Червонное казачество — собирательное название одного из крупнейших кавалерийских соединений РККА, действовавшего на Украинском, Южном и Юго-Западном фронтах в период Гражданской войны, а затем дислоцировавшегося на территории Украинской ССР.
Первоначально Червонное казачество создавалось как вооружённые силы Совета Народных Комиссаров Украины. 28 декабря 1917 г. было объявлено о формировании 1-го полка Червонного казачества из партийных активистов Чернигова и Харькова, красногвардейцев, а также нескольких десятков бойцов разоружённого большевиками 2-го Украинского запасного полка войск Центральной Рады.
Документально это было оформлено 20 января (2 февраля) 1918 года, когда Советское правительство Украины издало Декрет о порядке организации Народной революционно-социалистической армии – Червонного казачества. (Что как-бы говорит, Красное казачество появилось на 21 день раньше Красной Армии!)
Вплоть до 9 февраля 1918 г. — до изгнания большевиками из Киева войск Центральной Рады — Червонное казачество пребывало в стадии формирования, В Киеве в состав полка поступили добровольцы самых разных национальностей, вследствие чего 1 марта 1918 г. на собрании полка бойцы постановили переименовать его в 1-й рабоче-крестьянский социалистический полк Красной Армии.
Такой поворот событий не входил в планы советского руководства, и была предпринята попытка очистить полк: с одной стороны — избавиться от неукраинского элемента, а с другой — начать формирование частей Червоного казачества по всей Украине. Но формирующиеся в Полтаве, Херсоне и Елисаветраде подразделении Червонного казачества в апреле 1918 перешли на сторону войск Центральной Рады. Остатки же 1-го полка под нажимом немецких и украинских частей вынуждены были отступить в Нейтральную зону — демаркационную границу между Украинской Народной Республикой и Советской Россией.
22 сентября 1918 г. в соответствии с приказом Всеукраинского военно-революционного комитета (большевиков) было положено начало Особой повстанческой дивизии, 1-м полком которой должен был стать полк Червоного казачества, (пеший). К тому времени в нейтральной зоне имелась одна конная и одна пешая сотни Червонного казачества, а также целый ряд других мелких повстанческих формирований.
В период формирования повстанческих частой было приняло решение о переводе пешей сотни в состав 1-го Украинского советского полка им. И. Богуна. К 1-й конной сотне присоединились мелкие кавалерийские формирования, и на ее базе был организован 1-й конный полк Червонного казачества 2-й Украинской советской дивизии. В 1-й и 2-й сотнях этого полка преимущественно служили вчерашние партизаны, в 3-й — интернационалисты - перебежчики и бывшие военнопленные из немецкой и австро-венгерской армий, в 4-й — курды (также вчерашние военнопленные из турецкой армии).
С середины декабря 1918 г. 1-й конный полк Червонного казачества активно участвовал в боях с Действующей армией УНР. На протяжении весны 1919 г. он был значительно пополнен местными добровольцами, а также мобилизованными из Московского военного округа и интернационалистами (преимущественно венграми).
Летом 1919 г. в состав полка влились остатки целого ряда кавалерийских частей, действовавших ранее на Украинском фронте. 12 августа 1919 г. полк был развёрнут в Червоно-казачью бригаду двухполкового состава, которая в сентябре вошла в состав вновь сформированной кавалерийской дивизии (с декабря 1919 г. — 8-я кавалерийская Червонного казачества).
До 1 сентября 1924 г. полки Червонного казачества по традиции именовались конными, а затем, согласно приказу РВС СССР от 14 августа 1924 г. № 1049/168, — кавалерийскими.
УНИФОРМА И ТРАДИЦИИ ЧЕРВОННОГО КАЗАЧЕСТВА
Основателями Червонного казачества являлась группа черниговских большевиков и примкнувших к ним каторжан во главе с 20-летним юношей Виталием Марковичем Примаковым. Примаков прибыл в Харьков по просьбе украинского советского правительства из Петрограда, куда ранее был направлен от Черниговского Совета рабочих и солдатских депутатов делегатом на II Всероссийский съезд Советов. Там он был избран членом Всероссийского ЦИК и участвовал в разгроме мятежа Керенского — Краснова в ноябре 1917 года.
