придерживаемся в отношении этой ситуации мнения, описываемого одним коротким словом: довольно. Искусство не ограничивается методами его воплощения. Искусство – это красота и стремление к совершенству. И мы хотим об этом напомнить.

Мы – арьергард искусства.

Мы не противопоставляем себя авангарду и не отрицаем его. Но то, что мы хотим сделать, противоположно тому, что было сделано в его рамках.

Наш основной метод – реконструкция.

Из примитивных составляющих, на которые было разобрано классическое искусство, мы хотим склеить новую Мону Лизу.

Из осколков, на которые был деконструирован классический литературный герой, мы хотим его воссоздать и наделить свойствами, дающими устойчивость перед новой деконструкцией.

Абстрактные отдельно стоящие символы мы хотим сплести в единое полотно, где смысл каждого из них будет усиливаться и выдвигаться на передний план остальными.

Мы хотим вернуть искусство к его корням. Но это не означает копирования классических методов и техник. Если мы что и хотим скопировать у классиков, так это само отношение к искусству.

Незнание даже самого слова «сфумато» не мешает ни просто наслаждаться картинами да Винчи, ни задумываться о вложенных в них глубоких смыслах. И мы считаем это правильным. Наблюдатель имеет полное право не знать названия применённого художественного приёма. Также он не обязан быть заранее знакомым с философской идеей, лежащей в его основе. Напротив, задача творца как раз и видится нам в том, чтобы не предъявить идею осведомлённым о ней, а донести её до неосведомлённых. И неудача в этом лежит в поле ответственности творца, не наблюдателя.

Именно в этом мы видим смысл искусства. И именно этот смысл мы хотим ему вернуть.