Как мы помним из предыдущей статьи («Полтавская катастрофа армии Карла XII»), после поражения у Полтавы шведские войска отступили к своему обозу, находившемуся под охраной 7 полков у деревни Пушкаревка, расположенной к юго-западу от Полтавы.
Шведы, которые в это время находились рядом с Карлом XII, сообщают, что поначалу король не выглядел удручённым, утверждая, что эта «конфузия» не имеет большого значения. Он даже написал письмо сестре – Ульрике Элеоноре (которая позже заменит его на королевском престоле), в котором между делом говорилось:
«Здесь все хорошо идет. Только… вследствие одного особенного случая армия имела несчастье понести потери, которые, как я надеюсь, в короткий срок будут поправлены».
Ульрика Фредерика Паш. Портрет шведской королевы Ульрики Элеоноры, сестры Карла XII
Настроение Карла XII изменилось после сообщения о том, что фельдмаршал Рёншильд, глава походной канцелярии Пипер и «Маленький Принц Максимилиан» взяты в плен. Узнав об этом, король воскликнул:
«Как? В плену у русских? Тогда лучше умереть среди турок. Вперед!»
Максимилиан Эмануэль, герцог Вюртемберг-Виннентальский, «Маленький Принц» – «брат по оружию» Карла XII. На момент пленения – полковник Сконского драгунского полка
О реальном положении дел в Швеции ничего не узнали и в конце августа 1709 года, когда пришло новое письмо Карла, написанное в Очакове:
«Вышло благодаря странному и несчастному случаю так, что шведские войска 28-го числа прошлого месяца потерпели потери в полевом сражении… однако мы теперь заняты приисканием средств, чтобы неприятель от этого не приобрёл никакого перевеса и даже не получил бы ни малейшей выгоды».
И лишь из иностранных источников поняли шведы, что их грозной армии, отправившейся с Карлом XII в Русский поход, более не существует.
Но вернёмся в тот великий день Полтавской виктории.
Отступление шведской армии от Полтавы
Упоенный своей победой, Пётр словно решил сыграть со шведами в поддавки: весело пируя с пленёнными «учителями», он забыл отдать распоряжение о преследовании неприятельской армии.
Таким образом, он повторил свою ошибку в сражении при Лесной, когда, не организовав вовремя преследование отступающих шведов, позволил Левенгаупту привести часть своего корпуса к королю. Но теперь генералу Левенгаупту суждено было безвольно погубить всю оставшуюся армию.
Р. Боур и М. Голицын во главе драгунских отрядов были отправлены в погоню за шведами лишь поздно вечером. На следующий день преследовать шведов был отряжён и А.Меньшиков, которому поручалось общее руководство операцией.
М. ван Мюссхер. Портрет А. Меншикова, написанный в Голландии во время Великого посольства, 1698 год
Тому, кто возьмёт в плен Карла, был обещан чин генерала и 100 тысяч рублей.
И лишь 30 июня сам Пётр I во главе Ингерманландского и Астраханского полков и в сопровождении роты лейб-эскадрона также двинулся за шведами.
Но в первый день практически никем не управляемая и никем не преследуемая шведская армия быстро отступала на юг вдоль берега Ворсклы.
Путь шведской армии от Полтавы к Переволочной
Страдающий от болей в ноге и лихорадки Карл находился среди остатков Упландского конного полка. Генерал Левенгаупт устранился от всех дел и даже не пытался хоть как-то руководить отступлением этого, ещё достаточно большого войска. В результате, «никто никому не подчинялся, каждый боялся только за себя и старался вырваться вперед».
В пути к отступающим шведам присоединились полк генерал-майора Мейерфельда, эскадроны подполковников Функа и Сильверьельма, которые не участвовали в Полтавском сражении.
Чтобы замедлить движение русских войск, к Петру I был отправлен Мейерфельд, который предложил начать переговоры о мире.
Johan August Meijerfeldt, портрет, написанный в 1729 году, в это время Мейерфельд был губернатором Шведской Померании
Генерал сообщил, что пленённый русскими начальник походной канцелярии Карла XII Пипер наделяется такими полномочиями. Но Пётр уже понимал, что шведский король почти в его руках и задержать драгун Меньшикова удалось всего на 2 часа.
Чтобы попасть на земли, подвластные Османской империи или Крымскому ханству, шведам следовало переправиться через Днепр или Ворсклу.
Напомним, что крымским ханам принадлежали степи Северного Причерноморья, и знаменитый остров Хортица, например, находился у границы ханских земель. А вот сам Крымский полуостров татарам принадлежал лишь частично: территория Готии (с центром в Кефе – Феодосия) и бывшие колонии Генуи (Керчь с окрестностями) являлись частью Османской империи (Кефинский эялет)
Карта Черного моря, Николя де Фер, 1705 год
Путь во владения Османской Порты (через Днепр) был короче, но эта река была шире и глубже, чем Ворскла.