В.М. Примаков
Он происходил ид интеллигентной семьи и был вхож в дом украинского писателя Михаила Коцюбинского. Сын писателя Юрий стал одним из виднейших большевистских деятелей, а дочь Ольга — первой супругой В.М. Примакова. Этим родством во многом объясняется благосклонность к Червонному казачеству руководства украинского советского правительства.
Будучи начитанным и любознательным юношей, В.М. Примаков отлично знал историю таких видных кавалерийских начальников, как Зейдлиц и Мюрат, не был он чужд и истории кавалерии русской армии. Но поскольку сам Примаков кавалеристом не являлся, да и в русской армии служил всего несколько месяцев (в 13-м запасном полку в Чернигове в 1917 г), то и его формирование на первых порах мало походило на кавалерийскую часть.
Примаков в 30-х. Расстрелян в 1937 году.
В начале 1918 г. отряду Червонного казачества В.М. Примакова удалось раздобыть каких-то лошадей и даже поучаствовать верхом в боях против немецких и украинских войск. Но конная выучка бойцов Червонного казачества в то время оказалась столь отвратительной, что им пришлось спешиться. Собственно, именно с этим эпизодом связано первое упоминание об особой униформе Червонного казачества.
Один из командиров полков Центральной Рады полковник Всеволод Петров вспоминал, что в апреле 1918 г. на Полтавщине ему противостояли «донецкие пролетарские полки, бросившие своих коней и ставшие хорошей пехотой», с красными лампасами на штанах. Совершенно очевидно, что речь идёт не о каких-то донецких полках а именно о червонных казаках.
Червоные казаки
По состоянию на осень 1918 г мемуаристы отмечают в Червонном казачестве кроме красных лампасов ещё и красный верх у шапок. Причём эти отличия нашивались на ту форму или одежду, в которой бойцы Червонного казачества поступали в строй.
Отсутствие централизованного снабжения Червонного казачества было главным его бичом вплоть до 1922 г. Вот что, например, вспоминал об этом один из казаков, повествуя о весне-лете 1919 г.: «В те тяжёлые годы мы почти не получали никакого обмундирования. Ходили, кто в чем: тот в белой, тот в рябой рубашке, кто-то из красного кумача пошьет себе рубашку и, как мак, цветёт на коне, хоть глаза закрывай. Были у нас и матросы; сидит на коне в тельнике, на голове — бескозырка, по ветру ленточки развеваются, а на ногах клёш с Чёрное море в ширину и стремян из-под них не видно. И Примаков ничего не имел против, когда какой-нибудь казак, слишком уж обносившийся, где-нибудь выменивал или брал так у какого-нибудь кулака пиджак, рубашку или штаны. Но горе было тому, кто случайно нацепит что-нибудь такое, что никак не подходило к мужской одежде.
Было у нас так заведено: когда после ночёвки выступаем из села или городка, то на площади строятся сотни и команды, а Примаков со штабом осматривает и здоровается с казаками. Потом полк выходит в поход, а командиры, выехав и остановившись на околице, пропускают сотни перед собой, внимательно осматривая казаков. Пропустивши полк, Виталий Маркович (Примаков — Прим. авт.) пригнется к луке казачьего седла и мчится к голове колонны, только бурка по ветру развевается, как крылья у птицы».
Командно-политический состав и красноармейцы 1-й бригады
2-й Черниговской Червонного казачества кавалерийской дивизии, г. Изяслав, 1923 г.
Стоит обратить внимание на одну деталь отрывка — бурку у Примакова. Бурки червонные казаки очень любили, и разживались ими при каждом удобном случае, в основном захватывая в боях.
Ношение красных лампасов червонными казаками в 1919 г. также было массовым явлением. Вот что вспоминал об этом один из советских ветеранов: "Видим... — едут конники о папахах, с красными лампасами. Готовлю пулемёты, рассыпаю цепь. Слышим: Вы красные и мы красные — кавалерия Червонного казачества...».
Впрочем, вплоть до августа 1919 г. 1-й полк Червонного казачества не был по-настоящему кавалерийским. В конном строю могли действовать лишь курдская, да две интернациональные (немецко-венгерские) сотни. Однако очень скоро большая часть этих интернационалистов покинула ряды полка.
