Президент России Владимир Путин в 17-й раз ответил на вопросы соотечественников в прямом эфире.
Разговор продлился 4 часа 08 минут. Всего глава государства ответил на 81 вопрос.
Президент считает, что уровень жизни, уровень доходов и здравоохранение являются самыми острыми темами для россиян. Он назвал главным условием роста уровня жизни повышение производительности труда и развитие экономики.
Глава государства согласился с тем, что жить россиянам стало тяжелее. Он объяснил это тем, что несколько лет назад страна столкнулась с несколькими шоками, подорвавшими ситуацию на отечественном рынке и отрицательно сказавшимися на социальной сфере.
По его словам, реальные доходы граждан сокращались в течение нескольких лет, наибольший спад был в 2016 году, заявил Путин. Сейчас, по его словам, доходы постепенно восстанавливаются. Глава государства признал, что в стране существует большая разница в зарплатах по отраслям и регионам.
Национальные проекты призваны поставить экономику России на новые рельсы, поднять уровень благосостояния и обеспечить безопасность страны на длительную перспективу, заявил президент.
По его словам, результаты нацпроектов должны начать ощущаться уже в нынешнем году. Он напомнил, что все задачи распределены по отдельным направлениям, и «по каждому направлению есть индикаторы, которых надо добиться».
Президент назвал основными проблемами здравоохранения дефицит медицинских специалистов и недостаточное лекарственное обеспечение. По его словам, доступность первичного звена здравоохранения сократилась в 17 регионах.
Глава государства также обратил внимание региональных властей на решение проблемы жилья для врачей. Он отметил, что уже сейчас выделяются денежные средства из бюджета в рамках программ «Земский доктор» и «Земский фельдшер».
Глава государства согласился с тем, что разница в зарплатах между обычными работниками и руководителями не должна быть запредельной. Борьба с коррупцией будет вестись гласно, а все уголовные дела по коррупционным преступлениям будут доводиться до конца, заявил Путин. В числе главных факторов противодействия этому явлению президент назвал неизбежность наказания, последовательность и бескомпромиссность. При этом он отметил, что число таких преступлений сокращается.
Президент положительно оценил готовность партии «Единая Россия» брать на себя ответственность за принятие непопулярных, но нужных стране решений.
Путин уверен, что кардинально отношение Запада к России не изменится, даже если Москва пойдет на уступки и согласится выполнить все требования оппонентов. Глава государства уточнил, что РФ недополучила из-за санкций с 2014 года $50 млрд, Евросоюз потерял $240 млрд, США - $17 млрд, Япония - $27 млрд.
Путин считает возможным обсудить с президентом США Дональдом Трампом вопросы международной безопасности и двусторонние отношения. Он назвал антироссийские санкции США ошибкой, но, по его словам, американцы придут к ее осознанию и могут ее исправить.
Владимир Путин затронул еще целый ряд актуальных тем, а внимательно выслушавшие его политологи высоко оценили уровень компетенции президента и критически отнеслись к некоторым заданным главе государства вопросам.
Глава Политической экспертной группы, политолог Константин Калачев, отвечая на вопросы "Политаналитики", тметил, что прямая линия президента – это, во-первых, огромный социологический опрос, позволяющий Путину держать руку на пульсе, быть в темах, волнующих население, знать народную повестку. А для людей – это экспансия социального оптимизма, это подтверждение того, что страна развивается, и завтрашний день будет лучше, чем сегодняшний. Но с точки зрения политолога, экспансия оптимизма получилась не вполне. И народная повестка тоже не выглядела убедительной:
– Начнем с частного. Для меня странно, когда лучшими представителями народа являются какие-то блогеры, инстаблогеры, или люди типа Гоблина. Можно еще использовать авторов анонимных телеграмм-каналов в качестве представителей народа. Мне показалось, что это нельзя назвать срезом народной жизни или репрезентативным представительством российского народа, населения нашей страны. Некоторые вопросы выглядели странно, они никак не вписывались в народную повестку.
Что касается народной повестки. Есть серьезная проблема – режим ручного управления. Хотелось бы видеть президента, решающим проблемы на системном уровне. Для меня апофеозом было вопрос по статье 228 УК РФ. Прозвучало предложение создать очередную контрольную структуру в МВД, которая будет бороться с тем, чтобы невиновным наркотики не подбрасывали, чтобы они не оказались в местах лишения свободы. При том сам Путин говорит, что 26% населения наших колоний – люди, которые попали туда по этой статье. Я понимаю, что борьба с наркотиками и наркоманией это его, может быть, конек. Но назвать то, что было предложено, системным решением язык не поворачивается. Ручное управление себя уже дискредитировало. Никакая очередная контрольная структура в МВД не сможет побороть погоню за галочками, процентаманию, борьбу за улучшение отчетности по этой самой 228 статье.
Во-вторых, диссонировать будет с настроением людей разговор о зарплатах чиновников и министров, руководителей крупных госкомпаний. Когда президент объясняет, почему не может понизить зарплаты топ-менеджменту и высшим чиновникам, становится понятно, что элита не желает вести себя скромнее. Это выглядит странно.
