Из Указа Петра Первого, 1705г.:
"В солдаты взять со всех городов и уездов, которые ведомы в Розряде, в Ингерманландской Канцелярии, в Польском, в Новгородском, в Адмиралтейском, в Поместном, в Сибирском и в иных приказах, с посадов и с дворцовых волостей и с конюшенных слобод, и с Святейшего Патриарха и властей и монастырей и церквей и Иммеретинскаго Царя и Царевича и Бояр и Окольничьих и Думных и Ближних людей и всяких чинов помещиков и вотчинников и вдов и недорослей, с крестьянских и бобыльских и с задворников и деловых, по переписным книгам 186 года, даточных с двадцати дворов человека и человечных, с пятнадцати до двадцати лет холостых, а ниже пятнадцати и выше двадцати лет не имать..."
Петр Великий, государь, определял служить пожизненно. Позже, срок солдатчины сократили, но при наборе рекрутов руководствовались Указом от 1705 года.
Жребий определял, кто из крестьянских детей пойдет служить в русскую армию. Рок. И если парню выпал жребий - о нем можно было забыть. Вряд ли вернется он в отчий дом. Двадцать пять лет - срок немалый.
А Осьмнадцатый век богат на войны для Российской империи. Немало испытаний пройдет солдат за это время. И если в бою не погибнет и не околеет в какой-нибудь кумпании - осядет где-нибудь на новом месте.
А если вернется часом, то уже глубоким стариком. И уходили ребята в лаптях в сторону городков, а прощались с ними навсегда, бабы и девки кручинились. Оторванный ломоть. Не увидятся больше. Казёнщина. Солдатчина. Рекрутчина.
Но зато будет солдат обут, одет и вечно сыт из ротного котла. Неурожаи и засухи, прихоти барина его теперь не касаются. За государем он, как за стеной, а сам стена пред государем.
А ребята шли в военную науку. На лавках стригли их, парили в бане, выдавали мундир с пуговицами и поясной ремень с сумками. Учились шагистике, ружейным приемам, стрельбе.
Коль забрили в лейб-гвардию - так ногу надо тянуть до плеча товарища, смотреть дураком, "есть глазами", отвечать громко и чётко, лаять, чай, оплот государев, гвардия.
Остальные войска тоже имели свои науки. Попал в пехоту - так маршируй и стреляй, в плутонгах, в каре, в линии, шереножно и рядами. Сходись с врагом и стреляй, бей штыком. Ежели упал - всё одно - стреляй. Поелику пехотинец есть стрелок. Наука дивная, семью потами дается.
Мунштр даже во сне снится. Попал во флот - тоже каторга. Но это только первые годы.
Источник изображения: Pinterest
Солдат спит - а служба идет. Солдат в крауле - а служба идет, солдат в баталии - а служба идет. Год за годиком и зимняя квартира уже как дом родной и более ничего не надобно. Солдаты с годами мaтepeют, становятся старожилами, их уже называют дядьками молодые ребята. Ведь такой старый солдат знает и умеет всё, к нему и за советом идти и челом бить. Коль выслужишься смекалкой своей, да пулям не кланялся - представят к унтеру, а это уже другой коленкор, основательный.
Есть война - в делах ратных, нет войны - артельное дело споможет. И шли солдатики с позволения командира зарабатывать на стороне, плотничать, столярничать, шорничать, печки да заборы класть в монастырях.
А все деньги несли в общий котел, артельный. Обществом и решали, как их употребить и на что. Если служба солдатская близилась к отставке - то таком солдату из котла доброе вспоможение делается.
Солдат со временем обретает авторитет, жирок нагуливает. И его уже знают даже полковые командиры, по имени-отчеству обращаются. Солдат-бирюк может даже жениться через десять лет безупречной службы, с разрешения полковника.
А выйдет в запас солдат, станет инвалидом - так он теперь вольный. И семья его вольная, крепостная власть закончилась, он теперь царский человек до самого конца земного. Чуть война какая - снова под ружье призовут (если годы позволят).
А пока - дадут телегу, плуг, пуд овса, да пуд ржи, лошадь, корову, трех коз и грамоту на надел земли. Паши да сей, мужик, плоди потомство свое, но в землях приграничных, дальних. Жить тебе теперь в оренбургских степях широких, в пустошах близ киргиз-кайсаков, да Дикое поле осваивать. Надо же и их кому-то заселять.
Но воля на то тоже полковника. А ежели начальник осерчал, забыл или не заметил - стоять тебе, отставной, при рогатке до одра, мести двор метлой, в услужение идти или, если прижмет, за 5 рублей снова продаваться в крепостные.
Но ежели отставного солдата обидели - имеет он право жаловаться в Военную коллегию. Там его дело рассмотрят (если не потеряют) в канцелярском темпе (годы!), и министр военный вынесет вердикт. Иногда в пользу солдата. Тут как повезет.
Оценили 2 человека
2 кармы