Лишь в августе 1919 г., когда полк развернулся в бригаду, был переброшен на Южный фронт и «нос к носу» столкнулся с белой конницей, началась настоящая кавалерийская учёба. Командиром 1-го полка был назначен бывший вахмистр 1-го лейб-драгунского Московского полка П.П. Григорьев (командиром 2-го стал бывший каторжанин П.Р. Потапенко). Среди командиров сотен и взводов появилось большое количество бывших унтер-офицеров кавалерии старой армии. Бригада стала усиленно учиться кавалерийскому уставу.
Плакат призывающий идти учится на командирские курсы.
После того как была образована кавалерийская дивизия 14-й армии (затем — 8-я кавалерийская Червонного казачества), большинство командных постов в ней занимали бывшие конники. Это в первую очередь, кроме упомянутою П.П. Григорьева, бывший подпрапорщик 14-го драгунского Малороссийского полка М.А. Демичев, бывший вахмистр Лейб-гвардии Кирасирского Её Величества полка В.Х. Федоречко, бывший унтер-офицер Лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка Краснов, бывшие казачьи урядники Александр Карачев и Павел Беспалов и многие другие. Бывшие офицеры в рядах Червонного казачества (как и вообще среди красной кавалерии за исключением школ и инспекций) были редким явлением и «погоды не делали».
Старые кавалеристы сразу же оценили целый ряд особенностей, отличавших Червонное казачество от других формирований советской кавалерии: собственные наименования (конные) и красные лампасы и верх шапок, деление на сотни (а не на эскадроны) и т.д. Молодёжь, прибывавшая в дивизию из кавалерийских школ, также довольно быстро сживалась с червонно-казачьими традициями.
Начальник 17-й Червонного казачества кавалерийской дивизии Д.А. Шмидт (с двумя орденами Красного Знамени) среди бойцов частей своего соединения, конец 1921 г. Частная коллекция. Во втором ряду, по левую и по правую руку от начдива, сидят командиры в черных и серых шапках чётных и нечётных полков Червонного казачества.
Так, прибывшему в апреле 1920 г. в 1-й (43-й) полк Червонного казачества выпускнику 1-й Московской кавшколы Тарасу Юшкевичу сразу же бросились в глаза смушковые папахи и красные лампасы своих подчинённых, правда, при этом краском добавил, что носили их лишь те, «кто сам смог их достать».
Прошло совсем немного времени, и уже сам Т.В. Юшкевич щеголял с такими же отличиями. Вот что вспоминал об этом один из его подчинённых, будущий генерал-майор Советской армии А.Д. Витошкин: «С обмундированием дело доходило до того, что даже такие боевые командиры, как командир взвода 1-й сотни Милорад Петрович — серб по национальности, носил вместо шинели женское пальто, или краском — позже командир 2-й сотни, и затем командир полка Тарас Васильевич Юшкевич носил брюки, сшитые из попоны, серого тюремного цвета, а лампасы к ним были нашиты из красного сатина шириной чуть ли не в две ладони. Фуражку т. Юшкевич носил красного цвета, ни то какого-то гусара царской армии, ни то дежурного по станции. Обувь в полку была самая разнообразная: наполовину изготовлена из брезента, сукна и даже из сурового полотна...».
Ситуация с обмундированием несколько изменилась в лучшую сторону после взятия 6 июля 1920 г. 8-й кавдивизией города Чёрный Остров, где на станции был обнаружен эшелон польского интендантства со светло-голубой французской униформой.
Червонный казак Бублик Кузьма Павлович, 10.07.1924г.
Правда, трофейное обмундирование, по видимости, досталось лишь самым нуждающимся бойцам, так как многие даже из командиров продолжали ходить в старом обмундировании. Т.В. Юшкевич вспоминал об этом: "Вот лично мой вид к концу 1920 г. — вид сотника 2 сотни 43 кавалерийского полка: сапоги из сыромятной ножи (одел, высохли, сбежались, только через месяц снял при помощи ножа); брюки из крестьянской дерюги, протёртые путлищами до голого тела, откуда вместо белья выглядывают кружевца дамских панталон (наложницы черноостровского ксёндза), а на плечах— какой-то женский Бурнус. Только красная фуражка (полученная, вероятно, по окончании 1-х Московских кавалерийских курсов.— Прим. авт.) фиксировала мою "краскомовскую" сущность. Да, кой у кого быки и "лампасы", и "папахи", но только у тех, кто где и как смог раздобыть что придавало сотням и попкам вид обычной иррегулярщины».