Есть плюсы. Хорошо, что президент в хорошей физической форме, интересуется живо всем. Но опять скажу, что есть запрос на системные решения, на перемены. Мы же видим человека, который с пониманием и сочувствием относится к несовершенству управленческого аппарата.
Мне кажется, стоит разобраться, почему с таким опозданием президенту приходится становиться рекламным агентом нацпроектов. Почему президент должен затыкать чьи-то явные недоработки? Символом или синонимом перемен к лучшему для нашего населения нацпроекты так и не стали. И сейчас приходится объяснять, что это такое и при этом в рамках «Прямой линии» этому вопросу нельзя уделить столько времени, чтобы всем все понятно объяснить и разжевать.
Ощущения двойственные. С одной стороны, президент старается изо всех сил. С другой стороны, очевидно, что, несмотря на все его старания и все желание быть социально ответственным и полезным, получается, что прорыва или рывка, скорее всего, не будет. Потому что прорыв и рывок требуют системных решений, и жестких требований по отношению к исполнителям.
Понятно, что во внешней политике перемен не будет, как к нам относились плохо, так и будут относиться, поэтому нам терять нечего. Дверь надо держать открытой, но шаги навстречу так называемым партнерам Россия делать не собирается исходя из того, что нас никто не полюбит все равно. Странно! Это же не означает, что нужно давать новые поводы для нелюбви. Китай в этом смысле куда прагматичнее. Сравнение нашей политики и китайской мне кажется не очень уместным, потому что для Китая вопросы рынков и экономического роста приоритетнее и торговая война с Америкой из-за конкретных экономических интересов. А у нас с Америкой минимальная торговля, так что причины и мотивации конфликта другие.
Если речь шла о том, что эта «Прямая линия» должна способствовать повышению социального самочувствия, возвращение рейтинга президента на прежние позиции, а может и усиление этих позиций, то боюсь, что это не сработало. С точки зрения режиссуры и подбора вопросов, подбора людей, задающих вопросы, эта прямая линия далеко не лучшая. Это 17-я линия, и нужно искать какие-то новые ходы. В моем понимании формат себя изжил.
Подведу итог. «Прямая линия» продемонстрировала консервативный настрой президента. Он делает ставку на нацпроекты как инструмент, но они нуждаются в дальнейшей популяризации. Системных реформ можно не ожидать. Ручное управление, учет и контроль по-прежнему предпочтительней. В чем-то президент действительно силен, в чем-то выглядел бессильным. На что обратит внимание массовый зритель - вопрос открытый. Прорыва не случилось. Сторонникам стабильности и эволюционных постепенных перемен понравится. Тем, кто хочет системных реформ, придется подождать.
Ну и слова поддержки, адресованные «Единой России», амбивалентны. Кто-то обратит внимание на положительную характеристику из уст президента, кто-то запомнит только неприятную для партии формулировку в вопросе.
Политолог Аббас Галлямов в интервью нашему порталу согласился с тем, что 17-я «Прямая линия» прошла традиционно:
– «Инъекция социального оптимизма», «ручное управление на фоне неработающих институтов» - все эти определения звучат уже много лет, их же можно использовать и в этом году.
Главная проблема заключается в том, что ничего принципиально нового не произошло. А ведь общественный запрос изменился. Люди уже не хотят шоу одного волшебника, решающего проблемы граждан. Они перестали верить в действенность этой формулы. К людям проходит понимание, что стране нужны работающие институты и задача властей – их восстановление.
В том числе речь идёт и об институтах, обеспечивающих реальное участие граждан в выработке управленческих решений – не о фейках, вроде общественных палат и ОНФ, а о таких вещах как выборы, свобода слова и т.д.
Многие эксперты подвергают сомнению актуальность формата «Прямой линии». В частности, говорят о том, что количество поступающих вопросов из года в год снижается. Кремль с этим не согласен. По словам президентского пресс-секретаря Дмитрия Пескова, динамика меняется и зависит от многих факторов, среди которых даже погода. Он утверждает, что интерес к «Прямой линии» по-прежнему огромен.
Политтехнолог Дмитрий Фетисов видит двоякость ситуации. Его комментарий для "Полиатанлитики":
– С одной стороны, для общественности формат мертв. Потому что ответы стали предсказуемыми, банальными, и в ходе «Прямой линии» президент уже озвучивает то, что на тех или иных площадках говорил ранее. При этом у людей остается надежда дозвониться до президента и за счет его поддержки решить ту или иную проблему. Мы видим, что серьезного доверия к институту чиновничества нет и президент по-прежнему остается последней надеждой для многих россиян.
При этом видно, что количество этих людей как-то уменьшается. Либо просто такая картинка, что организаторы «Прямой линии» выдают в эфир больше общих вопросов, чем проблем от конкретных людей.
«Прямая линия» становится не общественным мероприятием, а мероприятием более элитарным, которое больше представляет интерес для чиновников, федеральных и региональных элит в виду того, что Путин шлет определенные сигналы тем или иным людям. как это было сегодня, когда трех глав регионов он сразу же назвал эффективными, показал, что вполне доверяет правительству. Такие вещи звучат, и совокупности этих факторов делают «Прямую линию» мероприятием, ориентированным больше на элиты, чем на народ. Это к вопросу, жив формат или нет, формат меняется.