Посланный на разведку генерал-квартирмейстер Аксель Гилленкрок (Юлленкрук), нашел на Ворскле у Кишенок относительно мелкое место и 8 паромов. Но какой-то казак сказал ему, что у разрушенного города Переволочна на Днепре имеется ещё более удобное место для переправы, где можно переехать реку на телегах, и Гилленкрок отправился искать этот брод, приказав забрать с собой паромы. По дороге этот «Иван Сусанин» потерялся, а у Переволочной выяснилось, что река в этом месте весьма широка и глубока, а прибывшие с ним плотники нашли на берегу лишь 70 брёвен. Гилленкрок отправил гонца, с указанием, остановить армию у Кишенок, но опоздал. Преследуемые драгунами Меньшикова, шведы уже подходили к Днепру. Здесь, увидев, что на организованную переправу шансов мало, солдаты, в панике стали пытаться самостоятельно перебраться на другой берег. Некоторые платили по 100 талеров за место на паромах, либо построенных плотах и лодках, другие – бросались вплавь, держась за гривы коней – и многие из них утонули. Тогда же на другой берег перебрался Мазепа с молодой женой, а также казачий полковник Войнаровский. Часть имущества гетмана утонула, что позже породило слухи о кладе Мазепы, который многие искали в тех местах.
Здесь, на берегу Днепра, генерал Левенгаупт поймал горностая, забравшегося в его шапку. Это зверька он посчитал символом шведской армии, которая тоже «себя в ловушку завлекла», и с этого времени совсем упал духом.
Адам Людвиг Левенгаупт, на этом портрете он генерал-майор, губернатор Риги и пока ещё не проиграл ни одного сражения (первым будет поражение при Лесной)
Прибывший к Переволочной Карл XII склонялся к тому, чтобы дать ещё один бой, но находившиеся при нём генералы и офицеры уговорили его переправиться на другой берег. Генерал Крейц сказал, что если русские подойдут с одной кавалерией (как это и случилось), шведы смогут отбиться и без Карла. Если же придёт вся русская армия, солдатам не поможет и присутствие короля.
Барон Карл Густав Крейц, генерал от кавалерии
Договорились, что Карл будет ожидать свою армию в Очакове. Далее планировалось двинуться в Польшу в надежде соединиться там с шведским корпусом генерала Крассау и польскими войсками Станислава Лещинского. Таким образом, численность армии можно было увеличить до 40 тысяч человек. Кроме того, в Стокгольм был отправлен приказ провести срочный набор новых рекрутов.
С королём переправились 1500 казаков и 1300 шведов, среди которых были генералы Спарре, Лагеркрона, Мейерфельд, Гилленкрок, командир драбантов Хорд, секретарь королевской канцелярии Иоаким Дюбен.
Переправа Карла XII через Днепр
Оставшийся за командующего генерал Левенгаупт приказал сжечь повозки, раздать припасы и казну солдатам, но выступить от Переволочной шведы не успели. 30 июня 1709 года, через три часа после переправы Карла XII, они увидели перед собой конные отряды Александра Меньшикова, среди которых были посаженные на лошадей солдаты Семеновского полка. Всего их было около 9 тысяч человек.
Капитуляция шведов у Переволочной
Прибыв к Переволочной, семёновцы спешились и встали в каре, кавалерия расположилась на флангах.
Стрелка Днепра и Ворсклы на современной карте – место капитуляции шведской армии 30 июня 1709 г.
Капитуляция шведской армии у Переволочной. Схема из книги П. Энглунда «Полтава. Рассказ о гибели одной армии». Линия А – шведы, линия Б – русский боевой порядок, линия В – запасные лошади русского корпуса
Шведов было значительно больше (шведские историки, которым, в данном случае, пожалуй, можно доверять, насчитали 18 367 человек), и часто приходится слышать, что главным виновником их капитуляции был Левенгаупт. Однако, справедливости ради, следует сказать, что среди шведов началась паника. Драгуны генерала Мейерфельда отказались садиться на коней. «Они только смотрели на меня так, словно я рехнулся», – жаловался потом Левенгаупт.
Некоторые солдаты в отчаянии бросились в воду, другие – мелкими группами шли сдаваться в плен. Большая же часть армии, по выражению Левенгаупта, «была в отупении» и «у своих знамен оставалось не более половины нижних чинов и офицеров».