Определённое представление о внешнем виде музыкантов Червонного казачества дают воспоминания бывшего командира 7-го конного Червонного казачества полка И.В. Дубинского. В мае 1921 г в его полк по договору поступил служить вольнонаёмный оркестр из Винницы.
«Его первый корнет — Афннус Скавриди — молодой одессит, начинавший играть ещё в воровском полку Мишки Япончика, стал затем штаб-трубачём полка, несмотря на свои хулиганские выходки и лишь благодаря своему незаурядному таланту.
На околыше его защитной, с изломанным козырьком фуражки, как и у всех музыкантов, вместо звезды блестела крохотная лира. Но у Скавриди к ней ещё было припаяно пронзенное двумя стрелами серебряное сердце (так он хранил память о своей возлюбленной, оставшейся в Одессе)».
И.В. Дубинский
Окончилась гражданская война, и хотя на Украине ещё полыхали крестьянские восстания, в подавлении которым активно участвовало Червонное казачество, Красная Армия переходила на мирный период. Встал вопрос об обмундировании регулярных частей РККА. Командир 1-го конного корпуса В.М. Примаков решил официально утвердить ранее существующие в червонном казачестве отличия и представил соответствующий доклад в секретариат Всеукраинского Центрального Исполнительного Комитета. Прошение Примакова было удовлетворено.
В тексте постановления ВУЦИК от 3 августа 1921 г. приводилось описание униформы Червонного казачества: «Присвоить Корпусу Червонных Казаков форму следующего образца: шаровары синие с красными лампасами в два с половиною дюйма шириною, синяя гимнастёрка, шинель кавалерийского образца с синими петлицами и с синим кантом по отрезу рукава и по воротнику; папаха серая для нечётных полков и чёрная для чётных, с красным верхом».
Спустя несколько дней, 10 августа 1921 г. постановлением ВУЦИК состоялось переименование корпуса, а для его личного состава был усыновлен особый нарукавный знак: «Присвоить Первому Конному Корпусу Червонных Казаков наименование Первого Конного Корпуса Червонного Казачества им. ВУЦИК.
Даровать Корпусу право ношения на левом рукаве выше локтя особого значка в форме Красной пятиконечной звезды с буквами ВУЦИК, расположенными между лучами звезды. Такая же эмблема должна быть помещена на знамени корпуса».
В архивах также сохранился рапорт комкора В.М. Примакова в секретариат ВУЦИК от 11 мая 1922 г. с просьбой о выдаче корпусу новых знамён (штандартов):
«Доношу: 1-й Конный Корпус Червонного Казачества удостоен Почетным Штандартом от ВУЦИК-а в ознаменование боевых заслуг Корпуса.
1-й Черказполк имеет Орденский Штандарт Украинского Рабоче-Крестъянского Правительства созыва 1919г.
2-й Черказполк имеет Почётный Штандарт Реввоенсовета 14 Армии.
3-й Черказполк имеет Штандарт ВЦИК с прежним своим 5-м номером.
1-я Черказдивизия имеет Штандарты от ВЦИК и Петроградского Совета со своим прежним 8-м номером.
Боевые штандарты прочих полков совершенно в походах истрепались.
Принимая во внимание, что шефство ВУЦИК распространяется на весь корпус, что по положению Высшая власть в республике выдаёт Штандарты полкам, что все полки, кроме того, имеют старшим шефом своим ВУЦИК, честь имею просить ВУЦИК о выдаче всем полкам Корпуса Шефских Штандартов, с которыми полки выйдут в бой за республику».
К сожалению, последствия этого рапорта доподлинно не известны. Новые знамена появились у полков Червонного казачества лишь в 1924-1925 гг.
Примерная реконструкция нарукавного знака 1-го Конного Червонного казачества корпуса
Обращает внимание и термин «штандарт», который в Красной Армии в общем-то не использовался. Но именно это подчеркивает приверженность Примакова к старым кавалерийским традициям.
