Рекламная эстетика потребительской культуры буквально пропитана и отвратительно сочится сексом, а вся другая культура «загнана под шконку» – сидит в резервациях скучных библиотек и музеев; скучных – потому что там, извините, платят мало, а талантливые мозги тянутся туда, где платят побольше…
Смотрите, вот бывают хорошие школы и бывают обычные.
В хороших нет тараканов и есть медсестра (а то и врач). Нет драк между учениками, но есть учительницы, способные их предотвращать (для них «воспитательная работа» – не мероприятие под отчет, а каждодневная рутина). Наконец, в хороших школах успевают детей учить, а не только выполнять требования методистов.
Точно так же бывают хорошие поликлиники и обычные поликлиники. Хорошие совхозы (чуть не сказал «подмосковные») и обычные. И так далее.
Внимание, вопрос. Мы с вами, в большинстве своем, в среднем по больнице, живем в хорошем мире или в обычном?
А хотели бы в каком?
Вопрос номер два. Кто должен сделать так, чтобы мир стал хорошим?
Сегодняшний ответ очевиден. «Помоги себе сам». С 1986 года, с горбачёвского лозунга «Перестройку начни с себя», мы шаг за шагом, капля за каплей приучаемся к этой мысли: «Хочешь чего-то добиться – добивайся этого сам». Заработай денежек и переезжай в хороший район, отдай детей в «приличную школу», купи дорогую медицинскую страховку.
А может, это и есть ответ на вопрос, кто или что делает мир хорошим? Денежки?
Согласны вы с этим?
Согласны или не согласны, но живем мы так. По таким правилам. Других нам не предоставлено. «Каждый сам кузнец своего счастья», а счастья общего, которое нужно не одному, которое, как солнце, светит для всех, не бывает. Про это только детям рассказывают – в рамках мероприятий по воспитательной работе. (Да и рассказывают ли уже?)
Но есть и запасные варианты. Например: сделать нашу жизнь лучше способен (а значит, должен) рынок. Система, в которой всё «нормальное» проиграет конкуренцию и уступит место «всему хорошему». Рынок у нас есть, да. Но… может, не такой рынок.
Вариант три: государство. Система, в которой руководители «нормальных» предприятий будут вылетать из кресел впереди собственного визга, а опыт руководства «хорошими» будет насаждаться в качестве обязательных практик.
Ну, то есть: государство должно нам хорошие школы. Государство должно нам хорошие поликлиники. Если они есть и их много, у нас хорошее государство.
Или так: рынок должен… Хотя нет. Рынок никому ничего не должен. Свобода – его категориальное свойство.
Ну, тогда остается государство. И денежки. Кто-то из них должен быть умным, сильным и добрым. Кто-то должен взять за руку и сказать спокойным, уверенным голосом: «Спокойно, Маша, я Дубровский». Как вы думаете, кто?
А почему должен – да потому что жизнь так устроена. Для ребенка «центром стабильности» являются родители, для солдата – командир, для жены – муж, а для спортсмена – тренер.
Для общностей такие центры тоже необходимы. Для спортивной команды, команды корабля, для работников предприятия, для жителей села, города, страны наконец. Как думаете?
Или это мое инфантильное заблуждение?
Или, как говорят адепты либеральной демократии, взрослый человек на то и взрослый, что за все должен отвечать сам?
И поэтому, например, в обществе либеральной демократии третируется традиционная семья – потому что женщина должна за всё отвечать сама и не зависеть от мужа.
И даже дети не должны зависеть от родителей – во всяком случае, всецело.
И поэтому третируется национальное государство, которое только мешает транснациональному капиталу обустраивать мир в интересах его обладателей...
А ведь если каждый отвечает за себя сам, то начальник, над ним поставленный, от ответственности освобождается… Что ему остается – только штрафовать и собирать налоги. Удобно!
Выходит, мы живем в мире, заточенном под начальника.
Ну, это ведь правда?
Вы согласны с тем, что так и должно быть?
Теперь, после этого рассуждения (надеюсь, смог хоть кого-нибудь им убаюкать), предлагаю взглянуть на «проблему ульяновских курсантов».
Суть проблемы: неуважение к форме, гендерная неопределенность… что ещё? «Неприятно смотреть».
Да, мне тоже не нравится, когда юноши поддергивают трусики и совершают задницами африканские танцевальные движения. (Когда это делают африканцы, то ничего.) Если бы так сделал мой сын, я бы расстроился. Но с этого момента – давайте опять включим воображение.
Допустим, это сделал мой сын. А вы увидели, и вам неприятно. Вам интересна моя реакция. Что я делаю? Начинаю орать:
«Подонок! Подлец! Ничтожество! Вон из дома!» (Примерно так поступило ульяновское руководство).
Вы удовлетворены? Видите теперь, что он – да, подлец и подонок, но я-то – хороший, правильный папа? Довольны мной? Или кто-нибудь спросит: «А что ты сделал, чтобы этого не случилось?»
Выгнать провинившегося из дома – значит, переложить на него ответственность, сняв эту ответственность с себя.
«Ну а что я могу? Я воспитывал: в детстве «Колобка» ему, подонку, читал, порол за двойки… Но вы же сами знаете… Интернет…»
Вас удовлетворило бы такое объяснение? Думаю, нет. А те, кого удовлетворило бы, сами подлецы, подонки и идиоты.
Про ульяновские власти я ничего не знаю. Но, думаю, они включили «защиту от дурака», полагая таким дураком общественное мнение. Справедливо полагая или нет? Эх-хе-хе-хе… Не знаю.
Юности свойственен «вызов». Подчас в самых безобразных и неприемлемых для взрослости формах. (А иначе что ж это за вызов тогда.) Но откуда он берется?
От имманентной юности испорченности?
Смайл.
Нет. От испорченности, присущей нам, взрослым.
Наши дети всегда отражают нас.
Они грубы, потому что грубы взрослые,
они агрессивны, потому что видят вокруг агрессию,
они эгоистичны, потому что живут в современном мире с его непрекращающимся призывом «Жри!».
Просто мы за собою не замечаем, а за ними, за своим отражением, замечаем.
«Это не я толстая, а отражение в зеркале толстое». (Хотя нет. Тут у нас еще хватает ума понять, что отражение в зеркале – это и есть мы).
«Сексуальные движения» – потому что рекламная эстетика потребительской культуры буквально пропитана и отвратительно сочится сексом, а вся другая культура «загнана под шконку» – сидит в резервациях скучных библиотек и музеев; скучных – потому что там, извините, платят мало, а талантливые мозги тянутся туда, где платят побольше…
А вот как бы сделать наоборот? И кто сделает?
Что ж, начинаем наши рассужденья сначала…
Оценили 9 человек
18 кармы