О юродивых

Например, цари и великие начальники. У них же совершенно искривленная картина мира. Информацию о мире до них доносят приближенные. А приближенные им льстят и лгут. Иногда – из корысти. Иногда – из страха.

Поэтому – не один верховный владыка (…) не имеет правильной картины мира. Из-за плотного кольца людей …льстецов, воров, странных людей, которые окружают их и доносят им припудренную, ложную картину мира. И только юродивый мог сказать царю правду...

Вот – представьте себе, что все верующие (у нас сейчас верующих не так много, не будем баловаться с процентами), представьте себе, что все – верующие. Все – в церковь ходят. Все кресты кладут и у всех на языке имя Иисуса Христа.

Значит ли это, что все – покаявшиеся? Никто не ворует. Никто дома жену не бьет. Никто не изменяет на стороне. Она – ему. Он – ей. Значит ли это, что все праведники? Нет – не значит.

Это значит, что все – в обряде, но не все – в святости. И для того, чтобы эту страшную язву вскрыть на Руси были юродивые.

В каждом поколении появлялись люди, которые говорили правду всем. Патриархам, митрополитам, царям …и так далее.

Священник – существо подневольное. Он не всегда правду скажет. Потому что – он боится. Боится за семью, которая может лишиться хлеба, за себя, который может лишиться места. Он боится начальства. Он не всем все говорит. И упрекать его за это никак нельзя.

Особенно, например, до отмены крепостного права. Тогда и священники были крепостными. И барин мог сечь своего приходского священника у себя в поместье наряду с другими крепостными. Какую правду ты скажешь? кому? если ты подневольный бедный человек, ходящий под страхом физического наказания? Можно кого-то в этой ситуации научить? Никого. Ничему. И упрекать в этом никого нельзя. Так жизнь сложилась, и рот твой завязан.

Но были отдельные люди, которые говорили правду. И священникам, и епископам и самом царю. И, может быть, только юродивых наши цари и боялись. По крайней мере наш Иван Грозный никого не боялся, никого не стыдился, а юродивых – боялся.

Но еще до Ивана Грозного жил Максим Блаженный. Мы мало про него знаем. Эпоха была неинформационная. Жизнеописания людей не составлялись. Все факты биографии, где родился, от кого родился, кто, что, кому сказал – все смыло это жадное лето. Оно все уносится под гнетом времен. Но до нас донеслись некоторые звуки его голоса.

Скажем еще вот что. Юродивые покупали себе право говорить правду невыносимо тяжелой жизнью. Они спали на улицу. Они одеты были, едва-едва прикрыв свою наготу. Они жили во всякой тесноте и во всякой скудости. Поэтому – никого не боялись.

Есть пословица такая: Голый – он как святой. Он – никого не боится.

Юродивые были голые и святые. И никого не боялись. Нужно было еще купить себе право говорить правду. Вроде бы правду матку резать каждый может. Нет. Надо купить еще себе право говорить правду покаянной жизнью и тесным житием.

Юродивые спали на папертях. Днем дурачились и «скоморошили». Ночью молились за людей и говорили им правду.

Какую правду говорил Максим? Мы помним некоторые вещи. Москвичи запомнили. Потом записалось и сохранилось.

Например, он говорил: «По бороде – Авраам, а по делам – хам». Такая прибаутка у него была. Потом говорил: «Всякий крестится, да не всякий молится». Это к нам тоже относится. Раньше все крестились. Сейчас еще не каждый перекрестится.

Сейчас – перекреститься – это уже подвиг. Едешь мимо церкви на троллейбусе и перекрестился. Это ты подвиг совершил. Ты не постыдился Христа Спасителя и совершил нечто такое – простое, но вместе с тем – исповедальное.

А раньше – все крестились. И по тысяче раз на дню. Но Максим говорил: «Всяк крестится, да не всяк молится». Потом еще про Господа говорил: «Не ты Его, не Он тебя – не обманет».

Такая глубокая фраза, данная святому человеку. Можем мы Бога обмануть? – Никогда. Священника на исповеди можем обмануть? – Можем. Когда вы рассказываете на исповеди что жизнь не справедливая, сложилось вот то и получилось вот так вот…

Кстати, мне заметили одну интересную вещь. Когда человек говорит о своих грехах, он стоит смирно и не дергается. Когда человек начинает рассуждать о жизни, о том, что все кругом неправы, а я один – хороший, страдаю – он начинает руками размахивать.