А вот как описывал полковые регалии И.Б. Дубинский, комиссар 6-го конного Червонного казачества полка, исполнявший в феврале 1921 г. обязанности командира: «Я повернул голову к окнам, где у простенка, охраняемое часовым, стояло в целости и невредимости наше единственное полковое знамя, на котором горели золотом снова: «Берегись, буржуазия, твои могильщики идут!».
Штандарт (имелся в виду фурьерский значок, — Прим. авт.) — кусок красного кумача с вышитой подковой и конской головой, прикреплённый к пике, — втыкался в землю и обозначал местонахождение штаба. Штандарт — не знамя, и никакой охраны к нему не выставлялось».
Новая униформа Червонного казачества появилась гораздо позднее постановления ВУЦИК и просуществовала сравнительно небольшой промежуток времени. Ещё в сентябре 1921 г. комкор В.М. Примаков обратился к председателю ВУЦИК Г.И. Петровскому с просьбой о помощи в вопросе «построения 15.000 нарукавных знаков согласно прилагаемого чертежа».
Как точно выглядели эти нарукавные знаки (в архивах чертежа не обнаружено) и были ли они действительно заказаны, мы не знаем. Приходится лишь констатировать, что на сегодняшний день пока не найдено ни одной фотографии или упоминания в источниках о реальном существовании выше описанных нарукавных отличий.
Тем временем Комиссией по выработке новой формы одежды РККА, созданной в ноябре 1921 г. при Управлении главного начальника снабжений, были разработаны и представлена в РВСР образцы обмундирования. Этот вопрос Реввоенсовет Республики рассмотрел на заседании 13 декабря 1921 г. и принял соответствующее постановление:
«4. Об образцах обмундирования.
16) В основе утвердить представленные образцы с тем, чтобы при окончательной их выработке нагнать максимальную экономию в отношении расходования сукна, достигнуть максимум простоты постройки и изготовить образцы к 25 декабря. Признать неосуществимым достройку кавалерийском обмундирования из красного сукна, как нецелесообразной с военной точки зрения, что доказан опыт Франции, и к тому же неосуществимой по состоянию ресурсов. Поручить Главхозупру дать войскам соответствующее разъяснение».
Червонные казаки - бывшие бойцы Эстонской дивизии.
Несомненно, под «достройкой кавалерийского обмундирования из красного сукна» в том числе имелась в виду и форма червонных казаков. Впоследствии это постановление РВСР сыграло решающую роль в судьбе особой формы.
Спустя 10 дней, 23 декабря начальник ГВХУ Д.М. Кан подписал приказ за № 335:
«Специальной комиссией при Управлении Главначснаба выработаны образцы новой формы единой для всех родов войск. В основе образцы эти утверждены в Заседании Реввоенсовета Республики от 13/ХІІ с.г., с тем, однако, чтобы учитывая ресурсы страны — недостаток в сукнах и других тканях, а равно почти полном отсутствие многих из цветных сукн, при окончательной выработке этих образцов была соблюдена максимальная экономия в материалах и достигнута максимальная простота постройки.
Ни ряду с этим, постройка кавалерийского обмундирования из красного сукна признана нецелесообразной с военной точки зрения о боевой обстановке и к тому же не осуществимой по состоянию ресурсов. О вышеизложенном объявляю для и руководства».
Что же касается униформы, то, например, 1-й полк Червонного казачества получил её лишь в мае 1922 г., когда боролся с партизанским отрядом Якова Гальчевского. Причём, как вспоминал командир полка Т.Н. Юткевич, униформу им выдали «во избежание самоснабжения». Полк получил новые тёмно-синие суконные гимнастёрки, такие же с красными лампасами брюки и смушковые шапки.
Попытка сохранить и узаконить особую форму червонных казаков была предпринята в конце 1922 г. 23 ноября командующий всеми вооружёнными силами на Украине и в Крыму М.В. Фрунзе подписал соответствующий рапорт в Реввоенсовет Республики, который, однако, так и остался без ответа. Повторный запрос управляющему делами РВСР был направлен 1 декабря уже от военно-хозяйственного управления Украинского военного округа .
