Государственная дума приняла в третьем и окончательном чтении закон о совершенствовании пенсионного законодательства. Несмотря на призывы в соцсетях «идти и помешать принятию антинародного закона» — никто не пошёл и не помешал.
В тот же день Левада-центр обнародовал свежий опрос общественного мнения, посвященный грядущему повышению пенсионного возраста.
Исследование дало, на первый взгляд, парадоксальные результаты. С одной стороны, весьма незначительные изменения претерпело собственно отношение – выраженно негативное – граждан к реформе. Было отмечено очень небольшое увеличение доли поддерживающих ее (с 8 процентов в июне до 11 процентов в сентябре).
Инициативы Владимира Путина по изменению параметров реформы как бы не вызвали позитивного отклика в общества. Всего 29 процентов опрошенных считают, что они смягчают первоначальные планы правительства. По мнению почти 40 процентов респондентов, предложения президента ничего не меняют, а четверть опрошенных полагает, что они даже ухудшают дело (хотя речь идёт строго о смягчении — но мы тут явно имеем дело с гневным и принципиальным ресентиментом, выраженным в отсутствии какой-либо критичности к собственным эмоциям).
Но вот что странно: с другой стороны, радикально упала доля респондентов, лично готовых выйти на акции протеста против нее (с 53 процентов в августе до 35 процентов в настоящий момент).
Подобные общественные настроения, разумеется, заставляют задаваться вопросом о существе заложенного в них видимого противоречия.
Ответ заключается в том, что данное противоречие действительно не более чем видимое. А на самом деле российское общество демонстрирует прагматичное поведение, основанное на абсолютно рациональном осмыслении происходящего.
Представляется, что на настроения граждан и, как следствие, на полученные опросом результаты повлияли три основных фактора.
Во-первых, хотя формально усилия властей по разъяснению своей позиции обществу и даже смягчение параметров реформы вроде бы не привели к минимально существенному сдвигу в общественном мнении, — на деле они явно сказались на протестных настроениях.
Российским гражданам по-прежнему не нравится сама пенсионная реформа. Но власть, последовательно пытающаяся достучаться до него – объяснить причины происходящего, убедить в критической необходимости данного решения для страны — перевела взаимодействие по данному вопросу из противостояния директивному решению верхов в формат диалога. Даже если это диалог в формате «мы категорически не согласны с вашими доводами».
Как пояснил сегодня в комментарии для «Ведомостей» руководитель Фонда ИСЭПИ Дмитрий Бадовский, негативное отношение россиян к пенсионной реформе с самого начала было почти тотальным, и кардинально поменять эту ситуацию практически невозможно.
«Но никто задачу так и не ставил. Тем не менее, видно, что обращение президента по пенсионной реформе услышано обществом, поправки восприняты».
Во-вторых, за прошедшие месяцы у российского общества было время «остыть» и взглянуть на повышение пенсионного возраста без острых эмоций, и ничего удивительного, что существенная часть граждан сочла, что хотя эта реформа осложняет их жизнь, это осложнение не носит рокового характера.
В этом отличие от событий 2004-2005 годов, когда монетизация льгот вызвала по-настоящему общенациональные протесты. Тогда в глазах общества эта реформа воспринималась как конец света и желание властей отнять у людей действительно последнее. В 2018 году ситуация кардинально иная. Люди, даже если им не нравится поднятие пенсионного возраста, не воспринимают это как беспросветный ужас.
К тому же опыт последних двух десятилетий показывает, что общая тенденция общественного уровня благополучия в России, несмотря на отдельные спады из-за кризисов, уверенно положительная. А значит, есть надежда, что и откладывание пенсии на несколько лет в итоге будет компенсировано другими позитивными факторами.
К перечисленным обстоятельствам, которые явно повлияли на запал большинства людей выйти на улицы с целью выразить свой протест против пенсионной реформы, стоит добавить еще одно.
На снижение потенциальной протестной активности россиян явно повлияли уже прошедшие мероприятия по данному поводу. Российская оппозиция – как парламентская, так и несистемная – не изменяет своему таланту дискредитировать все, к чему прикоснется. Причем в данном случае А. Навальный, вызывающий здоровое отвращение к себе нехорошей эксплуатацией детства, тут даже менее интересен, чем пример КПРФ.
Все-таки парламентская партия, выступившая и проголосовавшая в Госдуме против планов против правительства – теоретически был шанс, что коммунистам удастся сплотить вокруг себя общественное недовольство пенсионной реформой. Вместо этого митинги КПРФ собирают откровенно малое – и с каждым разом все более смешное – число участников.
Можно предположить, что если Навальный умудрился молниеносно пустить по ветру свой быстро нажитый политический капитал (в полном соответствии с принципом «легко пришло – легко ушло»), то в случае компартии имеет место глубинное общественное разочарование в ней как политической силе. Собственно это стало продолжением устойчивого тренда, предыдущей значимой вехой которого стали откровенно слабые результаты КПРФ на последних выборах в Госдуму, когда партия с трудом удержалась на втором месте по результатам голосования по партийным спискам.
Оценили 48 человек
54 кармы