И всё же имелись части, готовые подчиняться приказам Левенгаупта. Выстроились для боя Дворянский полк Рамсверда, и полк Веннерстедта, а драгуны полка Альбедиля, по воспоминаниям очевидцев, спокойно ожидали приказа, лёжа у оседланных лошадей и читая молитвенники.
По самым скромным подсчётам, Левенгаупт смог бы собрать силы, равные 6-7 полкам (это примерно половина находившейся с ним армии), и либо отогнать отряд Меньшикова (что, безусловно, воодушевило бы павших духом солдат других частей), либо прорваться с сохранившими боеспособность соединениями к Кишенкам.
Шведский генерал Крейц, который поднялся на пригорок, чтобы прояснить обстановку, утверждал, что русская кавалерия была чрезвычайно утомлена длительным переходом: некоторые лошади буквально валились с ног от усталости. Мощный удар свежих кавалерийских отрядов шведов мог стать для русских драгун фатальным, но морально сломленный Левенгаупт не решился отдать такой приказ. Вместо этого он собрал командиров полков и предложил им ответить, что думают они об относительно мягких условиях капитуляции, предложенных Меньшиковым, и могут ли они поручиться за надёжность своих солдат? Те, в свою очередь, заявив о личной преданности королю Карлу, стали валить всё на солдат, говоря, что те либо положат ружья, при одном виде противника, либо не смогут защищаться по причине отсутствия патронов, и лишь немногие заверили командующего, что их подчинённые готовы сражаться.
Неудовлетворённый их ответами, Левенгаупт теперь обратился с теми же вопросами напрямую к солдатам, которые пришли в недоумение, и во мнениях разделились. Многие восприняли это как признак безнадежности положения, в котором они оказались – ведь устав шведской армии запрещал не только сдаваться в плен, но даже отступать: офицеры «имели власть с такими бунтовщиками расправляться, поскольку надлежит либо воевать и умереть от рук врагов государства, либо пасть от возмездия командира». Раньше генералы и полковники их мнением не интересовались и никогда ни о чём не спрашивали.
Лейб-драгуны Альбедиля (те, что, настраиваясь на бой, читали молитвенники) заявили, что «сделают все, что в человеческих силах», но большинство солдат угрюмо молчали, и это ещё больше усилило тревогу и неуверенность Левенгаупта. Он снова собрал офицеров, которые теперь согласились, что «лучше сдаться на сколько-нибудь почетных условиях, чем продолжать испытывать счастье оружием».
Согласно составленному договору о капитуляции, русским передавались оружие, лошади и весь обоз. В качестве трофеев Меньшиков получил 21 пушку, 2 гаубицы, 8 мортир, 142 знамени и 700 тысяч талеров (часть этих денег принадлежала Мазепе).
Рядовым шведской армии было оставлено личное имущество и обещана возможность обмена на русских военнопленных, либо выкупа. Офицерам, помимо этого, обещалось содержание за счёт царской казны. Но у них отобрали драгоценности, золотая и серебряная посуда, золотая и серебряная парча, собольи шубы и шкурки («нажитые непосильным трудом» за время похода по Украине и Польше).
Примкнувшие к шведам казаки рассматривались как изменники, и на них действие договора не распространялось.
Таким образом, 49 лучших шведских полков перестали существовать за четыре дня, прошедших от Полтавского сражения, до капитуляции у Переволочной.
«Окончательное разбитие шведов у Переволочны». Гравюра Лармессена с картины Мартена-младшего
Карл XII писал своей сестре, что
«Левенгаупт поступил противно приказанию и воинскому долгу, самым постыдным образом, и причинил непоправимую потерю… Всегда прежде он выказывал себя с отличнейшей стороны, но на этот раз он, по-видимому, не владел рассудком».
А не веривший в возможность сопротивления Левенгаупт потом оправдывал себя тем, что он больше гнева короля боялся «всеведущего Господа, который сурово спрашивает за намеренное смертоубийство».
Медаль, отчеканенная в России в честь пленения генерала Адама Левенгаупта
Заключив договор о капитуляции, Меньшиков, по примеру Петра I, устроил пир для генералов и высших офицеров шведской армии. Во время этого обеда они имели удовольствие лицезреть печальную картину разоружения своей, некогда грозной армии. Пехотинцы складывали оружие перед строем Семеновского полка: отдавали честь мушкетами и опускали их на песок, после чего снимали с себя шпаги и патронные сумы. Эскадроны кавалеристов, один за другим, проходили перед строем драгунов Р.Боура и бросали на землю перед ними литавры, штандарты, шпаги и карабины. По свидетельству очевидцев, половина солдат бросала оружие с чувством явного облегчения, другие – с негодованием, некоторые из них плакали.
