"Ты только хрюкнул на Христа..."

Вопреки обыкновению, публикую не свое. В числе наших предков числились такие люди, что по иным поводам нам лучше помолчать, дав слово им. Я - подпишусь под каждым словом этого стихотворения Сергея Есенина. Я полностью разделяю его позицию по этому вопросу, только, к сожалению не способен найти таких слов чтобы ее передать.

В стране что-то развелось слишком много мелких бесов, хрюкающих и на Бога (это их дело, потому что Бог поругаем не бывает), но и на православие многие века бывшее одной из опор нашей страны. Бес, но при этом - ме-елкий, представили себе, какая гадость? Этакая вошь с рожками. 

Я часто думаю, за что Его казнили?

За что Он жертвовал Своею головой?

За то ль, что, враг суббот, Он против всякой гнили

Отважно поднял голос Свой?

За то ли, что в стране проконсула Пилата,

Где культом кесаря полны и свет и тень,

Он с кучкой рыбаков из бедных деревень

За кесарем признал лишь силу злата?

За то ли, что Себя на части разделя,

Он к горю каждого был милосерд и чуток

И всех благословлял, мучительно любя,

И стариков, и жён, и крохотных малюток?[2]

Демьян, в «Евангельи» твоём

Я не нашёл правдивого ответа.

В нём много бойких слов, ох как их много в нём,

Но слова нет достойного поэта.

Я не из тех, кто признаёт попов,

Кто безотчётно верит в Бога,

Кто лоб свой расшибить готов,

Молясь у каждого церковного порога.

Я не люблю религию раба,

Покорного от века и до века,

И вера у меня в чудесные слова —

Я верю в знание и силу Человека.

Я знаю, что стремясь по нужному пути,

Здесь на земле, не расставаясь с телом,

Не мы, так кто-нибудь другой ведь должен же дойти

К воистину божественным пределам.

И всё-таки, когда я в «Правде» прочитал

Неправду о Христе блудливого Демьяна —

Мне стало стыдно, будто я попал

В блевотину, извергнутую спьяну.

Пусть Будда, Моисей, Конфуций и Христос

Далёкий миф — мы это понимаем, —

Но всё-таки нельзя ж, как годовалый пёс,

На всё и всех захлёбываться лаем.

Христос — Сын плотника — когда-то был казнён…

Пусть это миф, но всё ж, когда прохожий

Спросил Его: «Кто ты?» — ему ответил Он:

«Сын человеческий», но не сказал: «Сын Божий».

Пусть миф Христос, как мифом был Сократ,

И может быть из вымысла всё взято —

Так что ж теперь со злобою подряд

Плевать на всё, что в человеке свято?

Ты испытал, Демьян, всего один арест —

И то скулишь: «Ах, крест мне выпал лютый».

А что б когда тебе Голгофский выпал крест

Иль чаша с едкою цикутой?

Хватило б у тебя величья до конца

В последний час, по их примеру тоже,

Весь мир благословлять под тернием венца,

Бессмертию уча на смертном ложе?

Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,

Своим пером ты не задел Его нимало —

Разбойник был, Иуда был —

Тебя лишь только не хватало!

Ты сгусток крови у креста

Копнул ноздрёй, как толстый боров,

Ты только хрюкнул на Христа,

Ефим Лакеевич Придворов![3]

Ты совершил двойной тяжёлый грех

Своим дешёвым балаганным вздором,

Ты оскорбил поэтов вольный цех

И малый свой талант покрыл большим позором.

Ведь там за рубежом, прочтя твои стихи,

Небось злорадствуют российские кликуши:

«Ещё тарелочку демьяновой ухи,

Соседушка, мой свет, откушай».

А русский мужичок, читая «Бедноту»,

Где «образцовый» труд печатался дуплетом,

Ещё сильней потянется к Христу,

А коммунизму мат пошлёт при этом[4].