Понаблюдайте, когда человек начинает руками махать, это значит, что он начинает оправдываться. Жизнь такая. Как только ты говоришь про свои грехи – Оп! Да согрешил. Стыдно. Стыдно. Жутко. Жутко. Каюсь. Согрешил. Но… понимаете (и опять «за жизнь»).

Заметьте за собой. Девяносто процентов исповеди – это размахивание руками.

Потому что вы не каетесь, а рассказываете истории про себя. Эти истории рассказываете. Когда начинаешь каяться – слов сразу мало. Напился, облевался, пролежал под забором. Что еще рассказывать? Что жизнь несправедливая? Махать руками? Нет. Ну, все понятно. До свидания. (…)

Интересно, в чем Бог нас не обманет. «Не забуду тебя, не оставлю тебя»». Исаия говорит: «Если даже мать забудет чадо чрева своего, Я тебя не оставлю» (см. Ис.49,15). Господь сказал. Чувствуете вы это? Помните, что Бог никогда не оставит человека. Это каждому человеку нужно в сердце вместить. Потом Он говорит – «Там, где Я есть, там и вы будете» (см.Ин.14,3). Это тоже Его обещание. И в последней Своей молитве – Сын молился Отцу: «Отче, хочу там, где буду Я, и они были» (см.Ин.17,24). То есть – Он хочет. У Него желание такое есть. И раз Бог хочет, так оно и будет. Потому что все, что Он сказал – все будет. И многое другое.

Это очень простые слова – «И Он тебя, и ты Его не обманешь». Еще Максим говорил: «Божница – домашняя, а совесть – продажная».

Так еще строго говорил. Ну, «божницей» называли собрание икон в красном углу. (…) Еще говорил: «Не все по шерсти – ино и против». То есть, бывает все хорошо, бывает, что и нет. (…)

Еще говорил: «Оттерпимся и мы люди будем». То есть, когда потерпишь, тогда и человеком станешь. Смиряй себя сам. Потому что – когда сам не смиришь себя, Бог тебя смирит.

Бог смиряет только тех, кто сам не смиряется. Эти все шишки, которые Макару на голову валятся, эти все проблемы житейские валятся на голову гордых людей. Нужно смириться, а они – не хотят. Поклониться – не хотят.

Еще говорил: «Не плачь битый. Плачь – небитый». Такое вот донеслось до нас из тринадцатого века с Московских улиц. Не плачь битый. Плач не битый. Битому потом будет хорошо, а не битому будет очень плохо.

Вот это учителя нравственности у народа и святые люди, которые не боялись говорить всем все.

Понимаете, вот, например, цари и великие начальники. У них же совершенно искривленная картина мира. Информацию о мире до них доносят приближенные. А приближенные им льстят и лгут. Иногда – из корысти. Иногда – из страха.

Поэтому – не один верховный владыка (…) не имеет правильной картины мира. Из-за плотного кольца людей …льстецов, воров, странных людей, которые окружают их и доносят им припудренную, ложную картину мира. И только юродивый мог сказать царю правду.

Но это только, если цари молились вместе со всеми.

Когда царь без охраны.

Когда царь приходил на свое место в Собор Успенский, становился на царское место, там стоял и, когда выходил, каждый мог подойти к нему.

Но эти времена давно ушли. Эти времена ушли со смертью последнего императора Александра Второго Благословенного. Это был последний император, ходивший по городу без охраны.

На него было восемь покушений. Восьмое – удачное. Удачное для террористов. С тех пор цари больше без охраны не ходили.

И цари еще больше отдалились от народа, потому что даже из соображений безопасности они нигде не могли быть рядом со своими людьми. На вытянутую руку.

Еще Николай Первый гулял по Петербургу, и Крылов гулял по Петербургу. Здравствуйте, Ваше Величество. – Здравствуйте, Иван Андреевич. Они так здоровались.

Царь заходил в лавки, спрашивал: По скольку фунт чая? По скольку фунт сахара? Это закончилось с Александром Вторым. И уже не будет этого. Эта простота уже к нам не вернется. Потому что…потому что… сами знаете почему. Потому что – страшно жить и, мир колеблется на своих основаниях...

Протоиерей Андрей Ткачев