Бегство Карла XII и Мазепы
1 июля 1709 года (на следующий день после капитуляции шведской армии) к Переволочне прибыл сам царь Пётр I. Он приказал генерал-майору Г. Волконскому во главе 2 тысяч «доброконных драгун» продолжить преследование Карла XII, а фельдмаршал-лейтенанту Г.фон дер Гольцу на Волынь было отправлено распоряжение преградить королю путь в Польшу.
8 июля Волконский догнал у Буга смешанный отряд шведов и запорожцев (2800 человек) и перебил большую его часть, 260 человек были взяты в плен и лишь около 600 (в том числе Карл и Мазепа) успели переправиться на другой берег.
Карл XII скоро окажется в Бендерах, где, поначалу будет радушно принят османами, но очень скоро султан горько пожалеет о своём решении предоставить убежище малоадекватному шведскому королю. О его долгом пребывании в Турции было рассказано в статье «Викинги» против янычар. Невероятные приключения Карла XII в Османской империи.
Мазепа умрет в Бендерах 21 сентября (2 октября) 1709 года. По приказу Петра I, в России для него был изготовлен «орден Иуды» весом в 10 фунтов, а на Украине 26 марта 2009 года по распоряжению третьего президента этой страны В. Ющенко учрежден «Крест Ивана Мазепы». Среди «лауреатов» этой сомнительной (с точки зрения каждого нормального человека) награды оказался и отлучённый от Церкви в 1992 году Михаил Денисенко, более известный, как Филарет. Это его ушлый патриарх Константинопольский Варфоломей ловко провёл с вручением кабального томоса:
«Этот томос мы не принимаем, потому что мы не знали содержания томоса, который нам дали. Если бы мы знали содержание, то 15 декабря не голосовали бы за автокефалию», – заявил Филарет 11 июня 2019 г.
Поскольку в советское время Филарет с благодарностью принял от правительства орден Дружбы народов (1979 г.) и орден Трудового Красного Знамени (1988 г.), вручение ему креста предателя выглядит вполне логичным и обоснованным.
Новым гетманом Левобережной Украины стал Иван Скоропадский.
Гетман Иван Скоропадский
По его просьбе Пётр I 11 марта 1710 года издал манифест, в котором запрещалось оскорблять народ Малороссии, упрекая его изменой Мазепы.
Шведские пленные у Переволочной
Сколько же солдат и офицеров армии Карла XII попали в плен у Переволочной?
Е. Тарле писал:
«Когда постепенно впоследствии выловлены были шведы, разбежавшиеся по лесам и полям… то общий подсчет пленников дал цифру около 18 тысяч человек».
Шведский историк Петер Энглунд приводит такие цифры:
Офицеров – 983.
Унтер-офицеров и солдат – 12 575 (в том числе 9151 кавалеристов).
Нестроевых – 4809 человек, в том числе 40 пасторов, 231 музыкант, 945 мастеров разных специальностей, 34 придворных Карла XII и 25 королевских лакеев, а также конюхи, коновалы, писари, фурьеры и другие.
Женщин (жен солдат и офицеров) и детей – 1657.
Таким образом, число пленных достигает 20 тысяч человек (вместе с теми, что сдались у Полтавы – около 23 тысяч).
Под Переволочной в плен попали и три генерала: Левенгаупт, Крузе и Крейц. Позже к ним присоединился и генерал-квартирмейстер Аксель Гилленкрок, которого Карл XII с небольшим отрядом отправил к польской границе. В Черновцах он был захвачен в плен русским отрядом и доставлен в Москву.
Аксель Гилленкрок (Юлленкрук)
Напомним, что при Полтаве в плен попали также фельдмаршал Рёншильд, генералы Шлиппенбах, Роос, Гамильтон, Стакельберг и начальник королевской походной канцелярии Карл Пипер.
Всего за годы Северной войны в русском плену оказались примерно 250 тысяч человек различных национальностей, среди которых были и «некомбатанты» – обслуживающий персонал (кузнецы, плотники, коновалы, прачки и прочие), и жители некоторых пограничных городов, переселённые вглубь России. Имя самой известной прачки, доставшейся русским в качестве трофея, знакомо всем. Это Марта Скавронская, которой повезло в Мариенбурге обратить на себя внимание графа Б. Шереметева (но есть сведения, что первым её покровителем стал другой герой Полтавы – Р. Боур). Эта женщина постепенно дослужилась до «звания» российской императрицы, в своей фантастической карьере превзойдя даже баловня судьбы Александра Меньшикова.
Jean Henri Benner. Екатерина I (Марта Самуиловна Скавронская – Крузе)
О судьбе шведских пленных в России и завершении Северной войны будет рассказано в следующих статьях.
Оценили 28 человек
33 кармы