Из секретариата Л.Д. Троцкого это обращение было направлено Главначснабу М.М. Аржанову, который 26 декабря 1922 г. подписал ответ командующему поисками Укркрыма: «Революционный Военный Совет Республики приказом своим от 31 января с/г. № 322 имел в виду ввести единую форму для всей Красной Армии, отличая только основные роды войск цветом приборного сукна. Кроме того, введение специальной формы, хотя бы и для весьма заслуженных войсковых частей, приведёт к той пестроте формы, которая были в прежней царской армии и вызовет зависть в других не менее заслуженных частях Красной Армии, а также сильно удорожит форму, раз придётся отдельно чуть ли не для каждой часты её шить.
В частности форма для Червонного Казачества 1-го Конного корпуса — резко отличается от общей формы Красной Армии, поэтому, чтобы не осложнять дело снабжения Армии обмундированием и в то же время сохранять идею приказа РВСР от 31-го инвара с/г. № 322, решено особой формы дня Червонного Казачества не вводить».
Тем не менее, форму продолжали носить вплоть до конца 1923 г. , несмотря на то, что вне территории Украины у червонных казаков стали часто возникать проблемы по этому поводу. Например, в Петрограде слушатели Высшей кавалерийской школы из числа командиров-червонцев неоднократно задерживались сотрудниками комендантского управления.
Командно-политический состав 8-й Червонного казачества
кавалерийской дивизии на ст. Жмеринка, зима 1920-1921 гг.
В связи с чем начальник школы 21 мая 1923 г. в своём письме сообщал коменданту города Фёдорову о том, что «в числе слушателей школы имеются лица комсостава Червонного казачества, для какового установлена и утверждена ЦИК Украинской Республики специальная форма, а именно: зимой папаха — красный верх, летом фуражки— красный околыш, жёлтая окантовка и синий верх. Брюки с пампасами». В связи с этим он просил указаний коменданта не задерживать военнослужащих, носящих форму Червонного казачества.
В свою очередь Петроградский комендант 30 мая направил запрос начальнику отдела подготовки и службы войск штаба округа: «По Встретившейся надобности, прошу срочного разъяснения следующих вопросов, тесно связанных с наблюдением за проведением в жизнь приказов по войскам Петроградского военного округа о ношении установленной формы одежды образца 1922г.
5). Разрешено ли комсоставу Червонного казачества ношение зимней папахи с красным верхом и летом — фуражки — красный околыш, жёлтая окантовка и синий верх, шаровары с лампасами и каким приказом. И имеют ли право ношения указанной формы во всей территории СССР или только при нахождении на территории УССР».
За подобными разъяснениями штаб ПВО, как правило, обращался в Организационное управление Штаба РККА, а оттуда запрос перенаправлялся в Управление Главначснаба. И хотя переписки по данному вопросу в архивных фондах не обнаружено, ответ был весьма очевиден.
Командно-политический состав 1-го Конного Червонного казачества корпуса им. ВУЦИК, лето 1923 г.
Что же касается упоминавшихся цветных фуражек, его введены они были, скорее всего, приказом по корпусу. Однако соответствующий документ нами пока не найден.
Летом 1923 г. В.М. Примаков был отозван в Москву для учёбы на Высших академических курсах. Более он в корпус не вернулся. А без Примакова относительная «самостоятельность» Червонного казачества от командования РККА, в первую очередь в вопросах униформы и наименований полков — «конные», быстро закончилась.
О последнем параде Червонного казачества совместно со 2-м конным корпусом Г.И. Котовского, состоявшемся 4 июня 1923 г., на котором присутствовал В.М. Примаков, Тарас Юшкевич вспоминал: «После маневров — парад. 2 конный корпус: новые костюмы, специально возимые в обозе дли этой цели; отлично отлаженный транспорт (запасные колёса обмотаны соломенными жгутами, кнуты — в специальных гнёздах, вожжи у ездовых — по-смотровому). Во всем чувствовалась школа бывшего вахмистра И.Н. Криворучко.
Примаков, увидев такое, подскакал ко мне и торопливо: «Привьючь шинели». Очевидно надеясь, что это придаст его головному полку более презентабельный вид. А когда из-за изношенности костюмов и неисправности вьюков сотни приобрели вид кочевников, он раздражённо бросил: «Одеть шинели!». И всё это — на месте построения парада!».
Уже к концу 1923 г. полки Червонного казачества стали переодеваться в общеармейскую форму образца 1922 г. а вопрос о собственном обмундировании был навсегда снят с повестки дня.
Оценили 5 человек
5 кармы