Что касается того, что большое внимание уделяется молодежи, то сегодня сразу выходили в эфир несколько блогеров подряд. В самом начале звучал вопрос от какой-то блогерши, которая задавала вопрос про экологию. Наш коллега Александр Пожалов проанализировал её аккаунт и не увидел у нее никаких тем, связанных с экологией. Создается впечатление, что девушку просто попросили выступить с этим вопросом. Само стремление показать молодежную аудиторию, дать слово, привлечь блогеров исходит из АП, которая уже давно пытается делать ставку на работу в соцсетях.
Перспективы у «Прямой линии» есть, достаточно просто поменять подход к тем вопросам, которые выходят в эфир. Президент всегда демонстрировал качества не просто мудрого, но и опытного политика, и никогда не боялся отвечать на острые вопросы. Мы были свидетелями таких сцен, а сейчас в «Прямой линии» не прозвучали просто фантастическое количество очень острых вопросов – тема пенсионного возраста, дело Голунова (было упомянуто вскользь), протесты в Шиесе и Екатеринбурге. Те темы, которые последние месяцы были в информационной повестке, оказались не освещены. Хотя президент никогда не боялся отвечать на такие вопросы и вполне мог на них ответить, обществу было бы полезно услышать его ответы.
Вице-президент Центра политических технологий, политолог Алексей Макаркин в комментарии нашемц порталу отметил, что при всех вопросах, возникающих к организаторам «Прямой линии», этот формат отменять пока нельзя – общение президента с народом является вполне органичной частью информационного позиционирования власти:
– Если линию отменить, то возникнет существенно больше вопросов. Это формат, к которому привыкло общество, привыкла власть и можно менять частности формата, но сам формат менять не будут. Если так будет, то скажут, что президент закрылся от населения, не общается с ним. Тем более задача, которая ставилась изначально, никуда не ушла, что надо объяснять людям, успокаивать их, снимать фобии, демонстрировать работу власти, утверждать, что власть не бросила народ. Это важно!
Другое дело, что человек, который смотрит «Прямую линию», думает не столько о цифрах, человек думает о своей проблеме. И здесь возникает обратная сторона формата, потому что все проблемы решить невозможно. Люди ждут, что власть им поможет, но власть не может помочь всем и каждому.
Политолог Антон Хащенко уверен, что «Прямая линия с президентом» нужна социально ориентированному государству. Мы имеем дело с уникальной в масштабах мира практикой прямого общения с народом, – отметил эксперт на страницах «Известий», – когда практически в режиме «здесь и сейчас» решаются конкретные проблемы конкретных людей:
– Должны ли такие проблемы решаться на другом уровне и без участия президента? В идеальном государстве идеального мира в далеком будущем, наверняка, так и будет. А пока есть то, что есть, и «Прямая линия», ко всему прочему, выступает вполне эффективным механизмом устранения несправедливости.
С другой стороны — это прекрасная возможность задать вопросы и получить ответы по самому широкому кругу тем, получить общее понимание того, в каком направлении движется страна, какие цели ставит перед собой в качестве приоритетных.
Для президента же это не менее эффективный канал обратной связи. Причем сам список вопросов и поднимаемых в них тем не оставляет сомнений в том, что организация телеэфира не предполагает цензуры. В конце концов, захотелось кому-то спросить про «банду патриотов из «Единой России» — ну что же, спросили. И получили спокойный и адекватный ответ.
Эта «прямая линия» не стала исключением и с точки зрения жалоб на проблемы с мест, и с позиции разъяснения того, что государством делается и для чего.
Здесь и объяснение смысла и значения новых национальных проектов, на которые в ближайшие годы будут направлены беспрецедентные для страны бюджетные (и не только) средства. Конечная цель — в улучшении уровня жизни и развитии экономики, причем уже в краткосрочной и среднесрочной перспективах. И решение сразу комплекса вопросов, связанных с поддержкой семей с детьми.
Что интересно, по ряду вопросов, казалось бы, с очевидными уже ответами на них, президенту снова приходилось давать объяснения. Что, в свою очередь, говорит о еще одной функции, которую выполняет «Прямая линия»: донесения корректной информации до широкой аудитории, которая не всегда получает ее на тех ресурсах и от тех источников, которыми пользуется в повседневной жизни.
Ну, и, пожалуй, главное — такое прямое общение раскрывает президента как человека. В этот раз с этой задачей на пять с плюсом справился вопрос, бывало ли ему стыдно, заданный уже в самом конце эфира.
Путин ответил. Да так, что до глубины души. Рассказав о том, как в начале 2000-х во время поездок по стране его встретила женщина преклонного возраста и передела записку. О том, как его помощники ее потеряли. И о том, как ему стыдно за это до сегодняшнего дня.
Наверняка, если хотя бы каждому второму российскому чиновнику было стыдно за то, что он не выполнил что-то обещанное людям, мы бы уже завтра проснулись в другой стране.
Оценили 15 человек
19 кармы