— Молодой человек, посетите наш музей!
Женщина протянула цветастый рекламный листок. Максим взял его на ходу, собираясь выбросить в ближайшую урну. Но не успел: взгляд зацепился за крупные буквы, напечатанные готическим шрифтом. “Человеконауриум” — гласила надпись на бумажке, а вокруг танцевали фигурки людей.
“Забавно”, — подумал Максим, — “Всё равно гуляю без дела, можно зайти. А вдруг будет прикольно?”
Музей оказался в двух шагах, и юноша, толкнув тяжелую дверь со львами вместо ручек, оказался в темном прохладном холле.
— Добрый день.
Из полумрака вынырнул усатый человек в фуражке и кителе с золотыми аксельбантами.
— Не удивляйтесь. Поскольку наш музей посвящен человеку, мы следуем завету Диогена.
Служитель музея поднял в руке старинный фонарь и зажег в нем свет. Хорошо хоть не свечу, а обычную лампочку.
— В стоимость билета входят услуги экскурсовода, — усатый отсчитал сдачу и махнул рукой, призывая следовать за ним.
— Просьба не шуметь, не стучать по стеклу, не пытаться привлечь внимание наших подопечных. Они должны находиться в естественной среде и не подвергаться стрессу. А вот и наш первый экземпляр.
Из темного коридора они вышли на площадку перед толстым стеклом. За ним, в ярко освещенной комнате, бродил человек. Полный, заросший щетиной, в шортах и замызганной майке.
— Наш первый обитатель музея — “писатель средне-популярный”.
Подойдя к стеклу, Макс с удивлением рассматривал мужчину. Тот бродил с отрешенным видом, жевал губами, морщил лоб, напряженно хмурил брови. В один момент на его лице появилось радостное выражение. Бросившись к компьютеру в углу, он с громким стуком забарабанил по клавишам.
— Пойдемте, сейчас не будет ничего интересного. Это теперь часа на два, пока вдохновение не иссякнет.
И снова усатый экскурсовод ведет его через темный переход, освещая путь фонарем.
— А здесь депутат-обыкновенус. У нас содержится сезонно, в перерывах между сессиями парламента.
В комнате, за таким же стеклом, мужчина в халате сам себе в зеркале корчил рожи. То изображал скорбь, то радость, то негодование… Наблюдать за ним было смешно и немного стыдно.
— А кто следующий? — Максиму быстро надоело кривляние.
— Сейчас увидите.
Третья комната была завалена хламом. Разбросанная одежда, коробки, носок на люстре, смятые алюминиевые банки. На кровати лежал парень и играл на ноутбуке в стрелялку.
— Студент нормаликус. Через неделю защита диплома.
— А он его написал, надеюсь?
— Нет, конечно! Я же говорю - нормаликус. Пройдемте в следующий зал.
Называть обитателя четвертой комнаты не было нужды. “Модель городская мелкотравчатая” — гласил плакат под потолком. За стеклом, в не меньшем беспорядке, чем у предыдущего экземпляра, на диванчике устроилась густонакрашенная девица. Губы и бюст выдавали работу пластического хирурга обилием силикона. “Модель” увлеченно тыкала в экран телефона длинным нарощенным ногтем.
— Если хотите, можно почитать её переписку на экране рядом с вольером.
Максим осуждающе посмотрел на экскурсовода, но тот лишь ухмыльнулся.
— Она сама захотела. Для увеличения популярности. Но если будете читать, нужно обязательно подписаться на неё в инстаграмме.
Они двинулись дальше. В этот раз вместо стекла была сетка.
— “Веганус-позерус”. Держите.
Экскурсовод сунул в руку Максима бутерброд с колбасой.
— Дать ему?
— Нет, что вы. Подойдите к вольеру и откусите.
За сеткой никого не было. Но стоило поднести ко рту бутерброд…
— Ага! Попался!
К барьеру подскочил растрепанный тощий субъект. И брызгая слюной принялся орать.
— Жрешь? Как ты можешь есть это? Знаешь, как страдала несчастная коровка, ради того, чтобы ты мог это кусать? Это мертвечина! Брось! Брось немедленно! Только питаясь сырыми овощами и фруктами, ты будешь здоровым! Ты то, что ты ешь!
Максим уже хотел бросить бутерброд, но усатый громко гаркнул:
— Фу! Колбаса соевая!
Веганус сник, разочарованно фыркнул и снова спрятался.
— Не бойтесь, он специально ищет, на кого покричать. А так вполне безопасный.
Они еще долго бродили по залам человеконариума. Смотрели “обжоруса стеснительного”, крадущегося в полумраке к холодильнику. Наблюдали брачные игры “интернет-тролля”, нашедшего новую жертву. Кормили с рук “диетуса нестойкого”. И множество, множество других.
Когда посетитель уже утомился, экскурсовод объявил:
— И последний наш экспонат. Человек любопытствующий.
Максим, стоя перед стеклом, долго вглядывался в фигуру напротив. Очень знакомую, даже слишком. Пока не понял — напротив не стекло, а зеркало.
----------------
еще рассказявки ВОТ ТУТ
Оценили 36 человек
52 кармы